Дрожащими пальцами Теннинг завязал шнурки стоптанных, «лысых» кроссовок, вышел в коридор, запер за собой дверь и опустил в карман связку ключей.

Прошел к пожарной лестнице и быстро спустился на нижний уровень — лифтом он не пользовался.

Пройдя через прачечную, он вышел в бойлерную, где ворчали угрюмо старые трубы и где ревел с энтузиазмом сытого новобранца новенький отопительный котел. В углу, у бетонной стены, стоял восемнадцатидюймовый обрезок трубы с поржавевшим шарниром на конце.

Теннинг поднял обрезок, взвесил на ладони, ударил осторожно по ладони — подойдет.

Он повернул направо и спустился по скату к двери, над которой горели буквы «ВЫХОД». В голове, как фейерверки в новогоднюю ночь, вспыхивали с треском идеи — одна кровожаднее другой. Запор поддался легко. Теннинг постоял с минуту, щурясь от солнечного света, определяя положение и оценивая ситуацию. Потом свернул за угол и направился в сторону патио с многочисленными цветниками, появившимися здесь после перестройки здания.

Увидев приближающегося человека, Барнаби снова залаял и запрыгал, натягивая поводок, которым был привязан к сетчатому заборчику. Рядом с ним, в тени, стояла коляска с Малышом Оливером. Тот тоже заскулил.

Лучик надежды пробил завесу тягостных дум.

Вот он, шанс, — двоих разом.

Сжимая в руке обрезок трубы, Теннинг продвигался вдоль стены к источнику воплей и воя.

И тут, в самый неподходящий момент, из своей квартиры на первом этаже вышла Марджери Глин. Стянув волосы в неряшливый узел и заколов его карандашом, она наклонилась, выставляя на всеобщее обозрение несколько квадратных дюймов молочно-бледного бедра, и вынула Оливера из коляски.

Теннинг замер.

Ребенок моментально утих, а вот Барнаби всего лишь сменил мелодию на более энергичную. Марджери прикрикнула на собачку, подхватила сына одной рукой и, прижав заплаканное, слюнявое личико к просевшей груди, вернулась в дом.

Теннинг выступил вперед. Барнаби умолк, выжидающе облизался, рассчитывая на дружескую ласку или, может быть, даже на прогулку в парк, и… снова залаял.

Дубинка взлетела и опустилась. Пес тявкнул жалобно, попытался безуспешно схватить врага за руку, но кусок трубы снова взлетел на фоне безоблачного неба и опустился во второй раз.

Барнаби не издал ни звука.

Заталкивая безжизненное тело в мешок для мусора, Теннинг облегченно вздохнул.

Туда тебе и дорога. Покойся с миром.