Я обернулась и увидела Мерзкого Предателя — Хорька Байрона: он взгромоздился на полку у меня над головой и свернулся там в форме буквы S, словно маленькая змея.

— Нет, а вот ты не идешь, — твердо заявила я. — Ты с нами не пойдешь никуда. Ты все тот же ненавистный предатель с черной душой и обструкционист.

— Не-не, — запротестовал Байрон таким тоном, что я лишь утвердилась в своей правоте. Кто-то угостил его половиной хот-дога, и он им громко чавкал. — Я изменился. Теперь вы, ребята, мне нравитесь. Я хочу с вами.

— Ты остаешься здесь.

Краем глаза я заметила, что Джейн, Марго и Эммет яростно качают головами.

— Он должен отправиться с вами, — сказала Джанин. — Ведь это вы привели его. Теперь вы за него отвечаете. Хорек тоже должен пойти.

— Я хочу кое-что сказать вам, ребята, — твердо произнес Байрон. — Я должен извиниться.

У меня глаза на лоб полезли.

— В то время, когда мы… встретились, мне казалось, что я поступаю правильно. Мне казалось, что это единственно верная модель поведения — вести себя так, как я вел. Однако потом я увидел, как живут дети в Свободной Стране, увидел Больницу, в которую вас, ребята, заточили, Кривую собаку… и понял, что, быть может, мог как-то иначе поступить в той истории с моей сестрой… ну… в общем, я сейчас все воспринимаю иначе. Вот что я хотел вам сказать.

Мы с Уитом удивленно переглянулись.

— Ладно. Мы возьмем его с собой.

А потом случилось еще кое-что странное: из ненавистных глаз хорька полились слезы — настоящие слезы.

«Неужели люди действительно меняются?» — спрашивала себя я.

Может, и бывает такое.