Глава 76
Микки Шерман знал Клэр Уошберн на протяжении многих лет, питал к ней искреннюю симпатию и был рад, что она осталась в живых после трагедии на пароме «Дель-Норте».
Но сейчас Клэр выступала свидетелем обвинения и представляла серьезную угрозу его клиенту.
— Доктор Уошберн, кто вы по профессии?
— Я главный судебно-медицинский эксперт Сан-Франциско.
— Другими словами, вы медик? В отличие, скажем, от коронера?
— Да.
— Вы наверняка проходили интернатуру и, вероятно, стажировались в клинике?
— Да.
— Доводилось ли вам бывать в психиатрическом отделении?
— Доводилось.
— И вам, конечно, встречались пациенты, бродившие по палате с отсутствующим взглядом?
— Возражение, ваша честь, — вмешалась Юки. — Вопрос не по существу.
— Возражение отклонено. Свидетель может ответить на поставленный вопрос.
— Вообще-то, мистер Шерман, я уже и не помню пациентов психиатрического отделения. Теперь у всех моих пациентов отсутствующий взгляд.
— Хорошо, пусть так. — Микки улыбнулся и, засунув руки в карманы, прошелся перед присяжными. — Скажите, доктор, вы ведь имели возможность наблюдать за мистером Бринкли?
— Слово «наблюдать» не вполне подходит для этого случая.
— Да или нет, доктор Уошберн?
— Да, я «наблюдала» его на пароме и вижу сейчас.
— Давайте поговорим о том, что произошло на пароме. Вы показали, что мой подзащитный сказал что-то вроде «это вы виноваты» и «вы должны были остановить меня».
— Верно.
— Вы считаете себя виноватой в том, что случилось?
— Нет.
— Тогда что, по вашему мнению, имел в виду Альфред Бринкли?
— Понятия не имею.
— Как, по-вашему, мистер Бринкли в тот момент находился в здравом рассудке? Он мог отличить добро от зла?
— Не могу сказать. Я не психиатр.
— Хорошо. Он намеренно пытался застрелить вас?
— Пожалуй, да.
— Вы встречались с ним прежде?
— Нет, сэр.
— Вы могли каким-то образом спровоцировать мистера Бринкли?
— Я пыталась остановить его.
— В таком случае следует признать, что он выстрелил в вас совершенно беспричинно, что это был ничем не обусловленный акт?
— Думаю, что да.
— Вы так думаете? Вы не встречались прежде. Он обращается к вам со словами, которые представляются совершенно бессмысленными. Перед тем как выстрелить в вас, он уже убил четырех человек. Как же нам охарактеризовать человека, который ведет себя подобным образом? Разве нет для этого простого и понятного всем слова? Разве не правильно сказать, что такой человек не в себе? Разве он вменяем?
— Возражение, ваша честь. Вывод получен посредством косвенных утверждений, что не входит в компетенцию защиты.
— Возражение принято.
Юки опустилась на стул. Взгляд ее метнулся от судьи к присяжным и снова к адвокату. Микки Шерман усмехнулся про себя. Обвинение нервничает. Это хорошо.
— Мистер Бринкли показался вам вменяемым, доктор Уошберн?
— Нет.
— Спасибо. Больше вопросов не имею.
— Мисс Кастеллано, у вас есть вопросы к свидетелю?
— Есть, ваша честь.
Юки поднялась и, держа руки за спиной, подошла к свидетельскому месту. Микки Шерман знал о ее склонности к широким жестам и понимал, каких усилий стоит эта внешняя сдержанность. Молодец, работает над собой, подумал он.
— Доктор Уошберн, вы знаете, о чем думал Альфред Бринкли, когда стрелял в вас?
— Даже не представляю, — с чувством ответила Клэр.
— По-вашему, доктор, мистер Бринкли отдавал себе отчет в том, что, стреляя в вас, поступает неправильно? Он сознавал, что так делать нельзя?
— Да.
— Благодарю вас, доктор Уошберн. Ваша честь, других вопросов к свидетелю у меня нет.
Судья отпустил Клэр Уошберн, и пока она шла к выходу, Микки наклонился к клиенту и даже отгородился ладонью от сидевших поблизости, делая вид, что сообщает Бринкли нечто крайне важное и приватное.
— Что думаете, Фред? По-моему, дела идут неплохо, а?
Бринкли туповато, как качающая головой кукла, кивнул — напичканный лекарствами, он, похоже, с трудом вникал в происходящее, — и в этот момент Юки Кастеллано громко произнесла:
— Пригласите, пожалуйста, сержанта Линдси Боксер.
