Глава 63
Я понимал, почему люди относятся ко мне настороженно, но все-таки…
— Вы хотите сказать, что все эти годы были суперагентом элитов и никто даже не догадывался, что с вами что-то не так? — В голосе допрашивавшего меня типа звучали угрожающие нотки.
Этот вопрос в разных вариациях мне задавали уже битый час — именно столько я висел под потолком в каюте военного самолета, летевшего где-то над южной частью Англии.
Точнее, не висел, а болтался в сетке, которую вздернули кверху с таким расчетом, чтобы мои ноги слегка не доставали пола. Прямо под пахом у меня тянулась тонкая металлическая балка: мне пришлось оседлать ее, давя на перекладину всем телом.
Это было чертовски неудобно и крайне невежливо со стороны британцев.
— Ну, знаете, это как лишний вес, — ответил я. — Не замечаешь, пока не скажут.
Парня передернуло от моего намека, но он не спускал глаз с дешифратора мозговых волн, к которому подключили мою голову. Это был современный детектор лжи, изощренное устройство, никогда не дававшее осечек.
Увиденное на мониторе его, похоже, не обрадовало. Он озабоченно покачал головой и обернулся к британскому майору, который стоял рядом и смотрел на меня так, словно во мне тикала бомба замедленного действия, — что, пожалуй, соответствовало истине.
— Никогда не видел ничего подобного, сэр, — признался он. — Это не термит, но… но и не совсем человек.
Насколько я понял, термитами в Европе называли элитов — наверно, за их ограниченный ум и любовь к порядку.
— Позвольте мне вставить слово, джентльмены, — обратился я к обоим офицерам. — Я хорошо знаком с аппаратами такого типа и думаю, что проблема в самой машине.
Допрашивавший меня парень сжал губы в ниточку.
— Наше оборудование безупречно, — возразил он. — Самая последняя модель. Лучшее, что может быть для проведения допросов.
— А вы использовали ее раньше в этом самолете? Или просто в самолете?
Под пристальным взглядом майора парень замялся и неуверенно пробормотал:
— А к чему вы, собственно, клоните?
— Регуляторы альфа-волн очень чувствительны к дестабилизации уровня ионной бомбардировки, — ответил я. — Даже легкое изменение поля может рассинхронизировать всю процедуру. А на такой высоте и при такой скорости — это все равно что бросить аппарат в нуклонную воронку.
— Ну, что скажешь, Сандор? — спросил майор. — Кажется, парень кое-что в этом смыслит. Как вы говорите — дестабилизация уровня ионной бомбардировки?
— Да, и могу это доказать, — подтвердил я. — Подключитесь к аппарату сами. Посмотрите на распределение ваших мозговых волн и возьмите его за образец. Наверно, они будут не идеальны, но зато вы точно знаете, как они выглядят.
— Делай, как он сказал, — скомандовал майор. — И поскорее. Я хочу проверить.
Младший офицер угрюмо присоединил к вискам беспроводную гарнитуру и подключился к аппарату.
Заодно он подключился ко мне.
Секунд двадцать я не двигался, концентрируя мозговой импульс в своем имплантированном электронном чипе, который отвечал за рефлекторные движения тела.
Потом я с огромной силой вытолкнул его наружу — плотный сгусток электромагнитных волн, летевших со скоростью мысли.
Монитор в аппарате с треском лопнул, а ноги офицера на добрых шесть дюймов взвились под потолок. Он судорожно корчился, безумно выкатив глаза. Из наушников на висках пошел дымок.
В комнате повисло гробовое молчание, но в этот момент дверь открылась и в помещение вошли Люси и хорошо одетый пожилой мужчина.
Спутник Люси бросил оценивающий взгляд на расплавившееся оборудование и неестественно выгнувшегося офицера.
— Все в порядке, агент Бейкер, — произнес он. — Майор, отпустите его. Это наш союзник. И друг Мегвин.
