Глава XII
Воспитанница его милости герцога Эйвона
Минуло две недели. Все эти дни Леони в поте лица постигала хорошие манеры. Как-то утром, когда она старательно разучивала реверанс, скептически поглядывая на себя в зеркало, в комнату ворвалась леди Фанни и объявила, что прибыл Эйвон. Леони замерла в нелепой позе с полусогнутыми коленями. Придя в себя, она рванулась к двери.
— Монсеньор! — вскрикнула она и собралась было выпорхнуть из комнаты, но ее светлость решительно преградила девушке путь. — Пустите меня, пустите! Где он?
— Господи, Леони, разве можно принимать джентльмена в таком виде! — сурово заметила миледи. — Ты же похожа на ошпаренного кролика! — Если бы леди Фанни спросили, при чем здесь кролик, она вряд ли бы сумела подыскать вразумительной ответ. — Волосы растрепаны, платье измято, ну сущий кролик! А ну вернись к зеркалу!
— Но…
— Я что сказала?!
Леони нехотя подчинилась и безучастно подошла к зеркалу. Ее светлость старательно расправила шелковое платье и расчесала непокорные огненные вихры.
— Леони, несносное создание, где твоя лента?
Леони покорно извлекла из ящика смятый клочок.
— Мне не нравится, когда у меня в волосах лента, — посетовала она. — Лучше я…
— Это не имеет значения, — возразила миледи. — И что, скажи на милость, ты с ней делала, жевала? Я хочу, чтобы ты выглядела наилучшим образом! Встряхни юбку и возьми веер. И если ты вздумаешь скакать по ступеням, я буду вынуждена…
— Да пустите же меня! Пожалуйста, я уже готова!
— Тогда следуй за мной, дитя мое! — Леди Фанни величественно выплыла из комнаты и начала медленно спускаться по ступеням. — Запомни! Сначала почтительный реверанс, затем протягиваешь руку для поцелуя, — с этими словами она открыла дверь в гостиную.
— Ба! — первым делом сказала Леони.
Его милость стояла у окна спиной к ней.
— Значит, моей сестрице не удалось отучить тебя от твоего любимого словечка? — спросил Эйвон и только потом повернулся. С минуту он молча рассматривал девушку. — Неплохо, дитя мое, — наконец вымолвил герцог.
Леони присела в реверансе и зачастила:
— Я должна это сделать, потому что так мне сказала мадам, а вы велели во всем ее слушаться, но, Монсеньор, я все-таки лучше поклонюсь! — Она грациозно встала и бросилась к нему. — Монсеньор, Монсеньор, я уже думала, что вы никогда не придете! Я так рада вас видеть! — она поднесла его руку к своим губам. — Я была послушной и смирной, а теперь, пожалуйста, заберите меня!
— Леони!
— Но, мадам, я так хочу, чтобы Монсеньор меня забрал.
Эйвон нацепил монокль.
— Успокойся, дитя мое. Фанни, я готов облобызать тебе руки и ноги. Я почти удивлен тем чудом, которое ты сотворила.
— Монсеньор, вы считаете, что я неплохо выгляжу? — спросила Леони, вставая на цыпочки.
— Неплохо? Это не совсем подходящее слово, дитя мое. Теперь ты уже не Леон.
Девушка вздохнула и покачала головой.
— А я хотела бы быть Леоном. Монсеньор, вы даже представить себе не можете, что за напасть эти проклятые юбки.
Леди Фанни встрепенулась и зловеще нахмурилась.
— Естественно, не могу, моя прелесть, — серьезно ответил Джастин. — Но думаю, после панталон юбки кажутся не слишком удобной одеждой.
Леони торжествующе обернулась к Фанни.
— Мадам, вы слышали, что он сказал?! Монсеньор говорил о панталонах!
— Леони… Джастин, на твоем месте я бы не стала позволять ей оплакивать свои панталоны, она и так это делает непрестанно! И прекрати все время говорить "ба", Леони!
— Она тебя утомила, моя дорогая? Мне кажется, я предупреждал тебя о несносном характере этого дитяти.
Леди Фанни смягчилась.
— Мы ее полюбили, Джастин! Мне бы хотелось, чтобы ты подольше оставил девочку у нас.
Леони крепко ухватилась за рукав камзола Эйвона.
— Вы ведь не сделаете этого, Монсеньор?
Его светлость высвободил руку.
— Дитя мое, потрудись быть вежливой. А то можно подумать, что тебе плохо жилось у леди Фанни.
— Да, Монсеньор, плохо, очень плохо! И не потому, что мадам не была ко мне добра, ибо это не так, а потому, что я принадлежу вам.
Джастин подмигнул сестре.
— Это огорчает тебя, дорогая? Наверное, ты права, Леони. Я действительно пришел забрать тебя.
Леони просияла.
— Voyons, как я счастлива! Куда вы меня заберете, Монсеньор?
— За город, дитя мое. А, вот и достопочтенный Эдвард! Ваш преданный слуга, Эдвард.
Мистер Марлинг неслышно вошел в гостиную. Он сдержанно поклонился его милости.
— Я хотел бы с вами поговорить, Аластер, если не возражаете.
— А если возражаю? — улыбнулся Эйвон. — Вы, наверное, желаете побеседовать о моей воспитаннице?
Мистер Марлинг раздраженно дернул плечом.
— Наедине, сэр!
— Уверяю вас, дорогой Эдвард, в этом нет необходимости. — Его милость небрежно потрепал Леони по щеке. — Мистер Марлинг, конечно же, предупредил тебя, что я не самая подходящая компания для молодой и невинной девушки?
— Н-нет. — Леони вскинула голову. — Я все о вас знаю. И к тому же я не столь невинна.
— Ну, хватит, Леони, — быстро вмешалась Фанни. — Джастин, выпьешь со мной чаю? Леони, милая, я оставила у себя в комнате носовой платок. Будь так любезна, принеси эту безделицу. Эдвард, ты тоже можешь идти. Пожалуйста, Эдвард! — Она выпроводила девушку и супруга за дверь и повернулась к брату. — Ну, Джастин, я выполнила все, что обещала.
— Восхитительно, моя дорогая.
Глаза ее светлости блеснули.
— Я потратила немалую сумму на наряды, Джастин.
— Не имеет значения, Фанни.
Миледи нерешительно смотрела на его милость.
— Что теперь, Джастин?
— А теперь я отвезу ее в Эйвон.
— С кузиной Филд?
— У тебя есть возражения?
— И немалые, — ее светлость поджала губы. — Джастин, что ты намерен делать? Я знаю, ты что-то задумал. Хотелось бы верить, что ты не собираешься причинить зла Леони.
— Разумнее всегда думать обо мне худшее, Фанни.
— Признаюсь, я не понимаю тебя, Джастин. Ты ведешь себя вызывающе.
— Наверное, — легкомысленно согласился его милость.
Леди Фанни приблизилась к брату.
— Джастин, как бы я хотела, чтобы ты сказал, что у тебя на уме!
Эйвон взял щепоть табаку и захлопнул табакерку.
— Тебе нужно научиться, Фанни, сдерживать свое любопытство, — поучающе заметил он. — Разве недостаточно того, что я девочке вместо деда? По-моему, вполне достаточно.
— Отчасти это так, но я все равно хочу знать, что ты замыслил!
— Не сомневаюсь, милая Фанни, но ничем помочь не могу, — сочувственно вздохнул его милость.
— Какой ты мерзкий, — надулась ее светлость, но тут же лукаво улыбнулась. — Джастин, что это за новая причуда? Леони говорит о тебе как о строгом воспитателе. "Монсеньор этого не одобрит" или "Как вы считаете, Монсеньор не стал бы возражать?" Это так не похоже на тебя.
— Если бы я не знал жизнь столь хорошо, я определенно был бы куда более снисходительным опекуном, — усмехнулся Эйвон. — К тому же, Фанни… — он пожал плечами и извлек из кармана веер.
Дверь отворилась, и в гостиную, не утруждая себя церемониями, ворвалась Леони.
— Я не смогла отыскать ваш платок, мадам! — начала она, но тут увидела в руках Эйвона веер. Лицо ее неодобрительно вытянулось. Фиалковые глаза укоризненно глянули на герцога.
Эйвон безмятежно улыбнулся.
— Ты к этому привыкнешь, дитя мое.
— Ни за что! — решительно вскричала Леони. — Мне это не понравится никогда.
— Но, — пробормотал его милость, — я приобрел эту вещицу вовсе не для того, чтобы понравиться тебе, дитя мое.
— Pardon, Монсеньор! — покаянно пробормотала Леони и посмотрела на герцога из-под длинных ресниц. На щеках ее дрогнули ямочки.
"Она окрутит его, — умильно подумала леди Фанни. — Она определенно окрутит его".
* * *
На следующий день его милость посадил свою юную воспитанницу в карету, где уже находилась миссис Филд. Унылая вежливость дуэньи не нашла у Леони особого отклика. Эйвон мгновенно распознал отношение девушки к этой достойной, но довольно скучной даме. Как только они прибыли к месту назначения, его милость отвел Леони в сторонку.
— Какой чудесный дом, — жизнерадостно воскликнул бывший паж. — Он мне нравится!
— Рад это слышать, — с иронией отозвался его милость.
Леони осмотрела отделанную деревянными панелями залу, внимательно изучила резные кресла, не пропустила ни одной картины, прикоснулась к каждому гобелену и остановила свой взгляд на опоясывающей залу галерее.
— Здесь мрачновато, — вынесла она вердикт. — Кто этот господин? — Девушка приблизилась к рыцарским доспехам, скучавшим в углу.
— Это вовсе не господин, дитя мое. Это доспехи одного из моих предков.
— Vraiment? — Леони тут же утратила интерес к рыцарской оболочке и направилась к лестнице, над которой висел огромный портрет. — Эта глупая женщина тоже принадлежит к вашим доблестным предкам, Монсеньор?
— Это довольно знаменитая особа, моя дорогая.
— До чего ж у нее глупая улыбка, — заметила Леони. — А чем она знаменита?
— В основном своим нескромным поведением. Кстати, твое замечание напомнило мне, что я собирался с тобой поговорить.
— Да, Монсеньор? — Теперь Леони разглядывала щит, висевший над камином. — "J'y serai". Это по-французски.
— Твоя сообразительность иногда ошеломляет. Я хотел бы поговорить с тобой о моей кузине мадам Филд.
Леони оглянулась на его милость через плечо и скорчила гримасу.
— Вы разрешите сказать, что я о ней думаю, Монсеньор?
Она оседлала огромный резной стул. Эйвон смотрел на девушку, поигрывая моноклем.
— Разрешу, но только мне одному.
— Она просто глупая курица, Монсеньор.
— Несомненно. И именно поэтому, дитя мое, ты должна не только терпеть ее глупость, но и постараться не доставлять бедной Генриетте лишних неприятностей.
Леони вздохнула.
— Это действительно необходимо, Монсеньор?
Эйвон уловил в ее глазах презрительный блеск.
— Да, я так хочу, дитя мое.
Маленький носик наморщился.
— О, eh bien!
— Я тоже так думаю, — вполголоса проговорил Эйвон. — Ты обещаешь, Леони?
— Я постараюсь, Монсеньор. — Девушка порывисто вскочила и подошла к его милости. — Монсеньор, вы очень добры. Вы привезли меня в этот чудесный дом, словно я какая-то важная дама. Вы так заботитесь обо мне!
Мгновение Эйвон смотрел на нее, потом его губы растянулись в изумленной улыбке.
— Ты считаешь меня воплощением добродетели, ma fille?
— О нет! — откровенно призналась Леони. — Я думаю, что вы добры только ко мне. С прочими женщинами вы обращаетесь крайне дурно. Я не могу не знать этого, Монсеньор!
— И тем не менее, дитя мое, ты не желаешь расставаться со мной?
— Конечно! — девушка удивлено взглянула на герцога.
— Ты настолько мне доверяешь?
— Конечно!
— Такого, — сказал Эйвон, разглядывая старинный перстень, — со мной еще не случалось. Интересно, что бы на это сказал добрейший Хью?
— Он бы поджал губы, вот так, и покачал бы головой. Мне иногда кажется, что он не очень умен.
Эйвон рассмеялся и положил руку на плечо Леони.
— Никогда не думал, ma fille, что у меня появится подопечная, которая окажется настолько мне по душе. Постарайся не шокировать мадам Филд.
— Но при вас я могу говорить все, что угодно?
— Безусловно, — разрешил его милость.
— А вы останетесь здесь?
— На какое-то время. Я должен позаботиться о твоем образовании. Есть вещи, которым лучше меня тебя никто не обучит.
— Каким же?
— Ездить верхом.
— На лошади? Vraiment?
— Тебя радует такая перспектива?
— О, да! А вы научите меня обращаться со шпагой, Монсеньор?
— Это занятие не для дам, ma fille.
— Но я вовсе не собираюсь становиться дамой, Монсеньор! Если вы позволите мне фехтовать, я буду усердно учиться и другим, более глупым вещам.
Его милость с улыбкой взглянул на нее.
— Похоже, ты намерена вынудить меня заключить сделку! А что, если я откажусь учить тебя фехтованию?
На щеках Леони появились ямочки.
— Боюсь, тогда я проявлю безграничную тупость на уроках хороших манер. Монсеньор, скажите, что вы согласны! Ну! Глупая мадам вот-вот вернется.
— Ты не оставила мне выбора, — согласился его милость, едва сдерживая смех. — Я научу тебя фехтовать, чертенок.
Мадам Филд вошла в залу как раз в тот момент, когда ее подопечная как заведенная прыгала по комнате.
