Глава II
Осада Бельреми
В середине октября 1417 года Саймон подошел к городу Бельреми с войском численностью полторы тысячи солдат. Авангардом командовал Джеффри Мэлвэллет, левым флангом Джон Холланд, граф Хантингдон, а правым — сам Саймон. С ним был и Алан Монтлис в роли начальника конницы. Два сквайра сопровождали лорда Бьювэллета — Седрик Гаунтри и Эдмунд Марнет. В арьергарде с осадными орудиями и провиантом находились лекари, священник и мастер-фортификатор Джон Тарбьюри.
Город Бельреми стоял на пологом склоне. Замок, казалось хмуро смотрит сверху вниз на подошедшее неприятельское войско. Серые стены города угрюмо высились впереди, готовые к яростному сопротивлению.
— Клянусь Богом, не нравится мне это место, — пробурчал Алан и покосился на Саймона.
Саймон пристально смотрел на город из-под нависших бровей и улыбался. Это была улыбка, похожая на оскал тигра, и Алан поежился, представив себе, что ожидает Бельреми.
— Джона Тарбери ко мне, — бросил Саймон через плече своим сквайрам. — Алан, передай Хантингдону приказ прикрыть западную сторону.
Через час войско под руководством Саймона приступило к работам по укреплению своих позиций. Его люди взялись за сооружение деревянных бараков, так как Саймон предвидел длительную осаду, а до наступления зимы оставалось не так уж много времени. Были вырыты траншеи и сооружены рвы, возникли частоколы для защиты войска. Когда дней через десять фортификационные работы завершились, лагерь мог служить надежной защитой для солдат и командиров.
Саймон через герольда передал осажденному городу требование сдаться, но леди Маргарет сразу же ответила, что в город он войдет, только перешагнув через ее труп. Саймон был не склонен к патетике и принял этот ответ равнодушно.
Началась осада Бельреми. Время от времени до Саймона доходили некоторые известия от короля. Саймон хорошо изучил военное искусство под руководством Генриха и строго следовал его указаниям. Это помогало ему во время осады избегать людских потерь, не считая только заболевших. Он ни разу не проявил нетерпения, в отличие от Джеффри Мэлвэллета, томившегося от скуки и бездействия. Как-то ночью, стоя с Саймоном возле его палатки, Джеффри прямо спросил Саймона, уж не стал ли он робким.
— Нет, — спокойно ответил Саймон. — Но безрассуднаяхрабрость здесь ни к чему, Джеффри.
Джеффри нетерпеливо передернул плечами.
— Мы, наверное, навсегда засели под этим городом? — спросил он. — Что пользы в твоих осадных орудиях? Стены Бельреми прочны, как гранит. Они смеются над твоими обстрелами. Говорю тебе, Саймон, это напрасная трата времени!
Саймон не спешил с ответом и даже не повернул головы в сторону своего единокровного брата.
— Какая польза в орудиях? — снова спросил Джеффри с раздражением.
— Та, что я могу ослабить укрепления неприятеля, а когда там начнется голод, ослабеют солдаты.
— А твои подкопы? Ты надеешься войти в город под землей?
— Возможно, — ответил Саймон.
— Будь я на твоем месте, я уже теперь бы начал штурм города всеми силами.
— Это я знаю, — сказал Саймон, улыбаясь в темноте. — Только я не так глуп, как ты.
Джеффри в ответ засмеялся и взял Саймона за руку:
— А это я знаю. Долго ли еще ждать, Холодное Сердце?
— Рождество ты встретишь в этом городе, — твердо сказал Саймон. — Даю тебе слово.
— Еще целый месяц!
— Нет, всего три недели. Не сердись, Джеффри. Я трезво оцениваю свои силы и возможности.
— О, в этом я не сомневаюсь! — тяжело вздохнул Джеффри. — Мои солдаты раздражены и ворчат.
— В таком случае пресеки их недовольство. Это было куда полезнее, чем хныкать у меня над ухом.
— У меня нет такой власти и такого влияния на них, как у тебя. Я могу повести их в бой и командовать ими в бою, но не могу держать их на привязи.
— Сможешь. Ничего другого тебе не остается, — Саймон говорил медленно, не глядя на Джеффри. — Не жалуйся сам, Джеффри, и тогда тебе легче будет обуздать и успокоить своих людей. И ты их успокоишь.
— Совсем, как ты сейчас меня?
— Совсем, как я сейчас тебя.
Наступило молчание. Первым его нарушил Джеффри.
— Ты прав, Саймон, — сказал он. — Я постараюсь подтянуть дисциплину.
Саймон повернулся к Джеффри и протянул ему руку. Лицо Саймона смягчилось и не казалось больше таким суровым как минуту назад.
— Что за горячая кровь течет в твоих жилах? — спросил он, до хруста сжимая руку Джеффри. — Это кровь Мэлвэллетов?
— Нет, потому что ее нет в твоих жилах. Желаю тебе спокойной ночи, Саймон. Мне есть чему поучиться у тебя. Так же, как и Алану, — добавил он, увидев приближающегося к ним молодого Монтлиса. — Что заставило тебя в такое время покинуть свое ложе, мой дорогой поэт?
Алан подошел к Саймону и положил ему на плечо руку. Голова Алана была непокрытой, а сам он закутался в просторный бархатный плащ, в отличие от Саймона и Джеффри, облаченных в доспехи. Темные глаза Алана блестели на свету горевшего у их ног костра.
— Ночь такая тихая, — сказал Алан. — Ваши голоса разбудили меня. Там что-нибудь новое? — кивнул он в сторону Бел реми.
— Ничего, — ответил Саймон. — Джеффри жаждет взобраться вон на те стены.
— Ему вечно только бы в бой, — кивнул Алан. — А по мне так стояли бы тут еще. В воздухе разлито такое спокойствие, и в голове у меня сложилась ода.
— Мороз в воздухе, — поежился Джеффри. — Если Саймон не пойдет на приступ, так мне, ей-богу, захочется, чтобы он сделали вылазку, тогда мы, наконец, занялись бы делом. Саймон дал мне слово, что Рождество мы отпразднуем в Бельреми.
— Он всегда любил прихвастнуть, — отозвался Алан. — Молю Бога, чтобы мы вошли в Бельреми все вместе и невредимы.
— Этого не случится, если ты забудешь надеть свои доспехи, — съязвил Саймон. Его низкий, глубокий голос рассек тишину, как нож.
— Не понимаю, что они там — хотят умереть от истощения, что ли? — сказал Алан, глядя в сторону высящегося впереди черной тенью Бельреми. — Им неоткуда ждать помощи.
— Когда Умфрэвилл отвел от Алансона свое войско, они, возможно, запаслись продовольствием, — сказал Джеффри.
— К Новому году от них останутся кожа да кости, — уверенно сказал Алан. — Зимой голод и болезни не заставляют себя ждать. Лучше Саймону продолжать осаду и не терять зря людей.
— Осада не будет слишком долгой, — сказал Саймон.
Алан пристально взглянул на него из-под длинных ресниц.
— Что ты задумал, Саймон? Если пойдешь на приступ, понесешь большие потери, а продолжишь осаду — потери будет нести противник.
Саймон сжал его руку над запястьем, как тисками.
— Чепуха! Если я буду осаждать этот город до наступления голода, я войду в него по трупам детей. Я воюю не с детьми.
Алан молчал, пораженный. Заговорил стоявший по другую сторону от Саймона Джеффри:
— Так вот из-за чего ты рискнешь штурмовать город?
— Да, но я ничем не рискую. Я нанесу удар в самый удобный момент. Ложись спать, Джеффри, полночь уже миновала.
Джеффри потянулся.
— Устал я, — вздохнул он. — Твой большой подкоп уже почти достиг стен Бельреми.
— Он должен протянуться еще дальше, — сказал Саймон и тихо засмеялся, думая о чем-то, известном ему одному.
Алан и Джеффри удалились вместе.
— Что он намерен делать? — удивился Алан. — Готов поклясться, у него уже есть какой-то вполне определенный план.
— Да, но пока он ничего не говорит. Может быть, мы войдем в Бельреми через этот подкоп, который он так усердно роет.
— Что? И будем пойманы, как крысы в крысоловке? Нет, на Саймона это не похоже.
— Кто знает? Когда придет время, он скажет нам, что задумал, Если я правильно его понимаю, он пока еще окончательно ничего не решил. Одно я знаю точно…
Алан зевнул:
— И я. Что я должен лечь спать, а то засну и не проснусь. А что знаешь ты?
— Что мы войдем в Бельреми на Святки. Саймон что говорит, то и думает.
— Он ничего не говорит, пока не уверен, — сказал Алан. — Если он скажет мне, что хочет идти на Рождество Христово в ад и победить самого Сатану, я пойду с ним.
Джеффри перекрестился.
— По-моему, Бельреми будет не лучше ада.
— А леди Маргарет — не лучше Сатаны, — усмехнулся Алан.
