Глава 22

Челнок стоял на вершине пологого песчаного холма. В открытом люке, свесив ноги вниз, сидела Милана, наблюдая, как я осматриваю Жанну. Стюардессу как раз совсем недавно стошнило, поэтому нам пришлось приземлиться – и салон в порядок привести, да и так, просто. Постоять, воздухом подышать.

Действие стимулятора прекращалось, и Жанна снова начинала чувствовать себя плохо – лицо бледное, даже серое, как пергамент, на щеках и подбородке красные пятна, глаза желтеют понемногу.

– Тебе часов восемь осталось, – почесав в затылке, вынес я, наконец, заключение.

Жанна ничего не ответила, только смотрела на меня вопросительно. Я же старался взглядом с ней не встречаться, но получалось еще хуже – глаза все соскальзывали к разорванному на груди комбинезону. Но бывшей стюардессе было уже наплевать – она, старавшаяся стянуть порванную ткань на груди даже в лагере охотников, сейчас на это просто не обращала внимания.

– «Плохо», – через несколько секунд охарактеризовала положение Жанна, только немного другим словом.

Кивнув, по-прежнему не глядя ей в глаза, я перестал чесать затылок и начал теребить ухо. Сейчас взгляд зацепился за браслет на запястье стюардессы, который уже не мигал, а ровно светился бордовым. Но тут Жанна обхватила себя руками, и браслет исчез из поля зрения.

– Действие Пустошей. Мы говорили в самом начале, помните? – чтобы не смотреть стюардессе в глаза и на ее притягивающую взгляд частично обнаженную грудь в прорехах комбинезона, я глянул на Милану, – жителям ТехноПолиса нельзя долго оставаться здесь.

– Я могу как-то до утра дотянуть? – поинтересовалась Жанна, – чтобы мне еще одни сутки засчитали?

Странные люди. Деньги, деньги… Вот о чем эта рыжая ненастоящая стюардесса думает сейчас? Ей умирать скоро, довольно мучительно, кстати, а у нее первая мысль о деньгах – дотяну до следующих суток или нет. Вот на что ей деньги нужны, интересно? «Наверняка хрень какая-то», – мысленно поморщился я и, чтобы Жанна не увидела тень презрения в моих глазах, снова глянул на Милану. Девушка, сидя на краю люка, начала понемногу болтать ногами, но смотрела на стюардессу с участием. И тут я вспомнил, зачем деньги нужны Милане, и подумал, что в принципе у Жанны тоже могут быть веские причины. Внешняя картинка ведь, как оказывается, очень часто отличается от того, что есть на самом деле. И благополучный по виду человек иногда может нести на себе столько проблем, что удивляешься, как он выглядит так хорошо под таким грузом…

Помотав головой, прерывая льющиеся на меня откровения, я посмотрел на солнце. Полдень уже давным-давно миновал, жарит оно не как на сковородке. Так, шашлычок на мангале. Значит, скоро вечер, а ночью…

– Скоро вечер, а ночью тебе полегче будет, – начал я думать вслух, – восемь часов – это минимум. Часов десять еще есть… может, и дотянешь. Вот еще, – достав из кармашка, показал я стимулятор, – в принципе, четыре часа еще вполне сносно с ним себя чувствовать будешь. Лечить он не лечит, но сама видишь – понемногу блокирует. Нам когда сутки засчитываются? Во сколько? – посмотрел я поочередно на девушек.

– С рассветом, – ответила Милана. Произнеся это, она вытянулась стрункой, спрыгивая из люка, подошла к Жанне и села рядом, обняв ее за плечи.

– С рассветом… – эхом повторил я.

– Очень тяжело… будет? – спросила меня стюардесса.

– Ну, ты спросила, – покачал я головой, задумавшись и подбирая слова. Опыт гибели от воздействия Пустошей у меня был – ощущения хорошо помню.

– Слушай, ну от восприимчивости твоей зависит. Это знаешь, как будто ты болеешь, – начал вспоминать я свои тогдашние ощущения, – при этом у тебя дикое похмелье, голова болит, живот крутит, блевать частенько тянет.

– Это ты про смерть от воздействия Пустошей рассказываешь? – поинтересовалась Милана.

– Нет, блин, про то, так в клубе нажрался в прошлый четверг! – раздраженно ответил я, – конечно про Пустоши, про что же еще!

– Прости, не ругайся, пожалуйста, – потупившись, Милана попросила это таким тоном, что я ее сразу же простил, – просто ты говорил, что у тебя персонаж всегда из Пустошей был, помнишь, тогда в самолете разговаривали? Вот я и удивляюсь, откуда ты знаешь, как умирают жители ТехноПолиса от…

– Участвовал я в ивенте одном как-то, – прервал я ее. – «Кто дольше проживет» назывался. Нас там… ну, не суть, в общем, всем участникам антиген вкололи. Там убивать друг друга по-быстрому надо было, а то, что нам вкололи, блокировало защитную реакцию организма жителей Пустошей. Я тогда почти всех пережил и умер сам, – бросил я, невольно поежившись от воспоминаний. Тогда, очнувшись после виртуальной смерти в капсуле, в первый раз испытал очень неприятные ощущения, которые догнали меня в реальности.

– Так ты умирал уже от этого? – утвердительно, с затаенной надеждой в глазах спросила Жанна.

– Ну да, говорю же, – кивнул я.

– А… а сама смерть? Как? – она даже сглотнула от волнения.

– Ну… – поднял я взгляд в небо, прикрыв глаза.

Перед внутренним взором встал полуразрушенный домик, где я забился в угол, сжимая винтовку без патронов, которой уже пару раз воспользовался как дубиной, надеясь, что успею сдохнуть раньше, чем дикие найдут меня в этих развалинах.

– Последние минуты легче всего, – вспомнил я, – тяжесть отступает и как будто в беспамятство проваливаешься.

– Тогда и я смогу, – улыбнулась стюардесса.

– Жанна… – вздохнул я, – через пару часов у тебя безостановочно сопли потекут, ты блевать будешь каждые полчаса, а к утру начнут волосы выпадать. Ты этого хочешь?

– Брр, – стюардесса передернула плечами в отвращении и даже по волосам себе провела, будто проверяя, на месте ли. Вот как – проняло, наконец!

– Ребят, тогда оставьте меня, а? В норе какой-нибудь, я там до рассвета дотяну. Очень не хочу, чтобы вы меня в таком состоянии видели, а? – поочередно посмотрела на меня и на Милану стюардесса.

– Слушай, а не проще вместе с нами сейчас улететь и… – сделал я некий «фьюить» рукой, – и дома, и при бабках, пусть немного меньше. Зато без мучений, а?

Оставлять ее одну, тем более умирать, мне категорически не хотелось.

– Арчи, – с трудом поднялась Жанна на ноги, но постаралась держаться прямо и подошла ко мне.

– Арчи, – кивнув, эхом произнес я, глядя ей в глаза. Воспаленные, усталые, все в красных прожилках.

– Спасибо тебе, ты очень хороший парень, – вдруг широко улыбнулась Жанна, неожиданно крепко меня обняв, а после еще и в щеку поцеловала. – Спасибо тебе, что помог мне… нам, – бросила стюардесса взгляд на Милану. – Просто пойми, я же сюда не просто так пришла, мне деньги нужны.

Теперь мне тем более не хотелось ее одну оставлять. Не ради нее – ради себя. Она-то ладно – ей деньги нужны, но мне же самому себе придется объяснять, почему я ее бросил. Второй раз уже, кстати, бросил.

– Не понимаю, – покачал я головой. – Слушай, у тебя есть уже деньги за двое суток здесь, неужели не хватает? Неужели оно стоит того, чтобы мучиться всю ночь, теряя человеческий облик, лишь бы бабла срубить?

Видимо, в моем голосе все же что-то мелькнуло, после чего взгляд Жанны стал неожиданно жестким.

– Арчи, стабильно пару раз в неделю меня бьет муж. И чтобы не разбудить ребенка, я стараюсь не кричать от боли. Даже когда он меня недавно головой об бортик ванны колотил, а потом там же и трахал, не закричала. Как ты думаешь, можно мне сейчас разок потерпеть, чтобы убежать от всего этого, а?

Как-то внезапно она все это сказала, я даже не нашелся что ответить.

– Э… а полиция там, не? – немного даже отпрянув, растерянно выдохнул я. Как-то в сознании не очень укладывалась картинка, когда один человек безнаказанно второго головой о бортик ванны бьет, а потом еще и… без последствий для себя.

– Арчи! – наткнулся я на взгляд Миланы, которая тут же сложным выражением лица показала мне, что не стоит расспросы продолжать.

– Прости, – снова обняла меня Жанна, – прости, пожалуйста, я вовсе не хотела тебя своими проблемами грузить. Просто пойми – если ты так спокойно рассказываешь о том, как здесь смерть пережил, то думаю, и мне не очень тяжело будет. Ребят, оставьте меня, пожалуйста, а? Я очень не хочу, чтобы вы видели, как мне плохо, – Жанна отстранилась, но ее руки по-прежнему лежали у меня на плечах.

– А это… – не зная, куда девать свои руки, я невольно положил ладони ей на талию.

– Я запомнила телефон Геры и, как только у меня все наладится, позвоню обязательно, хочу в реальной жизни спасибо вам сказать. Хорошо? – убирая руки с моих плеч, еще раз улыбнулась Жанна.

– Хорошо, – кивнул я немного растерянно – по-прежнему не знал, куда руки деть, и продолжал держать ее за талию.

– Милана, – развернулась стюардесса и, подойдя к ней, приобняла девушку, что-то негромко говоря ей на ухо. – Все, – не слушая зардевшуюся Милану, отошла от нее Жанна и подняла руки, обратив их к нам ладонями, – все, улетайте, пожалуйста. Очень не хочу, чтобы вы видели, как я тут буду…

– Держи, – шагнул я к ней, достав из-за пояса рейдерский пистолет, – там один патрон остался.

– Спасибо, – невесело усмехнулась Жанна, принимая оружие.

– Стимулятор еще держи, – протянул я ей препарат, – если себе его вколешь, даже поспать сможешь.

– Спасибо. Все, улетайте уже, – махнула Жанна рукой.

Я все не мог двинуться с места, но подошла Милана и увлекла меня за собой, к челноку, который немного криво лежал на брюхе рядом.

– Егору позвони обязательно! – крикнула напоследок Милана перед тем, как створка люка с шипением закрылась.

«Егору? Какому Егору?» – несказанно удивился я, но почти сразу догадался – Гера же! Надо же, Геру, оказывается, Егором зовут. Вот уж не знал.

Когда мы взлетали, Жанна еще смотрела нам вслед, несколько раз помахав рукой, а после развернулась и пошагала в сторону исчерченной оврагами долины неподалеку.

– Полетели? – отвернулся я от экранов к Милане.

– Куда? – отведя взгляд, поинтересовалась она.

– Мда… – пожал я плечами. – Ну, как я понял, вариант закончить приключение нами не рассматривается, поэтому полетели куда-нибудь вон туда, – показал я на невысокую столовую гору неподалеку, – там припаркуемся и посидим. Подождем, – кивнул я на маленькую фигурку Жанны на экранах, – мало ли кто еще приедет к ней. Завтрашнего утра дождемся, а там посмотрим.

– Полетели, – согласилась Милана.

Кивнув, я развернулся в кресле и взялся за штурвал. Уже меньше чем через минуту приземлил челнок на плоской вершине горы, развернув его носом в сторону далеких оврагов, к которым брела едва заметная отсюда фигурка.

Тихо зашипел люк, открываясь, а после того, как он щелкнул, упершись в ограничитель, в катере наступила полная тишина. Лишь камни периодически потрескивали под тяжелой тушей катера. Выйдя из кабины, Милана подошла к люку и уселась на край борта, свесив ноги вниз.

– Мэрилин, смотри по экранам, если кто живой появится, говори сразу же.

– Да, капитан.

Подойдя к сидящей на краю борта Милане, я аккуратно присел рядом, случайно задев ее плечо. Слишком близко как-то получилось – отодвинулся немного и заметил, что девушка тоже немного поерзала.

– Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Что произошло, когда я вас… высадил.

Милана помолчала немного, а потом начала говорить. Рассказала про то, как они спрятались в развалинах, пережидая там ночь, как случайно оказались замеченными заглянувшими в эти развалины рейдерами, как убегали по пустыне, выйдя из зоны сафари и подав аварийный сигнал.

– И что, никто не прилетел? – удивился я.

– Егор сказал, что минут двадцать. Но нас раньше захватили.

Молча я глянул на Милану, ожидая продолжения.

– Рейдеры, – пояснила она, – мутанты. – Помолчав немного, девушка кратко рассказала, как захватившие их рейдеры привезли пленников в деревню, а после туда прибыли охотники, которые не забрали Геру, еще и оставив там несколько пассажиров нашего рейса, но увезли с собой на патрульном катере ее и Жанну.

Вот оно, значит, как. «Среди мутантов тоже охотники были, – догадался я, – только женского пола, с интересными персонажами». Я вспомнил огромную мутантку с отвисшей грудью, застреленную мной одной из первых. И они, мутанты, связавшись с другой группой, традиционных, так сказать, охотников, просто обменяли парней на девушек, ведь охотникам из лагеря наверняка две девушки гораздо интереснее троих парней.

– И знаешь… там, среди них был… – когда речь зашла об охотниках, вздохнув, посмотрела на меня Милана, будто подбирая слова.

– А это? – пользуясь возникшей паузой, провел я на себе воображаемую линию по груди, от шеи до живота, повторяющую по очертаниям разрез на комбинезоне Миланы. Несмотря на то что ткань комбинезонов самовосстанавливается, как бы склеиваясь и прилипая к коже, на ней все равно остаются шрамы от повреждений.

– Это… – посмотрела себе на бок Милана, – это меня за машиной на веревке волокли, об камень какой-то задела, порвалось. А это, – показала она себе на грудь, – мутант в деревне рейдеров резать начал, снять хотел, но его отогнали быстро.

В наступившей тишине явственно раздался скрежет металла. Только по взгляду Миланы я догадался, что это скрипит сминаемая обшивка катера под моей перчаткой, – слишком сильно я вцепился в угол борта.

– Кхм, – кашлянул я, поднимая руку, мельком увидев вмятину в том месте, где только что держался, – прости, я дурак. Извини, что вас одних оставил, надо было…

– Арчи, не парься, – покачала головой Милана, – все нормально, все ты правильно сделал. Если бы не ты, мы бы все еще в первый день в плену оказались.

– Слушай, а что ты говорила по поводу охотников? Ну, ты сказала, что среди них был кто-то? – посмотрел я на девушку.

Милана будто бы замялась, даже губу закусила, но задумчивость ее длилась недолго.

– Да… – решилась она, наконец, – да вроде среди них обычные люди, а на поверку выходит, что могут вот просто так убивать, издеваться, насиловать, – пожала она плечами и мельком мазнула взглядом по отметинам на обшивке, которые я оставил перчаткой доспеха.

– И еще? – что-то она не договаривает, точно.

– Арчи, давай об этом потом поговорим. Когда в реальности окажемся, хорошо?

– …

– Пожалуйста? – она так посмотрела на меня, прервав еще не сказанную фразу, что я кивнул, соглашаясь.

– Знаешь, – после недолгого молчания покачал я головой, – обычно я никогда не парюсь по поводу своих поступков, потому что всегда делаю то, что кажется мне правильным. Но сейчас я понимаю, что не надо было нам разделяться.

– Да не парься, говорю же, все правильно сделал. Ты-то сам чем занимался в это время? – спокойным, своим обычным тоном с проскальзывающими дерзкими нотками поинтересовалась девушка.

Ухмыльнувшись, я рассказал, как таранил катер охотников, как потом допрашивал охотницу, – кстати, на лице Миланы было явно удовлетворенное выражение, когда говорил о методах убеждения в виде ударов прикладом по лицу; рассказал о разрушенной базе патруля, о том, как уничтожил вездеход, и в красках поведал, как приземлялся вслепую на челноке. Когда дошел до того, как оказался на базе охотников, про комнаты «мотеля» говорить не стал – ну его, не надо ей такого знать, наверное.

– Круто, – улыбнулась в конце рассказа Милана, – вот они удивляются там сейчас.

– Да уж наверное, – тоже улыбнулся я.

Пока мы сидели и разговаривали, солнце опустилось вниз, краснея и понемногу скрываясь за линией горизонта.

– Пойдем, – вопросительно посмотрел я на девушку. – Утро вечера мудренее?

– Пойдем, – кивнула Милана, поднимаясь.

Мэрилин закрыла люк сама, даже не дожидаясь команды. Молодец, учится.

Пройдя в кабину, я нашел в боковых панелях полки и опустил их. Кровати, практически как в плацкарте, только белья постельного нет – только матрац и небольшая подушка.

Сделав приглашающий жест, показывая Милане на одну из полок, подошел ко второй, у противоположной стены кабины.

– Мэрилин?

– Да, капитан?

– Смотри внимательно по экранам в режиме сканера. Увидишь движение, буди меня сразу голосом.

– Да, капитан.

– Можешь свет выключить.

– Да, капитан, – тут же яркий, почти дневной свет погас, и кабина погрузилась в полумрак, развеваемый приглушенной подсветкой приборной панели, огоньками многочисленных датчиков и светящимися контурами экранов внешнего обзора, которые транслировали сейчас сумерки за бортом.

Я вздохнул и, не снимая доспехов, развалился на откидной полке; устроился на спине, закинув руки за голову и вперившись взглядом в потолок. Так заснуть явно не получится – слишком много произошло за последние двое суток. «Хотя… почему не получится, я же эти двое суток и не спал!» – вспомнил я, и тут же веки будто тяжестью налились.

– Капитан? – вырвал меня из полудремы голос Мэрилин.

– Да?

– Капитан, я проанализировала состав воздуха в кабине и пришла к выводу, что вы испытываете физическое влечение к находящемуся на борту пассажиру.

– Кхм, – поперхнулся я – и вместе с кашлем с меня весь сон слетел, как и не было.

– К пассажирке тогда уж, и, кстати, меня Милана зовут, – раздался голос с противоположной стороны кабины.

Голос с веселыми нотками, надо сказать.

– Капитан, мне кажется, что из-за присутствия пассажирки Миланы вы перестали часто называть меня «дорогой». Моя догадка верна? – поинтересовалась Мэрилин.

– Мэ… дорогая, ты знаешь, – приподнялся я на локте и, сощурившись, поскреб затылок. – Такие вопросы принято обсуждать… ну, наверное, наедине. Это не очень этично и…

– Да-да, – судя по голосу, Милана хмыкнула в темноте, – может, мне выйти?

– Да не надо, просто…

– Пассажирка Милана, анализ воздушной смеси в кабине показывает мне, что и вы испытываете к капитану идентичное чувство, поэтому я и завела разговор в вашем присутствии.

Теперь настала моя очередь хмыкать.

– Мэрилин, дорогая. – С трудом сдержав смешок и сдерживая эмоции, я попросил: – Мэрилин, у людей не принято говорить так прямо на столь деликатные темы. Поэтому давай, когда останемся наедине, я тебе все объясню, договорились?

– Да, капитан.

– Вот и хорошо, – все еще широко улыбаясь, кивнул я, – а теперь давайте спать. В смысле, мы с Миланой спать, а ты, Мэрилин, будь начеку, пожалуйста.

– Да, капитан.

– Вот и хорошо, – поднимая руку и находя в меню функцию гипносна, кивнул я.

Приятные откровения, конечно, но сейчас лучше поспать.