Глава 32
Услыхав такое, Валтор едва не поперхнулся.
– Что?..
– Мы говорим о смерти.
– О чьей смерти?
– О смерти вообще.
– О смерти нельзя говорить вообще, – уверенно покачал головой Валтор. – Смерть – это штука очень даже конкретная.
– А в философском плане?
– Да в каком хочешь! Смерть может быть чья-то. Твоя или моя. И никак иначе. Смерти вообще не бывает.
– То есть ты отрицаешь смерть как таковую? – задала уточняющий вопрос Татьяна.
Подумав, Валтор кивнул.
– Можно и так сказать.
– Это хорошо, – улыбнулась женщина.
– Почему?
– Потому, что в прошлый раз ты сказал, что смерть – это отвратительно.
– Да ну? – удивился Валтор.
Он был почти уверен, что не мог такого сказать. В пампе он сталкивался со смертью не то чтобы на каждом шагу, но довольно регулярно. Пампа – это же дикое место, где нет никаких правил. Прав тот, у кого ствол длиннее, глаз точнее и рука быстрее – вот и весь закон пампы. Но смерть никогда не казалась Валтору чем-то ужасным и уж тем более отвратительным. Скорее даже, ему казалось, что в смерти есть некая внутренняя составляющая, которая напрямую связывает то, как человек жил, с тем, какой смертью он умер. Всерьез он об этом никогда не задумывался. Но всякий раз, когда он видел труп человека или животного, он пытался представить себе, как это существо провело отведенные ему годы жизни и почему именно такая смерть его постигла? Ведь смерть – это такая же неотъемлемая часть жизни, как и рождение. До рождения человека не было, после смерти его не стало. Тогда зачем он вообще появлялся на свет? Чего ради нужно было затевать все это?..
– Точно, так и сказал, – кивнул Лупус. – Только не отвратительно, а мерзко.
– Отвратительно, – искоса, недовольно глянула на брата Татьяна.
– Мерзко, – стоял на своем Лупус.
– Отвратительно, мерзко – без разницы! – взмахнул рукой, будто стирая предмет спора, Валтор. – Но почему я так сказал?
– Ты не стал ничего объяснять, – сказала Татьяна.
– Не успел, – уточнил Лупус.
– Почему? – непонимающе развел руками Валтор. – Что произошло?
– Это был как раз тот случай, когда ты наставил на меня ствол своего ружья, – Лупус улыбнулся и сделал жест рукой, давая понять, что он не в обиде за это на Прея. – Я встретил вас там же, где и сегодня, в конце туннеля. Начал спрашивать, что, да как… Одним словом, попытался цивилизованно общаться. Ты же схватился за свое ружье, ткнул им меня в живот и велел немедленно садиться в машину. После чего погнал как ненормальный. Так разогнался, что едва не вышиб ворота. Тут ты потребовал, чтобы Татьяна немедленно запустила установку и отправила тебя назад… Надо сказать, ты так и не понял, в чем суть теории Лукорина – Барклая. При всем нашем желании мы не могли вернуть тебя назад, в тот же самый вероятностный ряд, через который ты прошел.
– Хотя бы только потому, что мы не знаем, образно выражаясь, точных координат той вероятностной точки, которая тебе требовалась. А если бы и знали, то не смогли бы вновь воссоздать тот же самый пузырь. Мы вообще понятия не имеем, сколько и какие пузыри получатся, когда разваливаем узел неопределенности.
– Ладно, теорию я не секу, – недовольно поморщился Валтор. – Что было потом?
– Ты был… – Лупус на секунду запнулся. – В общем, ты здорово перепачкался. Да и Иона тоже. Вам обоим просто необходимо было помыться. Поэтому, пока Татьяна занималась настройками установки, я отвел вас в душ.
– А Александр с Игорем?
– Их с вами не было.
– Как же мы нашли дорогу к вам?
– Мы здесь уже бывали, – ответил Иона.
– Когда? – обернувшись, посмотрел на него Валтор.
– Сейчас.
– Но вдвоем мы приехали сюда раньше.
– В тот момент, когда вы использовали пузырь земли, произошел сбой временно́го вектора в системе координат, – сказала Татьяна. – Время относительно, так же, как скорость и расстояние. Постепенно сетка координат выравнивается, но поначалу возможны подобные сбои, когда прошел для тех, кто прошел через пузырь вероятностей, становится будущим для тех, кто остался по другую его сторону.
– Или наоборот, – внес еще большую путаницу Лупус.
– Наоборот – это как? – спросил Валтор.
Вопрос вылетел сам собой, потому что рамон даже не надеялся на то, что сможет понять ответ. Но получилось все совсем не так, как он ожидал.
– Как по-твоему, кто из нас старше, я или Лупус? – спросила Татьяна.
– Разумеется, Лупус, – кистью руки указал на Лукорина Прей.
– На самом деле брат младше меня на семь лет.
Валтор перевел недоверчивый взгляд с брата на сестру. Затем – назад. С сестры на брата.
– Не может быть, – заявил он со всей определенностью.
– Еще как может, – усмехнулся Лупус. – Весь фокус в том, что мы с Татьяной слишком долго занимаемся узлами неопределенности и пузырями земли. И здорово запутались.
– То есть вы хотите сказать, что Лупус обогнал свое реальное время?.. – Валтор сосредоточенно сдвинул брови. – Или же Татьяна отстала от своего?
– Да какая разница? – безразлично пожал плечами Лукорин. – Время – относительно. А значит, любые споры о том, что было прежде, а что потом, абсолютно бессмысленны, поскольку каждый из нас ориентируется по своим собственным, пространственно-временным векторам. Пока мы существуем в одном вероятностном поле, – широко взмахнув обеими руками, Лупус нарисовал в воздухе большой круг, – наши вектора практически идентичны. Но, как только вступает в действие фактор неопределенности, начинается путаница.
– Поэтому я и повторяю снова и снова: не стоит использовать установку несколько раз подряд. Иначе все может обернуться тотальной неопределенностью.
Валтор окончательно потерял веру в то, что когда-нибудь сможет понять теоретическую часть того, чем занимаются Лупус и Татьяна Лукорины. Поэтому он решил вернуть разговор в практическую плоскость.
– Ну, хорошо, а что произошло после душа?
– Приведя себя в порядок, в относительный, надо сказать, порядок, поскольку ты, Валтор, переодеваться категорически отказался и натянул свою же только что постиранную одежду, вы сразу же забрались в квад и нырнули в очередной пузырь земли.
Валтор снял акубру и медленно провел ладонью по волосам. Ото лба к затылку. В его исполнении это означало наивысшую степень замешательства.
По счастью, Татьяна тоже решила, что пора заканчивать с теоретической частью. Пришла ли она к такому решению сама по себе или же ее на то сподвигнул растерянный вид рамона – без разницы. Главное, что с несусветными дебрями неопределенностей и вероятностей оказалось покончено. На время, скорее всего, но и то хорошо.
– Итак, давайте для начала определимся, какую точку мы выберем для создания узла неопределенности?
– То есть куда мы вернемся? – уточнил Валтор.
Татьяна недовольно поджала губы и чуть прищурилась. По всему было видно, что определение Валтора ей совсем не по вкусу. Однако сделав над собой усилие, Лукорина кивнула.
– Да… Можно и так сказать.
– Мы пересекли периметр два дня назад, вскоре после полудня. Чем ближе к этой точке мы вернемся, тем больше времени будет у нас в запасе.
– Наверное, лучше выбрать время после стычки с шинандзаки, – высказал свое мнение Иона.
– Точно, – согласился с ним Валтор. – Таранить заново «Кабу-Кабу» нам совсем ни к чему.
– Время?
– Где-то после пяти.
– Нужно успеть до того, как Калхун обрушил на нас ливень, – заметил Иона.
– Верно, – снова согласился с ним Валтор. – С Калхуном мы лучше познакомимся как-нибудь в другой раз. Значит, между пятью и шестью часами вечера.
Воспользовавшись встроенной в крышку стола клавиатурой, Татьяна быстро занесла необходимые данные в память машины.
– Было бы очень хорошо дать какую-нибудь привязку к месту. Какое-нибудь особенно запомнившееся вам событие.
– Ну, какие у нас были события? – Валтор постучал двумя пальцами по краю полей акубры. – Сначала Ионе засветили бумерангом по голове.
– Бумеранг был игрушечный, и кинул его Калхун, – уточнил Иона. – А с Калхуном нам лучше не встречаться.
– Тогда остается старик с огнеметом, охраняющий кладбище.
– Моисей Бухлер, – напомнил Александр.
– Точно, – кивнул Валтор. – Он самый. Сумасбродный старик, но, в общем-то, не опасный.
– И куда мы двинемся после кладбища? – задал очень правильный и своевременный вопрос Иона.
– Я вам сейчас покажу, – подвинувшись поближе к Валтору, Александр включил расположенный перед ним монитор. – Узнаете?
– Да, конечно, это Треугольник Кластеров, – ответил Валтор.
– Нет, – качнул головой Александр. – Это Треугольник защитного периметра, укомплектованный гравитационными минами. Треугольник Кластеров повторяет его контур, только Кластеры отнесены от периметра километров на сто.
– Откуда вам это известно? – недоверчиво прищурился Валтор. – Вы ведь никогда не покидали границ периметра.
– Дружище, это ведь только по-вашему Усопшие земли, – усмехнулся Лукорин. – А по-нашему – Наукоград. Чувствуешь разницу?
– Нет, – честно признался Валтор.
– Слышал про такую штуку, как телескоп?
– Не держи меня за идиота!
– А, так, значит, слышал. Так вот, у нас здесь их полно. И направлять их можно не только в небо.
– Так, значит, вы за нами подсматриваете!
– Было бы на что смотреть, – криво усмехнулся Лупус. – Если бы нам это было нужно, мы бы давно придумали, как преодолеть кордон. Понимаешь, парень?
– Что? – растерялся Валтор, понятия не имея, в какую сторону клонит Лукорин.
– Кордон, – Лупус сложил ладони вместе, – отгораживает не нас от вас, а вас от нас, – Лукорин развел руки в стороны. – Ну, теперь понимаешь?
Валтор задумался. Как следует задумался. Но все равно ничего не понял.
– Нас вполне устраивает сложившаяся ситуация, – объяснила Татьяна. – Нам нравится жить так, как мы живем. У нас есть все необходимое. Мы не вписываемся в мир победившего сепаратизма…
– Ни по каким параметрам, – ввернул Лупус.
– Контакт между нашими двумя мирами, скорее всего, закончится конфликтом.
– Но… – Валтор запнулся. Ему очень хотелось привести какой-нибудь веский довод, способный разрушить выстроенную Лукориными схему. Но, как назло, ничего не приходило в голову. В смысле, ничего дельного. И вдруг он вспомнил. – У вас ведь не хватает лекарств! Александр попросил у меня лекарство для лечения сына!
Лукорины удивленно посмотрели на Александра.
– Что с твоим сыном? – спросила Татьяна.
– Честно признаться, с ним все в порядке, – Александр смущенно улыбнулся. – Извини, Валтор, но я не мог придумать ничего лучшего для того, чтобы завязать с вами знакомство.
– Так ты нас обманул? – Валтор был не возмущен даже, а, скорее, раздосадован.
– В тот момент мне казалось, что это хорошая идея. – Улыбка Александра сделалась извиняющейся. – Мы ведь не знали, кто вы такие. Понятия не имели, зачем вы сюда явились. Нам было известно только то, что вы люди из внешнего мира. И, как ты теперь понимаешь, нас это совсем не радовало.
– Понятно, – мрачно кивнул Валтор. – То есть нам с Ионой следует поскорее убраться.
– Я совсем не это хотел сказать! – прижал руку к груди Александр.
– Он не это хотел сказать, – заверил Валтора Лупус.
– А может, вы все тут говорите не то, что хотите?
– Прекрати вести себя, как ребенок! – строго посмотрела на Валтора Татьяна. – Ты прекрасно понимаешь, что Александр прав!
– Ну, может быть, – не стал спорить Валтор.
Только рамону все равно было обидно из-за того, что его так просто развели с этим лекарством. Ведь сам-то он считал себя, ну, пусть не умником, но и не лохом же.
– Что тут дальше? – взглядом указал он на экран с картой.
– Здесь, как я понимаю, расположен Кластер Джерба, куда вам и нужно добраться, – Александр сделал отметку световым пером возле одной из вершин треугольника.
– Точно, – кивнул Валтор.
– Мы сейчас находимся здесь, – Александр переместил указку ближе к основанию треугольника. – Вот – озеро, вот – каменная гряда…
– Да, я умею читать карту, – перебил его Валтор. – А вот – кладбище, охраняемое Моисеем. Здесь мы и окажемся после… Как вы это называете? – посмотрел он на Татьяну.
– Мы говорим просто «после пузыря», – ответила та.
– Ну, хорошо, пусть будет так. Здесь, возле кладбища, мы окажемся после пузыря. Чуть дальше мы повернули направо и попали на дорогу, ведущую к вашему поселку. Куда нам ехать в этот раз?
– Простите, – поднял руку Иона. – Могу я задать вопрос?
– Конечно, – сделал приглашающий жест Лупус.
– Как я понимаю, при создании узла неопределенности вы используете не только временные, но и пространственные координаты?
– Верно, – кивнул Лукорин. – Эти четыре координаты неразрывно связаны.
– А нельзя ли сделать так, чтобы после пузыря мы оказались здесь? – Иона наклонился вперед и ткнул пальцем в вершину треугольника, возле которой находился Кластер Джерба.
– Отличная мысль, Иона! – одобрительно кивнул Валтор. – Зачем нам тащиться по грязи и бездорожью, если можно оказаться сразу на месте!
Татьяна сунула руки в карманы комбинезона и посмотрела на Валтора. Как на ребенка, требующего уже третью конфету.
– Конечно, мы можем задать точные координаты вашего места назначения. Но в такой ситуации в стадию неопределенности войдет координата времени.
– И чем это для нас чревато? – с видом знатока поинтересовался Валтор.
– Тем, что, оказавшись в нужном вам месте, вы можете попасть туда на неделю раньше или на год позже. Как повезет.
– Простите, – снова поднял руку Иона. – Но ведь тот вариант, который мы сейчас прорабатываем, с кладбищем Моисея, также подразумевает использование пространственных координат.
– Разница в том, – улыбнулась Татьяна, – что в этой точке пространства и времени вы уже были. Следовательно, узел неопределенности уже создан и одна из вероятностей использована. Люфт в координатах пространства и времени, скорее всего, тоже возникнет, но будет незначительным. Хотя, быть может, и заметным на глаз. Там же, куда вы хотите попасть, узла неопределенности еще нет. Он будет создан лишь в момент вашего появления. А значит, мы не в состоянии строго контролировать все его параметры. Если мы делаем упор на пространственных координатах, время начинает выписывать кренделя. И, соответственно, наоборот.
– Спасибо, – кивнул Иона.
– Не за что, – вновь улыбнулась ему Татьяна.
Валтору не понравилось то, что Лукорина разговаривает с андроидом значительно любезнее и доброжелательнее, чем с ним. Это что же, только потому, что Иона умнее его? Да он только делает вид! На самом деле он только знает больше! Потому что память у него безразмерная!.. И все равно Валтору это не нравилось. А почему, собственно, ему это должно было понравиться?
– Так куда мы направляемся после кладбища? – демонстративно обратился к Александру Валтор.
Давая тем самым понять, что его, вот лично его, интересует чисто практический аспект предстоящего. А вся эта теоретическая путаница – чушь, да и только. Даже если в ней как следует разобраться, никакого проку от этого не будет. А значит, нечего и время зря терять. Задача Лукориных – машину запустить. А он уж сам доедет до нужного места.
– Вам следует продолжить путь по той же дороге, – световым пером указал направление на карте Александр. – Примерно через сорок километров будет еще один съезд вправо. Вот им-то вам и стоит воспользоваться. Для ориентира, там, на повороте, стоит огромный валун.
– Памятник, что ли?
– Да нет, просто камень. По этой дороге вы доберетесь до поселка Борей-3. Прежде это было гуманитарное отделение Наукограда. Там живут потомки историков, культурологов, литературоведов, философов. Все это очень милые люди. Уверен, с ними у вас не возникнет никаких проблем. Основное их занятие – рыбоводство. Поэтому в окрестностях поселка множество искусственных прудов и озер. А вот дальше, – Александр прочертил на карте линию, ведущую от поселка гуманитариев прямо вверх, в направлении вершины треугольника, – на вашем пути окажется поселок скарабеев.
– Это, вроде бы, жуки такие, – вспомнил Валтор.
– Верно, – кивнул Александр. – Но в поселке живут не жуки. Как я уже говорил, до Исхода в Наукограде разрабатывалось несколько программ по заказу военного ведомства. Целью одной из них была активизация тех или иных способностей человека. Работы велись в самых разных направлениях – увеличение мышечной силы и мозговой активности, выявление различных феноменальных способностей, таких как телепатия, пирокинез, левитация, развитие ночного видения и интуиции. После Исхода работы эти были продолжены теми, кто остался. Им, а в особенности их детям и внукам, удалось сделать ряд прорывных открытий и добиться серьезных успехов на пути того, что они называют совершенствованием человеческой природы. На волне этих успехов в среде скарабеев возникло псевдофилософское учение, суть которого сводилась к тому, что человек достиг определенного этапа своего развития, на котором он сам может управлять своей эволюцией. И они принялись совершенствовать себя и своих детей, используя для этого имеющиеся у них технологии. Они и другим предлагали примкнуть к их рядам, но мало у кого их идеи нашли понимание.
– Почему? – спросил Валтор.
– В каком смысле «почему»? – не понял Александр.
– Почему вы не захотели стать лучше?
– Приобрести те или иные новые способности вовсе не означает стать лучше.
– Разве? Я бы, например, не отказался улучшить свою память. Да и физическую выносливость заодно. Что в этом плохого?
– Любые способности чего-то стоят, если человек прикладывает определенные усилия для того, чтобы заполучить их. Когда же их дают просто так, как подарок, то это ведет лишь к тому, что все таланты обесцениваются.
– Разве?
– Ну, разумеется! Представьте себе, что все люди от рождения умели бы рисовать, как Пикассо… Вы знаете, кто такой Пикассо?
– Иона знает, – кивнул на своего спутника Валтор.
– Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хосе Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис и Пикассо, – тут же выдал Иона, – выдающийся испанский художник, скульптор, керамист, график и дизайнер двадцатого века, основоположник кубизма, оказал исключительное влияние на развитие изобразительного искусства.
– Ну, что я говорил? – усмехнулся Валтор. – На пару с Ионой мы знаем практически все.
– Ну, так представьте себе, что все люди обладали бы врожденной способностью рисовать так же, как Пикассо. Чего бы стоила живопись, если бы любой ребенок мог взять карандаш и нарисовать на листе бумаги совершенную картинку?
– Наверное, ничего бы не стоила, – подумав, сказал Валтор.
– Вот именно, – кивнул Александр. – Мы не считаем выдающимся человеком того, кто всего лишь умеет говорить. Этой способностью легко овладевает каждый. Но мы восхищаемся тем, кто умеет говорить красиво, кому удается складывать удивительные словесные конструкции или находить необыкновенные метафоры; мы удивляемся способности того, кто владеет несколькими языками. В принципе, этому ведь тоже может научиться каждый. Однако для этого приходится прилагать куда больше усилий. И каждая новая ступень самосовершенствования требует от нас все больше усилий. Но именно это и заставляет нас двигаться дальше. Общество, в котором каждый легко, не прилагая никаких усилий, может получить любые способности, обречено на застой и стагнацию. Потому что у людей нет стимула для реального самосовершенствования. А значит, нет и движения вперед.
– Я ничего не понял, – покачал головой Валтор. – Но, мне кажется, я мог бы привести миллион доводов в пользу того, что на самом деле все совсем не так, как вы себе это представляете. Однако сейчас не время для споров. Давайте двигаться дальше.
Сказав это, Валтор ни капли не слукавил. Он на самом деле, был абсолютно не согласен с тем, что провозглашал Александр. По его мнению, подобное мог утверждать только тот, кому самому не приходилось корячиться ради того, чтобы не опуститься на самое дно. И вовсе не потому, что он был лентяй или бездарь. Просто жизнь не дала ему подходящий шанс. Иначе бы он непременно им воспользовался. И все бы стало для него совсем иначе. И, может быть, тогда бы он тоже стал говорить красивые слова о том, что всего в этой жизни следует добиваться самому, иначе мышцы одрябнут, взор и слух притупятся, а мысль так и вовсе станет запинаться сама за себя. Он бы мог много чего сказать. Вот только не обладал он способностью красиво и убедительно говорить. Зато прекрасно понимал, в каких ситуациях лучше промолчать.
– Со скарабеями вам лучше не встречаться.
– Почему?
– Они отличаются крайней подозрительностью. Да и вообще не любят чужаков. Кстати, это тоже одно из последствий того, что они с собой сделали. Получив что-то задаром, человек начинает всех вокруг подозревать в том, что они хотят покуситься на его неожиданное приобретение. В целом, конечно, они совсем не плохие люди и уж точно не злодеи. Но станут долго выяснять, кто вы, откуда и зачем к ним явились. Все это может затянуться не на один день.
– Понятно, – кивнул Валтор.
Лукорины тем временем заняли места напротив двух расположенных рядом экранов и занялись составлением программы для создания нужного им узла неопределенности. Они проделывали это уже не в первый раз, а потому роли были расписаны заранее. Основную работу выполняла Татьяна. Лупус занимался проверкой полученных ею данных и время от времени включал переговорник, чтобы дать необходимые указания работающим на пирамидах техникам.
– Поселок скарабеев Борей-4 удобно объехать с запада. Местность позволяет это сделать.
– Можно полюбопытствовать, почему вы называете их скарабеями? – спросил Иона.
– Так они сами себя называют. В Древнем Египте скарабей был символом и олицетворением бога Хепре, чье имя переводится как «возникший из себя самого». Слово «хепре» близко по смыслу к слову «хепер», что значит «превращаться, перерождаться». Таким образом, Хепре, а с ним и скарабей воплощали в себе чудесную способность постоянно изменяться и принимать различные формы.
– Я почти уверена, что эту идею подкинул скарабеям кто-то из гуманитариев, – на секунду оторвавшись от своей работы, заметила Татьяна.
– Зачем вообще как-то себя называть? – непонимающе выпятил нижнюю губу Валтор.
– А почему ты называешь себя рамоном? – спросил Игорь.
– Рамон – это моя специальность.
– Не-а, – не отрывая взгляда от экрана, уверенно мотнул головой Лупус. – Твоя специальность – снабженец. А рамоном ты называешь себя для того, чтобы подчеркнуть свое отличие от остальных.
– Кстати, что это значит – рамон? – спросила Татьяна.
– Ну, как мне говорил дед, а он тоже был рамоном, так их прозвали реднеки и прочие жители пампы. Все они мечтали бы получить право жить в Кластере. Кластер был и остается для них олицетворением рая. А те, кто приезжал к ним из Кластера, были людьми из рая. Рай-мэны – так их называли вначале, смешивая при этом два языка. Со временем «раймэн» преобразовалось в «рамон». Так что теперь это слово ничего не обозначает, кроме нас, рамонов.
– То есть это ваше собственное слово? – спросил Лупус.
– Да!
Валтор вскинул подбородок, готовясь дать отпор, когда Лупус отпустит какую-нибудь шутку по этому поводу. Но Лукорин только удовлетворенно кивнул и продолжил свое занятие.
– После Борея-4 дорога заканчивается. И вот здесь, почти у самой вершины треугольника, – Александр обвел жирной линией место, о котором говорил, – начинается самый неприятный участок вашего пути. Это те самые Усопшие земли, которые вы то и дело поминаете. Только мы называем это место Лунным Карантином. Сокращенно – Лункар. Там были захоронены опасные химические и радиоактивные вещества, а также потенциально опасные биоматериалы, выбросы которых после разрушения объектов, на территории которых они использовались, едва не стоили всем нам жизни. Все делалось в дикой спешке, поэтому сейчас невозможно точно сказать, что именно и где было зарыто в землю. Поначалу в Лунном Карантине все умерло. Но затем… Потом там начало происходить нечто непонятное. Жизнь будто начала возрождаться. Но это была уже какая-то другая, чуждая нам жизнь. Странные растения, никем и никогда прежде невиданные существа… Скарабеи заняты тем, что не выпускают их за пределы Лункара. Пару раз они сами пытались вторгнуться на территорию Лунного Карантина, чтобы навести там порядок. Второй раз – при поддержке шинандзаки. Но оба раза они были вынуждены отступить, – Александр сделал паузу и посмотрел на Валтора. – Вам придется ехать через Лунный Карантин.
– Ты это серьезно? – искренне удивился рамон.
– Другого пути нет. На востоке после создания Лунного Карантина образовалась почти непроходимая топь. На машине вы там точно не проедете. На западе… – Александр сделал деликатную паузу. После чего возвестил: – На западе ситуация еще хуже.
– Да ну? – С деланым изумлением Валтор сдвинул акубру на затылок и вскинул брови. – И что же может быть хуже черт знает чего, окруженного непроходимой топью?
– Пузыри.
– Пузыри?
– Пузыри земли.
– Те самые пузыри? – Чтобы дать понять, о каких именно пузырях идет речь, Валтор указал на Лукориных.
– Да, пузыри вероятностей, – подтвердил догадку Валтора Александр. – Там все ими забито. Где вы окажетесь, попав в любой из этих пузырей, и как изменится после этого ваша жизнь, предсказать невозможно.
– Дьявол! – выругался Прей.
– Есть вероятность оказаться вообще где-то за пределами нашего мира, – добавил, как бы между прочим, Лупус.
– А, можно поинтересоваться, как образовались эти… залежи пузырей? – спросил Иона.
– А что тут непонятного? – мрачно усмехнулся Валтор. – Отбросы местного производства!
– Ошибаешься, – холодно глянула на него Татьяна. – Наша установка расположена под искусственным озером, все неиспользованные пузыри улавливаются водой и постепенно разрушаются.
– Откуда же те, что возле Лунного Карантина?
– Да я же говорю тебе – откуда угодно! – повернулся к Валтору Лупус. – Из другого времени, измерения или с другой планеты! Для того чтобы это выяснить, нужно влезть в один из тех пузырей! А лично у меня, знаешь ли, такого желания не возникает.
– Шинандзаки рассказывали мне о таинственных гонщиках, за которыми они охотятся, – вспомнил Валтор.
– Ну, да, – кивнул Лупус. – Они из тех самых пузырей.
– И не только они, – добавил Александр. – Вся та мерзость, что затянула Лунный Карантин, все те твари, что там обитают, они же не самозародились в грязи. Захоронив там все наши нечистоты, мы всего лишь создали для них среду обитания.
– Значит, где-то еще есть такая же установка?
– Ну, а почему нет? То, что придумал один, может придумать и кто-то другой. Тогда получается, что наш Лунный Карантин кто-то решил использовать как отстойник для неиспользованных пузырей. Примерно так же, как мы используем озеро над установкой. Хотя, с другой стороны, не исключено, что при определенных условиях пузыри земли могут образовываться и естественным образом.
– Значит, как ни крути, придется ехать через Лункар?
– Для вас это единственная возможность оказаться на месте вовремя.
Александр, похоже, был в этом абсолютно уверен. А если так, то какой смысл продолжать обсуждать этот вопрос? Так или иначе, а им все же придется ехать через Лункар.
И все же Валтор не удержался:
– Но если даже суперскарабеи вместе с шинандзаки не смогли пробиться через этот ваш Лунный Карантин, как нам это удастся?
– В том-то и дело, что скарабеи с шинандзаки шли в Лункар для того, чтобы драться. Вы же попытаетесь проскочить незаметно.
– Попытаемся, значит? – саркастически усмехнулся Валтор. – А что, если не получится?
– Ну, у вас на кваде установлен пулемет, – заметил Лупус, прислушивавшийся, как оказалось, все это время к разговору.
– А в кого стрелять, не подскажешь? – не скрывая сарказма, поинтересовался Валтор.
– Извини, я в Лункаре никогда не был, – покачал головой Лупус.
– Вам никто не сможет сказать, с чем вы имеете шанс столкнуться в Лункаре. Там все постоянно меняется. Поэтому я и говорю, что лучше всего вам попытаться проскользнуть через Лункар по возможности тихо и незаметно, не привлекая к себе внимания.
– Хороший совет, – хмыкнул Валтор. – Но поскольку других вариантов, как я понимаю, нет?..
– Нет.
– Значит, придется сунуть башку в пасть тигру.
– В таком случае, у меня к вам будет просьба, – Александр замялся, как будто не знал, как лучше сказать то, что он хотел.
– Догадываюсь, о чем ты хочешь попросить, – усмехнулся Валтор. – Так что можешь говорить напрямик.
– Я хотел попросить вас обоих по возможности фиксировать то, что будет происходить в Лунном Карантине. Наговаривайте на диктофон все, что будете видеть вокруг, в особенности то, что покажется вам любопытным или необычным. По возможности, делайте фотографии, еще лучше – видеозапись. Вся эта информация будет поистине бесценна. Потому что, рано или поздно, нам придется разобраться с тем, что там происходит.
– А ты уверен, что мы еще вернемся? – спросил Валтор.
И посмотрел при этом на Татьяну.
Как будто это она должна была ответить на вопрос.
Но Лукорина даже бровью не повела.
– Я надеюсь на это, – сказал Александр.
– Ты же – рамон, – добавил, глядя в экран, Лупус. – А рамоны – вечные бродяги. Раз уж ты узнал дорогу к нам, когда-нибудь тебя непременно снова сюда занесет.
– Тогда все вопросы к нему, – большим пальцем Валтор указал на Иону. – У него идеальная память – он вообще ничего не забывает. К тому же легко сможет сделать для вас копию нужных эпизодов.
– Это было бы замечательно, – с надеждой посмотрел на Иону Александр.
– Нет проблем, – улыбнулся андроид. – Для меня это как дышать.
– Кстати! – указал пальцем на Александра Валтор. – Я тебя надул!
– О чем ты? – непонимающе сдвинул брови Александр.
– Я понятия не имел, о чем ты собираешься нас попросить. Но сказал так для того, чтобы разговорить тебя, – Валтор довольно улыбнулся. – Теперь мы квиты.
– У нас все готово, – сказала Татьяна.
– Секундочку, – Лупус надавил пальцем три расположенные друг за другом кнопки и с видом человека, закончившего очень важную и неимоверно тяжелую работу, потребовавшую от него глубокой сосредоточенности и полнейшей самоотдачи, откинулся на спинку стула. – Вот теперь – все!