Я держал на руках нашу кошку Рози и ласково поглаживал ее. Дверь на кухню была приоткрыта, и оттуда я, прищурившись, наблюдал за Сэмпсоном.

Он стоял под холодным, почти ледяным дождем. Сейчас он напоминал огромный черный валун, блестящий от ливня. А может быть, это был град.

— Кошмар продолжается, — объявил он, одной этой фразой вернув в мою душу прежнее опустошение.

— Правда? — апатично спросил я. — А что, если мне на это уже наплевать?

— Да? А что ты скажешь, если «Буллетс» выиграют чемпионат НБА, «Ориолз» победят в мировом первенстве, а эти задницы из «Редскинз» выйдут в финал суперкубка? Трудно сказать, что будет дальше.

Минули уже сутки, сменившие длинную ночь, проведенную мной в доме Джонсонов и то бесконечное утро в Нью-Йорке. Однако прошло слишком мало времени, чтобы я успел восстановиться или хотя бы для того, чтобы смог погоревать. Днем раньше президент Махони был приведен к присяге. Хотя того требовал закон, мне такая поспешность казалась неприличной.

На мне была белая рубашка и рабочие брюки из грубой ткани. Я стоял босиком на холодном линолеуме с кружкой дымящегося кофе в руке. Постепенно я выздоравливал. Сегодня я даже не стал «смывать бакенбарды». Так моя Дженни называет процесс бритья. Я снова чувствовал себя почти человеком.

Но я не торопился пригласить Сэмпсона зайти.

— Доброе утро, Шоколадка, — настаивал он. Затем он приподнял верхнюю губу, демонстрируя мне свои великолепные зубы. Улыбка у Джона получилась какой-то жестоко-радостной, и я, не выдержав, улыбнулся в ответ.

Часы уже показывали начало десятого, а я только что проснулся. Поздновато. С точки зрения Наны, это было просто-таки позорное явление. Правда, пока я еще находился в состоянии, далеком от нормального высыпания. К тому же я не до конца оправился от шока и боялся, что расстанусь с остатками разума, если на меня сейчас вновь свалится какое-нибудь непредвиденное дерьмо. Хотя чисто внешне выглядел я прекрасно.

— Ты что, даже не хочешь пожелать мне доброго утра? — с напускной обидой проворчал Сэмпсон.

— Доброе утро, Джон. Что бы ни приволокло тебя сюда в это унылое и холодное утро, я не желаю ничего знать, — сразу предупредил я.

— Это первая умная вещь, услышанная мной от тебя за долгие годы, — съязвил он. — Только, боюсь, что не стоит мне слишком верить тебе. Сейчас тебе захочется узнать все, Алекс. Поэтому-то ты и читаешь каждое утро по четыре газеты кряду.

— Я тоже не желаю ничего знать, — поддержала меня Нана из глубины кухни. Она не спала уже несколько часов. — И не надо мне ничего знать. Кыш, птица. Ступай своей дорогой. Проваливай куда подальше, малыш Джонни.

— Есть у нас время хотя бы позавтракать? — наконец спросил я.

— Почти есть, — отозвался он, едва сдерживая улыбку. — Но позавтракать надо. От этого никто не отказывается.

— Это он тебя приглашает, а не я, — предупредила Нана, стоя у горячей плиты.

Конечно, она просто подшучивала над Сэмпсоном. На самом деле она любила его, как родного сына. Нана быстро приготовила нам яичницу, нарезала домашней колбасы и поджарила тосты. Бабуля великолепно готовит. Она могла бы запросто кормить всю баскетбольную сборную, если бы ее отправили поваром в спортивный лагерь. Для нее это вовсе не проблема.

Сэмпсон терпеливо ждал, когда кончится завтрак, и только потом вернулся к делу, которое и привело его ко мне. Наконец он раскрыл свой маленький секрет. Это может показаться странным, но когда ваша жизнь сплошь и рядом переполнена убийствами и прочими трагедиями, волей-неволей научишься не спешить узнавать самые потрясающие новости. Убийства все равно никуда не денутся. Они всегда будут рядом с вами.

— Недавно мне позвонил твой мистер Грейер, — сообщил Сэмпсон, наливая себе уже третью чашку кофе. — Он сказал, чтобы мы тебе предоставили пару дней отдыха, мол, они пока что и сами справятся. «ОНИ», понимаешь, как в том фильме ужасов, которого мы еще в детстве боялись.

— Ну, я уже испугался и весь дрожу. А с чем хоть справятся-то?

Я приканчивал тост с корицей, приготовленный из толстого куска домашнего хлеба. Если говорить серьезно, то вкус у него был божественный. Нана клянется, что ей пару раз довелось побывать на небесах, откуда она и украла несколько рецептов. И я ей охотно верю, поскольку сам пробовал ее стряпню.

Сэмпсон демонстративно взглянул на свои часы, старинные, фирмы «Булова», которые ему подарил отец на четырнадцатилетие.

— Они только что приступили к обыску кабинета Джилл в Белом Доме, а потом поедут к ней на квартиру на 24-й улице. Хочешь присоединиться? Я тебя приглашаю. Могу даже выбить для тебя гостевой одноразовый пропуск, так, на всякий случай.

Конечно, я хотел там быть и видеть все собственными глазами. Мне надо было знать о Джилл решительно все.

— Ты просто дьявол, — зашипела на Сэмпсона Нана.

— Спасибо, ба, — сверкнул он глазами и своей тысячей зубов. — Это по-настоящему высокая оценка.