Глава 51

Когда Лиз вернулась в школу, после суда миновала неделя, и мы надеялись, что ребята перестанут дразнить ее. Вышло не совсем так, но Лиз нашла способ справляться с этим. Она проплывала по коридорам, находясь в своем собственном мире, словно больше никого не существовало, а после школы играла на гитаре и до позднего вечера сочиняла стихи про эму. Еще она рисовала иллюстрации – эму читают газеты, эму сморкаются, эму играют на саксофоне.

Несмотря на мамины разговоры о том, чтобы найти издателя, Лиз приходила в ужас от того, чтобы показать стихи кому-нибудь кроме домашних. Если кто-то стал бы критиковать ее поэзию, она погибла бы – так что я взяла принадлежащую мне копию стихов и отдала мисс Джарвис. Та разыскала Лиз и сказала, что у нее настоящий талант. Сестра начала проводить время ленча в классе мисс Джарвис. Несколько других учеников тоже бывали там – Сисил Бэйли, которая постоянно говорила об Элизабет Тэйлор и которую иногда называли чудаковатой; Кеннет Дэниелс, он носил пелерину и тоже писал стихи; альбинос Клэр Оуэнс, уверявшая, будто она видит ауру вокруг людей, и Келвин Суилли, мальчик с такой большой головой, что, когда его класс изучал Солнечную систему, какой-то умник прозвал его Юпитероголовый. Никто в классе мисс Джарвис ни над кем не смеялся, а она всех подбадривала и ценила за их индивидуальность. Лиз чувствовала себя изгоем, не сознавая, что в школе есть и другие аутсайдеры. Это открытие стало для нее настоящим откровением.