Глава XX
Дьявол вступает в игру
Румянец вернулся на щеки Леони.
— Монсеньор! — вскрикнула девушка и опрометью кинулась к его милости, задыхаясь от слез и счастливого смеха. — О Монсеньор, вы приехали, приехали!
— Ну, ну, ma fille! — Эйвон ласково похлопал Леони по спине. — Что это такое? Неужто ты сомневалась, что я приеду?
— Забери у нее пистолет, — простонал Руперт.
Эйвон опустил глаза и с немалым интересом обнаружил, что ствол пистолета упирается как раз туда, где по представлениям эскулапов находится сердце. Его милость осторожно высвободил оружие из пальцев Леони и опустил в карман. Со странной улыбкой он перевел взгляд на рыжие локоны.
— Мое милое дитя, прекрати рыдать. Это действительно я, а не шестиногое чудище! Теперь тебе нечего бояться.
— А я и не боюсь! — сквозь слезы возразила Леони. — Я так рада, Монсеньор!
— Тогда прошу тебя проявлять радость более подобающим образом. Могу я узнать, почему на тебе этот костюм?
Леони поцеловала руку его милости, еще раз всхлипнула и утерла слезы.
— Мне он нравится, Монсеньор!
— Не сомневаюсь. — Эйвон отстранил девушку и подошел к кровати. — Ты ранен, мой мальчик?
Руперт выдавил подобие улыбки.
— Пустяки. Дыра в плече, чума ее побери.
Его милость достал из кармана фляжку и поднес к губам юноши. Тот сделал жадный глоток и с довольным видом откинулся на подушки.
— Мне, видимо, следует поблагодарить тебя, — герцог поправил одеяло. — Отличный поступок, мой мальчик. По правде говоря, ты меня удивил. Отныне я перед тобой в неоплатном долгу.
Руперт покраснел и глупо ухмыльнулся.
— Какие пустяки, Джастин! Я почти ничего и не сделал. Нас спасла Леони. Бог свидетель, я чертовски рад тебя видеть, Джастин!
— Ты уже это говорил. — Его милость нацепил монокль и уставился на разбросанные по кровати монеты. — Могу я спросить, откуда такое богатство?
— Это все наши деньги, Монсеньор! — деловито сообщила Леони. — Когда вы вошли, мы как раз пересчитывали монеты.
— Наши деньги! — вырвалось у Руперта. — Здорово, нечего сказать! Кстати, под кроватью должна валяться еще одна монета.
— А это что такое? — его милость обратил взор на разбитую миску.
— Это все Руперт, — наябедничала Леони. — В этой посудине была его похлебка, но когда он услышал, что вы приближаетесь, то сбросил ее на пол.
— Похоже, мое появление произвело настоящий фурор, — съехидничал его милость. — Кто-нибудь из вас может сказать, где находится мой любезный друг Сен-Вир?
Руперт попытался приподняться на локте.
— Вот черт! Джастин, как ты узнал, что это Сен-Вир?
Его милость наградил юношу заботливым толчком, и Руперт рухнул на подушки.
— Такова уж моя обязанность — всегда все знать, мой дорогой родственник.
— Я был уверен, что всему причиной ты! Но как ты разузнал, что именно Сен-Вир похитил Леони? И где ты был? Как ты догадался, что я бросился за ними в погоню?
— И как вы узнали, где нас искать? — внесла свою лепту в разговор Леони. — И почему этот гнусный человек похитил меня?
Герцог скинул плащ и разгладил складку на бархатном рукаве камзола.
— Дети мои, так вы меня окончательно уморите. Давайте по одному. Начинай ты, Руперт.
— Как ты узнал, что именно Сен-Вир похитил Леони?
Герцог присел на кровать и щелкнул пальцами, Леони тотчас опустилась у его ног.
— В действительности, все очень просто, — безмятежно улыбнулся его милость.
— Значит, все просто! Тогда объясни, Джастин, во имя господа, что же произошло! Пусть меня вздернут, если я понимаю!
— Похоже, ты и в самом деле не понимаешь. Что ж, придется объяснить. Некий мерзавец похитил Леони, а ты ее спас.
— Да она сама себя спасла, — усмехнулся Руперт.
— Он прав, — с довольным видом подтвердила Леони. — Когда у кареты сломалось колесо, я выбралась наружу и помчалась вдоль дороги. А тут подоспел Руперт.
— Да, но все-таки я не понимаю! — возмущенно перебил девушку Руперт. — Что Сен-Виру потребовалось от Леони? Ты знаешь, Джастин?
— Знаю, милый мой мальчик.
— Какая же свинья этот ваш Сен-Вир! — Леони яростно сверкнула глазами. — Так зачем я ему понадобилась?
— Дети мои, вы требуете, чтобы я выдал вам все свои секреты. Так не пойдет.
— Но, Монсеньор, мне кажется, это нечестно! Мы пережили такое приключение, мы сами из него выпутались, но при этом понятия не имеем, что все это значит, а вы не желаете говорить!
— Думаю, Джастин, ты мог бы нам все рассказать, — недовольно пробурчал Руперт. — Мы будем немы как рыбы!
— Нет, дети мои. В вашей немоте я не столь уверен, как в вашей храбрости и находчивости. Кстати, что ты сделал с кобылой мистера Манверса?
Руперт изумленно уставился на брата.
— Господи, есть ли что-нибудь на свете, чего ты не знаешь?! Кто тебе об этом рассказал?
— Сам мистер Манверс, — рассмеялся герцог. — Я прибыл в Эйвон в тот самый день, когда вы… отбыли. Мистер Манверс явился с требованием вернуть его собственность.
— Какой наглец! — возмутился Руперт. — Я же просил передать ему мою благодарность! Неужели этот тип считает, что мне нельзя доверить жалкую клячу?
— У меня сложилось именно такое впечатление, — усмехнулся его милость. — Что ты с ней сделал?
— По правде говоря, я ее продал, — развеселился Руперт.
Герцог откинулся на спинку кресла.
— В таком случае меньше чем на наши жизни в обмен мистер Манверс не согласится, — вздохнул он. — Только не думай, что я не одобряю твоих действий. Но объясни мне, почему ты решил расстаться с этой достойной кобылой?
— Видишь ли, у меня не было денег, — смущенно пробормотал юноша. — Я забыл тебе сказать, что продал еще и булавку. И вообще, как я должен был поступить с этой глупой скотиной? Не мог же я захватить ее с собой во Францию.
Герцог с изумлением смотрел на его светлость.
— Ты бросился в погоню без гроша в кармане?
— Ну да. Точнее, пара крон у меня все-таки имелась.
— В твоем присутствии, мой милый Руперт, я чувствую себя дряхлым стариком, — посетовал его милость. — Он перевел взгляд на Леони. — А что случилось с тобой, дитя мое?
— Я просто решила подразнить Руперта! — бодро ответила девушка, тряхнув головой. — Потому-то и надела этот костюм. Мне хотелось немного позлить Руперта. Я побежала в лес, а там, как назло, оказалась эта свинья…
— Одну минутку, дитя мое. Прошу прощения за мое невежество, но кого ты именуешь свиньей?
— Ну как же! Этого мерзкого графа! — Леони негодующе фыркнула.
— Понятно. Я посоветовал бы тебе быть более аккуратной в подборе определений.
— Я думаю, ему вполне подходит это слово. — Леони не выглядела смущенной. — Граф схватил меня и закинул в карету, а я укусила его за руку. До крови!
— Ты меня огорчаешь, дитя мое. Но продолжай.
— Я изо всех сил принялась звать Руперта и бить ногами эту свинью…
— То есть графа де Сен-Вира.
— Ну да, эту свинью. Я лупила его что было сил, и ему это, похоже, не очень понравилось.
— Я ничуть не удивлен, — вежливо заметил его милость.
— Если бы у меня был кинжал, я бы непременно убила вашего графа! Я была так зла, так зла! Но кинжала у меня не было, поэтому мне оставалось только звать на помощь Руперта.
— Графу де Сен-Виру надо благодарить судьбу, — пробормотал его милость. — Плохо же он знаком с характером моей воспитанницы.
— А вы не разозлились бы, Монсеньор?
— Непременно, дитя мое, но продолжай.
— Остальное вам известно, Монсеньор! Он дал мне какое-то снадобье — до чего ж гнусное варево! Его еще называет кофе.
— Тогда и мы будем называть его кофе, дитя мое. Я еще могу согласиться со "свиньей", но "гнусное варево" меня никак не устраивает.
— Но ведь так оно и есть, Монсеньор! Я выплеснула эту мерзость на свинью, и он разразился бранью.
Его милость задумчиво смотрел на Леони.
— М-да, изъясняешься ты довольно своеобразно, но, похоже, путешествие в твоем обществе способно доставить немало удовольствия… Что дальше?
— Потом он принес еще этого гнусного… кофе и заставил выпить. Туда что-то подмешали, Монсеньор, так как после этого я сразу заснула.
— Бедное дитя! — Его милость легонько дернул Леони за локон. — Но крайне необузданное дитя!
— Больше мне нечего рассказывать, Монсеньор. На следующий день я проснулась в незнакомой комнате. Как потом выяснилось, это был постоялый двор в Гавре. Я сделала вид, будто еще сплю. Затем карета сломалась, и я убежала.
— А как же Руперт? — герцог с улыбкой перевел взгляд на брата.
— По правде говоря, мне кажется, я ни разу не останавливался, пока не попал сюда! — беззаботно расхохотался Руперт. — Я до сих пор не могу перевести дух.
— Руперт поступил очень умно! — похвалила Леони. — Монсеньор, он даже продал свой бриллиант, а кроме того приплыл во Францию на старой грязной развалюхе, без шляпы и шпаги!
— Что за чушь, милая дурочка! Без шляпы?! Это ж надо такое придумать! Флетчер позаимствовал мне свою выходную шляпу. И вообще, ты слишком много болтаешь, Леони!
— Ничего не много, правда, Монсеньор? Все было так, как я сказала. Не знаю, что стало бы со мной, если бы не Руперт.
— Я тоже, ma fille. Мы перед ним в долгу. Мне не часто приходится полагаться на других людей, но последние два дня я рассчитывал только на нашего мальчика.
Руперт густо покраснел.
— Леони все сделала сама. Это она привезла меня сюда. Я даже понятия не имею, где мы находимся. Кстати, где мы, Джастин?
— В деревушке Ле Денье, примерно в десяти милях от Гавра, дети мои.
— Ну, хоть одной тайной стало меньше! — облегченно вздохнул его светлость. — Леони как бешеная мчалась по полю, пока не заметила меня. Ловко же она провела Сен-Вира, честное слово!
— Но если бы ты не появился, я не смогла бы убежать, — возразила Леони.
— Если на то пошло, один Господь знает, что могло бы случиться, если бы ты нас не разыскал, Джастин.
— Насколько я понимаю, моя кровожадная воспитанница застрелила бы нашего дорогого графа.
— Обязательно, — радостно подтвердила Леони. — Это послужило бы ему уроком.
— Безусловно, — согласился его милость.
— Пожалуйста, застрелите его, Монсеньор!
— Ни в коем случае, дитя мое. Я буду очень рад встретиться с дорогим графом.
Руперт пристально посмотрел на брата.
— Я поклялся пролить его кровь, Джастин!
Эйвон улыбнулся.
— Дорогой мой, я почти на двадцать лет старше тебя, но все же решил дождаться удобного случая.
— Я так и подумал. Что за игру ты затеял, Джастин?
— Когда-нибудь я все тебе расскажу. Но не сегодня.
— Если ты решил запустить в Сен-Вира свои когти, то я ему не завидую, — Руперт поежился.
— Согласен, завидовать графу не стоит, — его милость свирепо улыбнулся. — Наш друг очень скоро появится здесь. Дитя мое, твои вещи отнесли к тебе в комнату. Сделай милость, оденься во что-нибудь более подобающее a la jeune fille. Леди Фанни передала тебе некий сверток, в котором, как я подозреваю, муслиновое платье. Оно должно быть тебе к лицу.
— Монсеньор, вы привезли мою одежду? — недовольно воскликнула Леони.
— Привез, дитя мое.
— Ей-богу, весьма практичный Дьявол! — заметил Руперт. — Давай, Джастин! Поведай нам о своей роли в этом занимательном спектакле.
— Да, пожалуйста, Монсеньор! — поддержала его светлость Леони.
— Мне почти нечего рассказывать, — вздохнул его милость. — Моя роль в этой увлекательной гонке до уныния скучна.
— И все-таки расскажи! — настаивал Руперт. — Почему ты так вовремя оказался в Эйвоне? Черт возьми, есть в тебе, мой брат Дьявол, нечто сверхъестественное!
При этих словах Леони взорвалась.
— Прекрати обзывать Монсеньора этим гнусным словом! Я тебя прощаю, Руперт, только потому, что ты ранен, и я не могу скрестить с тобой шпаги.
— Моя дорогая воспитанница, что за прискорбное упоминание о шпагах? Надеюсь, ты не практиковалась с Рупертом в фехтовании?
— Нет, Монсеньор, я дралась с ним всего однажды! Руперт убежал и спрятался под креслом. Он испугался! — при этом воспоминании Леони весело хихикнула.
— Ничего удивительного! — обиженно парировал Руперт. — Джастин, это не добропорядочная девица, а дикая кошка! Твоя воспитанница имеет привычку набрасываться на человека прежде, чем он успевает понять что к чему!
— По-видимому, я слишком долго отсутствовал.
— О да, Монсеньор, долго, очень долго! — Леони поцеловала Эйвону руку. — Но я хорошо вела себя… иногда!
Губы его милости дрогнули. И тут же на щеках у Леони появились неотразимые ямочки.
— Я так и знала, что вы не сердитесь! — порадовалась она. — А теперь расскажите, что же произошло?!
Эйвон легонько ущипнул девушку за подбородок.
— Я вернулся домой, дитя мое, и обнаружил, что наше родовое поместье подверглось нашествию Меривалей, а твоя дуэнья вымокла от слез.
— Ба, вот глупая женщина! — Леони презрительно сморщилась. — А как там оказался милорд Мериваль?
— Я как раз собирался поведать об этом, моя милая, но ты перебила. Милорд и миледи Мериваль прибыли к моей заплаканной кузине, чтобы поддержать ее в трудную минуту.
— Веселенькая, должно быть, вышла встреча! — не удержался Руперт.
— Не без этого. От Меривалей я и узнал о вашем исчезновении.
— И ты, конечно же, решил, что мы сбежали?
— Такое объяснение действительно пришло мне в голову, — признался его милость.
— Сбежали? — изумленно повторила Леони. — Я с Рупертом? Ба, да я скорее убегу с каким-нибудь немощным старцем!
— Если на то пошло, то я куда охотней предпочел бы тигрицу, — пробурчал Руперт. — Ей-богу!
— Если вы закончили обмен любезностями, — невозмутимо вмешался его милость, — я продолжу. Но учтите: больше я не позволю вам перебивать.
— Ладно, продолжай, — великодушно разрешил Руперт. — Что было дальше?
— А дальше, дети мои, на нас набросился назойливый мистер Манверс. Боюсь, этот господин не очень хорошо относится к тебе, дорогой Руперт, равно как и ко мне, но опустим это печальное обстоятельство. От него я узнал, что ты погнался за какой-то каретой, в которой находился некий уроженец Франции. После этого сообщения все встало на свои места. Тем же вечером я отправился в Саутгемптон… кстати, почему тебе не пришло в голову воспользоваться "Королевой"?
— Не хотелось тратить время. Продолжай.
— Премного тебе благодарен. Ты бы, наверняка, не преминул продать и мою яхту. Вчера я пересек пролив и на закате прибыл в Гавр. Там, дети мои, я навел справки. От владельца постоялого двора я узнал, что карета Сен-Вира отправилась в Руан в два пополудни, а спустя полчаса за ними выехал молодой человек странной наружности. Кстати, лошадь, которую ты потребовал у хозяина таверны, еще при тебе, или она разделила участь кобылы мистера Манверса?
Руперт обиженно надулся.
— Разумеется, она здесь.
— Надо же… Повторяю, все это я узнал от хозяина постоялого двора. Для поисков было уже поздно, так что я лег спать. Кроме того, я надеялся, что ты сам объявишься в Гавре. Когда на следующее утро, то есть сегодня, ты не появился, я начал опасаться, что тебе не удалось настичь нашего дорогого друга Сен-Вира. Поэтому, дети мои, я сел в карету и выехал в Руан. По дороге я наткнулся на пострадавший экипаж графа. Милый Сен-Вир поступил очень неблагоразумно, оставив карету на виду.
— Он глупец, Монсеньор! Граф даже не заметил, что я лишь притворилась спящей.
— Послушать тебя, дитя мое, так вокруг одни глупцы. Впрочем, для такой точки зрения имеются все основания. Но возвращаюсь к своему рассказу. Мне показалось вполне вероятным, что Леони удалось бежать. Но поскольку никто из вас так и не объявился в Гавре, я пришел к выводу, что вы прячетесь где-то по дороге. Поэтому, mes enfants, я повернул назад и вскоре обнаружил неприметную тропинку.
— Мы скакали через поле, — нравоучительно вставила Леони.
— Что ж, так, разумеется, короче, но кареты на подобные подвиги неспособны. В первой деревушке ничего не знали. Я двинулся дальше и через какое-то время, немного попетляв, добрался до Ле Денье. Как видите, удача сопутствовала мне. Будем надеяться, что нашему другу повезет не меньше. Дитя мое, поди переоденься.
— Хорошо, Монсеньор. А что потом?
— Потом и увидим. — Эйвон зевнул. — Ступай.
Леони вышла. Его милость повернулся к Руперту.
— Ну что, юный безумец, доктор осмотрел твою рану?
— Да, вчера вечером, черт его побери!
— Что он сказал?
— Ничего! Он сегодня еще придет.
— Твои слова позволяют сделать вывод, что эскулап прописал тебе несколько дней постельного режима.
— Десять, чума его побери! Но к завтрашнему дню я поправлюсь.
— Ты будешь находиться здесь до тех пор, пока уважаемый доктор не разрешит тебе встать. А тем временем следует выписать Генриетту.
— Боже, это еще зачем?!
— Чтобы присматривала за девочкой, — спокойно ответил его милость. — Надеюсь, мое письмо не вызовет у Генриетты очередных потоков слез. Гастон немедленно отправляется в Гавр. — Герцог встал. — Мне нужны перо, чернила и бумага. Полагаю, в этой дыре их можно раздобыть? А тебе, дорогой мой, неплохо бы часок поспать.
— А как же Сен-Вир? — удивился Руперт.
— Наш дорогой граф, по всей вероятности, рыщет по окрестностям. Надеюсь, скоро он будет здесь.
— Я хочу сказать, что ты намерен предпринять?
— Я? Абсолютно ничего.
— Хотел бы я взглянуть на лицо Сен-Вира, когда он обнаружит здесь тебя!
— Не думаю, что это будет приятное зрелище, — усмехнулся его милость и вышел из комнаты.
