Глава 10

На землю стали опускаться сумерки. Воздух пропитался солью Балеарского моря.

Пия затихла, и Ник, нахмурившись, подумал, что единственной причиной ее молчания могло быть то, что он назвал их сегодняшний ужин невинным словом «свидание».

И все же он держал руку Пии в своей горячей руке, не отпуская ее, и вполне понимал, что они выглядели как два влюбленных голубка. Они вошли в самый лучший бар в городе.

Склонившись к Пии, Ник прошептал:

– Ведь раньше у тебя были свидания, да?

Боже, конечно. Джинсы так бесподобно сидели на ней, что кровь бросалась ему в голову и приливала к паху. Повседневная одежда ей очень шла. Он увлекся властной женщиной в деловом костюме, но сейчас она стала похожа на соседскую девочку, с которой с удовольствием разговорился бы любой прохожий.

– Конечно, были, – ответила Пия немного вызывающе, из чего Ник заключил, что свиданий у нее было не так уж много. Интересно.

Когда, выпрямив спину, она подняла подбородок, Ник искренне рассмеялся. Если она думает, что этот ледяной вид смутит его, то она глубоко ошибается.

– Никандро! Как давно ты не был у нас, amigo!

Увидев Тулио Барроса, лучшего шеф-повара на планете, темноволосого маленького толстяка, Ник улыбнулся:

– Да, ты прав, друг мой. Рад видеть, что здесь ничего не изменилось.

Одна стена представляла собой голую скалу, три других были выложены простым кирпичом. Массивные столы из темного дерева, резные тяжелые стулья, кремовая плитка на полу, заманчивые ароматы кухни – все это создавало непередаваемую атмосферу тепла и уюта. Недаром этот бар славился по всему миру.

При появлении Ника раздались возгласы: «Как поживаешь? Как твой бизнес? А что это за красавицу ты привел?»

Крепко обняв Пию за талию, Ник стал здороваться с присутствующими. Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда Тулио стал отпускать ей комплименты со всей своей испанской горячностью, а затем указал им на маленький уединенный столик в углу зала:

– Садитесь за мой стол. Я принесу вам сангрию и самые лучшие блюда, которые я приготовил сегодня.

Пия внимательно оглядела столик. Ник еще крепче обнял ее.

– Пытаешься прикинуть, как тебе сесть подальше от меня?

Она надула губы.

– Да.

Ник усмехнулся:

– Я не позволю тебе сделать это. Садись.

Бросив на него испепеляющий взгляд, Пия направилась к столику, а Ник последовал за ней. Он уселся таким образом, что колени их соприкоснулись. Ник почувствовал себя в своей стихии: он ощущал ее тело, видел весь зал и ее прекрасное лицо, освещенное приглушенным светом.

Тулио налил им вино в высокие бокалы, и Пия стала пить через соломинку, ритмично двигая своими полными губами. Потом она приступила к еде.

Брюки вдруг стали тесными для Ника, и он едва сдержал бразильское ругательство: она ела так, будто занималась любовью со своей едой. Она смаковала и наслаждалась каждым кусочком. И это было самой соблазнительной картиной, которую Ник когда-либо видел.

Пия медленно и эротично облизывала кусочки. Ему страстно захотелось самому попасть в ее горячий влажный рот. Ник попытался вспомнить, когда же у него в последний раз был страстный секс, но ему это не удалось. Он хотел продолжить их разговор насчет того, сколько свиданий у нее было, но, глядя на ее соблазнительные губы, он задал совсем другой вопрос:

– Сколько у тебя было любовников?

Ник ждал ее ответа, и ему показалось, что железный обруч стянул его грудь… Однако он сделал ошибку, задав этот вопрос сейчас, когда Пия была так сосредоточена на еде. Подавившись куском, Пия склонилась вперед, и Ник стал стучать по ее спине, и вскоре она вновь смогла дышать. Лицо ее посинело.

– Ты хочешь моей смерти? Это не твое дело!

Ник сочувственно погладил ее по спине и прошептал ей в ухо:

– Это означает, что у тебя не было любовников. Ты девственница, bonita?

– Нет!

Все посетители ресторана разом взглянули на них, а Пия ударила его кулаком под столом. Затем яростно прошептала:

– Скажи мне, ради бога, где ты видел двадцативосьмилетнюю девственницу? – Выпрямив спину, она фыркнула. – У меня были любовники.

– Хорошие любовники или «так себе»?

Широко открыв глаза, она покачала головой:

– Ты вообще когда-нибудь думаешь, о чем говоришь?

– Значит, ничего особенного. – Ник усмехнулся.

– С чего ты взял?

Ник внезапно вспомнил о том, как она застыла тогда, в Финляндии, когда была возбуждена до предела. Он никогда в жизни не оставлял женщину неудовлетворенной.

Ее щеки покрылись горячим румянцем.

– Я знаю, когда женщина близка к оргазму, querida. Если бы я прикоснулся к тебе, ты взорвалась бы.

Ее синие глаза потемнели от гнева. Ему показалось, что из них посыпались искры.

– Вау, Ник, поразительная наблюдательность. Только я думаю, что я не создана для этого. Меня это не волнует.

Dios, не удивительно, что она так долго сопротивлялась ему.

– Ты говоришь о сексе? В нем нет ничего аморального или запрещенного в этой стране.

Пия перекатывала во рту кусочек мяса, а Ник следил за каждым ее движением.

– Странно, слово «невинность» вряд ли сочетается с тобой, однако порой ты мне кажешься невинной. Тебя надо многому научить, Пия.

– И ты предлагаешь себя в качестве учителя? Ты считаешь своей гражданской обязанностью показать Олимпии Мериси, что такое хороший оргазм?

– Ах, querida, уверяю тебя, что есть способы испытать не один, а несколько оргазмов за одну ночь. – Наклонившись, Ник поцеловал ее в нежный изгиб подбородка, а затем прошептал ей на ухо: – К тому времени, когда я закончу с тобой, ты сама все увидишь.

Ее роскошные груди высоко поднялись, и Пия судорожно втянула в себя воздух.

– Мне кажется, у тебя чересчур раздутое самомнение, Никандро. Тебе не надо верить всему, что говорят женщины.

Ее голос был ледяным, и от холода, исходившего от нее, по коже Ника пробежали мурашки.

– Позволь мне высказать предположение. Какой-то подлец разбил твое сердце, Пия? – Это была просто догадка, но ведь Пия – желанная добыча для тех, кто знал ее отца. Она богатая наследница. – Либо мужчины боятся тебя, либо они охотятся за деньгами твоего отца. Это так?

Глаза ее потемнели от гнева и боли, и Нику показалось, что кто-то нанес ему удар в живот.

– Можно и так сказать, – ответила она тем ледяным тоном, который он не слышал уже несколько дней.

– Что случилось, Пия? – тихо спросил Ник, понимая, что лучше не давить на нее.

Ему была ненавистна мысль, что какой-то мужчина обидел ее. Он нежно погладил ее по руке. Затем, похоже, Пия пришла к какому-то решению, потому что, вскинув голову, она произнесла:

– Я лишь на минуту перестала владеть собой. Я поверила лживым словам, которые он мне говорил. Я доверилась ему. Но однажды, когда у нас было свидание, я случайно услышала, как он хвастается своим друзьям о том, что он окручивает дочь Зевса, чтобы проникнуть в «Ку виртус», а она так податлива, что он может жениться на ней хоть завтра.

Сердце Ника сжалось. Неудивительно, что она постоянно отстраняется от него, подавляя их взаимное влечение. Ее использовали, и она считала, что Ник поступит так же. Так ли это было на самом деле? Да, именно так.

Из раздумий его вывел ее резкий голос.

– А ты знаешь, что сказал мне мой отец? Он сказал: «Не доверяй ни одному мужчине, Олимпия. У них всех есть тайные планы. Ты хочешь, чтобы люди серьезно воспринимали тебя как женщину? Тогда не веди себя как шлюха».

Слово «женщина» она произнесла так, будто в этом было что-то постыдное. Это слово звенело в его голове. Черт возьми, это уже не имело никакого отношения к их сделке.

– Если ты наслаждаешься любовью и близостью с мужчиной, это не значит, что ты шлюха, Пия. Ты такая красивая и страстная, и если ты будешь подавлять в себе свои желания, не выпускать их наружу, то они в конце концов умрут в тебе. Занятие любовью дает тебе ощущение жизни. Ты чувствуешь, что живой. И этого не стоит стыдиться.

– Ты говоришь мне как человек, который хочет затащить меня в постель ради встречи с Зевсом, или как друг? – с горькой усмешкой спросила она, повторив его собственные слова. – Как друг, который совершенно бескорыстен?

– Как друг. Поверь мне. – Странно, но это было правдой. – Забудь о том, кто я есть и почему мы с тобой сейчас сидим здесь, в этом кафе. У тебя был неудачный роман, причинивший тебе страдания, но это не значит, что тебя теперь ожидает холодное и одинокое будущее. Это был твой последний любовник?

– Да, – тихо сказала Пия, растерянно оглядев зал. Ее взгляд переходил с одной влюбленной парочки на другую.

Ник с трудом сглотнул комок в горле и, протянув руку, сжал ее пальцы. Он сжимал их до тех пор, пока она не взглянула на него.

– Когда ты отстраняешься от людей, подавляешь в себе свои чувства, это не делает тебя сильнее, Пия. Ты становишься слабее от этого, потому что делаешь это из страха.

Ее светлые брови приподнялись, будто то, что он ей говорил, было сущим бредом.

– Ты красивая, чувственная женщина, Пия, и ты не должна быть одна. В тебе столько огня! И не важно, что будет между нами, обещай мне, что ты запомнишь это. Сделай еще попытку. Не все мужчины лжецы и подлецы, и… – Ник затих.

«И я в том числе», – хотел сказать он, но это было бы откровенной ложью. Ирония судьбы заключалась в том, что женщина, с которой он не был честен, была той самой женщиной, которую он хотел больше всего. Нику хотелось убить того гада, который разрушил ее сердце, но ведь сам он чуть не сделал то же самое. Он хотел воспользоваться ее именем, ее статусом, использовать ее ради достижения своей цели.

Откинувшись на стуле, Ник закрыл глаза. Может быть, ему надо было найти другие способы, чтобы добраться до Зевса. Он был так близок к осуществлению своей цели. После стольких лет усилий ему оставалось сделать шаг, чтобы встретиться лицом к лицу с человеком, отнявшим у него родителей, лишившим его наследства, разрушившим его жизнь.

И почему эти мысли так терзают его? Почему он так страстно ее хочет? Почему ее счастье для него важнее его собственного?

Черт возьми, почему все так неправильно?

Пия сидела за стеклянным столиком в пентхаусе Ника, раскрыв перед собой ноутбук, и смотрела на потрясающе красивое ночное небо, усыпанное яркими звездами. Полная луна проливала туманный свет на сверкающий огнями город, расцвеченный неоновыми рекламами.

Ник отстранился от нее. Со вчерашнего вечера, когда они были в ресторане. Он перестал ее соблазнять, окружать своим вниманием.

Пия часто ловила на себе его пристальный взгляд, в котором читалось такое желание, что ей хотелось выпрыгнуть из кожи, но в остальном он был безупречно вежливым, как истинный джентльмен. Может быть, у него какие-то неприятности. Может быть, враги строят ему козни или что-то еще. Вряд ли он способен на глубокие душевные тревоги.

Пия думала, что он отменит их поход в музей Пикассо, запланированный на это утро, но это даже не пришло ему в голову. Ник также не отменил мероприятие на вечер – их последний вечер в Барселоне – и повел ее в свой «самба-клуб» в старом городе. Если бы месяц назад кто-то сказал ей, что она будет сидеть здесь, как глупая школьница, влюбленная в одноклассника, она ответила бы ему, что он сошел с ума. Но так оно и было.

Ведь ни один мужчина не смотрел на нее так, как смотрел Ник. В его глазах горел огонь, обжигавший ее кожу. Воздух между ними накалился до предела, и Пия чувствовала, что готова сделать для него все, что он пожелает.

Сигнал о пришедшем письме отвлек ее внимание, и она взглянула на экран компьютера.

«Никаких новостей. Ничего, что могло бы свидетельствовать о причастности Карвальо к шумихе, раздутой вокруг «Ку виртус». Он выглядит чистым. Завтра утром попытаюсь раздобыть новую информацию.

Будь осторожна, Пия.

Дж.».

Осторожна? Пия следовала правилам, думала головой, не допускала эмоций. Но с Ником ее чувства выплеснулись наружу.

Ее мысли прервал мелодичный звонок, сообщавший о том, что приехал лифт. Двери открылись, и из них вышел Ник, вернувшийся с утренней пробежки. Его мускулистое тело было покрыто потом.

Боже, помоги ей! Один взгляд на него – и ее мгновенно кинуло в жар. Волосы Ника были влажными, несколько густых прядей прилипло ко лбу. Капли пота стекали по вискам и повисали на квадратном подбородке.

Непроизвольным движением потерев рукой мускулистый живот, Ник вгляделся в ее лицо:

– Снова работаешь, querida?

– В клубе возникли некоторые проблемы. – Пия внимательно взглянула на него, но он и бровью не повел при упоминании «Ку виртус».

– Пусть твой отец разбирается с этим, Пия, – предложил Ник твердо и решительно.

Она чуть не сказала ему, что такой возможности у нее нет.

– Мы уезжаем через двадцать минут. Я быстро приму душ.

Ник был воплощением мужской сексуальности, и при мысли о том, что ей придется еще одну ночь лежать одной на его огромной кровати в гостевой комнате, представляя себе, как он целует ее, как его твердый член входит в нее, становилось невыносимо тяжело.

Уперев руку в бедро, Ник не двигался с места, просто смотрел куда-то вдаль через ее левое плечо. И когда Пия вгляделась в его лицо, она увидела боль в его глазах.

– Все в порядке, Ник?

Он наконец-то взглянул на нее, и его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать. Что-то очень важное. И Пии показалось, что она стоит на краю скалы и сейчас сорвется вниз. Ник, сжав кулаки, повернулся и пошел в ванную комнату.

Пия сделала глубокий выдох – она даже и не знала, что перестала дышать, – и обессиленно откинулась на спинку кресла.

– Кстати, – сказал Ник, дойдя до двери ванной. – На твоей кровати лежит коробка. Она пригодится тебе, когда мы пойдем в клуб.

Встав с кресла, Пия едва сдержала себя, чтобы не броситься в свою комнату, как ребенок в рождественское утро. На огромной кровати с балдахином лежала коробка из дизайнерского бутика. Черная, перевязанная широкой золотистой лентой с изысканным узлом.

Дыхание Пии слегка участилось, и она потерла руками джинсы. Подарок. Ник купил ей подарок. Пия подняла крышку и судорожно всхлипнула, а в глазах вдруг защипало от слез. На черной подкладке лежало красное платье из тончайшего шелка. Дрожащими пальцами Пия погладила вышивку, украшавшую лиф. Вынув платье из коробки, она встряхнула его, и юбка взлетела вверх, как облако. Когда она надела его через голову, нежный шелк прикоснулся к ее телу.

Странно: она могла купить себе сотню подобных платьев, но ей никогда не хотелось выглядеть красиво для кого-то. Это платье было невероятно дорогим – по крайней мере, для нее. Потому что это был подарок мужчины, который ее любил. Должен был любить.

Пия поняла: настало время признаться себе в том, что она тоже любила Ника. Единственное, чего она не могла понять: хватит ли у нее сил сдаться ему. Отдать ему свое тело и открыть, кто она есть? Пойти на столь рискованный шаг?

Задумавшись, она подняла одну ногу и постояла так секунду, словно фламинго. Затем, нагнувшись, надела одну красную туфлю, потом – другую. Схватив шкатулку с драгоценностями, она открыла крышку, и сердце ее забилось при виде большого черного бриллианта каплевидной формы. В памяти сразу всплыл тот день, когда отец подарил его ей. Никакого нежного поцелуя в щеку или ласковых слов, но она знала, что отец по-своему любит ее, и этого было достаточно.

Подняв цепочку, Пия стала любоваться бриллиантом, переливающимся на свету, но вдруг ее настроение омрачилось: она вспомнила Занзибар. Тогда в глазах Ника вспыхнула такая ненависть, что ей стало страшно.

Вздрогнув, она украдкой посмотрела в сторону двери, ожидая, что Ник уже вышел из душа. Наверное, в бриллиантах Сантоса таилась какая-то нераскрытая тайна. Пия поспешно положила камень обратно в шкатулку. Может быть, у Ника имеются какие-то мистические предубеждения против черных бриллиантов, поэтому он так странно отреагировал тогда, увидев его?

Выйдя в коридор, она отчетливо услышала звук льющейся воды, и этот звук потянул ее за собой. Она пошла к ванной комнате, предназначенной лично для него. Сквозь стеклянную загородку, над которой поднимался густой пар, она увидела Ника, и сердце ее больно сжалось. Уперев руки в черную кафельную плитку, он стоял под струями горячей воды, обессиленно опустив голову. У него был несчастный вид.

Словно почувствовав ее присутствие, Ник поднял голову. Вода лилась ему на лицо, и он протер рукой глаза.

– Пия?

Он был таким красивым! Широкие плечи, узкая талия, с ямочками внизу спины, а ягодицы были безупречной формы и невероятно сексуальными. Пия почувствовала, что тело ее покрылось испариной. Все внутри ее загорелось огнем, и струйка пота потекла между грудей.

– Ты купил платье до того, как разбил вазу? – спросила она, и голос ее дрогнул, когда она предстала перед ним.

– Прежде чем я разбил эту вазу за две тысячи евро? Да. Тебе понравилось? Я имею в виду платье.

– Да, очень. Спасибо.

Ник едва заметно кивнул:

– Пожалуйста. Я очень рад.

Она не могла отвести от него взгляд. Она могла лишь думать о том, не сбросить ли с себя его подарок, не войти ли к нему и не сделать ли то, о чем она грезила целую неделю. Ник стоял, повернувшись к ней спиной, и не шевелился. Может быть, он думал о том же, что и она? И был так же возбужден?

– Уходи… сейчас же.

– А если я не хочу?

Оттолкнувшись от кафельной стены, Ник прорычал:

– Я не буду заниматься с тобой любовью, Пия.

Пии показалось, что ее осыпали золотом, будто она выиграла джекпот.

Он не хотел ее использовать. Так, как это делал Этан. Теперь она это поняла. И теперь она хотела его больше, чем всегда. Он никогда не причинит ей боль ради своих корыстных целей.

Пия улыбнулась, но сказала только одно:

– Ты можешь продолжать говорить это себе, сколько угодно… querida.