26
Давно замечено, что в отсутствие хозяина работа ладится совсем в другом ритме. Возницы толкали бочки до утра. Неторопливо, обстоятельно. Особо не напрягаясь и делая частые паузы — переброситься словечком-другим. А куда спешить? Хозяин ведь уехал, ждет в другом месте. Кто как работает, не проверит. Ну а там, по пути наверстают упущенное. А даже если и не нагонят время, так и чего? Хозяину не все равно, сколько ждать? Полдня меньше, полдня больше.
Банда, которую вел Петро, тоже не торопилась. Добравшись до болота и окружив место, где стоял караван, упыри расселись по кустам и принялись ждать. Суетился только Петро, вызывая всеобщие усмешки. За время похода он перестал быть для банды чужим, но своим так и не стал. Упыри к нему относились как к шуту, который временно сопровождает их в путешествии и веселит Старика. Впрочем, Старик был единственным, кто относился к Петро более чем серьезно.
Значит, уважает, решил упырь, и перестал обращать внимание на насмешки подчиненного Старику сброда.
Сейчас Петро нервничал. Цель была близка, сладость мести щекотала и будоражила. А старый главарь мертвой банды ждал чего-то и не нападал.
Петро маялся, мучимый неведением, пытался разглядеть знакомые фигуры. Но караван стоял довольно далеко, и разобрать, кто есть кто, с такого расстояния было невозможно.
Не выдержав, он сунулся к старому упырю. Тот был спокоен и рассудителен, как всегда.
— Нападем сейчас, всех положим, — кивнул он. — А грузить потом кто будет? Ты?
Он открыто посмотрел на Петро, ожидая ответа. Упырь понял несостоятельность своих притязаний и уселся рядом в кустах, нервно мусоля ноготь.
Время шло, ничего не происходило. Зашла луна, караванщики погасили фонари, появились первые лучи солнца, а Старик ждал. Петро уже устал нервничать и даже почти заснул, когда старый атаман скомандовал наступление.
Команда была беззвучной. Он просто сделал знак рукой. Сидевшие рядом повторили странный жест и пошли вперед. Знак мгновенно разнесся по цепочке, и упыри напали практически одновременно.
Они не кричали, не гикали и не подбадривали друг друга воплями. Было видно, что для них это настоящая работа. Петро поднялся с запозданием и потрусил следом.
«Теперь я участник разбойного нападения на караван», — мелькнула трусливая мыслишка. Хотя чего бы это. Ведь не нападает он ни на кого. Никого не убивает, не грабит. Просто рядом был в неудачное время в неудачном месте. А нужно-то ему всего лишь найти четверых жуликов, которые ограбили его, несчастного, обездвижили и оставили гнить в лесу.
Эта мысль понравилась больше. Она звучала не так трусливо и даже вызывала жалость. Петро даже сам себя пожалел.
Возницы между тем увидели нападавших и принялись хватать все, что могло послужить оружием. У двоих обнаружились пистоли. Грохнуло несколько выстрелов. Послышались крики.
Петро отстал и наблюдал за расправой со стороны. Он искал глазами знакомые лица, но не находил. Караван словно бросили. Кажется, кроме возниц, здесь вовсе никого не было. Хотя Петро своими глазами видел место стоянки четверых. Ошибки быть не могло. И потом, какой хозяин бросит свое добро на погонщиков?
Ребята из банды выглядели страшно. В руках у них не было никакого оружия, кроме коротких, заостренных с одного конца жезлов. Но этими палками они били четко и беспощадно, видимо, начисто выбивая сознание.
Старик тоже вломился в потасовку и бил жезлом налево и направо. Возницы жались к обозам, пытались отбиваться, но силы были неравны и они понемногу сдавали позиции. Сами караванщики тоже, видимо, начали это понимать. Во всяком случае, несколько попытались прорваться, выбраться из окружения. Попытку тут же задавили бандиты. Вопли и шум драки стали более ожесточенными. Из-под крайней телеги, которая уже выпала из эпицентра бойни, выкатилась жалкая фигурка и ломанулась прочь.
— Ах ты ж, — воскликнул Петро. — Чтоб мне второй раз…
Он бросился наперерез убегающему вознице. «Вот теперь ты соучастник», — мелькнуло в голове. «Ни разу, — подумал Петро зло. — Я убивать не стану, только порасспрошу немного».
Возница оказался прыток. Петро понял, что не успевает. Тело сработало само, раньше мысли. Он кинулся на землю, выбрасывая далеко вперед ноги. Земля ткнула в бок, отбила локоть. По ногам что-то ударило, навернулось и, грубо ругаясь, полетело вперед. Петро вскочил, прихрамывая, бросился на возницу.
Тот был напуган. Что-то нечленораздельно мычал, выставлял вперед руки и пытался закрыться. Петро навис над ним.
— Я не стану бить, — заговорил он быстро, словно его кто-то ограничил во времени. — Где хозяин? Где?
— Уехал в город, — заторопился упырь, все еще прикрываясь.
— В Витано? — надавил Петро.
— Какой Витано? — возница даже удивился. — В Лупа-нопа.
— А лысый? С вами был лысый. Он где?
— Ушел, — возница попытался вывернуться.
— В Витано?
— Не знаю никакого Витано! — задергался пленник. — В болото он ушел, в болото. Курдюм с ним ходил. Там, в болоте, бугор, а в нем лаз. Курдюм у лаза стоял, а лысый туда, а потом оттуда. И не один, а с какими-то людьми. Они нам бочки принесли, ящики сгрузили и ушли. И лысый ушел.
Пленник снова попытался вывернуться. Петро понадобилось немало усилий, чтобы удержать его.
— Где бугор? — затряс Петро противника.
— Там, — тот кинул в сторону. — Там.
Он вдруг резко выдернул руку. Петро заметил, как блеснуло лезвие ножа. Руки Петро по-прежнему держали возницу за грудки и рефлекторно только сжались сильнее.
«Шкуру попортит, — мелькнула паническая мысль. — Только б не по лицу».
В следующую секунду пленник дернулся, обмяк и повалился на Петро. Нож чиркнул мочку уха и ушел в пружинящую болотистую почву. Петро дернулся и поспешил выбраться из-под тела. Тот, кто уже был не живым, теперь вдруг стал мертвее мертвого.
Из спины мертвого возницы-упыря торчал заостренный с одного конца жезл. Рядом стоял один из ребят Старика. Он подмигнул Петро и дернул на себя странную палку.
В стороне затихала драка. Смертоносная, как оказалось.
— Что это? — хрипло спросил Петро.
— Кол, — ответил упырь.
— Мне один маг сделал, — улыбнулся подошедший Батя. — Кости, правда, не берет, а вот гнилое мясо отправляет к праотцам легко. Хочешь на себе испытать?
Старик подкинул на руке жезл с оточенным концом и усмехнулся. Петро отпрянул.
— Нет, чтоб мне второй… — и тут же осекся.
С «колом» перспектива второй раз сдохнуть не казалась такой уж нереальной. Старик расхохотался.
— Зачем тебе? — спросил Петро, немного придя в себя. — Сам же упырь.
— Ты мне еще расскажи про всемирное упыриное братство, — отмахнулся Старик. — В моей работе что упырь, что человек. Да и для себя, если попадусь, полезно. На кол-то оно, поди, поприятнее, чем в Склеп. Тот маг за них, знаешь, сколько запросил? Но за ладную работу денег не жаль.
Петро кивнул.
— А кровососа или перевертыша возьмет?
— Не знаю, — пожал плечами Старик. — Оборотня, должно быть, возьмет. Почему нет? Собаку берет, человека тоже. Значит, и оборотня. А вампира… Думаю, и вампира возьмет. Хотя… А тебе зачем?
— Там, куда мы пойдем, будут мертвяк типа нас с тобой, вампир, оборотень и скелет. Костлявый маг. А еще могут быть люди.
— Куда это мы пойдем? — не понял Батя. — Караван тут, дело сделано.
Петро почувствовал, что снова оказывается обманутым.
— Твое дело, — заторопился он. — А мое нет. Здесь нет тех, кто мне нужен. Они ушли. Я знаю куда, здесь недалеко.
Старик смотрел скептически. Двигаться дальше ему явно не хотелось.
— Мы договаривались, что берем караван, — буркнул он недовольно.
— Мы договаривались, — надавил Петро, — что каждый получает то, что ему нужно.
— Возьми одну телегу с грузом, — предложил Старик. — Пятнадцатая часть добычи — это справедливо. Или хочешь, кол тебе подарю.
Петро с завистью посмотрел на кол, прикинул, сколько стоит телега с мясом. Но были в этом мире вещи, которые стоили дороже денег. Например, месть. И потом, зачем брать чужое, когда можно вернуть свое.
— Брат, — нехорошо улыбнулся Петро. — Так дела не делаются. Ты обещал мне жизни четверых ублюдков, я обещал тебе и твоим людям караван. Караван у вас есть.
Старик нахмурился. Огляделся по сторонам. Вокруг было уже слишком много людей, которые слышали слишком много ненужного. Выходит, грохнуть упыря и сказать, что он хотел присвоить себе половину добычи, не получится. Подставлять пришлого, это, конечно, не своего подставить. Но все равно нельзя. Вера и авторитет держатся на странных штуках. Один раз оступишься, и вся жизнь наперекосяк.
— Хорошо, — кинул Старик. — Я от своих слов не отказываюсь. Где?
— Тут недалеко, — радостно заторопился Петро.
Бугорок нашелся быстро. Вход зиял черным странным провалом и выглядел неприятно даже при свете дня. Рядом все поросло мхом и какой-то мерзкой плесенью.
Вся толпа головорезов собралась здесь и с вялым интересом рассматривала бугор. Старик набрался храбрости и даже спустился вниз на пару ступенек, после чего снова вылез наверх.
— Я туда не полезу, — сказал он.
— Мы договаривались, — напомнил Петро.
— Мы не договаривались бегать под землей в темноте, как крысы, — покачал головой Старик, чувствуя, что теперь говорит правильные вещи.
Авторитет не пошатнется и Петро не заставит его лезть в катакомбы, если правильно подбирать слова.
— Я и мои люди, — продолжил он с нажимом на «моих людей», — не подписывались играть в кротов. Иди туда сам и выманивай своих ублюдков, как хочешь. Мы будем ждать здесь три дня. Если ты не вернешься или придешь один, мы оставим тебе в виде компенсации твою долю и уйдем. Справедливо, ребята?
Банда одобрительно загудела. Старик ухмыльнулся, оттопырил три пальца.
— Три дня.
Спорить теперь было абсолютно бесполезно. Поняв это, Петро вздохнул и полез под землю.
