Примерно в половине пятого я вернулся в больницу Святого Антония. Дженни не оказалось в палате, что сразу же насторожило меня. Правда, здесь оставались Нана и Дэймон, которые спокойно читали какие-то журналы. Бабуля объяснила мне, что Дженни забрал невролог доктор Петито, чтобы сделать дополнительные анализы.

Без четверти пять моя дочурка вернулась в палату. Она выглядела уставшей, и я тут же подумал о том, что Дженни еще слишком мала для таких серьезных испытаний. Они с Дэймоном считались крепкими и здоровыми ребятишками и практически никогда не болели, даже в младенчестве. И это пугало меня еще больше.

Когда Дженни ввезли в палату на кресле-каталке, Дэймон неожиданно закашлялся. У меня тоже почему-то сдавило горло.

— Обними нас, папочка, только покрепче, как тогда, когда мы с Дэймоном были совсем маленькими, — попросила Дженни, глядя на меня и брата.

Яркие воспоминания нахлынули на меня, захватив все мое воображение. Я тут же вспомнил, как, бывало, сжимал их сразу обоих в своих ручищах, когда мои дети были совсем крошечными. Сейчас я поступил именно так, как попросила Дженни: с любовью обхватил их обоих и нежно сдавил в объятиях.

Пока мы обнимались втроем, получая от этого немалое удовольствие, из коридора вернулась Нана, но бабуля оказалась не одна: она вела за собой еще кого-то.

Сразу вслед за ней в палату вошла Кристина Джонсон. Сегодня она была одета в серебристо-серую кофточку, темно-синюю юбку и такие же изящные туфли. Скорее всего, она пришла в больницу сразу после того, как закончила работу в школе. И если в отношении меня Кристина продолжала оставаться далекой и недоступной, по крайней мере, она явилась сюда хотя бы ради Дженни.

Я оставил себе мысленное напоминание позже выяснить, кто в это время находился с маленьким Алексом.

— Оказывается, тут все в сборе, — как можно спокойней произнесла Кристина, при этом, однако, упорно избегая моего взгляда. — Жаль, что я не захватила свой фотоаппарат.

— А мы всегда стараемся быть вместе, — тут же отреагировала Дженни. — Просто у нас такая дружная семья.

Мы поговорили о какой-то ерунде, но, в основном, все слушали Дженни: она рассказывала о своем длинном и неприятном дне. Внезапно дочь показалась мне чересчур уж маленькой и абсолютно беззащитной. В пять часов ей принесли в палату обед. Однако вместо того, чтобы пожаловаться на скудную больничную еду, Дженни неожиданно начала расхваливать ее, причем далеко не в пользу своих любимых блюд, которые так искусно умела готовить Нана.

Такого поворота событий никто не ожидал, поэтому мы все весело рассмеялись. Все, кроме бабули, которая притворилась, что смертельно обиделась на девочку.

— Ну, что ж, — стрельнула она глазами в сторону Дженни, — значит, когда ты вернешься домой, то будешь заказывать себе обеды прямо из больницы. Заодно избавишь меня от лишних домашних хлопот.

Дженни расхохоталась:

— По-моему, для тебя, чем больше хлопот по дому, тем лучше! Да ты же обожаешь работать!

— А ты, как мне кажется, обожаешь постоянно поддразнивать меня, — сразу же нашлась бабуля.

Когда Кристина уже собиралась уходить, сестра принесла из ординаторской радиотелефон, сразу же объявив при этом, что кому-то срочно потребовался детектив Кросс. Я застонал и с досады мотнул головой. Все молча уставились на меня, и мне пришлось взять эту проклятущую трубку.

— Ничего, папа, все нормально, — поддержала меня Дженни.

Звонил Кайл Крэйг. Его новости оказались далеко не из приятных:

— Я сейчас направляюсь в Росслин, в филиал «Ферст Вирджиния», — сразу же начал он. — Совершено еще одно ограбление, Алекс.

Нана буквально пронзала меня своим взглядом, испускавшим почти осязаемые отравленные стрелы. Кристина по-прежнему не смотрела на меня. Я чувствовал себя неловко, будто совершил что-то предосудительное.

— Мне придется покинуть вас на час или два, — произнес я, когда разговор был закончен. — Простите…