Глава VII
Жерар хотел рассказать о новой затее своего брата миледи, которая ожидала их в длинной галерее. Он плотно уселся на невысокий стул, обитый золоченой кожей, и начал свою длинную и горькую речь. Миледи, расстроенная и удивленная, слушала его, в то время, как Николас бродил по галерее, рассматривая последние приобретения милорда, вполуха прислушиваясь к разговору.
— Если только вы обладаете на него большим влиянием, чем я, Кейт, — говорил милорд, то я молю вас употребить его сейчас. Похоже, Ник родился мне на горе, но я хочу, чтобы он остался жив.
Николас, пристально разглядывавший высокую вазу в одном из шкафов, поднял голову.
— Когда ты купил эту штуку, Жерар? — поинтересовался он.
— Не может быть, чтобы Николас и в самом деле затевал такое! — с надеждой сказала миледи. — Дорогой брат! Николас! Скажите мне, о чем вы думаете?
Николас поставил на место вазу и ленивым шагом приблизился к миледи.
— О гончарном искусстве, Кейт, но Жерар не отвечает на мои вопросы.
— Да хранит вас Господь, Николас, неужели насчет Испании вы говорите серьезно? — резко спросила миледи.
Николас стоял, плавно перекатываясь с носка на пятку и заложив руки за спину. Улыбка играла на его губах.
— К чему все это? Я уже сказал все, что хотел, Жерар, хотя тебе это и не понравилось. Чего же ты хочешь еще?
— Ник, оставь свой глупый тон и дай мне трезвый ответ! Скажи, что ты шутишь!
— Я совершенно трезво заявляю вам, брат, что не шучу.
Рука милорда сжала подлокотник кресла, и он заговорил.
— Ты сознательно отдаешь свою жизнь на волю какого-то глупого каприза. Неужели тебе надоело жить? Или тебе так нравится думать о смерти? Может быть, успех вскружил тебе голову, и ты надеешься преуспеть и тут?
Николас кивнул.
— Но, Николас, это на вас не похоже! — пробормотала миледи.
— Напротив, мадам, это очень на него похоже! — возразил Жерар. — Ник живет своими невероятными планами. Я должен был догадаться, чем это кончится! Но надеяться вывезти из Испании и привезти домой девушку, иностранку, врага, чтобы она когда-нибудь заняла место миледи в этом доме! Нет, это переходит все границы!
— Правда? — быстро прервал его Николас. — Ты ошибаешься, Жерар. Я следую примеру первого барона, который также привез домой иностранку и врага, чтобы она стала его женой.
Милорд свирепо посмотрел на него, но ничего не сказал. Миледи беспокойно заговорила.
— Какая она, Николас?
— Тьфу! — отвернулся милорд.
Николас посмотрел на миледи сверху вниз, взгляд его стал мягче.
— Кейт, это леди небольшого роста, созданная из огня и силы духа, у нее громадные темные глаза и ямочки с обеих сторон самого прелестного ротика во всем христианском мире.
— Но она испанка! — возразила миледи.
— Доверьте мне исправить это, — кратко ответил он.
Женщине понравилось такое романтическое начало, она улыбнулась и вздохнула. Однако милорд быстро опустил ее с облаков на землю.
— Чего ради спрашивать, какая она? Ты никогда ее не увидишь. Точно так же, как больше не увидишь и Ника, если только он пустится в это безумное предприятие. Я в этом уверен.
Николас рассмеялся.
— Уверенным ты можешь быть только в том, Жерар, что никогда не избавишься от меня! Ведь я — несчастье всей твоей жизни…
— Парень, ты отлично знаешь, что у меня нет ни малейшего желания избавляться от тебя. Неужели я никак не могу повлиять на тебя? Ради нашего рода!
Николас протянул руку и показал мизинец с кольцом Доминики.
— Видишь — это подарок моей возлюбленной. На этом кольце я поклялся найти ее. Я ответил тебе?
Милорд стал отчаянно жестикулировать.
— Я в очередной раз убедился, что с тобой бесполезно разговаривать. Когда ты планируешь отправляться?
— Примерно месяца через три, — ответил Николас. — «Рискующий» стоит в доке, на его ремонт уйдет некоторое время. На этой недели мне нужно съездить в Лондон, чтобы отдать дань уважения королеве. Там я назначил встречу молодому Дэнджерфилду. После этого я съезжу в Вустер, узнаю, как дела у Аделы. Но мы еще увидимся через месяц, можешь не волноваться.
Спустя два дня он выехал из Алрестона на берберийском жеребце из конюшни милорда, следом за ним неторопливо трусил Джошуа Диммок. Они не спеша ехали по равнинам, пока не добрались до почтовой дороги.
— Никогда нам нет покоя! — жаловался Джошуа облакам. — Если мы не потонем в море, так увязнем в этой грязи. Все одно!
— Тише, негодник! — сказал Боваллет, насмешливо глядя на слугу.
Когда поздно вечером они подъехали к Лондону, ворота города уже были закрыты.
— Как, негодяи, — вскричал Джошуа в ярости. — Не пускать Боваллета, каково? Сейчас вы увидите, как я разделаюсь с этими наглыми горожанами!
— Никаких драк, болван, мы остановимся у Табарда.
Большая таверна приветливо светилась огнями, в распоряжение Боваллета была предоставлена лучшая комната и еда. Наутро он пересек Лондонский мост, направляясь к «Таверне Дьявола» в Ист Чипе, где с полным на то основанием надеялся найти сэра Фрэнсиса Дрейка.
Хозяин, почтительно приветствовал старого знакомого и засуетился, приготовляя комнату «для его чести». Сэр Фрэнсис действительно жил в этой таверне, но утром вышел куда-то, и хозяин не мог сказать, куда. Однако на одиннадцать часов был заказан обед, где должны были быть мастер Хокинс и сэр Вильям Кавендиш, как заверял хозяин, а также некоторые другие гости.
— Накрой место и для меня, Уодлоу, — приказал Николас и отправился на поиски сэра Френсиса, или любого другого из своих товарищей, с кем его мог свести случай.
Местом, где скорее всего можно было встретить сэра Френсиса, была площадь перед собором Святого Павла. Там же, несомненно, он мог услышать и самые последние новости. Сэр Николас направился в западную часть города, пробираясь по запруженным народом улицам, сравнительно быстро добрался до знаменитого собора и, звякая шпорами, взбежал по ступеням.
Торговцы и менялы больше не собирались в соборе, как это было двадцать лет назад, но галерея собора еще была постоянным местом встреч всех придворных кавалеров и щеголей, желавших себя показать и людей посмотреть. Тому, кто хотел повидать друга или узнать последние новости, надо было прогуляться по галерее собора, где, рано или поздно, он должен был увидеться с самыми известными людьми города.
Боваллет подошел к группе молодых людей, обменивавшихся придворными сплетнями. Его взор быстро окинул присутствовавших, он пробрался сквозь толпу и стал осматриваться. Посмотрев мимо двух кавалеров фатоватого вида, с неприязнью уставившихся на него, он увидел невысокого, крепко сбитого человека с огненно-золотистой бородой и серыми глазами, слегка раскосо посаженными на широком лице. Этот человек стоял, широко расставив коротковатые ноги, уперев руки в бока, и разговаривал с пожилым джентльменом в длинном плаще. Одет он был в модный камзол с широкими полами, а в ухе носил серьгу с драгоценным камнем.
Сэр Николас протолкался к ним поближе и в приветственном жесте поднял руку. Плотный человек увидел его и направился навстречу Боваллету.
— О, да это Ник! — проревел он. Голос у него был сильный, словно он привык кричать сквозь ветер и гром пушечных выстрелов. — Это мой малыш! — Он схватил руку Боваллета и хлопнул его по плечу. — Откуда ты взялся? Клянусь светом Господним, я рад видеть тебя, парень!
Несколько голов повернулись к ним. Один из джентльменов повернулся на голос:
— Боваллет, черт возьми! Храни вас Господь, Николас!
Боваллет приветствовал своего друга и всех, кто подошел к ним поближе. Рука Дрейка лежала на его плече, а Ник стоял, обмениваясь праздными разговорами с теми и другими, отвечая на жадно задаваемые вопросы. Однако вскоре Дрейк увел его, и они направились назад к «Таверне Дьявола».
— Какие новости? — спросил Дрейк. — Я слышал о твоих делах в Мэне, ты все шумишь. Что скажешь хорошего?
— Порядок, — ответил сэр Николас и кратко рассказал о своих приключениях.
Дрейк кивнул.
— Обошлось без потерь?
— Несколько убитых, вот и все. Перинат выходил с Сантьяго, чтобы проучить меня. — Он усмехнулся и вытянул руку, на которой сияло кольцо с рубином. — Вот так! Я взял это у Перината, чтобы мы не забыли друг друга до самой смерти.
Дрейк засмеялся и сжал его руку.
— Хвастливый петух! А что еще?
— В Виго направлялся галеон, груженный шелками и пряностями, а также золотом… Еще что-то… Да лучше вы расскажите про себя.
У Дрейка были новости из Вирджинии, поскольку он только что вернулся из маленькой колонии. Он привез домой колонистов и знал немало интересного. Мужчины увлеклись разговором и замедлили шаг. Было уже гораздо больше одиннадцати часов, когда они добрались, наконец, до «Таверны Дьявола», где в верхней комнате собрались с полдюжины гостей, нетерпеливо ожидавших своего хозяина.
Дрейк ввел в комнату Боваллета, обняв его за плечи.
— Извините за опоздание, — сказал он. — Но смотрите, кого я привел!
Гости шумно задвигались, кто-то воскликнул:
— Сумасшедший Николас, Бог ты мой! — все остальные стали шумно приветствовать его.
Среди гостей был Фробишер, спокойно поздоровавшийся с ним; мастер Уильям Хокинс, солидный человек в костюме из грубой, ворсистой байки; был юный Ричард, его племянник, он стоял рядом с Кавендишем, единственным придворным среди морских волков; мастер Джон Дэвис, упрямый и непреклонный, еще несколько человек, в основном известные сэру Николасу. Скоро, казалось, даже брусья на потолке загудели от диких рассказов, смеха и звона пивных кружек. Дрейк по-хозяйски уселся во главе стола, усадив сэра Николаса по правую, а Фробишера по левую руку. Фробишер нахмурил брови, глядя на Боваллета, и сказал:
— Я слышал о твоем возвращении. Кое-кто из твоих людей повстречался с моими в «Галантном Ховарде». Хорошенькое дело! Они говорили, теперь ты плаваешь с женщинами на борту. Как так, Боваллет?
Дрейк хитро поднял бровь, глядя на Боваллета.
— Это верно, — беззаботно ответил сэр Николас.
— Небывалая вещь для моряка, — иронически заметил Фробишер. — Это что, твоя новая шутка?
— Ты просто ревнуешь, Мартин, — коротким смешком оборвал его Дрейк. — Как это произошло, Ник?
— Очень просто, — ответил Боваллет и рассказал все, правда, очень кратко.
Дрейк обмакнул кусочек хлеба в вино и искоса посмотрел на него. Фробишер мрачно заметил:
— Боваллет ищет любовь в открытом море и делает красивый жест. Я бы не поплыл с тобой, Боваллет, и за тысячу фунтов.
— Не осмеливаешься, Фробишер? — ласково поинтересовался сэр Николас.
— Нет, уволь. А что ты еще натворил в последнем плавании?
— Славная добыча, — сказал Дрейк. — И кольцо от Перината — на память, правда, Ник?
— Я простой человек, — ответил Фробишер. — Слишком простой для таких дел. Дрейк и ты, ты и Дрейк! — он покачал головой.
Мастер Дэвис рассмеялся и стал говорить о планируемой экспедиции, отправляемой на поиски Северо-Западного пролива.
— Да, ты сумасшедший бродяга Ник, но у меня найдется для тебя место, если только ты решишь отправиться со мной.
Это вызвало общий разговор, грубоватые шутки и дружеские упреки мастеру Дэвису за излишнюю откровенность.
Кавендиш, с блестящими глазами слушавший все это, вставлял словечко то тут, то там, и наконец заговорил о своих планах. Он снарядил три корабля в Вест-Индию, следуя великолепным примерам других мореплавателей. Сэр Николас пожелал ему успеха и выпил за это. Затем он увидел, что серые и задумчивые глаза Ричарда Хокинса устремлены на него. Он весело заговорил с ним и рассмеялся, увидев, как покраснел юный Ричард.
— Этот малыш плавает с вами, Дрейк? — спросил сэр Николас. — Быстро же идет время! Я оставил его чуть ли не в пеленках!
— Да, да, — ответил Дрейк. — Все Хокинсы одинаковы: чуть родятся — и сразу в море. А ты не говорил со старым мастером Хокинсом в Плимуте?
— Поговорили, и немало, и пива выпили порядком. Я слышал, великий Джон стал еще более великим, а, Ричард?
— Мой отец говорил о войне с Испанией, — сказал Ричард. — Он говорит, что Уолсингхэм напомнил ему об этом.
— Так выпьем за счастливый день! — воскликнул Боваллет.
Фробишер принялся расспрашивать Боваллета о его планах, а мастер Дэвис, разгоряченный целым блюдом угрей, ударил кулаком по столу и громко пригласил Боваллета плыть вместе с ним на поиски Северо-Западного пролива.
Боваллет со смехом отклонил это предложение и довольно туманно ответил Фробишеру. Дрейк снова покосился на него.
Только много позднее, когда в пустой комнате остались всего двое мужчин, а в камине запылал торф, Дрейк начал задавать вопросы. Он раздул длинную трубку, вытянул перед собой ноги, а затем посмотрел на Боваллета узкими, проницательными глазами.
— Что за чертовщина, Ник? Расскажи мне. Боваллет быстро отвел взгляд от сияния очага и вызывающе посмотрел на Дрейка.
— Почему в моей голове должна быть непременно чертовщина?
Дрейк ткнул в него трубкой.
— Я же знаю тебя, Ник, разве ты не понимаешь? Ты мне еще ничего не рассказал, но Мартин уже выжал из тебя эту тайну.
Тогда Ник все объяснил. Дрейк приоткрыл рот от удивления, глаза его загорелись.
— Хорошо, очень хорошо! — сказал он. — Но как?
— Я поеду за ней в Испанию, — ответил сэр Николас таким тоном, словно говорил о своей воскресной прогулке в Вестминстер.
Услышав такой ответ, Дрейк громко расхохотался.
— Господи, спаси и помилуй! — Он внезапно протрезвел и, наклонившись вперед, сжал руку Боваллета. — Послушай меня, Ник, не надо. Ты слишком хорош, чтобы пропасть ни за что.
Блестящие голубые глаза на мгновение встретились с серыми.
— Так вы думаете, я непременно пропаду? Дрейк поднял бороду и пожевал ее кончик, плечи его вздрагивали.
— Не знаю… Впрочем, дерни Филиппа за длинный нос, Ник, если только увидишь его сатанинское величество! Клянусь, ты вернешься невредимым даже из самой преисподней! Но как ты проникнешь в Испанию? Через деревушку контрабандистов?
— Нет, это может привести к разоблачению. Мне нужны бумаги, чтобы было что показать в случае нужды. Черт бы все побрал — у нас ведь сейчас нет посла в Мадриде!
— От английских бумаг толку не будет, — согласился Дрейк. — Тебя сразу задержат. Смирись и выбрось эту блажь из головы.
— Клянусь Богом, только не я! Я попытаю счастья у своих французских родичей.
— Интересно, а они у тебя есть?
— Множество. Кстати, один из них будет особенно рад услужить мне, в память о старых временах. Это маркиз де Бельреми, мы отмерили вместе немало лиг по континенту, много лет назад. Да, и царапин мы выдержали порядочно, Бог свидетель! — Он тихо рассмеялся своим воспоминаниям. — Бели он сможет достать мне французские бумаги — что ж, хорошо. А нет, так я найду какой-нибудь другой способ.
Наступило молчание. Дрейк попыхивал трубкой.
— Не забудь о разрешении на путешествия в открытом море, мастер сумасшедший. Каперское свидетельство тут не подойдет. Только мне почему-то кажется, что королева не захочет так просто терять тебя в каком-то безрассудном предприятии в Испании. У нее могут быть на твой счет иные планы.
— Можете мне поверить, разрешение я достану. Как вы думаете, в случае, если королева откажет, Уолсингхэм не окажет мне эту любезность?
Дрейк состроил гримасу.
— Да уж, конечно, мне известно, что он будет счастлив заслать шпиона в Испанию. Но черт тебя подери, Ник, это безумие! Неужели ты так мало ценишь свою жизнь?
— Я очень ее ценю, но она зачарована. Вы сами так говорили, Дрейк. А где теперь находится двор?
— В Вестминстере.
— Тогда завтра же я отправляюсь в Вестминстер, — решил сэр Николас.
На следующий день он подъехал к дворцу, совершенно неотразимый в расшитом камзоле, надушенный мускусом, со свежеподстриженной бородкой. На его плечах лежал плащ бургундского покроя. Получить доступ во дворец не составило труда для сэра Николаса Боваллета, одного из любимцев королевы. В ее сердце всегда оставался уголок для этого красивого забияки.
Сэр Николас быстро прошел в одну из длинных галерей, которую ему указали. Там уже ждали выхода королевы несколько придворных дам и довольно много кавалеров. Он узнал, что королева уединилась с французским послом, сэром Френсисом Уолсингхэмом, и сэром Джеймсом Крофтсом. Все это ему сообщил вице-канцлер, сэр Кристофер Хэттон, горделиво прохаживавшийся в галерее. Хэттон холодно, но вежливо приветствовал его и протянул два пальца. Боваллет быстро отпустил его руку и пустился в разговор с элегантным и серьезным Рейли, также поджидавшим выхода ее величества. Сэр Кристофер свирепо покосился на Боваллета и, казалось, подобрал край своего плаща. Заметив это, Боваллет открыто ухмыльнулся. Ревность сэра Кристофера показалась ему абсурдной.
Ждать пришлось еще около получаса, но он приятно провел время и довольно скоро заставил возмущенно рассмеяться одну из фрейлин, считавших его отважным, но нахальным кавалером. Таким он, собственно, и был.
Наконец в дальнем конце галереи послышались шаги, занавес отдернули, и в галерею медленно вошли четверо. Первой шла королева, худощавая женщина среднего роста на очень высоких каблуках. Огромный воротник, сиявший драгоценными камнями, поднимался за ее головой. Огненно-рыжие волосы королевы были тщательно завиты и уложены локонами, прическу украшали драгоценные гребни и прочее. Необъятное платье тоже сверкало драгоценностями. Королева ослепляла взоры сиянием украшений и блеском дорогой материи. Глаза присутствующих обратились к ней, но так было бы, будь она одета даже в самый скромный наряд из бумазеи. Ее лицо было густо намазано гримом, но глаза были очень живые — необычные темные глаза, не очень большие, но невероятно блестящие и странно пронзительные.
Немного позади королевы, придерживая рукой занавес, стоял, наклонив величавую голову и почтительно выслушивая брошенное ему через плечо приказание, де Мовиссьер. Сэр Френсис Уолсингхэм держал свиток, который тут же передал Крофтсу, хмурившемуся в глубине комнаты. Довольно печальные глаза сэра Френсиса заметили, казалось, всех собравшихся в галерее. Взгляд его задумчиво остановился на Боваллете, но он ничего не сказал.
Де Мовиссьер склонился, целуя руку королевы. Она притопнула ногой, и глаза ее опасно сузились. Фрейлины, знакомые с этими грозными признаками, почувствовали приближение грозы.
Де Мовиссьер отступил, кланяясь, назад, королева кивнула и снова топнула ногой. Она была вне себя, бросала свирепые взгляды на двух своих министров и нетерпеливо дергала плечом.
Уолсингхэм дал Боваллету знак. Царственную владычицу надо было развлечь, ни Хэттон, ни Рейли, которых она видела каждый день, для этого не годились. Сэр Николас прибыл в добрый час.
— Клянусь смертью Господней! — возопила королева. — Хорошо же со мной обращаются!
Послышались быстрые шаги, какой-то джентльмен опустился на колено, целуя ей руку, и лишь затем поднял голову, глядя на нее искрящимися от смеха глазами.
— Клянусь смертью Господней! — снова произнесла королева, на этот раз радостно. — Боваллет!
Она позволила ему еще раз поцеловать свою руку, коснулась его руки своим веером и просила подняться. Гроза миновала, ее величество удалось отвлечь. Уолсингхэм прятал в бороде улыбку, сэр Джеймс Крофтс перестал настороженно хмуриться.
— Как, разбойник! — сказала ее величество, обнажая в добродушной улыбке слегка пожелтевшие зубы. — Так ты вернулся!
— Как иголка прилипает к магниту, мадам, — с готовностью отозвался сэр Николас.
Она оперлась на его руку и прошла несколько шагов по галерее.
— Какие известия принес ты мне о моем добром кузене, короле Испании?
— Увы, мадам, но мне точно известно, что он потерял три отличных корабля: караку и два больших галеона.
Ее блестящие глаза бросили на него косой взгляд.
— Так-так! И чьей же добычей они стали?
— Они достались некоему разбойнику, мадам, по имени Боваллет.
Королева громко расхохоталась.
— Клянусь, я так люблю тебя, мой веселый флибустьер! — Она поманила Уолсингхэма и передала ему новости. — Что же нам с ним делать, сэр Френсис? — поинтересовалась она. — Пожелай что хочешь, разбойник, и ты это получишь. — Она ожидала его ответа, зная, что он ни в чем не нуждался, а наоборот, прибыл, чтобы обогатить ее казну.
— Мадам, я на коленях молю вас о двух одолжениях.
— Клянусь сыном Господним! Это звучит нагло, вот что я тебе скажу! Но говори же!
— Во-первых, я прошу ваше величество принять от меня запоздалый новогодний подарок, который я осмелюсь вам преподнести — горсточку рубинов, не больше. Во-вторых, я прошу ваше величество разрешить мне отбыть на некоторое время во Францию.
Последняя просьба ей совсем не понравилась. Королева нахмурилась и задумалась.
— Обещаю, что дам тебе место при дворе, — сказала она.
Теперь нахмурился Ник. Каждый истинный придворный в ответ на такие слова улыбнулся бы и забормотал о вечной преданности. А Сумасшедший Николас только сдвинул густые черные брови и совсем невежливо покачал головой.
— Клянусь Богом, ты наглый молодчик! — резко произнесла королева. Однако, казалось, эти слова больше развеселили ее, чем разозлили. — В чем дело? Ты не шутишь?
— Позвольте мне немного попутешествовать, мадам, — взмолился сэр Николас.
— Эй, ты, я тебе уши надеру! — предупредила королева.
— О, мадам, простите мой язык, он не привык к галантным разговорам. Я с большой охотой предпочту служить вам мечом за границей, чем праздно прозябать при вашем дворе.
— Хорошо, хорошо! Неплохо сказано, а, Уолсингхэм? Но мне не нужен твой меч во Франции. Нет, я не разрешаю тебе. Советую тебе быть со мной пооткровенней! — Она увидела искорки, танцевавшие в глазах мореплавателя, и легонько ударила его по руке веером. — Ха, ты смеешься? Клянусь смертью Господней, ты дерзкий плут! Но я хочу знать все. Говори, Боваллет, королева слушает.
— Мадам, я не стану вас обманывать. — Боваллет опустился на одно колено. — Позвольте мне съездить ненадолго в Испанию.
Эта невероятная просьба прозвучала в полной тишине. Затем королева громко расхохоталась, и даже те, кто находился в дальнем конце галереи, позавидовали Сумасшедшему Николасу, который сумел так позабавить ее величество.
— Шутка! Вот так шутка! — выговорила, наконец, королева. Но ее пронзительные глаза были устремлены прямо на Ника Боваллета. — А это еще зачем?
— Мадам, я должен выполнить данный мною обет. Исполните мою маленькую просьбу.
— Позволить тебе пожертвовать своей жизнью? А зачем мне это? Вы слышали, Уолсингхэм? Что же, он сумасшедший или говорит серьезно?
Уолсингхэм поглаживал бороду. Он невозмутимо смотрел на сэра Николаса, так что понять, о чем он думал, было невозможно.
— Сэр Николас вполне может привезти нам кое-какие новости из Испании, — медленно произнес он наконец.
Королева нетерпеливо дернула плечом.
— Ну уж нет! ищите себе других шпионов, сэр! А если я исполню эту просьбу, сэр Николас? Что тогда?
— Тогда, мадам, вам останется сказать мне, какой подарок вы бы хотели получить из Испании!
Возможно, ей понравился быстрый ответ, возможно, ей просто было любопытно узнать, что он задумал, но королева ответила:
— Привезите мне лучшее, что есть в Испании, сэр. Запомните это!
Медленным, бесстрастным голосом заговорил Уолсингхэм. Он увел беседу в сторону. Боваллет был доволен. Королева не сказала ни да, ни нет, но теперь сэр Френсис Уолсингхэм, несомненно, выхлопочет ему разрешение, надеясь на те сведения, которые он собирался получить таким образом.
