В половине восьмого в гостиницу «Бельмонт» приехал инспектор Патрик Басби из полиции Гамильтона. Это был маленький лысеющий мужчина, и издалека мне показалось, что ему лет шестьдесят, не меньше. Но когда он поднимался по ступенькам в вестибюль, я понял, что ему не более сорока, как и мне.

Он внимательно выслушал меня, а потом сказал, что в здешних местах люди часто теряют счет времени. Кроме того, на дорогах иногда происходят несчастные случаи. Он немного успокоил меня, пообещав, что Кристина обязательно скоро появится и объяснит, что «по дороге случилась небольшая авария», или она «просто подвернула ногу и поэтому опоздала».

Правда, в это мне верилось с большим трудом, потому что Кристина – очень пунктуальная женщина. По крайней мере, она могла бы позвонить и предупредить меня о случившемся.

Я убедил инспектора в том, что моя невеста в любом случае каким-то образом дала бы мне знать, что с ней произошла неприятность, если бы могла это сделать. Тогда мы вдвоем поехали в Гамильтон и тщательно исследовали всю дорогу до города. Затем мы обшарили все закоулки города, особенно улицы Фронт и Рейд. Я держался спокойно и больше молчал, но глаза мои внимательно осматривали все вокруг. Я надеялся в любой момент увидеть Кристину, которая задержалась в какой-нибудь лавке, забыв о том, что прошло уже так много времени. Но мы так и не нашли ее, и в гостиницу она не позвонила.

В девять часов инспектор с неохотой должен был признаться в том, что Кристина действительно пропала. Тогда он начал задавать мне вопросы, и я понял, что имею дело с опытным полицейским. В первую очередь он попытался выяснить, не произошло ли между нами какой-нибудь ссоры.

– Я сам являюсь детективом по расследованию убийств в Вашингтоне, – наконец открылся я. Но мне не хотелось заявлять об этом сразу, чтобы Басби не подумал, будто я намерен вторгаться на чужую территорию. – В прошлом мне приходилось разыскивать преступников, которые совершали многочисленные убийства. И мне известны очень опасные люди. Здесь может быть какая-то связь. Надеюсь все же, что я ошибаюсь, но такая возможность не исключена.

– Понятно, – подытожил Басби. Я обратил внимание на то, что он был всегда собран и любил точность. Своими маленькими тоненькими усиками он больше напоминал эксцентричного школьного учителя, чем сыщика, хотя был неплохим психологом. – Скажите, нет ли у вас для меня еще каких-нибудь неожиданных сюрпризов, чтобы мне заранее подготовиться, детектив Кросс? – осторожно поинтересовался он.

– Нет. Это, пожалуй, все. Но теперь вы понимаете, почему я так волнуюсь и почему все же решил вызвать вас. В настоящее время я работаю над целой серией страшных убийств.

– Да, теперь, конечно, мне все становится ясно. Первым делом я занесу ее в список пропавших.

Я тяжело вздохнул и отправился наверх к Нане и детям. Я говорил с ними осторожно, стараясь не разволновать их больше, чем нужно, но Дэмон и Дженни сразу же расплакались. Чуть позже к ним присоединилась и Бабуля.

Наступила полночь, но ничего нового мы так и не выяснили. В четверть первого Патрик наконец покинул гостиницу. Он был озабочен не меньше меня и даже дал мне свой домашний телефон, попросив позвонить сразу же, как только мне станет известно что-нибудь о Кристине. Напоследок он добавил, что будет вспоминать меня и мою семью в своих молитвах.

В три часа я все еще никак не мог заснуть и ходил взад-вперед по своему номеру на третьем этаже. Потом я начал молиться сам. Перед этим я связался по телефону с Куантико. Мои приятели из ФБР тут же начали проверять, не имел ли связи с Бермудскими островами кто-нибудь из тех преступников, с кем мне приходилось иметь дело в прошлом. Кроме того, они сконцентрировали свое внимание и на нераскрытых убийствах на юго-востоке, а я, в свою очередь, по факсу отослал им составленный мною психологический портрет Ласки.

У меня не было никаких причин подозревать, что убийца может оказаться здесь же, на Бермудских островах, и все же нехорошее предчувствие не оставляло меня. Это такое непонятное ощущение, в которое никак не желает верить Питтман, когда разговор заходит об убийствах на юго-востоке.

Скоро я понял, что из ФБР мне, скорее всего, позвонят только утром. Мне очень хотелось связаться с друзьями из Интерпола. И я едва сдержался, чтобы не схватиться за телефон… Но потом позвонил и в Интерпол тоже.

В номере было много красивой мебели из красного дерева и плетеных кресел, стоявших на розовом ковре, но теперь мне здесь было одиноко и неуютно. Я стоял, как привидение, перед высокими мансардными окнами и бессмысленно пялился на черные силуэты домов на фоне лунного неба, вспоминая, как я когда-то держал Кристину в своих объятиях. Я ощущал себя невероятно беспомощным и одиноким без нее. К тому же мне никак не верилось, что все это произошло в действительности.

Я крепко обхватил себя руками и только теперь осознал, как болит у меня сердце. Оно сжималось так, будто кто-то воткнул в меня кол, который прошел в грудь, а потом вверх до самой головы. Я все еще видел перед собой ее лицо и прекрасную улыбку. Мне вспомнилось, как однажды мы танцевали с ней в Нью-Йорке в Радужном Зале, и как обедали в «Кинкейде» в Вашингтоне, и особенно та самая ночь, которую мы провели у нее в доме, и потом еще долго смеялись, рассуждая, удалось ли нам все-таки сделать ребенка или нет. Где сейчас была Кристина? Здесь, на острове? Наверное, так. Я снова принялся молиться, прося Господа о том, чтобы она оказалась жива. Она должна была находиться в безопасности. Несколько секунд я заставлял себя думать о том, что с ней сейчас все в порядке.

В начале пятого в комнате раздался пронзительный звонок телефона.

Сердце застучало так, словно готово было выпрыгнуть прямо из горла. По коже поползли мурашки, и у меня сразу возникло такое ощущение, что она вся сжалась и стала мне мала. Я в одно мгновение подлетел к телефону и сорвал трубку прежде, чем раздался второй звонок. Руки у меня тряслись.

Странный приглушенный голос перепугал меня:

– Проверьте электронную почту.

Я ничего не мог сообразить.

Затем я все же вспомнил, что захватил с собой на остров портативный компьютер.

Одним движением руки я рванул на себя дверцу шкафа, сгреб в охапку компьютер и включил его. Как только он загрузился, я вызвал последнее послание из почтового ящика.

Оно оказалось весьма лаконичным.

ОНА СЕЙЧАС У НАС И НАХОДИТСЯ В БЕЗОПАСНОСТИ.

Короткое холодное сообщение показалось мне самым худшим из того, что только можно было ожидать. Каждое слово раскаленным железом клеймило мой мозг, повторяясь в нем снова и снова.