В девять часов утра я встретился с неврологом Томасом Петито, который долго и терпеливо объяснял мне, какие процедуры должна будет пройти в этот день Дженни. В первую очередь ему хотелось исключить некоторые возможные причины ее приступов. Он добавил, что волнение ни к чему хорошему не приведет, так как Дженни находится в очень опытных руках (доктор имел в виду себя), и что в настоящее время самое лучшее, что я могу сделать, — это отправиться на работу.

— Я не хочу, чтобы вы беспокоились без видимых на то причин, — уверенно произнес Петито. — И, кроме того, было бы нежелательно, если бы вы часто вставали на моем пути.

После того как мы пообедали с Дженни, я отправился по магистрали I-95 в Куонтико. Мне требовалось встретиться с лучшими работниками ФБР в области составления психологических портретов преступников, а также техническими экспертами. Мне очень не хотелось оставлять дочурку в больнице, но теперь с ней была Нана, а до следующего утра доктор не назначил Дженни никаких серьезных процедур и анализов.

Кайл Крэйг звонил мне в больницу и справлялся относительно самочувствия Дженни. Он был серьезно озабочен ее состоянием. Затем Кайл добавил, что на него со всех сторон уже наседают и Министерство юстиции, и представители банковской сферы, и, конечно же, пресса. Целая сеть агентов ФБР прочесывала часть восточного побережья, но, к сожалению, ничто не приносило результатов. Кайл даже включил в команду одного из тех сотрудников, которому в середине 80-х удалось напасть на след такого специалиста по ограблению банков, как Джозеф Дагерти, выделив агенту специальный самолет.

Кайл сообщил также, что сейчас старший агент Кавальерр возглавила временную оперативную группу для решения нашей проблемы. Впрочем, меня его новость не удивила. Эта женщина с первого взгляда приятно поразила меня своим умом и энергией. Пожалуй, я еще не встречал настолько эффективных агентов в ФБР, если, конечно, не считать самого Кайла.

Агента, который в свое время охотился за Дагерти, звали Сэм Уитерз. Кайл, агент Кавальерр и я встретились с ним в конференц-зале в Куонтико. Сейчас Уитерз вышел на пенсию: ему давно перевалило за шестьдесят, и бывший агент поведал нам о том, что уделяет много времени игре в гольф в районе Скоттсдейл. Он признался и в том, что вот уже много лет даже не вспоминал о банковских ограблениях, но именно события последних дней привлекли его пристальное внимание.

Бетси Кавальерр сразу приступила к делу:

— Сэм, вам удалось прочитать подробные отчеты о том, что происходило в «Ситибэнк» и «Ферст Юнион»?

— Разумеется. Пока добирался сюда, я успел изучить все документы, предоставленные мне, — быстро ответил Уитерз, проводя рукой по своему короткому «ежику». Это был крепкий, коренастый мужчина, весил он, наверняка, не менее ста сорока фунтов, а может, и более, и здорово напоминал мне таких известных в прошлом бейсболистов, как Тед Клузевски и Ральф Кайнер.

— Можно спросить о ваших первых впечатлениях? — поинтересовалась Бетси у бывшего агента. — Что вы думаете обо всем этом, Сэм? Не находите ли какой-либо связи с нынешней кутерьмой?

— Слишком уж велика разница между этими преступлениями и теми, что мне приходилось расследовать, — вздохнул Уитерз. — Ни Дагерти, ни Коннор не были столь агрессивными по натуре. Эти парни росли в мелких провинциальных городишках и мыслили в таких же масштабах. Ну, в общем, у них была так называемая «старая школа», представителей которой до сих пор можно увидеть в фильмах, демонстрируемых по некоторым телеканалам. Даже их заложники характеризовали этих преступников как «близких нам по духу», «в чем-то даже благородных» и «симпатичных». Коннор, например, каждый раз пространно объяснял, что у него никогда и в мыслях не было своровать что-то из дома заложника. При этом он неизменно добавлял, что не испытывал желания причинить кому-то хоть какой-то вред. Они с Дагерти просто ненавидели сами банки, а также страховые компании. Может быть, вот это последнее утверждение как-то поможет вам выйти на ваших преступников.

Уитерз продолжал предаваться воспоминаниям, строить всевозможные догадки, и по залу разносился его приятный тягучий говор, столь типичный для жителя Среднего Запада. Я откинулся на спинку кресла и принялся размышлять над только что услышанным. Возможно, действительно кто-то еще настолько же яростно ненавидел и банки, и страховые компании? А, может быть, эти люди презирали банкиров вместе с их семьями, имея для этого какую-то тайную, пока никому не понятную причину? За грабителями и убийцами, в самом деле, мог стоять некто, кто уже издавна «точит зуб» на банкиров. Пожалуй, за это стоило зацепиться. Как, впрочем, и за все то малое, что мы имели на сегодняшний день.

После того как Сэм Уитерз покинул конференц-зал, мы еще долгое время вспоминали другие ограбления, которые каким-то образом могли быть связаны с нашим расследованием. Одно из них сразу же привлекло мое внимание. В январе произошло крупное ограбление банка неподалеку от Филадельфии. Двое преступников похитили мужа исполнительного директора банка и их маленького сына. Они заявили, что имеют при себе бомбу, и угрожали взорвать заложников, если им немедленно не будет открыт доступ к хранилищу.

— Они держали связь при помощи переносных раций «уоки-токи». И, кроме того, использовали полицейские сканеры. Примерно так же, как это произошло в банке «Ферст Юнион», — сообщила Бетси, сверившись со своими пространными записями. — Не исключено, что это были те же самые грабители, которые орудовали и в «Ферст Юнион».

— А какое-нибудь насилие было совершено в пригороде Филадельфии? — тут же поинтересовался я.

Бетси отрицательно покачала головой, и ее блестящие волосы скрыли, словно занавеской, половину лица.

— Ничего подобного там не происходило.

В расследовании были задействованы многочисленные силы ФБР и сотни местных полицейских участков, однако, до сих пор нам не удалось продвинуться ни на шаг. Что-то определенно шло не так. Мы никак не могли поставить себя на место преступников и постараться рассуждать так же, как они.