Глава IX
Побег
По большой дороге бодро шагала с мешком за плечами и посохом в руке графиня Маргарет де Бельреми, а рядом с ней, стараясь не отставать, с трудом передвигалась мадемуазель Жанна, очень утомленная и недовольная. На кудрях Жанны был повязан платок, а сама она вся была закутана в плащ. Она тоже держала в руке посох, на который тяжело опиралась, часто спотыкаясь о камни, в отличие от своей госпожи, шедшей впереди уверенно и легко.
— Сестричка, — сказала Маргарет, — как ты думаешь, сколько лье мы уже протопали?
— Сто, — сердито буркнула Жанна.
— Нет, поменьше, пожалуй. Давай сосчитаем. Мы вышли из Бельреми в половине пятого. Скажи, Жанна, неплохо у нас получилось, да? Ни один из этих английских болванов охранников так ничего и не заподозрил. А лорд Саймон был далеко — и слава Богу! Потом мы пошли на Бальдерин. Это в двух с половиной лье от Бельреми. Туда мы пришли в восемь. Сколько времени мы просидели в трактире, где завтракали?
— Пять минут, — вздохнула Жанна.
— Ну нет, я думаю, полчаса. А правда, у меня неплохо получалось? Помнишь, как я важничала, а как поцеловала служанку, которая нам прислуживала?
Жанну слегка передернуло:
— У меня сердце чуть не выскочило из груди. Ты была ужасна, даже хуже!
Маргарет расхохоталась.
— Да что ты! Я была просто восхитительна. Этакий развязный мальчишка-паж. Ну хорошо. Потом мы отправились из Бальдерина в Разинкур. Это было в начале двенадцатого, так?
— Мой Бог, что это за деревня! А трактир!..
— А пьяный крестьянин! Влепил бы он мне затрещину, не споткнись он о мой табурет, — Маргарет весело подпрыгнула, засмеявшись. — Там мы отобедали, и я даже пила херес, — поморщилась она. — Часть этого пойла я, правда, ухитрилась незаметно вылить, — добавила она, думая уже о чем-то другом. — Там мы пробыли, по-моему, целый час. Обед был не очень… не очень хорош.
Жанна на секунду прикрыла глаза:
— О, это мясо, — простонала она.
— Да уж, — согласилась Маргарет. — Так, ладно, после этого мы пошли дальше…
— И идем, идем, идем…
— Все бы ты дурачилась, Жаннета… Пока не пришли к ручью. Здесь мы немного отдохнули. И вот теперь мы находимся… где-то, но я не знаю — где.
— А в самом деле, — где мы?
— Здесь, — уверенно сказала Маргарет, окидывая взглядом окрестности. — Я рассчитывала на ночлег в Турделоне. Это крошечная деревушка, моя бедная сестричка, и, может быть, нам придется спать в какой-нибудь конюшне. Интересно, сколько сейчас времени? Должно быть, уже больше трех.
— Давно уже больше трех. Мы уже несколько часов в пути.
— Мне так не показалось. Если бы мы шли несколько часов, то Турделон был бы уже близко. А туда пять лье, Жаннета, и значит, на следующий день мы уже будем в Туринселе.
— Значит, завтра нам идти столько же, сколько и сегодня, — приуныла Жанна.
— Да, это будет благоразумнее всего, — уверенно кивнула Маргарет. — О, Саймон Бьювэллет, ты еще пожалеешь о том дне, когда задумал покорить Маргарет де Бельреми!
— Как бы нам не пришлось пожалеть о том дне, когда ты решила бежать от Саймона Бьювэллета, — сердито проворчала Жанна. — У меня замерзли ноги, и я их натерла.
— Эх ты, глупая ты малышка! — Маргарет взяла ее за руку. — Обопрись на меня, Жаннета. Я не должна была брать тебя с собой. Это глупо и жестоко, ты не такая сильная, как я.
Жанна встряхнулась и приободрилась.
— Нет, я сильная, Марго. А где мы будем спать? В какой-нибудь битком набитой клетушке?
— Не знаю. Может быть, найдем две клетушки. По крайней мере, одну для тебя.
Жанна крепко сжала руку Маргарет.
— Марго, нам нельзя разлучаться.
Маргарет, призадумавшись, сдвинула брови.
— Посмотрим, — сказала она. — Может быть, если я скажу, что ты больна, нам отведут отдельную комнатушку, а я потом незаметно проберусь к тебе, когда никого кругом не будет. Спать на деревьях, увы, слишком холодно!
— На деревьях? — почти прокричала Жанна. — Марго!
— В такую погоду это невозможно, — успокоила ее Маргарет. — Смотри, впереди какие-то дома.
— Лачуги…
— Турделон!
— Как я хотела бы быть рядом с моим Джеффри, — вздохнула Жанна. — Даже если бы он очень рассердился на меня, — ее лицо оживилось. — Я не знаю, очень ли он страшный, когда рассердится.
Некоторое время этот вопрос — видно было по лицу Жанны — занимал ее.
— Я думаю, такое вполне возможно, — сказала она наконец и убежденно кивнула головой.
— Когда он станет твоим мужем, то наверняка будет колотить тебя, — заметила Маргарет, — потому что он англичанин.
— О, ты так думаешь? — Жанна даже зашагала бодрее. — Он может, конечно… И… Нет, мне кажется, он очень добрый и ласковый. Но очень властный. Хотела бы я знать, что он скажет, когда узнает, что меня нет в замке? — она улыбнулась, и на щеках у нее заиграли ямочки.
— А я хотела бы знать, что он скажет, когда Туринсель свалится им как снег на голову, — с ненавистью в голосе сказали Маргарет.
— Ах, нет, Марго, не надо. Убей лорда Саймона, если хочешь, но только не Джеффри!
— Не бойся, — похлопала Маргарет ее по плечу. — Твой Джеффри останется при тебе как твой пленник.
— Мне вовсе этого не хочется, — решительно возразила Жанна.
— Что? Ты предпочитаешь быть его пленницей?
— Да, — сказала Жанна.
Маргарет презрительно скривила губы:
— Пленницей английского захватчика! Мой Бог, где твоя гордость, Жанна?
— Пропала с тех пор, как я люблю Джеффри, — ответила Жанна. — Придет время, и ты это поймешь.
— Хвала Господу, что такое время до сих пор не пришло, — воскликнула Маргарет.
Между тем они подошли к какой-то небольшой деревушке и остановились перед довольно убогим трактиром. Оттуда доносились грубые мужские голоса и громкий смех. Оробевшая Жанна чуть теснее прижалась к графине:
— Марго, неужели нам придется войти туда?
— Да, придется, — решительно ответила Маргарет и глубоко вздохнула.
Она громко постучалась в дверь и крепче сжала в руке свой посох. Немного погодя дверь открылась, и перед ними предстал трактирщик в засаленном кожаном фартуке.
— Почтенный хозяин, — начала Маргарет, стараясь говорить низким, как у мужчины голосом. — Мы с сестрой идем в Жюлинколь на праздник. У вас найдется комната на ночь?
— Нет, — отрезал хозяин и собирался захлопнуть дверь, но Маргарет успела поставить на порог ногу.
— Послушайте, любезный хозяин, мой отец дал мне в дорогу немного денег, и я могу хорошо заплатить вам за ваше гостеприимство.
Хозяин, кажется, смягчился. И тут Жанна, призвав на помощь всю свою смелость, взялась за дело:
— О, мсье, не прогоняйте нас! Я очень устала и голодна, честное слово. Может, вы пустите нас переночевать хотя бы в голубятне над конюшней? — и Жанна грустно улыбнулась трактирщику.
— Ладно, входите, — проворчал он. — Но сначала покажите деньги, — добавил он, свирепо взглянув на Маргарет.
Маргарет достала золотую монету и протянула ее трактирщику. В глазах у него зажегся алчный огонек, он опустил монету в карман и кивком головы показал, чтобы новые постояльцы вошли в трактир.
Кухня оказалась очень душной из-за жары и густого, какого-то даже вязкого запаха хереса. С полдюжины мужчин вразвалку сидели за большим столом и поглощали свой нехитрый ужин. Завидев Жанну, один-другой из них гнусновато ухмыльнулись, но прочие не обратили на новых гостей никакого внимания.
Обе женщины скромненько прошмыгнули к столу и тихонько примостились за ним. Маргарет подтолкнула свою робкую спутницу к табурету в конце стола, а сама села возле нее, оказавшись между Жанной и каким-то крепко сбитым малым с кудлатой рыжей бородой. Хозяин поставил перед женщинами две деревянных тарелки с солониной и принес им немного почти несъедобного хлеба. Как ни голодна была Жанна, ей было почти невмоготу есть эту неаппетитную, плохо приготовленную солонину, и она с трудом преодолевала свое отвращение. Маргарет, не столь капризная в своих привычках, ела охотно, несмотря на то, что и ей этот ужин совсем не нравился. Один из сидящих напротив мужчин, не отрываясь, уставился на Жанну, отчего она покраснела и потупилась.
— Девчонка, однако, давится, — заметил ее мучитель. — Какая разборчивая!
— Моя сестра не совсем здорова, — быстро сказала Маргарет. — У нее нет аппетита.
— А по-моему, ужин неплохой, — проворчал хозяин. — Если он вам не нравится…
— В самом деле — неплохой, — поспешила заверить трактирщика Маргарет. — Правда, Жанна?
— Очень хороший, — ответила Жанна дрожащим голосом.
— Видать, твоя сестра привыкла к сочному мясу? — насмешливо спросил хозяин, недовольный тем, что его гостям не по нутру его кулинарное искусство.
Маргарет кивнула:
— Моя сестра в служанках у графини Маргарет де Бельреми, — смело заявила она и услышала рядом учащенное дыхание встревоженной Жанны.
В ответ раздался взрыв хохота.
— Ну и вранье! — заливался тот, что сидел напротив. — Врет и не краснеет! Нахальный юнец!
Сосед Маргарет подался вперед, чтобы получше разглядеть Жанну, у которой слегка задрожали руки.
— Так… Лицо бледное, — сказал он, — руки тоже белые. Не в поле, знать, работаешь…
— Она горничная у графини, — сказала Маргарет.
Сидевшие вокруг стола люди стали немного дружелюбнее.
— А сам ты кто, малый? — спросил кто-то у Маргарет. — Паж, небось, в такой накидке-то.
— Да, — кивнула Маргарет. — Госпожа позволила нам отлучиться на праздник в Юлинколь.
— А звать тебя как? — спросил рыжебородый.
— Леон Маргрут.
К столу подошел трактирщик:
— Говорят, в Бельреми эти проклятые англичане. Это правда? — спросил он.
— Да! — глаза Маргарет загорелись.
— И как там твоя госпожа?
— Она пленница.
— Ого-го! — человек, сидевший напротив Жанны, хлопнул себя по бокам. — Гордая графиня — пленница. Ничего себе — с ее-то норовом!
Жанна умоляюще положила свою чуть дрожавшую руку на руку Маргарет, боясь, что та вот-вот выдаст себя. Маргарет овладела собой и принужденно засмеялась.
— Ты когда-нибудь видел графиню? — спросила она.
— Видел раз. Ехала верхом со своей свитой. Гордячка, что и говорить. Сама, говорят, своих солдат водит в бой.
— Да, было однажды, — сказала Маргарет. — И они хорошо сражались.
— Верхом на коне, в доспехах! Храбрая штучка!
Кто-то отпустил непристойную шутку, и щеки Маргарет от гнева покрылись красными пятнами. Рыжебородый ухмыльнулся:
— Смотрите-ка на этого индюшонка! Уж не влюблен ли ты в свою госпожу, Леон Маргрут?
— Да!
— А она? Добрая она с тобой?
Краска сошла с лица Маргарет. Она засмеялась:
— Когда добрая, а когда злая.
Рыжебородый сочувственно кивнул:
— Да, все так, никогда не угадаешь с этими знатными дамами. Ты, видать, еще совсем молод, парень?
В одежде мальчика Маргарет казалась совсем юной, хотя на самом деле ей уже было двадцать пять лет.
— Да… н-н-н-не знаю, мне семнадцать лет, — не очень уверенно ответила она.
— А сколько твоей любезной сестрице? — спросил человек, сидевший напротив Жанны и подался вперед над столом, чтобы поближе рассмотреть ее лицо.
Жанна съежилась и сцепила пальцы рук.
— Ей восемнадцать, — ответила Маргарет. — Отодвиньтесь от нее, вы смущаете мою сестру, слышите?
— Ах ты наглец! Я смущаю ее! Это она меня смущает — такая милашка!
— Ну-ну, не надо, — проворчал рыжебородый сосед Маргарет, — девушка устала.
— Так устала, что и поцеловать ее нельзя? — оскалился мучитель Жанны и наклонился через весь стол в ее сторону.
Жанна слабо вскрикнула, но Маргарет в один миг вскочила на ноги, и в руке у нее сверкнул кинжал.
— А ну назад, ублюдок! — крикнула она.
Поднялся шум и трое мужчин, плечом к плечу, медленно двинулись на Маргарет. И тут между ними и Маргарет возникла гигантская фигура рыжебородого.
— Тихо! Сядьте, ты, Луи, и ты, Жак. Он же еще мальчишка. А ты оставь девчонку в покое, Фонар!
— Надо было научить этого нахала почтительно разговаривать со старшими, — пробурчал тот, которого рыжебородый нашил Фонаром, но тоже сел на свое место, хоть и не совсем успокоился и, уже севши, добавил: — Что-то ты уж слишком добренький нынче, Гастон!
Гастон опустил свою могучую руку на плечо Маргарет и, чуть подтолкнув, усадил ее на табурет.
— Спрячь свой кинжал, глупый щенок, пока я не отобрал его у тебя.
— Хватит! — крикнул трактирщик. — Никаких скандалов и ссор! Уходите, молодой человек, и заберите с собой свою сестру. Счастливого пути и всех вам благ!
Громадный кулачище Гастона с грохотом опустился на стол, так что подпрыгнули вверх деревянные тарелки.
— Заткнись, я сказал! — рявкнул Гастон трактирщику. — Раны Господни! Что это за свинство? Если девушка скромна, она заслуживает, чтобы с ней хорошо обращались! Я проломлю тебе башку за нее, жирный боров!
Трактирщик, невнятно что-то бормоча, отступил. Размеры Гастона убеждали его, видимо, еще лучше, чем слова. Недовольство постепенно улеглось. Немного погодя Маргарет взяла Жанну за руку и встала.
— Любезный хозяин, — сказала она трактирщику, — не покажете ли вы нам дорогу на чердак?
— У меня нет свободной комнаты. Отужинали, а теперь идите.
— Но я вам заплатил…
В маленьких глазках Гастона сверкнул недобрый огонек.
— Научить тебя хорошим манерам? — спросил он хозяина, и тот сразу же спасовал.
— Я провожу вас, провожу, — поспешно проговорил он.
— И я пойду с вами, — сказал Гастон, обращаясь к Маргарет.
В быстро сгущавшихся сумерках беспокойно семенил впереди трактирщик, возле него, высясь, как башня, широко шагал Гастон, а следом шли Маргарет и Жанна. Жанна крепко держалась за руку Маргарет. Так все вместе они дошли до конюшни. Здесь, пробормотав, что лестницу постояльцы найдут сами, трактирщик удалился. Маргарет обернулась к рыжебородому.
— Спасибо тебе, любезный господин, за помощь, — сказала она.
— Не стоит. Я подымусь с вами на чердак и запру за вами вход. Я, может, составлю вам компанию по дороге в Юлинколь. Мне все равно, куда идти.
— Это было бы неплохо, — сказала, не сумев скрыть своего беспокойства, Маргарет, — но… но…
— Вы не туда идете, верно? — напрямик спросил Гастон.
— Да… я… конечно, но…
— Не надо, я не любопытный, — сказал Гастон. — Идите себе, куда хотите, а я свободный человек, и ты мне чем-то симпатичен, парень. Только ты еще слишком молод бродить одному с сестрой по нашему царству-государству.
— Ты… ты хочешь пойти с нами? — нерешительно спросила Маргарет.
— Да, если не возражаешь. Тут вокруг хватает всякого сброда, и вас могут ограбить или даже убить. Если мы пойдем все вместе, я смогу защитить вас от них. Можешь мне поверить.
— Да, и я так думаю, — сказала Маргарет и протянула ему руку. — Может, поговорим об этом утром?
— Да, если не возражаешь.
Рука Маргарет утонула в громадной лапище гиганта.
— А теперь иди отдыхай. И заприте вход.
— Непременно, — сказала Маргарет. — Спасибо тебе, добрый человек.
Маргарет с Жанной поднялись на чердак по изъеденной червями лестнице.
— Ой, как темно! — дрожащим голоском проговорила Жанна. — Здесь, кажется, крыса.
Снизу донесся бас Гастона:
— Если девушке страшно, я принесу лампу.
— Спасибо! — сразу же откликнулась Жанна с горячей признательностью в голосе.
Было слышно, как удаляются грузные шаги. Вскоре эти шаги сталиi слышны снова, но теперь они приближались. Гастон поднялся по лестнице и принес им лампу.
— На всю ночь хватит, если держать маленький огонек, — сказал он Маргарет.
При тусклом свете они увидели в одном из углов кучу соломы.
— Вам будет мягко там, — усмехнулся Гастон и спустился по лестнице вниз, пожелав им спокойной ночи.
— И тебе тоже, — отозвалась вслед ему Маргарет и закрыла вход на чердак, надежно заперев его на засов.
— Ты правда видела крысу? — спросила она у Жанны.
— Нет, я только слышала какую-то возню, — ответила Жанна так робко и тихо, словно боялась, как бы эта самая крыса ее не услышала. — Ты возьмешь этого Гастона с нами? — спросила она после недолгой паузы.
— Не знаю. Как ты думаешь, он честный человек?
— Он огромный, — сказала Жанна, ничуть не рискуя ошибиться.
— Что верно, то верно. С виду он свирепый, но, по-моему, порядочный человек. Может быть, я возьму его до Туринселя. Надеюсь, он не грабитель, который обманывает нас, чтобы легче было потом грабить.
— Я так не думаю, — сказал Жанна и осторожно опустилась на солому. — Слава Богу, здесь мягко и чисто.
Маргарет улеглась возле нее и с наслаждением потянулась:
— Ах, как мягко! Сказать по правде, я смертельно устала!
— Это грубое мужичье, паршивая еда и крысы, — горестно вздохнула Жанна. — Хорошо, если бы Джеффри уже заметил, что нас нигде нет, — с надеждой в голосе добавила она.
— Ни за что! Ты так говоришь, как будто хочешь, чтобы он поймал нас!
— Я и правда хочу, чтобы это случилось.
Маргарет приподнялась на локтях.
— Какое малодушие! Ведь если он нас поймает, для меня это будет смерть. Ты стала предательницей, Жанна? Ведь Саймон Бьювэллет не остановится перед тем, чтобы убить меня за это.
— Я упрошу Джеффри вступиться за тебя.
— Джеффри! Бьювэллет не послушает его! Насколько я понимаю, он во всем поступает по-своему. Он главный, а Джеффри только подчиняется его приказам.
— Джеффри не слепой исполнитель, у него и своя воля есть.
— Он не такой, как Бьювэллет. Тот ни перед чем не остановится.
— А ты что-то очень интересуешься Железным Лордом, — не без ехидства заметила Жанна.
— Интересуюсь? Я ненавижу его. Не затем ли я и сбежала, чтобы призвать к себе подмогу против него?
— У меня такое предчувствие, что вся эта глупая, сумасбродная затея ни к чему не приведет. Джеффри догонит нас.
— Нет, все будет, как надо. Если кто и догонит нас, будь это сам дьявол или Бьювэллет, он опоздает! Он еще узнает, что за птица Маргарет де Бельреми.
— А когда он догонит нас, Маргарет де Бельреми узнает, что он за птица. А если это будет Джеффри…
— Ой, хватит с меня болтовни об этом Джеффри!
— А с меня твоей болтовни об этом Бьювэллете, — огрызнулась Жанна и повернулась к Маргарет спиной.
