Городишко был мертв. Во всяком случае, выглядел мертвым. Улицы потонули в темноте, окна домов виднелись во мраке, как чернильные кляксы на темной бумаге. И тишина стояла мертвая. Звуки в ней разносились далеко. От каждого веяло жутью. В темноте что-то шаркало, поскрипывало. Порой вскрикивало дико и бессмысленно, как мертвяк на дороге. Пристав шел быстро и осторожно. Движения его стали четкими, рассчитанными. Шаги — беззвучными. Санчес вихлялся где-то сзади. Для нетренированного человека он двигался более чем тихо. Впереди на углу улицы покачивалась сухощавая фигура. Ниро прижался к стене дома, вдоль которого они двигались. Замер. Вскинул руку, жестом останавливая журналиста.

— Что там? — шепнул сзади тот. Но пристав лишь цыкнул в ответ.

То ли на это цыканье, то ли еще на что сухощавый повернулся и двинулся на звук, как мотылек на лампу. Пристав выругался, вскинул пистоль и, почти не целясь, выстрелил. Хлопнуло. Пуля ударила в голову, разнося ее как переспелый арбуз. Лишившись черепушки, сухощавый пошатнулся и с неестественным грохотом рухнул на мостовую.

Ниро и Санчес, не сговариваясь, двинулись вперед. Мертвяк лежал на мостовой, раскинув костлявые руки. В отличие от того, что пристав подстрелил на дороге, этот истлел окончательно. Остался лишь побелевший скелет. Да и тот теперь был безголовым.

— Интересно, что здесь происходит? — пробурчал Ниро себе под нос.

— Какой-то маг провел некромантический ритуал, — пожал плечами Санчес.

— Я не у вас спрашиваю, — окрысился пристав. — Вопрос был риторическим.

То, что какой-то маг провел ритуал, было понятно и безголовому мертвяку. Вопрос заключался в другом: кто тот маг и в чем суть ритуала? Поднял ли этот маг население местного погоста, или уморил население городка. И где, наконец, живые люди? И кто, демоны разбери, тот маг… В любом случае, поднял он мертвяков с кладбища или похоронил город целиком, силы его должны быть невероятно велики. Много ли в ОТК известно магов такой силы?

В памяти всплыла разыскиваемая всем Консорциумом Ионея. Эта могла. Тем более, что обряд такой силы не могли не заметить, а в Веролле о нем ничего не слышали. Значит, либо местные не смогли передать информацию, либо передавать ее уже некому. Так или иначе, это добавляет значимости противнику. И если он, Ниро, сможет повязать мага такой силы и раскрыть это дело, пропавшего ученика Мессера с его книжкой приставу как-нибудь простят. А если этот неведомый маг — Ионея Лазурная… И что за кличку придумала себе эта глупая девка…

Повернули. На центральной улице было так же темно, хотя вереница фонарей здесь имелась, но, видимо, местный маг, отвечающий за освещение, не вышел сегодня на работу. Вдали, на противоположной стороне улицы, мелькнула неясная тень. Дернулась и тут же скрылась из виду. Пристав поежился. В своей работе он хоть и был профессионалом, но привыкнуть к активности мертвых так до конца и не смог.

Еще шагов сто прошли в обманчивой тишине. Если бы не уничтоженные мертвяки, можно было предположить, что городишко просто спит. Но память охотно подбрасывала картинки обезглавленных трупов.

— Если я что-то в чем-то понимаю, — тихо произнес Ниро, — то вон то солидное здание — обитель местного мэра. Заглянем туда. Уж градоначальник-то должен знать, что происходит в его городе.

Сказав это, пристав вздрогнул. За спиной шаркнуло как-то совсем не по-журналистски. Ниро повернулся. Санчес замер и смотрел прямо перед собой. В трех шагах от него, молча качаясь, стоял довольно свежий мертвяк и смотрел на журналиста стеклянными глазами. Мертвяк медленно, словно в ночном кошмаре, потянул руки к журналисту.

«Хана борзописцу», — мелькнула финальная мыслишка.

Все это просвистело в башке за считанные секунды. Ниро вскинул пистоль и выстрелил от бедра, не целясь. Столп света, вырвавшийся из дула пистоля, метнулся к мертвяку, дернул бок, разрывая и выворачивая наружу гнилое опаленное мясо. Мертвяка развернуло, но он удержался на ногах. Взвыл. А в следующее мгновение уже заваливался на все еще стоящего, как изваяние, журналиста. Санчес отшатнулся, выставляя перед собой руки. Мертвяк навалился на него всем весом, и сплетающиеся тела повалились на землю.

Собиравшийся добить мертвеца вторым выстрелом Ниро выругался. Попытался прицелиться, но, как ни старался, а выстрелить так, чтобы не задеть журналиста, не выходило.

Санчес отбрыкивался, но мертвяк был тяжел и силен.

«Задавит он его», — метнулось в голове, и пристав бросился на помощь. Возле катающихся по земле он оказался в два скачка. Недолго думая, со всей силы ударил ногой в голову мертвяка.

Тот зарычал уже совсем по-звериному, но чуть отстранился от Санчеса, на мгновение повернулся к приставу, и этой доли секунды хватило, чтобы выстрелить.

Пуля вошла в лоб. Брызнуло чем-то тухлым. Упыря мотнуло и он повалился навзничь, придавливая собой журналиста. Тот задергался, забился, как выброшенная на берег рыба, норовя вылезти из-под трупа. Удалось ему это не с первого раза.

Ниро помогать не стал. Руки немного дрожали, он чувствовал, как вспыхнувшее внутри чувство опасности расходится с кровью по всему телу.

— Живой? — спросил хрипло.

Санчес поднялся на ноги. Поспешно кивнул. На лице журналюги впервые за все время проявился страх. Да и тот забивало любопытство.

— Горбатого могила исправит, — буркнул Ниро, глядя на рожу, на которой сошлись испуг, удивление и стремление к непознанному.

— Что? — подал голос журналист.

— Ничего. Добро пожаловать в магический надзор. Как вам живые мертвые? Вопросы, почему их надо ловить и ссылать подальше, еще есть?

Санчес неопределенно мотнул головой, пробормотал:

— Это дикий, но есть же и разумные…

Ниро зло сплюнул и пошел прочь. Воистину, горбатого не исправит даже могильный холм. О чем думает этот бесчестный писака?