Глава 8
Немного о том, насколько кифер полезнее кефира

Жизнь многообразна, но в целом похожа на дальнюю дорогу. Едешь по ней в древнем колесном транспорте, за окном мелькают разные виды, кто-то тебя обгоняет, кого-то обгоняешь ты, слепят фарами встречные… много чего происходит. Но сколько бы ни проехал, чего бы ни повидал на пути, по прибытии в конечный пункт очень трудно сделать правильный вывод, зачем тебе это было показано судьбой.

Размышления – та же самая жизнь-дорога, только в концентрированном виде и в воображаемом пространстве. Интерес к теме становится асфальтовым полотном, факты – элементами пейзажа по ту сторону обочин, а умозаключения – либо фонарями, которые подсвечивают повороты, либо ухудшающим видимость туманом. И выводы в конце размышлений не всегда бывают правильными. Все, как в жизни.

И еще. У жизни и размышлений есть одна интересная общая особенность. Пункт назначения – необязательно конечная остановка. Разница лишь в том, что за последним остановочным пунктом жизни лежит неизвестность, а за точкой в размышлениях следует новая логическая цепь. Иногда вроде бы не связанная с предыдущей, но при внимательном рассмотрении – покрытая тем же условным «асфальтом».

Для доктора Бозе наступил особый и потому очень интересный момент как в жизни, так и в размышлениях, которые Борис считал смыслом своего существования. Все, что он знал по текущей теме до беседы с Эниумом, и все, что почерпнул из общения с виртуальным собеседником, сошлось воедино, но результата Борис так и не достиг. То есть отрезок пути вроде бы куда-то привел, но это оказался не пункт назначения, а лишь мотель с придорожным кафе.

Бозе как-то в отпуске путешествовал по Геликону, где вся индустрия развлечений для туристов была построена как раз на таких принципах. Любоваться богатейшей природой планеты гостям предлагалось из окон колесных машин, стилизованных под старину (слава вселенной, хотя бы с пилотами-синтетиками, а не на ручном управлении), двигаясь от одного мотеля к другому по неуместным в горах и джунглях идеальным дорогам. Вот и сейчас в своих размышлениях доктор просто прибыл на очередную стоянку со всеми удобствами. До города с названием Истина от этой точки было еще пилить и пилить.

Главным доказательством для всего сказанного выше стал триединый факт, что ни о происхождении, ни о планах, ни хотя бы об истинной внешности Врага доктор не узнал ровным счетом ничего. С помощью Эниума Бозе собрал приличную статистику, изучил некоторые повадки, понял, каким потенциалом обладает Враг и насколько грозным оружием он владеет. Но все это не позволяло сделать какие-то конкретные выводы.

Нет, Борис запросто мог выдвинуть дюжину теорий. И это только на вскидку! Да он так и делал время от времени. Например, предположил, для чего Врагу устраивать вспышки и как действует его оружие. Но теории это не факты. На их основе можно состряпать развлекательную передачу, написать занимательный текст или придумать речь для поднятия боевого духа товарищей. Но нельзя построить стратегию и тактику противодействия врагу. Коварному, сильному и плохо изученному. Да какое там «плохо изученному»! Неизвестному, хоть он и мелькает на экране в полный рост!

Борис поднял взгляд на обзорный экран. Иллюстрация его мыслей была хорошо освещена стоящим над половиной Эниума заревом. «Стальная бабочка» никуда не спешила, будто бы любуясь устроенным пожаром. Даже капсулу Варвара корабль притягивал медленно, как бы между делом, словно не хотел отрываться от зрелища и переключать внимание на нужные, но такие скучные рутинные дела.

То есть враг не просто мелькал на экране, а уверенно столбил место главного отрицательного персонажа. И этот факт особенно пугал Бозе. Одно дело, когда опасность прячется в темном углу и ты боишься, потому что ничего не видишь, не знаешь, насколько она велика и как вооружена. Но гораздо страшнее, когда ты вроде бы все видишь, но не понимаешь, что же конкретно ты видишь и что с этим делать.

В случае с врагом так и складывалось. Ну да, вроде бы это был какой-то человек, хозяин «Стальной бабочки». Но почему никто не мог его описать? Почему он ни разу не вышел из своего корабля? И как, черт возьми, он ухитрялся успевать везде и всюду?

Те еще вопросы, не правда ли? И это без учета главной загадки – откуда у него настолько совершенное оружие? По прикидкам доктора Бозе – человека продвинутого не только в вопросах медицины, но и науки в целом – новаторское и грозное оружие Врага опередило технические возможности мароманнов лет на двадцать. А у мароманнов, без ложной скромности, были самые выдающиеся технические возможности из всех. И по оружейной части – в первую очередь.

Взять, к примеру, корабельные пушки на крейсерах и прочих больших кораблях армии Маробода…

Бозе вдруг ощутил, как колеблется воображаемый «асфальт» дороги-размышления, и условно споткнулся на ровном месте. Причина стала ясна почти сразу – странное совпадение. Стоило Борису подумать о корабельных орудиях, как они жахнули. Да всей левой кормовой батареей! А между тем приказа открыть огонь никто крейсеру не отдавал.

Мишенью, судя по всему, стала капсула Варвара. Формально залп получился точным, но силовой захват «Стальной бабочки» сыграл роль щита. Чтобы пробить его, крейсеру требовалось подключить еще несколько пушек. И, похоже, он собирался это сделать. Крейсер начал маневрировать, чтобы занять более удобную позицию и направить на противника все три кормовые батареи.

Доктор обернулся и вопросительно уставился на Бруно. Именно младший тактик сидел в кресле второго помощника, обычно ответственного за работу орудийных систем. Поскольку обернулся не только Борис, но и все остальные, Бруно поспешил вскинуть руку и помотал головой.

– Я ни при чем!

– Кроме тебя и жахнуть было некому. – Бозе перевел взгляд на Хауэра. – Или я ошибаюсь?

– Так точно. – Макс кивнул, соглашаясь непонятно с чем. То ли с тем, что открыть огонь мог только Бруно, то ли с тем, что Бозе ошибся. – Корабельный синтетик, это что за самодеятельность?

– Сбой программы управления огнем, – бесстрастно ответил синтетик.

– Переведи на ручное управление!

– В доступе отказано.

– Кому отказано, мне?!

– Виноват, командир, мне.

– Что за… бред? – На лице у Хауэра сформировался узор «удивление на грани изумления». – Кто мог перехватить и заблокировать самую защищенную от взлома функцию?

Прежде чем синтетик ответил, орудия дали новый залп, и теперь капсулу Варвара не спас никакой щит. Однако максимальное увеличение показало, что наемник уцелел. Какое-то время он плавал, как оглушенная рыба между обломками, а затем вдруг встрепенулся, «отработал» встроенными в скафандр двигателями свое положение в пространстве и уверенно двинулся в сторону «Стальной бабочки». Теперь уже не под действием силового захвата, а добровольно. Что ж, это было логично. Спасаться в бурном море приходится на борту ближайшего корабля. Не до выбора.

Впрочем, «море» было уже не таким бурным. Корабельный синтетик все-таки справился с проблемой, вновь взял орудийные системы под контроль и прекратил огонь. Оставалось вычислить взломщика, но этим занялись робокриги и синтетик Хауэра. Роботы крепко прижали к палубе агрегатного отсека Шершня, а Макс попытался понять, не мог ли стать взломщиком кто-то из находившихся на мостике.

А кораблю и без того было чем заняться. Он уловил наведение орудийных систем «Стальной бабочки». Огневая мощь крейсера была на порядок выше, чем у малого рейдера, но без силового щита «Торрент» становился не столько грозной машиной смерти, сколько большой стреляющей в ответ мишенью. Пока что противостояние было условным, но холодная фаза могла закончиться в любой момент. Крейсеру следовало быть начеку.

– Упрямый малый этот Варвар, – проронил Сайрус. – И живучий, как кошка.

– Это верно, – поддержал его Бозе. – Неудивительно, что хозяин «Стальной бабочки» им заинтересовался.

– Думаешь, Варвар для хозяина не просто «язык»?

– «Язык» берется, чтобы что-то узнать. А что знает Варвар такого особенного? Только имя своего нанимателя. Похоже, наш враг не в курсе, кто попытался перейти ему дорогу. Кто пожелал уничтожить вас, господин тактик.

– Весомый мотив.

– Да, но… мне кажется, дело не только в этом. – Борис пожал плечами. – Это снова лишь теория, но мне кажется, что хозяин разочаровался в помощниках вроде Шершня. Нет, судя по тому, что наш капитан-смаглер еще жив, враг не сбрасывает его со счетов, пока не нашел замену…

– Я все слышу, док, – донеслось по внутренней связи из агрегатного отсека. – И я возмущен! Сначала меня чуть не расплющили роботы, якобы это я открыл стрельбу без приказа, а теперь вы предъявляете! Сколько можно говорить, что я случайно наткнулся на блок управления внутренними системами? Внутренними, и никакими больше! И я не работаю на хозяина «Стальной бабочки»!

– А хозяин об этом знает? – с издевкой спросила Маритта. – Ты не возмущайся, а радуйся, что жив. И молись своим земным духам, чтобы хозяин искал замену подольше.

– Отшила, – хмыкнув, проронил Бруно.

– Я продолжу? Хозяин ищет оптимальный вариант образца для штамповки подручных, по сути киборгов, – продолжил Борис. – Но не таких, как мароманны или сайтены, а созданных на основе неведомых технологий – органических, живых, но с чуждой для нас биологией.

– Как у фортанов? – заинтересовался Сайрус.

– Нет. Думаю, в основе лежат полностью искусственные, разработанные с нуля белки. Но любые разработки требуют коррекции и сравнения, видимо поэтому врагу были интересны генетические эксперименты дактианцев в секретной лаборатории на Терранове. Враг хочет сделать синтетических людей-марионеток надежными, послушными и сильными, но в то же время хотя бы внешне похожими на людей.

– Внешность мало что значит, – заметил Сайрус. – Если эти андроиды будут иметь другие белки в основе ДНК, они не пройдут элементарное генетическое сканирование. Их всех сразу же переловят.

– Вот почему враг и пошел на изменение планов. Решил для начала провентилировать вопрос, нельзя ли обойтись вербовкой и «перенастройкой» обычных людей. Простая вербовка принесла кое-какие результаты, но врагу требовалось нечто большее. Тогда он принялся «совершенствовать» агентов. Первым экспериментом стал опыт с уничтожением живой личности мароманна и оставлением «на хозяйстве» лишь компаньона-синтетика. Опыт, как мы помним, провалился, поскольку остатки прежней личности «испортили» синтетика. Это и помешало Герцогу стать идеальным подручным врага. Далее был посредник Руфус – полумароманн-полудактианец. Но Мартин тоже не прошел испытание. Враг не учел, что у каждого человека есть свои недостатки. В случае Руфуса этим недостатком стала слабость характера.

– И тогда он решил заполучить Сайруса? – спросила Маритта.

– Сайрус заинтересовал врага чуть раньше, еще на Терранове. До господина тактика добраться не получилось, но свято место пусто не бывает – и вот, извольте. Теперь у врага есть новый образец, Варвар. Сильный, хитрый и живучий. Если он подойдет хозяину, копии наемника разойдутся крупными тиражами. Подправленная личность Варвара в искусственном теле, близком к человеческому, но более прочном, если можно так выразиться, – это будет идеальный вариант агента внедрения.

– Прямо скажем, выводы… так себе, – скептически проронил Сайрус.

– Выводы умозрительные, но я склонен верить Борису, – возразил Хауэр. – Единственное, в чем я сомневаюсь – в эффективности Варвара. Он силен и хитер, но не настолько, чтобы удовлетворить запросы хозяина. Врагу требуется нечто большее, и он правильно вычислил, кто ему нужен на самом деле. Сайрус.

– Почему не ты? – Рем покосился на Макса. – Не обидно?

– Ничуть. С мароманнами хозяин разобрался на примере Герцога и понял, что мы ему не подходим. Слишком много возни, а эффект сомнительный. Синтетик оказался надежной страховкой от предательства.

– А дактианцы, по-твоему, сплошь потенциальные предатели?!

– Остынь. Я просто пытаюсь понять, как думает наш противник. Он почему-то считает, что ты идеальный кандидат. Я хочу понять, почему? Может быть, дело не в дактианцах как таковых, а конкретно в тебе? Ты раньше не вел никаких дел с этим типом?

Сайрус сжал кулаки и побагровел от гнева.

– Враг мог слышать о тактике Реме, – вклинился Бозе, пытаясь погасить вспыхнувшую искру. – Сайрус известная личность! Отличный воин, идеальный дактианец, из влиятельного клана… кого еще копировать, как не господина Рема!

– Например, госпожу Рем, – Хауэр пожал плечами. – ТТХ почти те же. А положение выше – стратег в Генеральном командовании. Она могла бы оказаться даже полезнее Сайруса.

«И вполне возможно – оказалась! – вдруг осенило Рема. – На Терранове она действовала четко по сценарию хозяина. Сделала все, чтобы он получил доступ на объект Эпсилон-13. Правда, непонятно, почему теперь она пытается меня убить, если я так нужен хозяину? Проявляет родственное сочувствие в извращенной форме? Как в древней истории с вересковым медом? Считает, что мне лучше погибнуть, чем стать подопытным в лаборатории врага? Спасибо сестренке, но лучше уж я как-нибудь сам разберусь! Вот ведь жизнь! Мароманны, заклятые враги, за меня горой, а родная сестра хочет убить. Ну и в чем тогда не прав Хауэр? За что я на него злюсь?»

– Да, стратег Вита Рем неплохая кандидатура, – задумчиво проронил Бозе. – Наверное, проблема в том, что до нее трудно добраться. Она ведь не летает по периферии.

– Проблема в том, что у нее вздорный характер. – Рем неожиданно для мароманнов расслабился. – Я принимаю вашу теорию, доктор, как временную версию. Но зачем тогда врагу этот Варвар?

– Пока нет вас, тактик, хозяин «Стальной бабочки» вынужден довольствоваться теми, кто попадается под руку. Выбирает лучших из… общей массы.

– Но мы не отдадим тебя врагу, дактианец, – подытожил Хауэр. – Да простит меня за эти слова народ Маробода.

– Неопознанный корабль открывает ракетные порты, – предупредил синтетик «Торрента». – Фиксирую наведение ракет класса «Платан-М».

– Ого, – проронил Бозе. – У этого рейдера хорошее вооружение.

– «Платаны» имеют особые тактические боеголовки, если не ошибаюсь, – заметил Сайрус.

– Ничего «особого», обычные ядерные заряды, просто летят ракеты со скоростью разгона для прыжка. Поэтому взрыв происходит на рубеже Прокола и все, что попадает в зону поражения, выносится в гипер.

– Иногда не все, а только внутренности корабля, – добавил Хауэр. – Внешний корпус остается на месте, а остальное… исчезает. В секторе Борея до сих пор летают такие «фантомы». И наши, и ваши, дактианские.

– Мы называем их «Джеками», – сказал Сайрус. – По аналогии с пустыми тыквами для детского праздника. Без силового щита у нас шансов нет, я прав?

– Даже на «Джека» можно не рассчитывать, вынесет целиком.

– Может, он просто… провоцирует? – подала голос Маритта.

– И он своего добился. – Хауэр ударил кулаком в ладонь. – Провокация удалась. Крейсер, противоракетный маневр, заходи на цель от солнца, беглый огонь по жженому кораблю!

«Торрент» послушно двинулся по сложной траектории и открыл огонь с ходу, но успеха это не принесло. Разве что уберегло от встречи с «платанами». Две трети выстрелов попали точно в цель, но у рейдера оказалось на удивление мощное защитное поле. При этом силовые установки жженого корабля вовсе не страдали от недостатка энергии. Складывалось впечатление, что в агрегатном отсеке у «Стальной бабочки» скрывается не термоядерный реактор, а маленькое солнце, которое позволяет тратить энергию в неограниченных количествах. В этой связи следовало опасаться, что корабль врага нанесет сверхмощный ответный удар.

Однако хозяин «бабочки» почему-то не стал обрушивать на «Торрент» огненный шквал. И «платаны» тоже сэкономил. Рейдер с невиданным проворством ушел из-под огня крейсера и прикрылся небольшим астероидом из орбитального пояса Эниума.

На первый взгляд это выглядело бегством с поля боя, но это было не бегство. Ответный удар все-таки последовал, вот только не такой, какого ожидал экипаж крейсера. Хозяин «Стальной бабочки» не стал стрелять, запускать ракеты или сжигать своим загадочным оружием всех, кто стоял на мостике «Торрента». Видимо, пользоваться обычным оружием казалось ему полным примитивом, а часто использовать секретное он не хотел по каким-то другим соображениям. Может, экономил боекомплект или не хотел привлекать внимание раньше времени… хотя кто мог обратить на это внимание, если кругом царил полнейший хаос и все уцелевшие люди были сосредоточены на выживании? А быть может, врагу просто хотелось разнообразия? Так или иначе, ответный удар оказался чем-то новеньким.

По эффекту он напоминал электромагнитный импульс, вроде того, что сопровождает ядерный взрыв, но… имелись два отличия. Взрыва не было, и второе – импульс вырубил все. Буквально все. От бортовых систем крейсера до синтетиков и наноботов, хотя «по паспорту» они все были устойчивы к электромагнитным возмущениям любой силы. И вдруг такой конфуз. Ну ладно, бортовые системы крейсера или наноботы, но синтетики! Кроме «паспортной» устойчивости к ЭМИ, они имели в данный момент три дополнительных слоя защиты: броню и прочный корпус крейсера плюс личную наноброню носителя. И ничего не помогло. Просто какая-то аномалия!

Никогда прежде не подводившие мароманнские синтетики зависли, а сцепки нанороботов замерли в крайних конфигурациях. То есть мароманны и робокриги как бы сыграли в детскую игру про «взволнованное море». Хауэр замер чуть подавшись вперед, к фронтальному экрану, а Бозе, к своему несчастью, в критический момент как раз хотел сделать шаг и почти перенес вес тела с одной ноги на другую. Железные доспехи сковали доктора, как лед, и обездвиженный Бозе рухнул носом в палубу. Рухнул и вырубился. То ли потому, что ударился, то ли оттого, что остался без синтетика. С точки зрения синтомедицины, кратковременное отключение электронного компаньона запросто могло стать причиной обморока. А долгосрочное – даже причиной смерти.

Хауэра подобная участь миновала. Стоял он нормально и падать в обморок не собирался. Он давно научился жить с синтетиком «параллельно»: в нужный момент отстраняться и пользоваться только своими собственными мозгами. Нет, новизна ощущений имелась, ведь, «отстраняясь», Хауэр обычно не вырубал совместное с компаньоном восприятие. И это восприятие хоть немного, но корректировалось синтетиком. Поэтому сейчас командор отчасти чувствовал себя новорожденным, все вокруг казалось незнакомым.

Впрочем, это относилось только к одному – к звукам. Без обработки синтетиком они казались резче, громче и объемнее. Что до зрения и ощущений – тут был полный ноль. Ощущения замкнулись на холоде отключенной наноброни, а зрение без поддержки компаньона капитулировало перед абсолютной темнотой. Ведь на борту «Торрента» не работало ничего вообще. Даже аварийное освещение. Царили полная темнота и гробовая тишина.

– Похоже, это не все примочки, – неузнаваемо скрипучим голосом заявил невидимый Сайрус. – Чувствуете ускорение?

– Лично я чувствую, что становлюсь легче, – пискнула Маритта. – Но почему-то медленно. Разве искусственная гравитация не вырубилась?

Хауэр усмехнулся. Синтетик делал голос вильдершы глубже и бархатистее. «Вживую» слушать ее было не так приятно.

– Даже обесточенный гравитрон останавливается не сразу, – пояснил Рем. – Крутится какое-то время по инерции. До наступления невесомости обычно проходит минут десять. Хауэр, ты можешь говорить? Чувствуешь ускорение?

– Могу предположить, в чем дело. – Свой голос командор тоже не узнавал. – Наш противник оказался выдумщиком. «Бабочка» врубила силовой захват в режим толкача и направила крейсер к Эниуму.

– Он извращенец, а не выдумщик! – возмутилась Маритта. – Я в шоке! Не знаю, как вы, мальчики, а я не выдержу третьего посещения этой планеты!

– Ну, тут уж все… не выдержат… – проронил где-то в темноте Бруно. – Ни черта не вижу! Должен же быть где-то аварийный комплект.

– Долбаная лохань! – послышалось из коридора. – Какие половые оборотни строили это корыто?! Почему так много углов и порогов?! Я уже весь в синяках!

– Шершень! – окликнул капитана Сайрус. – Иди на голос. Ты починил силовой щит?

– Какой, к чертям, силовой щит?! Ты что, ничего не понял? Корабль сдох!

– Механические корабли не умеют сдыхать.

– Еще как умеют! И теперь эта мертвечина падает на планету. Чувствуешь ускорение? Демпфер вырубился, должно хорошо чувствоваться.

– Мы это уже обсудили, – сказал Хауэр. – Ускорение растет.

– Эниум поймал посылку от «бабочки» и теперь притягивает к себе. – Шершень невесело усмехнулся. – Уроды все-таки ваши инженеры! У корабля нет никаких систем ручного управления! Это что вообще? Недальновидность и самоуверенность или тупость и полный идиотизм?! Даже натуральных кнопок нет, только объемные проекции… были. И где, вашу мать, хоть один настоящий иллюминатор?! Просто уже интересно, чисто для себя, здесь есть такое чудо, как толстое прозрачное окошко? Хотя бы одно!

– У тебя клаустрофобия?

– Ха-ха. Смешно. Я же сказал, просто интересно, совсем ваши инженеры болваны или только на девяносто девять процентов?

– Можешь ругаться до самой посадки, но учти, это не поможет. Посадка выйдет жесткой. Лучше думай, как решить задачу.

– Вокруг выключилось все железное, кроме нервов командора Хауэра! – Шершня пробило на нервный смешок. – Я не знаю, как решить эту задачу! Что вырубило системы? Навсегда или временно? Как там дела в реакторном отсеке? Может, уже пошел перегрев и метаться поздно? Ответь хотя бы на один вопрос, и я решу задачу. А так… нет. Не знаю!

На последней фразе голос Шершня сделался другим. Не таким резким и дребезжащим. А еще Хауэр вдруг «прозрел», то есть начал видеть в темноте. Контурно, в монохроме, но все-таки.

– Ну вот, мы уже горим, – гнусаво произнес Бозе и попытался подняться на четвереньки. – Дьявол! Нос расквасил! Кстати, за бортом тоже все не слава богу. Броня горит синим пламенем. Кто запустил крейсер в атмосферу и не включил тормозные двигатели? Что за эксперименты? У нас «Торрент» или действительно крейсер «Безумный»?

– Очнулся?

– Нет.

– Я же вижу.

– И зачем тогда спрашиваешь? – Доктор сел и оглянулся. – Свет кто-нибудь включит?

Будто бы по запросу Бозе на мостике стало светло, а затем включились все проекции. Правда, объемная картинка получилась однообразная. Вокруг крейсера полыхало, как в банной печке.

– Крейсер, полную тягу! – приказал Хауэр. – Слышишь меня?

Корабль не ответил, но падение явно замедлилось, чуть позже прекратилось вовсе, а затем все ощутили легкую перегрузку. Крейсер пошел вверх. Еще через полминуты перегрузка исчезла. Но не потому, что крейсер остановился, просто включились все бортовые системы, в том числе демпфер.

– Все системы работают в штатном режиме, – бодро доложил Шершень. – Угрозы нет. «Стальная бабочка» ушла на другую сторону планеты. А вы говорили!

– Это ты стонал, – усмехнувшись заметил Сайрус. – «Не знаю, что делать… не знаю!» Паникер.

– А было отчего паниковать! – в запале выдал Шершень. – Как будто вы не засс… не испугались! Кстати, еще непонятно, выдохнуть или снова вдохнуть и затаиться… на всякий случай.

– Поясни, – попросил Борис.

– Как это получилось? Вот вы, доктор, тут самый умный. Скажите нам, как мы выкрутились, почему крейсер вдруг воскрес? Не понимаете? Правильно! Никто не понимает, включая синтетика корабля!

– Один вариант, – помог доктору Хауэр. – Если никто из экипажа и синтетиков не мог перезапустить системы, значит, это сделал враг. При условии, что Сайрус ему по-прежнему нужен.

– Хорошая версия, – подхватил Бозе. – Попугал, выиграл время на отход и отпустил. Отличная версия!

– Есть другая, – сказал Сайрус. – Кифер.

– Жук? – К тактику обернулись все, но вопрос озвучил Бозе: – А при чем тут он?

– Враг, конечно, мог попугать и оставить в покое. Но вряд ли он стал бы помогать. Я давно понял его тактику. Он устраивает проблемы и смотрит, как мы выкрутимся… или как я выкручусь, если вам угодно. Помогать не в его интересах, как экспериментатора. Значит, нас подстраховал кто-то другой. Люди и робокриги не могли… остается кифер. Да вы спросите у него, доктор. Вы ведь общаетесь.

Теперь все взгляды переместились на Момо и Бориса. Кифер поднялся с пола и несколько раз едва заметно присел, а затем начал какой-то свой жучиный танец-разговор, понятный только доктору Бозе.

– Невероятно, – спустя пару минут сказал Борис. – Момо признается, что это он запустил системы.

– То есть подключился к мертвому кораблю и оживил его? – спросил Шершень.

– Получается так, – растерянно улыбнулся Бозе. – Сам удивляюсь. Я знал, что киферы хорошие навигаторы, но… тут наш друг проявил себя с неожиданной даже для меня стороны.

– Надо признаться, с немного пугающей стороны, – заметил Сайрус. – Получается, киферы могут больше, чем принято думать?

– В частности, могут непонятным образом подключаться и управлять кораблем, несмотря на тысячи уровней защиты от подобного взлома, – подхватил Шершень. – А я ломал голову, что такое происходит?! Что за чудеса?! А тут вот оно что!

– Ты о взломе системы жизнеобеспечения через обычный выключатель? – спросил Хауэр. – Да, теперь понятно, что дело было не в тебе. Ты не настолько хорош, как я подумал.

– Все сходится, – заявил Бозе. – Помните, как мы попали на Терранову? Сайрус, вы тоже должны помнить, хоть и наблюдали за этим с грунта. На орбитальной станции-левиафане нас почти зажали десантники, но в последний момент вдруг «сам собой» заработал обесточенный субпортал, и мы прыгнули на планету. Теперь ясно, что это была не счастливая случайность, а замаскированное вмешательство Момо!

– Открытие тревожит, Сайрус прав, – угрюмо глядя на жука, сказал Хауэр.

– Я знаю, что ты недолюбливаешь киферов! – Бозе вскинул руку. – Но послушай! Момо всех спас! И теперь он заверяет, что впредь будет вмешиваться только с твоей санкции! А в твое отсутствие – с моей или Сайруса.

– Голое обещание, – как всегда скептически сказал Сайрус.

– Значит так. – Хауэр чуть повысил голос. – Приказываю рассортировать задачи и угрозы. Думаю, все согласны, что неожиданные возможности Момо сейчас не главная угроза. Даже не угроза вовсе, пока кифер на правильной стороне силы.

– Пока! – подчеркнул Сайрус многозначительно.

– А выбор? – вставил Шершень. – Не выкидывать же его за борт. Хотя…

– Единственное, что я могу сделать, – вновь вмешался Хауэр, – жестко пристегнуть к Момо Ботаника.

– Это зачем? – насторожился Бозе.

– Чтобы он уничтожил жука, если тот сделает хоть что-то не так, – твердо заявил Макс. – И не смотри на меня, как на тирана. На войне, как на войне. Или мы доверяем друг другу полностью или не доверяем вовсе. Кифер молодец, кто бы спорил, но вместе с тем выясняется, что мы знаем о нем лишь сотую часть правды.

– Разрешите уточнить, – по бортовой связи спросил Ботаник. – Что «не так» должен сделать кифер, чтобы я пустил его в расход?

– Критерии «не так» определишь самостоятельно, квалификации должно хватить.

– Есть, командор.

Хауэр без труда засек параллельный канал связи между синтетиками, по которому робокриг «тайно» пообещал доктору Бозе не спешить со взятием Момо под стражу и заверил, что обратится за советом, прежде чем принимать решение о ликвидации. Реагировать на эти «шепотки за спиной» Макс не стал. Собственно, на это командор и рассчитывал, Ботаник верно понял и задачу, и скрытые между строк посылы.

– По местам, – приказал Хауэр. – Шершень, сколько еще надо времени на починку щита?

– Я заменил сгоревшие детали. Робокриги приступили к сборке агрегата. – Шершень на секунду задумался. – Час. Где-то так.

– Уложимся в двадцать три минуты, – сообщил в общем эфире Ботаник.

– Или так, – поспешил добавить Шершень.

– Хорошо. Доктор, вам слово. Вы все загадки разгадали, сударь? Куда мы прыгнем?

– Прежние разгадал, но появились новые. Правда, теперь у нас есть крейсер. Это должно помочь в дальнейшем расследовании. Кроме того, тень приближающейся неведомой угрозы уже отчетливо видна. Кто отбрасывает тень, пока неясно – происхождение хозяина так и остается загадкой, но что дело серьезное, теперь очевидный факт. Чего стоит только грозное «информационное» оружие врага. Мы столкнулись уже как минимум с двумя вариантами его применения – сожжение без остатка и абсолютный паралич обмена информацией. А если вспышка на Урме-17 тоже была результатом выстрела, то еще и третий вариант – наоборот, усиление процессов…

– Доктор, я задал конкретный вопрос – куда прыгать?

– Я подвожу к ответу! Ты ведь хотел услышать, что сказал мне Эниум? Я вкратце доложу, теперь можно. Вспышки, появление странных людей, всевозможные необъяснимые происшествия с их участием и, что важно, мгновенное бесследное исчезновение этих субъектов происходят не только в нашем поле зрения! Это случается во всех обитаемых мирах вот уже полгода кряду. Эниум собрал богатую статистику. На первый взгляд никакой связи между происшествиями нет, но это не так. Все загадки и проблемы, собранные в коллекции Эниума, имеют одну общую деталь. Участники странных событий так или иначе связаны с секторами, расположенными ближе других к Пеклу. Они либо побывали там в течение полугода, либо тесно общались с теми, кто оттуда недавно вернулся. Статистика охватывает огромное пространство и, если мы будем летать по нему, разыскивая свидетелей, которые смогут сказать хоть что-то внятное, потратим уйму времени. К тому же не факт, что нас в какой-то момент не остановит хозяин «Стальной бабочки» или его приятели. Вечно наблюдать за нами и ждать непонятно какого «удобного» момента он не станет. Значит, нам надо подкорректировать тактику.

– Взять хозяина в плен и допросить с пристрастием? – спросил Сайрус с ироничной улыбкой. – Не обожжемся?

– Орешек не по зубам, согласен. – Бозе не оценил шутку. – Поэтому предлагаю подойти к проблеме с другого бока. Мы сможем увидеть полную картину происходящего, если выберем правильный ракурс. Если посмотрим на происходящее со стороны Пекла.

– Разродился наконец, – выдохнул Хауэр. – Шершень, проложи курс к Пеклу. Доктор, какая точка создаст «правильный ракурс»?

– Сектор газовых облаков за созвездием Альков. Семьдесят восемь процентов свидетелей в базе Эниума упоминали этот сектор. И две трети из этих свидетелей даже уточняли, что видели некие странности в зоне покрытия гипермаяка «Тампа-157». Что за странности, никто внятно не ответил, но место все указали примерно одно. Шершень, ты ведь лучший «краевой» смаглер, не правда ли? Знаешь, где эта точка?

– Знаю. Это как раз там, где я… – Шершень покосился на Маритту. – Где мы… встретили «Стальную бабочку». Я только не понимаю, зачем туда лететь? Если где-то там находится база приятелей хозяина «Стальной бабочки», это… опасная и глупая затея.

– Поверь мне, так надо. – Бозе похлопал капитана по плечу. – У моих предков было выражение «плясать от печки». Сейчас как раз такой случай. Надо вернуться к истокам и пойти от них.

– Плясать будем от Пекла, – подтвердил Хауэр. – Как только запустится щит, поехали! Пункт назначения – зона подлета к маяку «Тампа-157». За минуту до выхода из прыжка все ракетные порты открыть, все орудия к бою, силовой щит на максимум. А пока готовьтесь к форсированному разгону. Прыгать будем почти с места.

– Не перебор? – Бозе переглянулся с Ремом. – Мы уже прыгали так с орбиты Террановы. Было не по себе.

– Теперь будет иначе. Мы ведь на крейсере. Вам понравится.

Хауэр усмехнулся, но вдруг уловил движение на самом краю поля зрения и заметил, что Бозе и Рем почему-то напряглись. А в следующий миг напрягся и сам командор. На плечо ему лег кончик хвоста с острым жалом.

Что известно людям о жуках-киферах? Это странные инопланетные создания размером с годовалого теленка, о трех ногах, с угрожающим хвостом вроде скорпионьего и «двухэтажным» телом, разделенным на основной корпус и «башню». Причем этот вырост вовсе не голова, как думают многие.

Киферы достаточно разумны, чтобы сотрудничать с двуногими. Они превосходно готовят пищу, обходясь без термической обработки продуктов. А еще они отличные навигаторы – умеют подключаться к бортовым синтетикам, компьютерам и живым мозгам кораблей и без всяких вычислений прокладывают оптимальный курс в любую точку доступного пространства.

Надо заметить, что сами киферы не имеют флота, хотя живут не только на своей базовой планете, но и на ее спутниках. То есть каким-то образом они все-таки умеют или умели прежде путешествовать в космосе. Но как они это делают или делали – загадка даже для выбранных ими доверенных лиц вроде доктора Бозе. Кстати, людей, с которыми киферы общаются напрямую и, можно сказать, доверительно, можно сосчитать по пальцам, поэтому надежды на более полное изучение жуков почти нет.

Конечно, время от времени о жуках становится известно нечто новенькое. Но если задуматься, каждый раз это оказывается вариацией уже известного факта. Взять, к примеру, выходки Момо – подключение к системе управления субпорталом на борту орбитальной станции «Терранова-орбита» или к орудийным, а затем и ко всем остальным системам «Торрента».

По сути, ничего удивительного в этом не было. Ведь если жуки способны вводить в бортовые разумы кораблей навигационную информацию, почему они не могут пойти чуть дальше и перехватить управление? Да, технология фокуса неясна, но это ничего не меняет. Если связь налажена, следует ожидать любого использования канала. Раньше жуки не лезли так глубоко, но ведь раньше никто из них и не оказывался под обстрелом дактианских десантников и не падал на горящую планету в «сдохшем» корабле.

Короче говоря, лично Хауэру давно стало понятно, что с кифером следует держать ухо востро.

Смущал лишь тот факт, что Момо вот уже в третий раз обратился к командору напрямую, без посредничества Бозе. Три раза – закономерность. То есть Момо выбрал Хауэра в качестве запасного «контактера». И вот здесь крылась проблема – командор, в отличие от Бориса, не умел разговаривать с жуком.

– Это что значит? – не двигаясь и даже не оборачиваясь, спросил Хауэр.

– Момо категорически возражает, – ответил Борис. – Только не спрашивай, почему. Я сам в недоумении. Момо ссылается на свой дар навигатора.

– При чем тут это?

– Он говорит, что это умение видеть звезды.

– Мы тоже умеем видеть звезды.

– Ты же понимаешь, Момо вкладывает в это словосочетание совсем другой смысл.

– Короче говоря, пока ты рассуждал о «ракурсе от Пекла», он был согласен, но когда мы озвучили точку прибытия, его осенило, что конкретно туда прыгать нельзя?

– Примерно так.

– И что он видит среди тех звезд?

– Он не может объяснить. Зато знает, как это можно увидеть всем. Не прыгая.

– И как это сделать?

– Нам нужен выход в гиперсеть. Там, конечно, задворки, но неподалеку все-таки есть маяк. То есть связь.

– «Здорово» придумано, – Хауэр усмехнулся. – Этот жук за идиотов нас держит? Никакого выхода в гиперсеть у нас нет – портал Эниума разрушен. И даже если мы сумеем каким-то образом наладить связь, кто или что станет нашими глазами в зоне маяка «Тампа-157»?

– Системы наблюдения маяка.

– И как мы к ним подключимся?

– Через Эниум, – неожиданно заявил Шершень. – Можете не верить, но его портал на связи. Он сильно поврежден, это правда, и «присел» на остров третьего слоя, но работает и даже собирается воспарить на место.

– Хорошая новость! – воодушевился Бозе. – Ставлю сотню, что Момо тоже уловил сигнал Эниума, потому и одернул нас. О! Теперь и я на связи! Сейчас попробую договориться! Вы не против, командор?

– Пробуй, – нехотя разрешил Макс. – Шершень следи за поляной. Если увидишь «Стальную бабочку», сразу прыгай.

– Виданное ли дело, – пробурчал Шершень в сторону. – Крейсер шарахается от мелкой полувоенной посудины, как слон от мыши. Абсурд.

– Если мышь заражена, не грех и шарахнуться, – заметил Сайрус.

– Тебе, как зоологу, виднее, – смаглер пожал плечами.

– Эниум согласен! – по-прежнему воодушевленно выдал Бозе. – Есть лишь одна загвоздка. Системы наблюдения на маяке не работают. Гиперресивер исправен, а все остальное сдохло.

– Это не загвоздка, это полная отмена всей затеи, – хмыкнул Сайрус. – Или я чего-то не понимаю в вашей технике?

– Все просто, – сказал Хауэр, чуть лукаво косясь на озадаченного Бозе. – Всемогущий Эниум сейчас отправит на маяк информацию, которая создаст из невидимой темной материи объект типа робота-шпиона. Нечто подобное уже происходило в начале времен. С помощью информации о событии возникла целая вселенная.

– А маяк выдержит новый Большой взрыв у себя под боком? – Сайрус прочувствовал иронию и усмехнулся.

– Маяк можем потерять. – Хауэр притворно вздохнул. – Но ведь тогда и базе противника конец.

– Выгодный размен однако.

– Как вы спелись «однако»! – Борис недовольно взглянул на офицеров, а затем обернулся к Момо. – Что скажешь?

Жук пару раз присел и вдруг указал хвостом на Шершня. Жест был понятен всем, поэтому смаглер вновь оказался в фокусе всеобщего внимания.

– Что? – Шершень обвел спутников удивленным взглядом.

– Момо сказал, мы все увидим твоими глазами. – Бозе почесал макушку. – Я только не понял, в памяти у тебя надо покопаться или в личных записях.

– Я не веду никакие записи! Ваш ошейник не в счет, он позже появился. А в памяти ковыряться не дам! Знаю я ваши методы!

– Обычный гипноз. – Борис подал едва заметный знак Хауэру и Рему. – Расслабься, смаглер, больно не будет.

– Стоп! – Шершень вскинул руки. – Я вспомнил! Когда обнаружил «Стальную бабочку», я оставил на месте буй! Обычная практика. Чтобы в случае чего доказать, что не украл трофей, а добыл честным путем. На буй записываются все параметры происходящего в радиусе нескольких километров, вплоть до всяких заумных. Поэтому такие буйки еще «железными свидетелями» называют. Потом все вывернулось наизнанку, и пришлось про буй забыть. Только я не представляю, как можно к нему подключиться.

– Если буй работает, Эниум подключится. Давай позывной…

…Шершень меньше всего на свете хотел вновь очутиться в том месте, где двое суток назад встретил «Стальную бабочку». Даже виртуально. Но желания смаглера никто не спрашивал. Эниум в считаные секунды установил связь с буйком и любезно предоставил всем желающим доступ к поступающей с него информации. Мароманны получали картинку прямиком на свои синтетики, а все остальные смотрели кино на объемном экране крейсера. «Железный свидетель» работал, но оказался не таким уж «железным». Вместо сферического вида он выдавал картинку лишь половины сферы. Правда, это была самая красивая половинка – вид на газовые облака.

– Ничего не изменилось, – почему-то вздохнув, проронила Маритта. – Все такая же красота. Жутковато, но все равно красиво.

– Чтобы заметить изменения на просторах такого масштаба, надо прожить тысячу жизней, – сказал Бозе.

– Или двое суток, – слегка невпопад, как показалось, возразил Шершень.

Смаглер поднялся с кресла, шагнул вперед и указал на странные «блестки» в левой части проекции.

– Это что? – заинтересовался Борис.

– Пыль. Обычная пыль. Там ее много. Дело не в самой пыли. Ее что-то освещает. Видите, как она играет в каких-то лучах? – Шершень жестом заставил буй развернуться на сто восемьдесят градусов по условной горизонтали.

По глазам резанул ярчайший свет, и все невольно отпрянули. Камера буйка мгновенно перешла в режим максимальной защиты, но светофильтры не помогли. Спустя пару секунд буй почти «ослеп», а чуть позже и вовсе капитулировал – полыхнул белым пламенем, и связь с ним прервалась. Но записанная «Торрентом» трехсекундная «живая картинка» по-прежнему висела над палубой. И от этой картинки у кого-то из экипажа по коже побежали мурашки, у кого-то отвисла челюсть, а кто-то поджал лапы и хвост и сложился в компактную дулю. Спрятался, словно черепаха в панцирь.

Напугало всех не само свечение, а его источник. Бесформенное нечто размером с орбитальный город висело в считаных километрах от буйка и светилось, как солнце. При этом грело, надо заметить, умеренно. Ведь буй сгорел не сразу.

Казалось бы, что могло напугать в ярком свете? Ведь это был не беспросветный мрак или что-то традиционно страшное, а свет, позитивный символ. Но сейчас он пугал. А почему – стало ясно, когда синтетик корабля догадался уменьшить яркость объемной картинки.

В «новом свете» стало видно, что буй сгорел именно сейчас не просто так. В момент гибели приборчика огромное яркое пятно посреди космического пространства резко изменилось. Оно как бы покрылось черными трещинами и разделилось на причудливые, но почти равные фрагменты, которые мгновенно разлетелись в стороны. Как раз в полыхающую ауру одного из этих фрагментов и попал героический «железный свидетель».

– Чума, – выдохнул Шершень. – Вы поняли, что это было?

– Аномалия! – высказалась Маритта и поморщилась. – Ой, можно я выйду. Не знаю почему, но меня от этого света чуть ни вывернуло. Даже вспоминать противно.

– Да, странный спектр, – по-своему согласился с вильдершей Борис.

– Да при чем тут спектр?! – Шершень взмахом выделил фрагмент картинки. – Видите, что это?

– Осколок, – сказал Хауэр.

– А если так посмотреть? – Смаглер развернул фрагмент.

– На корабль похоже, – заметил Сайрус. – Мароманнский. Только без надстроек.

– Ну, ну, следующий шаг… – подбодрил Шершень и перевел взгляд на Макса.

– Рейдер класса «Тор». – Хауэр тоже вытянул руку и щелчком пальцев подвесил рядом с фрагментом свечения модель корабля.

Немного подумав, командор щелкнул еще раз, и модель обычного «Тора» сменилась объемным изображением его «жженой» версии – «Стальной бабочки».

– Прямое попадание, – вырвалось даже у молчаливого Бруно. – Только этот светится, а тот черный, обгорелый.

– Плохо дело, – сказал Сайрус.

– Эниум смоделировал вектора разлета этих… «бабочек», – сообщил Бозе. – Похоже, дело действительно дрянь. Все производные светящейся матки ушли на скорости прыжка к обитаемым мирам.

– Эниум принимает какие-нибудь меры? – Хауэр задал вопрос настолько спокойным и деловым тоном, что кое-кто покосился на командора с недоумением и даже с осуждением во взгляде.

– Эниум не предназначен… – Бозе развел руками.

– Теперь предназначен. Если ему дорого его собственное существование, придется подкорректировать программу. Так ему и передай. И как только введет поправки, пусть сразу же бьет в набат. Галактическая шпионская программа не лучший рупор для оглашения сигнала тревоги, но выбора нет. Только наш вездесущий Эниум сможет раздать информацию сразу всем.

– Ты уверен, что это необходимо?

– А ты все еще сомневаешься? Надеешься, что обойдется? Нет, Борис, не обойдется. Это все не какая-то там аномалия и не заговор тайной организации. Это непонятная, но абсолютно реальная угроза гораздо большего масштаба. Угроза не для какой-то расы в отдельности, а для всего человечества и всех известных людям чужаков.

Макс взглянул на Момо. Жук поднялся на конечности, но хвост так и оставил поджатым. Хауэр не был уверен, что понимает кифера верно, но все-таки рискнул предположить:

– Вот и Момо согласен.

Борис раскрыл рот, чтобы возразить, но осекся. Возразить было нечего. Хауэр угадал.

Код вызова по гиперсвязи принадлежал Варвару, но стратег Вита Рем ответила не сразу. Сигнал шел не из точки временного Прокола. И не через постоянный Прокол, существующий между порталами. Вызывал корабль, который дрейфовал в обычном пространстве. И это Виту сразу насторожило.

«Перезвонить» из обычного пространства Варвар не мог чисто технически. Ни на одном из кораблей, принадлежавших его частной охранной конторе, не было настолько совершенной и мощной аппаратуры. Она вообще полагалась только крейсерам-китам и флагманам Оперативных флотов.

Нет, богатые частные организации, бизнесмены или нувориши могли позволить себе новейшие разработки любого биотехнического уровня и по любой цене. Но это не относилось к Варвару. Он хорошо зарабатывал, но ему хватало ума не светиться. Ведь в цивилизованном мире он имел «птичьи права». Его «подданство четвертого сорта» было по сути липовым.

Случай не единичный, многие подданные высшего уровня использовали дактианский паспорт как вид вознаграждения для наемников с сомнительной родословной. А уж Внешняя разведка и Служба Имперской безопасности пользовались этой приманкой направо и налево. Смаглеры охотно выполняли грязную работу в колониях и нейтральных мирах, если им светило стать подданными Демократической Империи Аррадакта. Пусть это был статус низшего уровня, но какая, в сущности, разница? Подданным ниже второго уровня запрещалось постоянно жить на Аррадакте? Да и плевать! В Империи множество очень приличных колоний. Тут важнее возможность свободно перемещаться в имперском пространстве. Деловые перспективы в этом случае открываются просто неимоверные.

Короче говоря, Варвар дорожил тем, что имел, поэтому вел себя скромно, не шиковал, а значит, не мог иметь даже законсервированной аппаратуры такого класса. Даже «на всякий пожарный случай». Однако сомнений в достоверности вызова быть не могло. Стратега вызывал именно Варвар, он же верноподданный четвертого уровня Барбариус.

Причем сигнал вызова был устойчивый и содержал координаты абонента. Корабль Варвара дрейфовал неподалеку от независимой планеты Эниум. Той самой, с орбиты которой Варвар провел предыдущий сеанс связи – через аппаратуру местного портала, все честь по чести.

Получалось, Варвар вернулся к Эниуму из рейда-погони за Сайрусом? В прошлый раз наемник так и сказал: «Сайрус разгоняется для прыжка в сторону Урмы-Центр, преследую лично». Видимо, Сайрус в последний момент отменил прыжок? Все вроде бы сходилось.

«Все, да не все, – одернула себя Вита. – Что Сайрус забыл поблизости от Эниума, почему отменил прыжок? Там зафиксирована мощная вспышка на местном светиле, зачем Сайрус остался в опасной зоне? Полюбоваться солнечным штормом? Что это за странная прихоть? А ведь еще имеется третья странность. Сигнал гиперсвязи кодируется мароманнской аппаратурой. Да, он преобразован в наш стандарт, но есть отчетливые признаки, что источник чужой. На корабле Варвара нет мароманнской аппаратуры. Три странности в одном сигнале это явный перебор. Что-то здесь не так».

Что конкретно «не так» выяснилось легко и просто. Как только Вита ответила на вызов (придав на всякий случай лицу удивленное и слегка раздраженное выражение, как если бы ее потревожил кто-то незнакомый), ей все стало ясно. Ну, кроме одного – каким образом Варвар попал на борт корабля, с которого шел вызов. Ведь это был вовсе не один из кораблей его маленькой, но боевитой полувоенной флотилии. Связь установилась с бортом класса «Тор». С независимым ныне кораблем мароманнского происхождения, имевшим собственное название «Стальная бабочка».

Осознав, что перебор странностей усугубляется и вот-вот наберет критическую массу, Вита сосредоточилась и морально приготовилась к серьезному разговору.

– Вита, – появившийся в кадре крупным планом хозяин «Стальной бабочки», он же Заговорщик, строго взглянул на стратега. – Тебе придется объяснить, что делал твой Варвар на игровом поле? Зачем ты отправила его на Эниум?

Дело запахло легкими фракциями нефтепродуктов, как выражались далекие предки. Но как построить разговор дальше, Вита задумалась разве что на десятую долю секунды. Все отрицать и не сдаваться.

– О чем ты говоришь? Я не отправляла никаких варваров.

– Я говорю вот об этом вильдере-смаглере, – заговорщик жестом расширил проекцию.

Оказалось, что неподалеку от него на коленях стоит Варвар. Как Вита и ожидала. Наемник свесил голову на грудь, но все равно поглядывал на изображение бывшей хозяйки исподлобья. Не то чтобы виновато, но с явным сожалением.

– Это вильдер? Или все-таки смаглер? – Вита неплохо сохраняла лицо. При желании ей можно было даже поверить. Но Заговорщик не горел желанием обманываться и верить стратегу.

– Достойный экземпляр в мою коллекцию. Ведь когда этот вильдер сумел заработать авторитет среди смаглеров – прыгнул выше головы. А когда он умудрился получить от тебя паспорт дактианца, пусть и четвертого сорта, прыгнул еще и выше генотипа. Но ты все-таки переоценила его возможности. К прямому столкновению с гремучей смесью из двух мароманнов, дактианца и кифера он пока не готов.

– Я не знаю этого человека.

– Ложь я не потерплю.

– А я не потерплю огульных обвинений.

– Пытаешься бросить мне вызов? – Заговорщик высвободил руку из-под плаща и указал всей пятерней на Варвара.

Пальцы у Заговорщика были растопырены, и между ними проскочили хорошо заметные электрические разряды. Можно было принять это за спецэффект, подобный тому, что в ближнем бою для устрашения противника демонстрировали мароманны, но Вита отчетливо поняла, что это происходит на самом деле. Заговорщик действительно «искрил». И это было плохим знаком. Стратег Рем быстро сообразила, что лучше придержать коней и если не сознаться, то хотя бы больше не возражать компаньону.

– Я… не смею, – негромко проронила Вита и опустила голову.

– Хорошо, – без интонаций сказал Заговорщик. – Твой наемник едва не загубил все дело. Хорошо, что на Эниуме ему помешал мой агент Руфус.

– Руфус хотел помешать? – встрепенулся коленопреклоненный, но явно не сдавшийся Варвар. Он резко поднял голову и удивленно взглянул на Заговорщика. – А я-то подумал, он тоже хотел уничтожить Сайруса и мароманнов. Пожар устроил от имени полиции – на загляденье.

– Пожар предназначался для мароманнов. Сайрус не должен был вмешиваться. Как и ты, Варвар. Вот почему, когда Сайрус и его новые друзья все-таки вырвались из ловушки, я был вынужден лично вмешаться в дело. Я понял, что не могу больше доверять наемным помощникам. Против этой компании они не выдерживают и двух раундов.

– Я выдержал, – заметил Варвар и приосанился.

– Поэтому ты до сих пор жив. Мне следовало уничтожить тебя еще на острове. Но я разглядел в тебе потенциал и не ошибся. Ты не смог одолеть наших врагов в прямом бою, но почти добился успеха, когда пошел на хитрость. Я оставлю тебя в живых, Варвар, и обучу. Ты станешь последним и главным из моих агентов. Вита и Шершень будут твоими помощниками.

– Шершень тоже твой агент? – Варвар усмехнулся. – То-то я смотрю…

– Если через сутки не приведете ко мне Сайруса, я вас уничтожу.

– Да зачем тебе Сайрус? Объясни наконец! – вновь включилась в разговор Вита. – Или дело не зашло достаточно далеко, чтобы ты соизволил объясниться? Как деловой партнер я хочу знать, что происходит? Хотя бы в целом, в принципе.

– Еще не время, ты угадала. Скажу лишь одно. Ты – первая в очереди. Попытаешься еще раз помешать, Варвар и Шершень останутся вдвоем.

– Иди ты к черту! – Вита наконец не выдержала и тоже едва не «заискрила». – Испугал, как же! Вся дрожу! Лучше не пугай, а скажи, когда, по-твоему, наступит время?! Ты хочешь дождаться момента, когда Сайрус и его новые друзья все-таки загонят тебя в угол и сожгут твою «Стальную бабочку»?!

– Этого не произойдет.

– Этого не произойдет только в одном случае – если чуть раньше мы уничтожим Сайруса! Если этого не сделаешь ты, обойдусь своими силами! И плевать мне на твои тайные замыслы!

– Ты все-таки бросаешь мне вызов, – констатировал Заговорщик.

– Если тебе так угодно!

– Мне нравится твоя смелость, стратег. Хотя в ней кроется большая доля глупости. Марионетка не может управлять хозяином, дергая за те же ниточки.

– Я тебе не марионетка!

– Тогда кто ты? – Заговорщик перевернул руку ладонью вниз и поиграл пальцами, словно и впрямь управлял подвешенной на ниточках марионеткой.

Вместо синеватых разрядов между пальцами у Заговорщика возникли белесые светящиеся нити, которые вытянулись почти до пола, а затем соединились и соткали подобие огненной куклы. Демонстрация силы была впечатляющая, но Виту не испугала. Ну как не испугала… почти. Чтобы не бояться, стратег Рем мысленно повторяла, как мантру, выдержку из Третьего постулата Дрёшера, изобретателя двигателей для прыжковых кораблей. «Преодоление пространства по кратчайшему пути требует Прокола, даже чтобы отправить информацию…» Это значило, что Заговорщик не сможет причинить Вите вред, находясь на другом краю галактики. Без личного прибытия на расстояние эффективного удара ничего он сделать не сможет. Ни швырнуть шаровую молнию, ни сжечь стратега невидимым лучом своего непонятного «гиперболоида». Только если отправит свою мистическую энергию по каналам гиперсвязи. Но возможно ли это? И даже если возможно, выдержат ли каналы такую нагрузку?

– Я стратег Вита Рем! За мной стоит армия великой Империи Аррадакта! Поэтому каким бы ты ни был могущественным, я тебя не боюсь!

– Да, ты сильна… и далеко от меня. – Заговорщик наконец проявил подобие эмоций – едва заметно ухмыльнулся. – Ты ведь об этом подумала, прежде чем сделать свое громкое заявление? Что ж, это верно. Но кто тебе сказал, что наука верно толкует постулаты Дрёшера? И кто сказал, что сам Дрёшер понимал, насколько глубоко он копнул? Это мое первое и последнее предупреждение, стратег Рем. Забудь о Сайрусе, или сгоришь.

Заговорщик щелкнул пальцами, и огненная кукла под его ладонью ярко вспыхнула и исчезла.

– Проваливай в Пекло, фокусник! – Вита тоже щелкнула пальцами, вырубая связь, а затем выдернула из служебного инфопотока адрес штаба Оперативной флотилии под командованием Тореза Герра, старого приятеля обоих Ремов, но в первую очередь все-таки Витуса… то есть теперь Виты. – Торез! На прямую связь!

– Слушаю, стратег! – Тактик второго ранга выглядел уставшим, будто бы всю ночь вручную заряжал торпеды в пусковые аппараты.

– Выдвигайся к Эниуму! Немедленно. Как только увидишь на его орбите мароманнские корабли… или якобы независимые посудины класса «Тор», атакуй без предупреждения!

– Приказ понятен. – Торез кивнул и доверительным тоном добавил: – Но что за спешка? Я вот смотрю на данные разведки… там и без меня достаточно наших сил. Частная охранная компания Барбариуса. Это довольно толковые и опытные ребята. Если рядом с Эниумом появятся мароманны-разведчики, частники сожгут их вмиг. Или разведка прошляпила крупную флотскую группу противника?

– Ты не понял, Торез. – Вита ответила строго, как начальник подчиненному, а не старый приятель старому приятелю. – Вопрос не в том, сколько сил у частников и сколько кораблей противника на подходе к Эниуму. Возможно, лишь два. Или вовсе один. Речь не об этом. Мне нужна стопроцентная гарантия уничтожения. Чтобы не получилось, как на Терранове.

– Так это что, опять Сайрус? На борту мароманнского корабля? Он в плену?

– Он командует этим кораблем. Я знаю, ты до сих пор не хочешь в это верить, но Сайрус предатель! Его уничтожение в стратегических интересах Империи!

– Не может такого быть, – проронил Торез и тут же спохватился: – Виноват, стратег! Сделаю как скажете!

– Не сделаешь – лучше сам прыгай в открытый космос. Жизни я тебе не дам. Империя не даст.

– Все понял, стратег, все сделаю. – Торез отвел потемневший взгляд. – Слава Аррадакту.