ГЛАВА 85
Суббота, 11 августа 2012 года
— Мне три года! — закричала Изабел в ухо отцу.
Вздрогнув, Найт очнулся от кошмарного сна, в котором Кейт попала в заложницы к Кроносу, но не к сумасшедшему, пытающемуся сорвать Олимпийские игры, а к древнегреческому титану с длинной острой косой, жаждущему пожрать Изабел и Люка.
Потный, с искаженным от ужаса лицом, Найт дико уставился на дочь, и та испуганно отступила на шаг, прижимая одеяльце к щеке.
Найт опомнился: это только дурной сон, близнецы в порядке.
Он перевел дыхание и сказал:
— Ты смотри, какая большая стала!
— Три года, — похвасталась Изабел, снова расплывшись в улыбке.
— Люки тоже три! — объявил его сын, появившись на пороге.
— Да не может быть! — поразился Найт. Люк прыгнул на кровать и залез на руки к отцу. Изабел забралась на брата и, повертевшись, протиснулась к отцу.
Запахи детей обволакивали Найта, успокаивали, напоминали, что ему невероятно повезло, ибо частичка Кейт будет жить, расти, развиваться…
— А подарки? — осведомился Люк.
— Еще не принесли, — быстро ответил Найт. — К вечеру будут.
— Нет, папа, — возразила Изабел. — Вчера смешной дядька принес подарки. Они в коридоре остались.
— Мистер Босс приходил? — удивился Найт.
Его сынишка угрюмо кивнул.
— Бохх не любит Люки.
— Это его проблемы, — ответил Найт. — Тогда бегите за подарками, откроете их здесь.
Дети устроили небольшую толкотню с давкой, выбираясь из отцовской кровати, и через двадцать секунд вернулись бегом, запыхавшись и улыбаясь до ушей.
— Ну, давайте, — сказал Найт.
Радостно смеясь, они сорвали обертку, и скоро подарки Аманды были открыты. Изабел достался красивый серебряный медальон на цепочке. Внутри была фотография Кейт.
— Это мама? — спросила девочка.
Найт был глубоко тронут.
— Да, теперь она будет с тобой повсюду, — сказал он.
— А это что? — Люк с подозрением разглядывал свой подарок.
Найт взял подарок, рассмотрел и сказал:
— Это особые часы, взрослые, для большого мальчика. Видишь, тут на циферблате знаменитый волшебник Гарри Поттер, а сзади выгравировано твое имя.
— Рослые часы? — уточнил Люк.
— Взрослые, — поправил Найт. — Давай сюда, мы уберем их, пока ты не вырастешь.
Мальчик возмущенно ткнул ручонку отцу под нос:
— Нет! Люки большой! Люки три!
— Ох, а я и забыл, — покачал головой Найт, надевая часики на пухлое запястье сына. Его приятно удивило, что ремешок подходит идеально.
Пока Люк расхаживал, любуясь новыми часами, Найт застегнул цепочку с медальоном на шее Изабел и восхищенно смотрел, как она крутится перед зеркалом: вылитая Кейт в миниатюре.
Он искупал и накормил близнецов и надел на Изабел платьице, а на Люка синие штанишки и белую рубашку с отложным воротничком. Строго велев детям не испачкаться, Найт быстро принял душ, побрился и оделся. Из дома они вышли в девять, не спеша добрались до гаража в нескольких кварталах и сели в «рейнджровер», которым Найт редко пользовался.
Он ехал на север, слушая новости по радио. Изабел и Люк в детских сиденьях сидели сзади. В последний полный день олимпийских соревнований ожидались финальные этапы нескольких эстафет.
Диктор говорил о резкой критике, обрушившейся на Скотленд-Ярд и МИ-5, за неспособность добиться сколько-нибудь заметного успеха в расследовании дела Кроноса. Однако об отрубленных руках, присланных Найту, не упоминалось — по просьбе Поттерсфилд этот факт пока остался тайной следствия.
Многие спортсмены, закончившие соревнования, уехали. Другие, и таких было большинство, вслед за Хантер Пирс поклялись остаться в Олимпийском парке до конца, чем бы ни угрожали Кронос и его Фурии.
Кончился Лондон, начался Энфилд. «Рейнджровер» петлял по сельским дорогам, пробираясь на юго-восток Уолтем-эбби, к лесу Хай-Бич.
— Как много деревьев, — удивилась Изабел.
— Твоя мама любила, когда много деревьев.
Солнечные лучи бросали на траву веселых зайчиков, пробиваясь сквозь кроны деревьев вокруг церкви Хай-Бич, стоявшей на поляне в довольно густом лесу. Рядом припарковалось несколько машин, но Эппинг был популярным местом прогулок, и Найт не ждал, что кто-то специально приедет почтить память Кейт. У Аманды свое горе, а родители Кейт рано умерли.
Они вошли в пустую церковь, и Найт помог детям зажечь по свечке — для мамы. Он сам затеплил свечу в память покойной жены и еще четыре за погибших в самолете. Взяв за руки Изабел и Люка, он повел их по тропинке в чащу.
Листва шелестела под легким ветерком. Через шесть-семь минут ходьбы лес стал реже, и показалась обнесенная полуразрушенной каменной стеной роща старых дубов. Высокая нестриженая трава колыхалась под ветром.
Найт постоял немного, глядя на ходившую волнами траву, прижав к себе детей и сдерживая слезы, чтобы не напугать близнецов.
— В детстве ваша мама ходила в ту церковь, а сюда приходила всю жизнь, — негромко сказал он. — Она говорила, деревья здесь такие старые, что это святое место, отсюда можно говорить с Богом. Поэтому я развеял…
Он не мог продолжать.
— Прекрасный выбор, Питер, — раздался за спиной дрогнувший женский глосс. — Это любимое место Кейт.
Найт обернулся, вытирая глаза рукавом.
Схватившись за отцовскую брючину, Изабел спросила:
— Пап, а кто эта тетя?
Найт улыбнулся:
— Это, детка, твоя родная тетя Элайн, мамина старшая сестра.
