Дети начинают принимать информацию, касающуюся финансов, с самого раннего возраста – что можно получить с помощью денег, как это работает, какую роль деньги играют во всех сторонах жизни, – и у них формируется собственное отношение к этому предмету. Поскольку дети не могут постичь взрослый мир целиком, они интерпретируют все услышанное и увиденное в собственные подсознательные правила жизни. В эти правила они включают и убеждения о деньгах, которые перенимают от старших. Такие установки, или денежные сценарии поведения, вовсе не всегда отражают действительность с точки зрения взрослых. Как раз наоборот, дети видят жизнь в ином свете и поэтому нередко усваивают информацию в искаженном виде. Взрослея, люди зачастую продолжают вести себя так, как будто их ложные установки истинны. Иногда они обнаруживают, что уже не могут сменить свои деструктивные модели поведения, ведь где-то в глубине души эти убеждения кажутся им вполне правильными и разумными.

Представьте, что денежный сценарий поведения – это сценарий пьесы с несколькими действующими лицами. Сценарий пишет один человек, а определенную роль запоминает другой человек – актер, который играет конкретного персонажа именно в этой пьесе. Если он хорошо выучит сценарий и хорошо исполнит свою роль, мы получим именно тот результат, который задумал драматург. Однако если актер попытается сыграть по этому сценарию другую роль или другую пьесу, последствия будут катастрофичны. В точности так же дело обстоит и с денежными сценариями поведения.

Для того чтобы выучить свою роль, актеру нужно повторять ее снова и снова. Лишь немногие актеры, какими бы талантливыми они ни были, могут прочитать сценарий один раз и затем безупречно сыграть на сцене. Им необходимо постоянно практиковаться. Подобным образом сила любого денежного сценария поведения зависит от того, как часто повторялось первоначальное событие или финансовая травма и как сильно оно впечатлило ребенка. Малыш, который лишь однажды услышал рассуждения мамы о том, что семейный бизнес может развалиться и родителям не на что будет купить еду, с большой долей вероятности не усвоит вредный сценарий поведения. Если же ребенок раз в месяц, раз в неделю или ежедневно слышит подобные опасения матери, он непременно приобретет глубокое убеждение, которое будет сопровождать его и во взрослой жизни и пагубно повлияет на его дальнейшие поступки. Наши самые застарелые и глубоко укоренившиеся денежные сценарии поведения часто формируются в результате похожих финансовых травм.

Например, когда Бренде было восемь лет, в отличие от своих братьев и сестер она копила деньги. А когда тем понадобились средства, они ограбили ее, разбив копилку.

Грустная история, но весьма невинная, не правда ли? Но маленькая Бренда усвоила то же убеждение, которого придерживался и Скрудж: «Никому нельзя доверять свои деньги». В детстве оно помогало и Скруджу, и Бренде. Однако этот денежный сценарий перестал приносить пользу им обоим, когда они повзрослели, хотя Бренда стала вести себя совершенно не так, как Скрудж.

Бренда выросла и сейчас зарабатывает двести пятьдесят тысяч долларов в год. Для того чтобы ни в чем себе не отказывать, ей достаточно было бы только ста тысяч, но каждый год она тратит абсолютно все, что зарабатывает. Многими из купленных вещей она не пользуется. Бренда использует все свои средства, вместо того чтобы делать сбережения или выгодно их вложить, – ведь подсознательно она боится, что другие могут отобрать эти накопления. Это застарелое убеждение становится еще более сильным, когда родители, братья или сестры звонят Бренде (а это нередко случается) с просьбой помочь им выпутаться из очередной финансовой проблемы. Никогда не откладывая сбережений в банк, она не может отказать родственникам, если те просят выручить их с деньгами. К сожалению, растрачивая средства сразу после того, как заработает их, Бренда сама ставит себя на один финансовый уровень со своими братьями и сестрами – она тоже остается без гроша в кармане.

Таким образом, усвоенные в детстве денежные сценарии поведения могут с успехом оказывать влияние на наши убеждения и поступки даже тогда, когда мы уже давно стали взрослыми.