Книга: Земля – Паладос
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Габриель сидел на низкой скамейке, привалившись спиной к стене. Церковная часовня представляла собой узкое металлическое сооружение с одной дверью и без окон. Найти в изолированном секторе более удобное место для защиты, пожалуй, было бы затруднительно. Часовня в этом плане оказалась идеальна, а Габриель со своим голубокожим другом последние два дня только и делал, что держал вынужденную оборону.
Бывшие узники станционной тюрьмы появлялись хоть и небольшими группами, но довольно часто. Более того, нападали они внезапно и яростно. Впрочем, особой тактикой и стратегией нападающие не блистали, на них работал только эффект неожиданности, а к этому можно было приноровиться.
Габриель не без помощи спута — тот даже несколько раз выстрелил, что было для него очень необычно, — держал оборону уже двое суток. Пока все шло по обычному сценарию. Единственное, о чем жалел священник, так это о том, что у него не оказалось достаточного количества снотворного и он был вынужден использовать смертоносные средства. Потому число трупов перевалило за два десятка. А троих вообще завалил миролюбивый 100 градусов по Цельсию, но легче от этого не становилось.
Стоило только вспомнить о нем, как подошел 100 ГЦ. Спут припадал на левую конечность, он неудачно упал при последней атаке и хромал, но, к его чести, не жаловался.
— Думаешь, они вернутся? — поинтересовался синюшный пришелец, усаживаясь на скамейку рядом с Габриелем.
— Слушай, ты уже задавал мне этот вопрос десять раз, — огрызнулся священник-следователь, — нет, не вернутся. С того света не возвращаются. Но новые, конечно, набегут и будут приходить до тех пор, пока мы не найдем начальника охраны.
— И как ты собираешься его найти? — полюбопытствовал спут.
— Не знаю, — честно признался Габриель. — Пока не знаю.
— Я могу что-нибудь сделать?
— Да. — Священник повернул голову и поглядел на пришельца. — Ты можешь пойти на второй этаж и принести мне воды.
100 градусов пошел было наверх, но вернулся с полдороги.
— Какой воды? — уточнил он.
Габриель посмотрел на спута с раздражением.
— Я хочу сказать, — поспешил с объяснением тот, — что на втором этаже есть разная вода. Есть чистая питьевая, есть обычная ископаемая, там есть канализационная труба и…
— Просто принеси мне что-нибудь попить, — прервал зануду священник.
— Так тебе принести воды? — с достоинством уточнил синюшный инопланетянин. — Или ты предпочитаешь сок? Или консервированный напиток, энергетическое питье…
— Послушай, — устало оборвал Габриель. — Принеси мне хоть что-нибудь, что можно пить.
— Но…
— Никаких «но», просто что-нибудь, что можно пить. — Габриель бросил на спута жесткий взгляд. Инопланетянин опустил голову и засеменил к входу в часовню.
Оставшись один, Габриель шумно вздохнул. Двое суток постоянного напряжения давали о себе знать. Мысли текли вяло, все время клонило в сон. Да и сами думы, признаться, были тяжелыми. Если на станции действительно находится Призрак, а сомневаться в этом не приходилось, возникала масса вопросов. Во-первых, непонятно, как он сюда попал. Как ему удалось пройти через систему обнаружения, которую Церковь установила на всех крупных объектах в пределах Федерации? И почему после стольких лет молчания один из них появился именно здесь и сейчас?
Ответов Габриель не находил. Что-то, наверное, могли бы рассказать нападавшие. Но для этого нужно было поймать хотя бы одного из них живьем и в сознании. Пока такой возможности не представилось. Беглые зэки были столь свирепы и агрессивны, что не оставляли выбора: любо полное отключение, либо смерть.
Будто читая его мысли, на сканере засветились две красные точки. По тому, как они двигались, Габриель понял, что они не являются людьми. Более того, эти были скорее искусственными, созданными из органического вещества и металла. Габриель потянулся за прислоненным к стене плазменным ружьем. Эти твари не шибко проворны, но довольно настойчивы. Значит, их тоже придется бить на поражение.
Священник перезарядил ружье и приготовился стрелять. Взгляд его был прикован к монитору, на котором выплясывали красные точки. Они прыгали из стороны в сторону, прятались, появлялись снова, возможно, пытаясь уйти от наблюдения. А потом…
Священник-следователь опустил ружье, положил его на колени и с удивлением воззрился на монитор. Точки были все еще там, но вели себя как-то странно, словно передумали нападать и сменили направление. Через мгновение обе они перестали мигать и исчезли. Священник-следователь вздохнул и опустил прибор.
«Где носит этого чертового спута?» — пришла на ум усталая мысль. Он обернулся посмотреть, не возвращается ли попутчик, и тут острая боль пронзила плечо. Габриель вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли. Прежде чем он успел разглядеть нападающего, что-то ощутимо ударило в спину.
Священник выдохнул со всхлипом, застыл на мгновение с открытым ртом и мешком повалился на землю.

 

Пересадка была не самой приятной. Грязный салон транспортного судна, в котором им предстояло теперь лететь, вызвал неприязнь сразу, стоило только зайти внутрь. Разбросанный мусор, словно сюда опрокинули помойный контейнер, пьяные лица — все это не вызывало никаких чувств, кроме брезгливости. До кучи, через ряд от них сидел зеленый чешуйчатый пришелец с корзиной. От корзины шел такой духан, словно в ней кто-то умер неделю назад. Сам хозяин корзины тоже выглядел как минимум странно: три ноги, два весьма своеобразных лица… про количество других частей тела Исаак постарался не думать — и без того тошно.
Он бросил взгляд на спинку переднего сиденья, потом закрыл глаза и ухмыльнулся. Ничего смешного в том, что он увидел, не было, как и причины для возбуждения. Просто именно так Исаак воспринимал всю иронию ситуации. Все годы его работы в Церкви Света, а их накапало уже немало, рыжий мечтал лишь об одном — покинуть Землю и отправиться куда-то подальше, где можно было бы открыть собственный бизнес. Например, какой-нибудь миленький бар-казино с фейс-контролем или бордель с танцовщицами в монашеских рясах.
Сейчас мечта начинала сбываться. Во всяком случае, он находился за пределами Земли и был свободен, как птица. Но именно теперь, когда перед ним открывался веер возможностей, ему отчего-то хотелось вернуться в свою комнату, забраться под теплое одеяло и забыть об этом ужасном путешествии.
Исаак закрыл глаза и вспомнил вид из окна своей второй спальни: ухоженный сад, далекие горы и пруд, — затем он увидел статуи из белого мрамора и величественные залы Библиотек… А еще через мгновение видения рассыпались, напоминая о том, что спальня вместе с домом, теплым одеялом и видом из окна осталась на Земле. Вместо ласкающих видений в голову вломился голос, который Исаак запомнил уже до такой степени, что слышал его во сне, а вернее, в ночных кошмарах:
— Ты знаешь, что в этой корзине Одрианский серебристый кот? — сообщил надоедливый попутчик.
Исаак открыл глаза, растеряв остатки сладостных земных воспоминаний, и снова посмотрел на корзину.
— Силицианцы очень любят Одрианских серебристых котов, — оживился Антрацит, видя, что подопечный не спит. — Это их самые любимые домашние животные, и неслучайно, потому что этим созданиям не нужно ни воды, ни пищи, они понимают все языки и всего за несколько минут могут подстроиться под поведение своего хозяина. Конечно, есть один недостаток — их запах иногда трудно переносим.
— Да уж, это точно. — Исаак скривился, казалось, мерзкая вонь проникла в слюну, скопилась комком на кончике языка. Священник поморщился и сплюнул прямо на пол.
Обычно священники Церкви не позволяли себе плеваться, мусорить или что-нибудь портить, но Исаак решил, что если уж весь этот тесный салон представляет собой один большой мусорный бак, то нет необходимости соблюдать чистоту, проповедуемую Святым Кодексом Поведения.
— Хочешь отделаться от этого запаха? — полюбопытствовал спут.
— Издеваешься?
— Интересуюсь, — парировал Антрацит.
— Разумеется, хочу.
— Тогда советую принять вот это. — Верхняя левая конечность спута исчезла в кармане, а когда снова показалась на свет божий, на протянутой ладошке лежала маленькая голубая таблетка. — На, проглоти.
— Что это? — с подозрением воззрился на пилюлю Исаак.
— С.И.Н.А.
— Зина? Какая еще Зина?
— С.И.Н.А., — терпеливо объяснил спут. — Симптомокомплексный интенсивный нейтрализующий агент. Притупляет ощущения.
— В самом деле?
— Просто положи таблетку под язык и подожди десять минут, потом проглоти.
— А потом что? — съехидничал священник. — Три дня поноса, на четвертый смерть?
Но таблетку взял и сунул под язык, как и было велено. Средство оказалось практически безвкусным, словно в рот попал кусочек пластика. Он попытался прочувствовать эффект, но ничего не произошло. Не было ни жжения, ни зуда, ни пощипывания.
Он улыбнулся и достал тонкий лист пластика — межгалактические новости замелькали мелкими строками. Взгляд побежал за ними: интервью со знаменитостями, прогнозы погоды, политические сводки… Ничего интересного. Хотя… Из стандартной новостной требухи Исаак вычленил статью о пользе различных видов эля и с удовольствием погрузился в чтение. Точнее сказать, попытался погрузиться. Его хватило всего на несколько строчек. Потом буквы поплыли перед глазами, веки налились свинцом, став непомерно тяжелыми. Не в силах сопротивляться, он уснул. По крайней мере, ему так показалось…
* * *
— Эй ты, просыпайся! — прошипел кто-то.
Габриель попытался открыть глаза. От этого, казалось бы, простого движения все тело пронзила острая боль. Священник поморщился.
— Ну ладно тебе прикидываться, — продолжил голос. — Не настолько сильно я тебя и ударил.
Превозмогая боль, Габриель открыл глаза и потихоньку огляделся. В темной сырой комнате, что, скорее всего, была каким-то подвалом, не нашлось ничего примечательного. Единственное, что заслуживало внимания, — склонявшаяся над ним высокая фигура.
Когда в глазах прекратило двоиться, стало окончательно ясно, что перед ним человек. Мужчина среднего телосложения с короткими черными волосами, одетый в простой джемпер. Габриель шевельнулся, попытался подняться с пола.
— Вот и славно, — сообщил незнакомец, хотя ничего славного Габриель в данной ситуации не видел.
Мужчина отошел назад и присел, наблюдая за священником со стороны. Тот понял, что встать сейчас, по крайней мере сразу, у него не получится, и принялся изучать своего пленителя полулежа.
На Габриеля смотрело обычное лицо с серыми глазами, и он не мог понять, как случилось, что самый простой человек смог так легко отправить его в нокаут. Или он не так прост, как кажется?
— Я знаю, о чем ты думаешь, старина, — словно прочитал мысли незнакомец. — Тебе интересно, как я это сделал?
— Сделал что? — Габриель решил сыграть в простачка, пытаясь выиграть время, чтобы до конца оценить ситуацию.
— Как такой парень, как я, смог уложить такого священника, как ты?
— Может, тебе просто повезло, — пожал плечами Габриель, собеседник и впрямь словно видел его насквозь, и это напрягало.
— Повезло, конечно, — ухмыльнулся незнакомец. — Куда ж без везения? Но в основном благодаря вот этому.
Он забросил руку за спину и ловко вытащил странного вида предмет. Более всего он напоминал металлическую трубку в метр длиной с каким-то чудным приспособлением на одном конце и стеклянным шаром на другом. На трубке мигали несколько красных огоньков, а из двух расположенных в центре дырочек выходил голубой пар.
— Нестандартная штуковина, — небрежно заметил Габриель.
— Вращающийся излучатель, — с гордостью объявил незнакомец. — Моя разработка. Авторская. Я сам сделал эту долбаную штуку, старина, прямо здесь вот этими самыми руками.
— Угу, — кивнул священник. — А теперь то же самое, но по-человечески. А то из твоего объяснения я понял только, что ты гений.
— Ну, не гений, конечно, — приосанился тот. — Но спасибо, что заметил. Смотри: по сути, это типичное лучевое оружие, только с некоторыми модификациями, так сказать. Изначально, если честно, я сделал его, чтобы отгонять космических крыс. Потом началась вся эта история с карантином, и меня здесь заперли вместе с другими. Тогда я еще немного повозился с прибором, и конечный результат оказался весьма неплох для самообороны. Безусловно, это не совсем оружие, убить им нельзя, но хорошенько наподдать можно. — Незнакомец хихикнул и подмигнул пленнику. — Ты же понимаешь, что я имею в виду?
— Да уж, — поморщился Габриель, ощущая характерную боль в затылке. — Понимаю как никто другой.
— Ну извини, — снова хихикнул незнакомец. — Вообще-то я целился в спину, но боюсь, я не очень меткий стрелок.
— Это точно, — сердито кивнул священник.
Изобретатель лучевой штуковины пребывал, казалось, в хорошем настроении, и Габриель решил, что пора переходить в наступление.
— А ты вообще-то кто такой? — небрежно поинтересовался он.
— Ой, извини, старина, — хлопнул себя по лбу мужик. — Меня зовут Топор.
— Топор? Странное имя для человека.
— Для человека — да. Но я рос не среди людей. А для тех, кто занимался моим воспитанием, в этом имени нет ничего странного.
Габриель пошевелился. Боль понемногу отступала, но от долгого сидения в одной позе затекла нога. Священник выбросил ее вперед, поморщился.
— И кто же занимался твоим воспитанием?
— Бревиане.
— Сожалею…
— С чего это? — не понял Топор.
— Насколько мне известно, бревиане не любят людей с того самого момента, как была создана Федерация.
— Глупые слухи, — отмахнулся мужчина. — Бревиане такие же, как и все прочие инопланетяне. Им нет особого дела до людей — это так, но им вообще ни до кого нет дела. Что касается меня, то мне повезло. Я повстречал образованных бревиан, они приютили меня, кормили, одевали и дали хорошее имя — Топор. И ничего плохого сказать об этих люд… о них я не могу.
— Ну тогда рад с тобой познакомиться, Топор.
— А тебя как зовут, священник?
— Брат Габриель, — раз к нему обратились как к священнику, то и представиться Габриель решил как священник.
— Габриель, — со смаком повторил Топор. — Интересное имя, а что оно значит?
— Разве оно должно что-нибудь значить?
— Конечно. Вот, например, брат Христофор… Христофор — несущий Христа, хотя, кто такой Христ, я не знаю. Или Алексий… ты же священник, правда?
— Да, — кивнул Габриель.
— Тогда у твоего имени есть какое-то значение. Какое?
Габриель задумался.
* * *
— …и тогда моя тетушка разродилась в четвертый раз и принесла дядюшке тройню. Эти три несчастных спутика еще малы, чтобы самостоятельно определить свое будущее, но за них уже все определено. Они, как и их родители, и братья, и сестры, и другие родственники, будут чистить дренажные системы.
На свое несчастье, Исаак уже проснулся и теперь слушал спута вполуха. Игнорировать попутчика совсем не получалось, отчего рыжий священник пребывал в тоске. Потому, когда в проходе появилась стюардесса, Исаак заметно приободрился и замахал рукой:
— Девушка, есть у вас еще какой-нибудь оригинальный эль?
Помимо пользы, указанной в статье, эль имел и еще одно неоспоримое достоинство — он не давал свихнуться от того дикого потока ненужной информации, которую выдавал спут. Последние часов шесть он рассказывал о своих родственниках, и Исаак, плюнув на приличия, решил пить, дабы не пришибить синекожего любителя поболтать.
— Боюсь, что вы перепробовали уже весь наш ассортимент, — отозвалась рыженькая бортпроводница с очаровательным чуть вздернутым носиком.
— Тогда принесите еще темного.
— Которого? Того, который вы пробовали первым, четвертым или седьмым?
— Давайте первый, — махнул рукой священник. — Повторим весь цикл.
Девушка удивленно посмотрела на представителя Церкви Света.
— Вот бы никогда не подумала, что такое может быть, — не удержалась она. — А говорят, что священники не пьют вовсе.
— Почему не пьют? — нетрезво усмехнулся Исаак.
— А как же запрет Церкви?
— На путешественников запреты не распространяются. А я сейчас в дороге, — объяснил Исаак.
Девушка посмотрела на него с еще большим удивлением, и рыжий следователь почему-то почувствовал себя неловко, словно его застали за каким-то крайне неприличным занятием.
— Понимаете, у меня боязнь безвоздушного пространства и аллергия на синий цвет. А тут в открытом космосе и в такой компании. — Исаак скосил глаза на примолкшего спута. — Вы поймите, если не эль, я просто сойду с ума, а кому нужен свихнувшийся священник? И потом, вы знаете, насколько полезен эль для человеческого организма?
Девушка покачала головой.
— Принесите кружечку, и я вам расскажу, — пообещал священник.
— Вот уж не думал, что ты знаешь о том, что запрещено и разрешено священникам света второго и третьего тысячелетия, — восхищенно выдохнул спут, стоило только бортпроводнице отойти в сторону.
— С чего ты взял, что я это знаю? — не понял рыжий следователь.
— Ты же сам сказал, что в дороге запреты Церкви смягчаются. Эти запреты и разрешения не имеют отношения к служителям Церкви Света, но были широко распространены в…
Исаак схватился за голову и завыл:
— Прошу тебя — помолчи.
— Но это же информация, — удивленно выпучился Антрацит.
— Это ненужная, лишняя информация, — зарычал Исаак. — Пойми же, мой синий друг, я — не ты. Я примитивное существо со своими примитивными потребностями. Я хочу выпить и забыться, а меня гонят на другой конец галактики, и ты еще трещишь без умолку. А я хочу только выпить и подремать.
— Маслоу, — констатировал Антрацит.
— Чего? — не понял Исаак.
Спута снова понесло.
— Была такая школа психологии. Это еще до того, как психологию признали лженаукой.
— Земля, второе тысячелетие, — пробормотал Исаак и тут же мысленно отругал себя за длинный язык.
— Нет, — радостно подхватил Спут. — Земля, третье тысячелетие. Эта психологическая школа возникла в третьем тысячелетии. Принято считать, что она основывалась на трудах некоего Абра Хама Маслова, но это спорные данные. Именно благодаря последователям этой школы, а также школы некоего Анна Зиг Муда Фрейна в двадцать седьмом веке психологию признали лженаукой. Позднее, в двадцать восьмом столетии…
На счастье Исаака, вновь появилась стюардесса. Священник-следователь подхватил кружку и сделал мощный глоток. Прохладная пьянящая жидкость ринулась внутрь, расслабляя и успокаивая.
— Вы обещали рассказать о пользе эля, — мило улыбнулась девушка.
— Да-да, конечно, — кивнул Исаак и повернулся к спуту: — Извини, дружище, но даме требуется информация, а дамам отказывать неприлично.
— Почему неприлично?
— Это я тебе потом объясню.
— Но как же психология?
— И психология потом, все потом. — Исаак похлопал инопланетянина по плечу, обернулся к девушке и принялся вещать так, как вещают искусные актеры или политики, но никак не священники-следователи Церкви Света.

 

Тело давно уже пришло в нормальное состояние. Габриель понял это, когда смог без последствий для самочувствия напрячь и расслабить каждую мышцу. Однако вида не подал. Зачем противнику знать, что он может в любой момент вскочить на ноги и легко уложить несчастного Топора?
Насчет «легко уложить» священник слукавил. Легко бы получилось вряд ли. Именно поэтому он уже четверть часа прикидывал, в какой момент лучше подскочить и ударить. Собеседник говорил много и по большей части ни о чем. Предавался воспоминаниям детства, отрочества и юности, потом вернулся к лучевой конструкции и закопался в технических пояснениях.
Габриель не слушал. Он считал шаги. Пять шагов вправо, шаг на разворот, пять шагов влево, еще шаг на разворот. Бить надо на развороте, значит, вскочить за мгновение до того. Причем вскакивать тогда, когда на него не смотрят. Например, когда Топор закатывает к потолку глаза. Определить этот момент не составит труда. Священник давно уже обратил внимание на манеру крысолова говорить что-то, повышая тембр голоса, и заканчивать реплику глазами к небу и тяжелым вздохом. Теперь осталось только дождаться нужного момента, когда глаза закатятся за мгновение до разворота.
Увлеченный своими мыслями, Габриель напрягся, готовый ринуться вперед. Но планам не суждено было сбыться, несмотря на тонкий расчет священника. Топор резко остановился, прервав себя на полуслове, и пристально посмотрел на Габриеля. Вместе с изобретателем на представителя Церкви Света скосилось и лучевое изобретение.
Неправда, что оружейный ствол смотрит угрожающе, или бесстрастно, или еще как, мелькнуло в голове следователя. Это все придумки беллетристов и сходящего с ума воображения. Просто человек, на которого наводят ствол, чувствует себя не очень-то весело, вот и очеловечивает оружие.
— Ты это… — Топор повел стволом своего изобретения, — того… в смысле без глупостей.
— В смысле? — осклабился священник.
— В смысле драк устраивать не будем.
— Я и не собирался. — Габриель миролюбиво улыбнулся, потянулся и неторопливо поднялся на ноги.
— Ну-ну, — кивнул Топор.
По глазам изобретателя было видно, что священнику он не поверил.
— Ты пойми главное, — поспешил объяснить он, глядя, как Габриель разминает ноги. — Я не враг. И ты не враг.
— А кто враг? — словно между делом, поинтересовался Габриель. — И потом, я на тебя не набрасывался, свои изобретения на тебе не испытывал. И в бессознательном состоянии тебя на дальние расстояния не перетаскивал.
Священник поглядел в глаза собеседнику. Тот опустил излучатель и насупился. По всему было видно, что Топор обижен. С другой стороны, стало ясно, что нападать он не собирается. И расстройства по первому поводу Габриель испытывал явно меньше, чем радости по второму.
Изобретатель засопел, словно собираясь что-то сказать, но промолчал. Только фыркнул, крякнул, выдал еще парочку нечленораздельных звуков и умолк. Священнику стало чуть более совестно, он хотел уже было извиниться, не очень понимая за что, но Топор снова засопел и на этот раз разразился тирадой:
— Во-первых, не на дальнее расстояние. Всего-то в подвал спустил.
Он прервался, но только для того, чтобы еще раз обиженно посопеть. Не дав Габриелю вставить и слова, порывисто продолжил:
— Во-вторых, я ничего ни на ком не испытывал. В-третьих, хороших людей здесь давно уже не осталось, а на плохих лучше нападать первым, пока тебя не прибили. Кто знал, что здесь окажется священник, а не эти…
Последние несколько сапов вышли совсем уж натужными и не столько грозными, сколько смешными.
— И вообще, я тебя спас.
— Ты?
— Да.
— И от кого же?
— От них, — Топор кивнул куда-то в сторону. — Пока ты со своей пушкой за монитором наблюдал, четверо тварей к тебе с тыла подбирались.
— Хм-м. Интересно, и почему я их не засек?
— Да потому, что они за титановыми ящиками прятались, а ящики эти сигналы сканеров отражают…
Объяснения Топора звучали убедительно и, что самое главное, искренне. Священник-следователь улыбнулся.
— Ладно, извини. Не хотел тебя обидеть.
— Не хотел, — передразнил успокоившийся изобретатель. — Уволокли его… на дальние расстояния… Надо было там оставить. Там как раз сейчас какая-то дрянь ходит.
Внутри похолодело. Габриель почувствовал, как лоб покрывается испариной.
— Какая дрянь?
— Да ты особенно не суетись. Он хоть и синий, как утопленник, и страшный, как сороконожка, но мелкий. Один точный выстрел и всё!
— Синий, — Габриель облегченно вздохнул. — Это не враг. Это спут.
— Кто? — не понял Топор.
— Спут, представитель одной очень известной инопланетной расы. Ты что, — искренне удивился Габриель, — спутов никогда не видел?
Топор покачал головой.
— Счастливый, — искренне позавидовал священник. — Пойдем наверх, познакомлю.

 

Свет ударил в лицо так ярко, что стало больно смотреть. Габриель зажмурился, но только в первый момент — спустя несколько секунд глаза адаптировались. Топор, напротив, щурился, опускал голову, прикрывал лицо ладонью, второй рукой хлопая себя по карманам. Наконец достал очки с темными стеклами и, поспешно надев, немного расслабился.
— Последнее время чаще всего прячусь по подвалам. Редко выхожу на свет, отвык, — пояснил изобретатель. — Снаружи опасно.
— А внизу? Нет?
— Внизу тоже опасно, — пожал плечами Топор. — Но дома и стены помогают. Верно?
Ответить Габриель не успел. К ним вразвалку приближался спут. Видом своим он сейчас больше всего напоминал мыльный пузырь — синий и надутый.
— Ты меня очень расстроил, — выпалил он и застыл в ожидании реакции.
— Это Топор, — представил Габриель. — Это 100 ГЦ.
— Вообще-то мое полное имя 100 градусов по Цельсию, — быстро вернулся к привычно трескучему состоянию спут, — но…
— Но, пожалуйста, обойдемся без длинных историй, — прервал священник-следователь.
— А с тобой я не разговариваю, — с достоинством сообщил 100 ГЦ. — Мало того что не научился выражать свои мысли, не в состоянии объяснить чего хочет. Мало того что все время обрывает меня на полуслове, так еще и уходит неизвестно куда. И даже не предупредил. Я уже подумал, что задание мое завершилось…
Священник повернулся к Топору. Взгляд его за темными стеклами угадать не удалось, но отвисшая челюсть говорила о многом.
— Это спут, — со злорадством, недостойным священника Церкви Света, пояснил Габриель. — Типичный представитель.

 

Космопорт выглядел довольно паршиво. Небольшой, основательно замызганный. В конце зала горел старомодный светящийся рекламный щит с изображением шахтера в допотопном костюме. У шахтера фальшиво светилась белозубая улыбка, а рядом с ним моргала надпись «Добро пожаловать на Паладос». Причем несколько буковок почему-то не горели, отчего надпись выглядела загадочно.
Картинка вырисовывалась весьма прискорбной. Впрочем, если развлечения здесь выдержаны в том же допотопном духе, то это может быть интересно. Дремучая экзотика.
Утешив себя такой мыслью, Исаак потопал к контрольному пункту. Проблем с таможней не возникло, так как самой таможни толком не было. Просто под мерцающей надписью, подвешенной, видимо, вместе с рекламным щитом сотни лет назад, стоял скучающий дядька в форме.
— Оружие, наркотики, драгоценности…
— Отсутствуют, — закончил рыжий.
— А жаль, — вздохнул таможенник, — могли бы договориться.
От подобного Исаак слегка растерялся, но взял себя в руки и попытался принять серьезный вид.
— О чем вы? Я же священник, — голос прозвучал фальшиво. Оставалось только надеяться, что лицо сохранило благостность и солидность. Впрочем, лицу Исаак доверял меньше, чем голосу.
Таможенник покосился на следователя равнодушно. Пожал плечами.
— А что, священник не человек? Проходи. Не задерживай.
Исаак двинулся вперед, за спиной притормозил Антрацит.
— Имя, номер, — так же бесстрастно вопросил таможенник.
— Простите? — не понял спут.
— Шучу, — ухмыльнулся таможенник, и рыжий следователь понял, что это первая эмоция, которую он увидел на лице паладонийца. — Добро пожаловать на Паладос.

 

В городе было чище, чем в космопорте, но ожившая древность здесь словно напитала воздух. Создавалось впечатление, что когда-то давно возведенная столица планеты умерла для всякого рода строителей, архитекторов и прочих гениев инженерной мысли. Будто бы люди, равно как и представители других цивилизаций, забыли, что здесь можно что-то построить или хотя бы отремонтировать. Возможно, так оно и было на самом деле.
Исаак со смешанным чувством поглядел на спута и решил все же не уточнять у синего попутчика подробности местной истории и географии. Во всяком случае до той поры, пока эти подробности не станут жизненно важными.
Главный город забытой богом и строителями планеты светился все теми же допотопными рекламами, вывесками и табличками. Правда, среди абсолютно идиотских встречались и весьма приятные. Например «Кафе-бар». Причем у этой надписи светились все буквы, а даже если б вдруг перестали светиться все разом, то огромную пивную кружку Исаак не пропустил бы никак.
Ноги сами понесли к заведению, и рыжий священник не стал противиться рефлексу.
— Думаю, — подал голос спут, — нам сперва нужно отправиться к местному правительству и выяснить…
— Неправильно мыслишь, — благосклонно отозвался Исаак. — Для начала надо выпить.
— Зачем? — заморгал спут.
— То есть как… Здоровье поправить.
— Ты говорил, что у тебя боязнь безвоздушного пространства, но мы уже не в космосе.
— В космосе, дружище, в космосе. Планета — тот же космолет, только побольше и естественного происхождения. И он точно так же несется через безвоздушное, темное, страшное… И потом ты забываешь про аллергию на синий цвет. Пока ты рядом, я буду пить.
— А если я уйду? — заинтересовался Антрацит.
— Я все равно буду пить, — пожал плечами священник-следователь. — Только никто не будет задавать мне идиотских вопросов.
До бара оставалось совсем немного, и он ускорил шаг. Антрацит еле поспевал следом. Даже запыхавшийся, он не мог противиться своей природе.
— А как же задание? — сделал он последнюю попытку. — Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
— У тебя устаревшие данные. Записывай в свой блокнот, на подкорку или куда вы там пишете… фиксируй важную информацию: не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра. Или вот… Работа не… впрочем, это тебе пока рано. Идем.
И он толкнул тяжелую деревянную дверь.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7