Глава 20
Пещера была небольшой, для того чтобы осветить ее полностью, понадобилось всего полтора десятка фонарей. Вход сюда вел лишь один, но в дальнем конце, как назло, обнаружился коридор.
Кучерявый Гер подземелий не любил, а темноты, хоть и скрывал это, побаивался. Потому дальше сам не полез, послал пару бойцов. Пираты отсутствовали более получаса, и новости, которые принесли, не утешали. Преследуемые скрылись. Найти их будет сложно, потому как чем дальше, тем больше ветвится коридор, и куда ведет вся эта сеть лабиринтов, неизвестно.
— Что скажешь, Васик? — повернулся кучерявый пират к Владимреску. — Где они?
Васис покачал головой.
— Я не чувствую. Вижу только общее направление, но не могу сказать, куда именно они свернули.
Гер насупился.
Лезть в лабиринт не просто не хотелось. Для него это было неосуществимо. Скрыть от людей панику, возникающую у него в темноте и замкнутом пространстве, кучерявый, конечно, мог, вопрос лишь в том, насколько ему хватит сил сдерживаться. Если беглецов не нашли за час, значит, не найдут их и за два и за три часа. Сколько дней понадобится, чтобы обшарить весь лабиринт? Насколько обширны эти катакомбы? Естественного они происхождения или их кто-то нарыл на необитаемой планете? Вопросы, вопросы. И это не считая жутких догадок о том, кто может жить в глубинах. Эту мысль Гер гнал от себя поганой метлой, а она, подлая, возвращалась и всячески не давала покоя.
Нет, спускаться туда было просто невозможно. Сидеть и ждать, пока в подземелье шарят его люди… Может быть. Но кто знает, сколь глубоки и продолжительны лабиринты. И потом, вдруг есть и другие выходы? В этом случае он будет сидеть и ждать, пока обыщут пещеры, а беглецы тем временем имеют шанс выйти на поверхность и удрать в любом направлении. Что тогда? Не обшаривать же потом всю планету. Это нереально.
Гер могли сколько угодно именовать беспощадным или жестоким, но дураком он не был и время свое ценил. Сейчас выходило, что проще собираться и отчаливать, чем продолжать погоню. А для самоуспокоения можно считать, что беглецы сдохнут на дикой планете или, того хуже, будут жить здесь долго и мучительно без еды, женщин и нормальных для существования условий. Да, он так всем и расскажет, что, мол, не обстоятельства, а он сам избрал для мошенников такое наказание — ничтожное существование на необитаемой планете и безвестная смерть.
— Уходим, — решил Гер.
Пираты с облегчением потопали к выходу, забирая фонари. Лезть в подземелье им тоже не улыбалось, потому решение кучерявого капитана одобрили все. Кроме Васиса. Тот с места не двинулся и сердито смотрел на Гера.
— Мы не можем покинуть планету, — тихо, но отчетливо проговорил он.
— Почему? — недобро сощурился капитан, не терпевший, когда ему перечили.
— Ты не отомстил.
— Будем считать, что отомстил. Без корабля эти мерзавцы никуда отсюда не денутся. Жизнь на дикой необитаемой планете может быть хуже смерти. По мне, так это достаточное наказание.
— Ты отказываешься от мести. — Голос Васиса становился озлобленным, рычащим. — Но не я. Останови людей, прикажи идти вниз. Сейчас же. Или я сам прикажу им лезть в лабиринт.
Гер не ожидал подобной наглости. Он криво ухмыльнулся и двинулся на Васика. Злость клокотала внутри и требовала выхода. Если нельзя отыграться на одном предателе и двоих мерзавцах-грабителях, то почему бы не сорваться на наглеце, что посмел разговаривать с ним в таком тоне?
Владимреску стоял недвижимо, лишь в глазах полыхало красным огнем. Жарким адским пламенем. Этот взгляд заставил кучерявого капитана остановиться и отпрянуть.
— Эй, — позвал пират.
Двое замешкавшихся у входа поспешно вернулись к капитану.
— Взять его, — приказал Гер.
Пираты двинулись к Васику с теми садистскими ухмылками, какие возникают на лицах людей, уверенных в своей силе и в том, что она многократно превышает силы противника. А затем…
Все случилось в одно мгновение. Тело потрепанного бродяжки Васика стремительно пришло в движение. Удары были смазанными и смертоносными. Причем стоявший в пяти шагах кучерявый Гер так и не смог понять, что произошло у него на глазах.
Первый пират упал на каменный пол пещеры с растерзанной грудью. Рваные раны выглядели так, будто несчастный братался с галутвинианским медведем. Второй повалился рядом. У этого оказалось разодрано горло. Рана была столь глубокой, что оставалось непонятным, на каких соплях еще держится голова мертвого пирата, почему она не отвалилась.
Гер открыл рот, готовясь закричать, но не успел. Васик рванулся к нему, ударил в живот, отчего пропало дыхание, и повалил на землю.
— Зря, — услышал кучерявый Гер, но так и не смог осмыслить последнее в его жизни слово.
Как чьи-то зубы рвут горло, всасывая жизненную энергию, капитан тоже не успел понять. На осмысление требовалось время, а его у Гера больше не было.
Пираты топтались у входа, но, вопреки ожиданиям, вместо капитана из пещеры вылез странный бродяжка, которого Гер подобрал в космопорту Паладоса и зачем-то таскал за собой. Васик и без того выглядел странно и жутковато, но сейчас…
Глаза бродяжки полыхали, словно внутри черепа обосновался маленький филиал ада. Вместо потрепанных обносков на Васике сидела теперь куртка капитана. Причем ворот ее был заляпан свежей кровью. Люди Гера кучерявого молча с ужасом следили за тем, как отряхивается Владимреску.
Бродяжка подошел ближе, оглядел примолкшую ватагу.
— Где капитан? — не выдержал кто-то из толпы.
Васис стрельнул взглядом по разношерстной пиратской массе в поисках говорливого, но тот благоразумно прикусил язык.
— Я — ваш новый капитан, — очень тихо, но отчетливо произнес Владимреску. — Теперь слушайте: тридцать человек с передатчиком, запасами еды и воды, оружием, фонарями и необходимым снаряжением сейчас спустятся в пещеры и не выйдут, пока не найдут беглецов и один ценный предмет. Остальные вместе со мной возвращаются на орбиту. Мы никуда не летим, ложимся в дрейф и ждем столько, сколько понадобится. Если кто-то хочет это оспорить, может попробовать спросить мое настоящее имя. Но это будет последнее, что он услышит.
Пираты зашевелились, недовольно заговорили все сразу. Один шагнул вперед:
— Да пошел ты! Кто ты такой?
— Ваш новый капитан, — тихо повторил Васис.
За спиной пирата зароптали громче.
— Я спрашиваю: кто ты? — прорычал пират, чувствуя поддержку. — И какого дьявола ты решил нами командовать?
Пират надвинулся, навис над Владимреску. Он был на голову выше экс-техномага, выглядел рядом с ним как Голиаф рядом с Давидом, и Давиду было самое время драпать безоглядки, но на лице Васика не дрогнул ни один мускул. Рука одержимого Призраком с неимоверной силой и скоростью метнулась вперед, проламывая грудину, сминая ребра. Пират, стоявший спиной к своим собратьям, покачнулся и рухнул на колени.
— Меня зовут Азуру, — тихо в самое ухо противника прошептал тот, что жил в теле Васиса Владимреску.
Бывший техномаг отпихнул пирата. Мертвое уже тело повалилось на землю, являя соратникам развороченную грудь. Ропот оборвался, словно кто-то, нажав кнопку, выключил звук. Космические разбойники в ужасе отпрянули.
Васис поднял руку на уровень лица. Окровавленные пальцы сжимали еще теплое, вырванное из груди смельчака сердце. Владимреску хищно ухмыльнулся и впился зубами в кровоточащую плоть. Безумные глаза заплясали диким необузданным пламенем.
Пираты в ужасе смотрели на казавшегося простым бродяжкой человека. Если это вообще был человек.
— Кто-то еще хочет спросить меня о чем-то? — поинтересовался в мертвой тишине Владимреску. — Нет? Тогда напоминаю приказ.
* * *
— Ну вот, заблудились, — подвел итог многочасовому плутанию Исаак. — Говорил я тебе, надо было повернуть на той развилке налево.
— На какой развилке? — Спут устал настолько, что ограничился одним вопросом.
— На той, что мы прошли!
— Ты на всех развилках, что мы прошли, хотел налево.
— А ты на всех хотел направо, — парировал Исаак. — А теперь мы вообще непонятно где. Одна радость — от этих отделались. Вот только проку никакого.
— Почему?
Браун покачал головой:
— Антрацитище, включи свои синие мозги. Погляди по сторонам. Здесь ничего нет. Мы сдохнем от голода в этих пещерах.
Мысль о голодной смерти была неприятной и Исааку совершенно не нравилась, но почему-то именно она упорно лезла в голову. Не сказать, что это доводило Брауна до исступления или истерики, нет. За последние дни он столько раз готовился попрощаться с жизнью, что уже начал привыкать к этому ощущению, но приятного в нем было мало, а смеяться Исаак устал. Оставалось ворчать.
— Пройдем еще немного, — предложил Антрацит. — Я уверен, там есть выход.
— Нет там выхода, — отмахнулся Исаак. — Мы давно уже ходим по кругу, как лошади на карусели. А все из-за твоего «забирать все время вправо».
Он довольно удачно передразнил синекожего, и тот надулся. Обиженный спут выглядел настолько забавно, что Браун, забыв про злость и усталость, все же рассмеялся.
— И ничего мы не по кругу, — пробурчал инопланетянин. — И ничего не из-за меня.
— По кругу, по кругу, — поддразнил Исаак. — Мы мимо этой отметки уже третий раз проходим.
— Какой отметки? — не понял спут.
Рыжий высокомерно фыркнул:
— Хорош всезнайка. Собиратель информации, а туда же: ерундового иероглифа на стене разглядеть не может.
Он включил поярче фонарь. Луч пронесся вверх по стене, вырвал из темноты странный рисунок.
— Вон, смотри.
Исаак задержал руку и повернулся к Антрациту. Рука тут же дрогнула. Синекожий выглядел так, словно ему показали не намалеванный на стене значок, а некормленого, выпущенного на свободу вестстонского крокодила. Глаза спута выкатились из орбит, челюсть съехала вниз. Из горла вырвался какой-то сипящий звук, не имеющий смысла ни на одном из существующих языков.
Исаак поспешно огляделся, но ничего странного, кроме дурацкого символа на стене, не обнаружил.
— Что? — спросил недовольно.
— Карта, — просипел спут.
— Какая карта? Где? — удивленно протянул Исаак.
Вместо ответа Антрацит бросился к приятелю и, сдернув с его плеча сумку, принялся ковыряться внутри. На пол пещеры полетели плазменные пистолеты, банки с консервами, веревка, бутылка «Гранд Паладоса». Последняя опасно звякнула о камни.
— Ты чего? — Исаак бросился к бутылке, схватил, как последнюю радость в жизни, и поспешно упрятал за пазуху.
— Карта, — повторил Антрацит, вытаскивая коммуникатор, подаренный паладонийским разбойником Дьяволом, и забормотал: — Если я прав, то это… это… это просто невероятно.
Из списка карт синекожий выбрал ту, которая оказалась бесполезной на Паладосе, — ту самую, что они приняли за пиратскую карту сокровищ. Синяя конечность спута скользнула по изображению, словно палец зачитавшегося ребенка по тексту старинной бумажной книги.
— Посвети, — приказал синекожий.
Исаак только сейчас заметил, что опустил фонарь и тот теперь светит неизвестно куда. Он поспешно поднял руку, мощный луч тут же вычленил иероглиф на стене. Спут настолько завелся, что ничего не сказал, только молча схватил священника за запястье и, словно настольную лампу, развернул фонарь таким образом, чтобы подсветить карту.
— Во-о-от! — гордо протянул Антрацит.
— Что «вот»? — проворчал ничего непонимающий Исаак. — Когда-то ты галдел без умолку, твоя болтовня, конечно, раздражала, но, по крайней мере, было ясно, о чем ты трещишь. А сейчас я ни черта не понимаю.
— Карта! — проговорил спут, словно забыл все остальные слова. — Знак!
Антрацит снова вцепился в руку Исаака и подсветил карту, поднеся ее к лицу священника, потом перевел поток света на стену. Иероглиф на карте чуть ниже ободранного угла и значок на стене были невероятно похожи.
— Ты… — Исаак и сам едва не потерял дар речи. — Ты хочешь сказать, что мы находимся в том самом месте?
Совпадение казалось невероятным. Такого просто не могло быть, но остатки цифр вполне походили на часть кода и координат Семеги. И подземелье…
— Вот, — повторил спут и молча уставился на приятеля.
Исаак не нашел, что ответить.
С картой Антрацит ориентировался в подземелье лучше, чем без нее. Они больше не ходили по кругу, а двигались четко в соответствии с планом. Первое время на каждом знакомом повороте раздавались вскрики. То Исаак взревывал: «Я же говорил налево!» — то спут, вторя ему, сообщал, что настаивал повернуть здесь направо.
Вскоре знакомые места закончились, и вопли прекратились. Зато к Антрациту вернулось красноречие.
— Это не карта всего лабиринта, а карта одного сектора. Как я сразу не догадался. Надо было внимательнее отнестись к этому знаку. Да и с надписями теперь тоже все ясно. Как я раньше не догадался, это же арибальский. Я целый год его изучал…
— Ты же говорил, что это древний евсенианский, — подловил Исаак.
— Я говорил, что это похоже на древний ксенианский.
— Без разницы.
— Вот именно, потому что это языки одной группы. Они похожи.
— А этот значок что-то значит?
— Да, это четвертый символ алфавита арибалов. Арибалы делили карты на части, каждая часть имела свое имя, символ алфавита. Если части собирали вместе и складывали в единое целое, получалась полная карта.
— Это же неудобно.
— Арибалы считали иначе, — качнул синей башкой спут.
— А кто они, эти арибалы?
Антрацит остановился на распутье, сверился с картой.
— Туда.
Продолжая разглядывать изображение на экране, синекожий свернул в правый отворот коридора.
— Арибалы — это одна из древнейших рас. Они много старше, чем спуты, и давно вымерли. Когда человечество доросло до космических перелетов, арибалов уже не существовало.
— Здорово! — обрадовался Исаак. — Сокровища древней цивилизации — это даже круче, чем сокровища каких-то космических пиратов. А эти арибалы, они тоже пиратствовали?
— Не знаю, — отстраненно покачал головой спут, он снова углубился в изучение карты. — Не думаю. Они были достаточно высокоразвитыми, чтобы вести себя более благородно, чем всякие варвары.
Исаак насупился и посмотрел на синекожего сверху вниз.
— Ты кого назвал варваром? — пробурчал угрожающе.
— Не тебя, — отмахнулся Антрацит. — Посвети сюда, пожалуйста.
Фонарь озарил стену. Среди каменного стесанного свода подземного коридора сверкнула неизвестным серебристым металлом строго очерченная дверь. У Брауна перехватило дыхание.
— Здесь, — кивнул спут. — Это то место, которое на карте отмечено символом.
— А дальше?
— А дальше все, конец.
— Кому конец? Нам конец? — взволновался священник.
— Да нет, карта закончилась.
— Давай откроем эту штуку, — предложил Исаак.
Синекожий не стал спорить, подошел к двери. Синие щупальца надавили на что-то, хотя рыжий готов был поклясться, что створка абсолютно ровная и давить там не на что. Раздался легкий щелчок, и металлический прямоугольник рванулся вверх. Антрацит отступил в сторону.
— Прошу, — приглашающее кивнул он Исааку.
Страха не было, только любопытство. Все опасения остались далеко позади и наверху, где, наверное, еще рыскали в их поисках пираты кучерявого Гера.
Стоило перешагнуть через порог, как пространство за дверью озарилось мягким ровным светом. Браун огляделся. Помещение было небольшим, вперед уходил длинный коридор с мерцающими стенами.
Позади со знакомым уже шорохом опустилась створка. Исаак обернулся, испугавшись, что оказался один взаперти, но спут стоял за спиной и выглядел настолько спокойно, что священник решил не волноваться.
Он двинулся вперед по коридору, пока не уткнулся еще в несколько дверей. Тогда отошел в сторону, уступая место спутнику. Первую из трех створок Антрацит вскрыл с той же легкостью, что и предыдущую. И снова отступил, пропуская вперед приятеля. Исаак поспешил внутрь.
Помещение делилось на несколько секторов, все пространство которых занимали белые столы. Стены здесь также были светлыми и, казалось, подсвечивались изнутри. Меньше всего это напоминало пещеру с сокровищами, скорее, больничную палату или какую-то подземную лабораторию. На центральном столе покоился огромный ящик, сделанный, судя по всему, из того же материала, что и двери.
Озираясь по сторонам, Исаак приблизился к ящику — абсолютно непрозрачному, серебристому и массивному.
— Сундук с сокровищами? — повернулся он к синекожему.
Антрацит покачал головой:
— У арибалов не было сундуков. Сундук — чисто человеческое изобретение. Это контейнер.
— Как ни назови, — отмахнулся Исаак. — Какая разница. Что ящик, что коробка, что квадратное ведро с крышкой. Главное, чтобы внутри были сокровища. Знаешь, как открыть?
Спут подошел ближе. Все четыре конечности синекожего легли на бока и верхнюю крышку ящика. Те, что лежали на боках контейнера, плавно надавили. Щелкнуло.
— Как ты это делаешь? — подивился Исаак.
— Специальная система, — коротко отозвался спут. — Если хочешь, я расскажу, но это займет время.
— Тогда не надо, — поспешил предотвратить лекцию Исаак. — Лучше скажи, чего он не открывается?
— Сейчас, — остановил его спут. — Там идет разгерметизация. Это процесс…
— Требующий длительного времени, — закончил Исаак.
Словно оспаривая его слова, крышка сползла с контейнера, складываясь куда-то внутрь задней стенки. Исаак и Антрацит, затаив дыхание, шагнули к ящику.
Сокровищ там не оказалось. Внутри контейнера вообще не было ничего материального, что имело хоть какую-то ценность. Там сидело странное существо с острыми торчащими ушами. Более всего существо напоминало дворовую собаку невнятной породы. Довольно лохматую, с клочковатой рыже-коричневой шерстью и черным влажным носом.
— Это что? — тихо проговорил Исаак.
Разочарование его не знало границ и отразилось на лице вселенской скорбью.
— Я бы сказал, что это «кто». Скорее всего собака, но есть незначительная вероятность, что это…
— Что происходит? — воскликнуло существо из контейнера.
— …арибал, — закончил спут и впал в ступор.
— И ради этого я угнал пиратский корабль? — всхлипнул Исаак. — Ради какой-то собаки?
— Я не собака, обезьянка, — парировало существо. — Я инженер. Сословие Ри-А с уровнем Ма-Та, Купола Чо-Ра, нового экспансионного проекта Лоу-Па. Где Ма-ра-бол? Ма-ра-бол должен быть здесь, он сказал, что будет здесь, где он? Кто вы? Инопланетные сотрудники? Стажеры? Или вы здесь в связи с экспериментом?
— Я Антрацит, спут-регистратор, — пришел в себя от потрясения синекожий. — А это брат Исаак, человек — священник из Церкви Света.
— Я не священник, — сердито пробурчал Исаак.
— Ах, простите мою забывчивость, — повернулся Антрацит к рыжему.
— Значит, вы не из лаборатории? — Собакоподобный тоже начинал нервничать. — Тогда где сотрудники этой лаборатории?
— Какие еще сотрудники? — не понял Исаак.
— Послушайте, я не знаю, кто вы и как сюда попали, но я должен увидеть своего сопровождающего. Его зовут Ма-ра-бол, и я требую, чтобы он немедленно пришел сюда… Сейчас же!
— Но…
— Ма-ра-бол! — Арибал дернулся и выпрыгнул из ящика.
Исаак едва успел увернуться. Собакообразное существо шлепнулось на пол к его ногам на четыре лапы. Конечности говорящей дворняги беспомощно разъехались.
— Ма-ра-бол, где вы? — жалобно завопил арибал.
Исаак посмотрел на Антрацита.
— Эта штука на самом деле живая и говорящая?
— Может, это голограмма, — предположил спут.
— Сами вы голограммы! — обиженно возопил арибал. — А я Ру-пор.
— Эпохи?
— Остряк! Не рупор, а Ру-пор. Улавливаешь разницу? Я инженер. Меня поместили в неглубокий сон, кратковременная заморозка после недельного дежурства.
Морда арибала осветилась догадкой.
— Вот оно! Ну конечно! — Арибал по имени Ру-пор укусил себя за переднюю конечность, фыркнул, то ли от привкуса шерсти, то ли от боли.
— Не думаю, что вы спите, — покачал головой спут.
— Тогда почему я вас понимаю? Вы же инопланетяне, а я понимаю все, что вы говорите. Я не знаю инопланетных языков, значит, мне это снится. Черт, первый раз вижу сон под заморозкой, и тот дурацкий.
— Мы понимаем друг друга, потому что в наши тела встроены универсальные переводчики, — мрачно объяснил Исаак. — Добро пожаловать в реальный мир, сокровище.
Существо задумалось на мгновение, затем замотало головой:
— В ваши, может быть, но не в мое. Нет, это глупо. Ма-ра-бол, выключите вашу дурацкую машину, я уже готов проснуться.
— Ты не спишь, псина, мы только что открыли твой спальный ящик, — сказал Исаак.
Инопланетянин затравленно огляделся. Выражение на его морде сменилось на гримасу бесконечного панического страха.
— Где все? — чуть не плача, проскулил он и посмотрел на синекожего с надеждой.
— Не знаю, но ты, вероятно, пробыл здесь достаточно долго, — сказал спут.
— Что значит «достаточно долго»? Как долго? — В голосе арибала послышались подвывающие нотки. — Неужели меня здесь целый цикл продержали? Точно, продержали. Я чувствую. А я ведь предупреждал: четверть цикла, не больше — у меня дома дел целая куча, да еще и система в притоке пошаливает. А они… невежи, дилетанты.
— Боюсь, вы провели здесь больше одного цикла, — вставил спут и кивнул на лабораторное оборудование. — Судя по возрасту и конструкции этих машин… А также если принять во внимание, что арибалов не существует около полумиллиона лет.
— Что?!!
— Может быть, больше, — поспешил утешить Антрацит.
Назвавшийся Ру-пором оторопело посмотрел на спута, пытаясь уловить иронию, но синекожий был серьезен. Несчастный арибал опустил голову и потерянно проковылял в соседний сектор. По ту сторону перегородки тихо зашуршало, видимо, там была еще одна дверь.
— Куда он? — поинтересовался спут.
— Я откуда знаю, — отозвался Исаак. — Твое сокровище, с тебя и спрос.
Арибала отсутствовал долго, но ни Исаак, ни Антрацит не рискнули последовать за ним. Спут, немного придя в себя, принялся изучать лабораторное оборудование, фиксируя полученную информацию в цифровом журнале. Исаак тоже взялся исследовать комнату, но с другой целью — его интересовало все, что можно было продать на центральном галактическом базаре. Увы, ничего ценного он не обнаружил, а ведь счастье, казалось, так близко.
С тяжким вздохом рыжий уселся на край стола и принялся размышлять о том, как могла сложиться жизнь, найди он настоящий клад.
Прошло еще около часа, прежде чем снова прошуршало, и арибал высунул из-за перегородки черный влажный нос. Вид у Ру-пора был такой, словно его долго били по голове чем-то тяжелым.
— Нет… с ума сойти… этого не может быть… — пробормотал он. — Нет, этого просто не может быть!
— Я тоже так думаю, — хмуро кивнул Исаак. — Как представлю, что вместо кредитов и драгоценностей вынул из сундука шавку.
Синекожий поглядел на Исаака и укоризненно покачал головой. Но собакоподобный инопланетянин даже не услышал обидной реплики. Он был занят своими мыслями:
— Знал ведь, что не надо соглашаться на эти тесты. Черт!
— Какие тесты? — заинтересовался Антрацит.
— Один доктор по имени Ма-ра-бол приехал к нам в центральный Купол несколько дней назад… — Ру-пор осекся, поправился: — Во всяком случае, мне кажется, что это было несколько дней назад… и предложил работу в его лаборатории. Ничего, говорит, делать не надо, только спать. А я после двойного дежурства, мне так и так отсыпаться. Какая разница, просто спать или за деньги? А он предложил наличные.
Ру-пор вздохнул и опустился на пол.
— Я и согласился. Сел на транспорт и приехал сюда. Он меня встретил, долго что-то вещал, а потом попросил лечь на койку. Сказал, что ему нужно провести какие-то тесты, это займет совсем немного времени и я ничего не почувствую… Немного времени! Ну конечно! Негодяй!
Исаак покосился на спута.
— Слышь, — шепнул тихо. — Антрацитище, а как он может говорить «негодяй» и «черт»? Я думал, что это чисто человеческое выражение.
— Очень просто, — охотно пустился в объяснения спут. — Переводчики работают таким образом, что, если не удается точно перевести слово, они приводят значение, наиболее близкое к родному языку. Например, ты слышишь «задница», а я слышу «передняя нога».
— Передняя нога, — громко хмыкнул Исаак.
— Эй, вы! Не можете обсудить свои лингвистические различия чуть позже? У меня критическая ситуация, — прервал беседу Ру-пор.
— Я просто не знаю, чем тебе помочь, — повернулся к арибалу Исаак.
— Для начала расскажите, что произошло с моими собратьями и какого черта я застрял здесь один!
— Это просто, — начал спут, оседлав своего конька. — Согласно информации, которую удалось раздобыть нашим регистраторам, цивилизация арибалов столкнулась с неким внешним фактором. Я точно не знаю, был ли это вирус, война или другое стихийное бедствие, но твой народ покинул эту галактику. Сведений о том, куда мигрировали арибалы, у нас нет. Какие-то из них остались, но их было ничтожно мало, и они вымерли…
— Как так мигрировали? Куда? — проскулил Ру-пор, пропуская мимо ушей весть о вымерших собратьях. Видимо, мозг арибала автоматически цеплялся хоть за какие-то позитивные нюансы.
— Может, отправились в соседнюю галактику, — предположил спут.
— А как же я?
— Думаю, они про тебя забыли, — пожал плечами Исаак.
— Как можно забыть живое дышащее существо? Я ведь не вещь, не инструмент, я живой, и я… О, великолепно! Просто великолепно! И что мне теперь делать?
— Можешь помочь нам найти сокровища арибалов, — вклинился Исаак. — Хоть какая-то польза будет.
— Чего этот парень все время трындит про сокровища? — обратился Ру-пор к синекожему. — У него с головой не в порядке?
— У него горе, он тоже пережил огромную потерю, — ответил Антрацит. — Я думаю, ты мог бы попытаться отыскать свой народ. Правда, о нем полмиллиона лет никто ничего не слышал…
— Где?
— Хороший вопрос. Возможно, тебе удастся узнать что-то через центральную библиотечную службу. Правда, доступ туда ограничен для всех, кроме спутов.
— Ну и какая тогда от нее польза? — спросил Ру-пор.
— Никакой, — кивнул Исаак.
— Нет, почему же… вас двоих, конечно, туда не допустят, но я… — Спут замялся. — Я мог бы попробовать.
— Как это «попробовать»? Ты же спут, — не понял Исаак. — У тебя что, проблемы с допуском?
— Не совсем, — потупился синекожий. — Вернее, да… но, я думаю, все можно решить.
— Так, постой, Антрацитище, ты хочешь сказать, что тебя, спута, собирателя информации, не пускают в вашу же библиотеку?
— Во-первых, мой официальный статус — регистратор, а не собиратель, — вскинулся спут. — Во-вторых, то, что меня вычеркнули из списка доступа, ничего не значит. Это недоразумение. Просто на завершающей стадии моего обучения во время практики в центральной библиотечной службе я нечаянно перепутал первые три цифры в третьем каталоге исторических данных планеты Муксо. Но сделал я это только потому, что меня отвлек помощник начальника шестого комплекса. Я вводил данные, а он решил проверить мой уровень знаний и стал задавать каверзные вопросы. Нет, я, конечно, ответил, но отвлекся и нечаянно ввел не те цифры.
— И что с того? — не понял Ру-пор.
— И все. Каталог затерялся из-за неправильной нумерации, и его пришлось искать довольно продолжительное время. — Спут снова потупился. — Если честно, его пока еще не нашли. А так как потеря данных — серьезный проступок, меня в качестве наказания отлучили от библиотечной службы на неопределенный срок. Но скоро мое дело будет пересматриваться, и если я смогу доказать, что мой допуск к библиотеке приведет к открытию новых данных, уверен, его тут же восстановят. Правда, это на другой планете.
— На какой планете? — взвился ошалевший от бесконечной болтовни Ру-пор.
— Не на этой, — уклончиво ответил Антрацит.
— Какая планета?! — снова взвыл несчастный арибал, у которого, кажется, в очередной раз рушилось понимание мира. — Лаборатория находится в космическом городе.
— Неужели? — съехидничал Исаак. — Этот космический город называется Семега. Крутится вокруг звезды Z-12. Знаешь, в честь кого его назвали? В честь любимой вот такого же синего балбеса.
— Любимой библиотеки, — поправил Антрацит.
Ру-пор печально посмотрел на Исаака. В глазах пса возникло понимание и сочувствие.
— Видимо, ты действительно пережил огромную потерю. Столько желчи.
— Не потерю. Крушение всех надежд, — вздохнул Исаак. — Но у меня для тебя плохие новости. Это не космический город.
— Мы под поверхностью планеты на глубине примерно полутора миль, — поддержал тему Антрацит. — Учитывая то, что ты провел здесь более полумиллиона лет, естественно предположить, что осадочные породы превратились в отложения и со временем…
— Эй-эй, маленький голубой парнишка, хватит болтать, — оборвал Ру-пор. — Комната та же. Если космический город рухнул на эту Семгу, или как ее там, и зарос камнями, выходы из него должны быть там же, где и раньше.
— Выходы? — насторожился Исаак. — А их много?
— Десятка полтора плюс три космоотсека. Шлюз к космолетам, другой шлюз, напрямую в космос.
— Ты хочешь сказать, что у тебя здесь есть корабль?
— Я не хочу… я уже говорю! Здесь есть корабль, и не один, во всяком случае они здесь были, когда я засыпал. Идем, покажу.
Инопланетянин двинулся в сторону коридора, его шатало. У дверей лапы арибала разъехались, и он повалился набок. Забормотал что-то невнятное.
— Помочь? — вздохнул Исаак, подходя ближе.
— А что, похоже, что мне нужна помощь? — рыкнул Ру-пор.
— Да.
— Ноги плохо ходят, — пожаловался арибал. — Хотя, если прошло полмиллиона лет, наверное, это не удивительно.
