Вино возымело странный эффект. Винсент, смешавший с вином пиво, отключился и теперь мирно похрапывал, откинувшись на спинку стула и запрокинув рыжую голову. Пантор сидел мрачнее тучи. При одной мысли о том, что чуть было не воспользовался боевой магией, на душе становилось паршиво. Нет, Мессера, как и других, преступивших закон, он не осуждал. Не было у него такого морального права. Но сам старался всегда жить по закону. А тут… Как могло случиться, что он так легко едва не нарушил закон? Ведь он уже был готов. Еще секунда и…

Пантор тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, но они продолжали настырно лезть в черепушку. А может, каждый маг так? Возможно, маги рождаются такими. И это заложено с детства. И от этого никуда не сбежать, не укрыться, не отказаться. Хоть запрещай, хоть не запрещай, а мага без магии быть не может. И в критической ситуации магия будет управлять магом, а не маг магией, разделяя ее на разрешенную и запрещенную.

Можно сдерживать в себе это, но до определенного момента, пока магия не возьмет над тобой верх. Пока не отключится сознание. Ведь именно оно диктует, что можно, что нельзя. Но тогда магия — это проклятие или, наоборот, благо, которого многие лишены? И если это благо, то почему Консорциум запретил использование магии, а что не запретил, то ограничил и взял под контроль? А если это проклятие, почему тех, кто имеет магические способности, не убивать в младенчестве, чтобы не создавать проблем другим и не мучить тех, кто всю жизнь просуществует под гнетом этого проклятия?

Мысли были настолько опасными, что в другой раз Пантор бы поостерегся даже думать на подобную тему. Но сейчас чувство самосохранения почему-то отступило на второй план. Быть может, сказывалась усталость, или события последних дней переменили ученика мага. А возможно, дурной храбрости добавило большое количество вина.

На братьев-близнецов вино тоже оказало свое влияние. Мартин и Лорка стали до невозможности словоохотливы и бубнили без умолку, то перебивая друг друга, то подхватывая один за другим потерянную мысль. Из их трескотни, впрочем, выстроилась довольно внятная картинка.

Мартин и Лорка пользовались достаточным уважением у местных жителей. Маги, как-никак. Веселые и порой бесшабашные, они радовали окружающих нескончаемым оптимизмом. К тому же, никогда не отказывали в бескорыстной помощи землякам. Случись у кого проблемы с домашней скотиной или со здоровьем, братья тут же приходили на помощь. Прыти и норова, судя по рассказанным под вино историям, им было не занимать. Казалось, маги только и думали о том, как улучшить жизнь в городке и помочь ближним. Другое дело, что знаний и опыта провинциальным магам недоставало. Они старались учиться по мере сил и возможностей, однако в маленьком городке с этим возникали сложности, а для поездки в столицу не хватало ни средств, ни времени. Да и то, что было возможно здесь, невозможно было практиковать в Веролле. Главный город ОТК жил по своим законам. Но братья не унывали и с максимализмом, свойственным юности, верили в свою счастливую звезду, которая вот-вот взойдет на небосклоне. Видимо, Пантора они посчитали предвестником этой звезды, а книгу, что Лорка по-прежнему не выпускал из рук, если не звездой, то пылающим метеоритом. Наверное, это было неразумно и неосмотрительно, но выпитое явно меняло угол зрения.

— Вот ты из Вероллы, — продолжал Мартин начатую Лоркой мысль, пока Пантор дожевывал последний кусок мяса. — А нам здесь в глуши очень интересно пообщаться с магом из столицы.

— Уж если в столице, где все друг на друга доносят, человек смог стать магом, то у него точно есть чему поучиться, — поддержал брата Лорка.

— Не перебивай старших, мелочь, — нахмурился Мартин.

— Мелочь? — весело пихнул брата локтем тот. — Подумаешь, старший он. Всего-то на несколько минут.

Пантор запил мясо остатками вина и с тоской потряс пустой кувшин.

Мартин тут же взмахнул рукой и сделал загадочный жест подскочившему с места бармену. Тот, однако, понял и с полдороги вернулся за стойку. Когда подошел к столику, в руках его было два кувшина вина.

— Ты наш гость! Мы угощаем! — безапелляционно заявил Лорка.

Пантор спорить не стал. Денег было пока достаточно, но все когда-то кончается, так что лучше особенно не шиковать. Тем более, что близнецы уже выпили за его счет. Да и в разгроме бара он поучаствовал деньгой, хотя беспорядок тут без него организовали.

Мартин нетвердой рукой расплескал вино по кружкам.

— За содружество магов!

Зазвенели кружки. Пантор отставил емкость и оглядел бар. Перед глазами все плыло и колыхалось, будто он сидел на борту лодки.

«Интересно, когда я успел так набраться?» — пришла трезвая мысль, но тут же и пропала бесследно. Не так он и набрался. Мыслит-то здраво. Это вон по-трезвяку чуть боевую магию в ход не пустил…

От вернувшейся некстати мысли снова накатила тоска. Накатила и поплыла, покачиваясь, как плыли и покачивались бармен, Мартин, Лорка, спящий Винс…

— А магии где обучались? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.

Братья переглянулись. Мартин пригубил вино.

— Небольшая государственная школа на окраине Вероллы. Вот только магическая учеба там была поставлена далеко не на самом высоком уровне, — начал он.

— Да мы, честно говоря, и не усердствовали особо, — подхватил Лорка. — Учили-то там не тому, что нам хотелось, а тому, что полагалось. А это не очень-то интересно. Знаешь, какая у нас специальность? Обслуживание уличных систем освещения. По распределению нас сюда в Утанаву отправили. А что тут обслуживать? На весь городишко одна улица освещается.

— Но других магов здесь нет, — вернул себе слово Мартин, продолжая говорить о том, о чем уже было сказано много раз. — Так что, кому какая магия требуется, все к нам идут. Так вот самоучками и поднаторели. Благо, здесь на нас доносов не пишут. Уважают.

— А эти? С которыми дрались? Тоже уважают? — усмехнулся Пантор.

— Тоже, — кивнул Лорка.

— Так чего ж они с вами в драку полезли?

— Они не с нами, а с вами, — помотал головой Мартин. — Вы ведь чужаки. А с нами — за компанию. И уважение тут не при чем. Говорю же, здесь не столица. Тут совсем другая жизнь. Людям скучно, вот и развлекаются, как могут. Ну, за передачу опыта!

Снова громыхнули кружки. По опыту Пантор знал, что вино само дает понять, когда пора заканчивать его пить. Букет теряется, вкус становится резким и неприятным. И обычно это случается немногим раньше, чем человек набирается. Местное вино оказалось необыкновенно коварным.

Ученик мага чувствовал себя пьяным как никогда, а подлый напиток все тек и тек в охотку, как компот.

— Кстати, о передаче опыта, — нетрезво пробормотал Пантор. — Не хотите ли книжечку передать законному хозяину?

Мартин поглядел на брата, на фолиант, что тот не выпускал все это время из рук. Лорка кивнул.

— Хотим. А кто ее законный владелец?

«Я», — хотел ответить ученик Мессера, но почему-то стушевался. Лорка глядел на мага с пьяным задором. Мартин переводил взгляд с брата на пришлого и обратно, пока что-то для себя не смекнул.

— А откуда у тебя эта книга? — спросил напрямик.

Пантор подтянул кружку и отхлебнул вина, думая, что этот жест хоть на время избавит его от необходимости отвечать, а близнецы-братья дотумкают, что приставать с такими вопросами бестактно и сменят тему.

Но Марти и Лорка не смекнули. Или не боялись показаться невоспитанными.

— Мы с тобой откровенны, — добивал Лорка, словно гробовщик, заколачивающий гвозди в крышку. — Все тебе рассказали. Твой приятель, даром что заснул, тоже не скрывал, кто он такой и отчего бежал из Вероллы. А ты и слова толком не сказал.

Ученик Мессера отставил кружку и посмотрел мутным взглядом на двух нетрезвых магов. Если еще минуту назад здравый смысл подсказывал, что с незнакомыми лучше держать язык за зубами, то сейчас братья казались ему милыми, добрыми, славными ребятами, которых он обижает своим недоверием. Тот факт, что книга Мессера по-прежнему оставалась у Лорки, Пантора не смутил и радужной картины не разрушил. Он просто выпал из поля зрения. И беглый маг, вчерашний ученик лорда Мессера, начал говорить.

Легкое вино не только лишило его здравого смысла, но и развязало язык. Воспоминания хлынули мощной волной. Пантор говорил, сбивался, грустил, иногда едва сдерживал слезы от воспоминаний о давно пережитом. Говорил долго, много и совсем не по делу.

Говорят, перед смертью вся жизнь пробегает перед глазами. У Пантора, далекого от смерти, но безмерно пьяного, в этот вечер вся жизнь сорвалась с языка…