Я проснулся от приглушенного звона посуды, хихиканья, шума и гама семьи. Жены рядом не было, и я мысленно поблагодарил ее. У нас была договоренность: по будням она поднимает и одевает детей, а я отвожу их в школу. Лишние полчаса сна, пока она расталкивает десятерых сорванцов, — это поблажка, которую могут оценить только люди, прожившие несколько лет в браке.

Я повернулся, чтобы коснуться ее теплой постели. Рука наткнулась на холодные, жесткие простыни, и я все вспомнил.

Первая порция ежедневного ужаса окатила меня, а вслед за ней пришел леденящий душу вопрос.

Я соскочил на холодный пол и стянул со спинки кровати видавший виды дырявый халат.

Если не Мэйв разбудила детей, то кто же?

Невозможно описать, что я почувствовал, когда вошел в кухню и увидел детей при полном параде, готовых к репетиции. Мне показалось, что я сплю или даже умер и дети вокруг кухонного стола превратились в сюрреалистичные изображения сонма ангелов. А потом Трент сшиб со стола чашку с хлопьями «Губка Боб», и все обернулись.

— Папа! — в один голос воскликнули они.

Когда они успели одеться? Хреновый я отец. Даже не вспомнил про репетицию. Собирая с линолеума фруктовые колечки, я почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Я понял почему.

То, что дети смогли сами о себе позаботиться, значило, что Мэйв выполнила свою задачу. Закончила все дела и теперь готова отправляться в путь.

Я вытер слезы рукавом халата, а Крисси крепко обняла меня и поцеловала, щекоча ресницами шею.

Глубоко вздохнув, я взял себя в руки. Если бы Мэйв увидела, что я распустил перед детьми нюни, она надрала бы мне задницу.

Я снова взглянул на них и теперь уже искренне заулыбался. Мои дети — самые настоящие ангелы. Совершенно невероятные создания. Я кивнул Хулии и Брайану. Кто еще, кроме этих двоих, мог самоотверженно вытащить себя из постели в такую рань? Стиснув зубы, я подавил еще одну волну горечи. А затем откашлялся.

— Воскресенье еще не настало! — воодушевленно воскликнул я. — Но я хочу воскресный завтрак! Кто со мной?

Кухня зазвенела криками «Я!», и я шваркнул на плиту две чугунные сковороды.

Шеймус прибыл как раз в ту минуту, когда я раскладывал по тарелкам жарево из яиц, бекона, картошки и зеленого лука.

— Ох, бегорра! — воскликнул он, выпучив глаза. — Уже празднуете Хэллоуин?

— Нет! — закричали дети, смеясь над дедом.

Мэри Кэтрин пришла минутой позже и застыла в шоке. Я протянул ей тарелку:

— Я ведь предупреждал, что у нас тут дурдом.

Несколько прекрасных секунд я стоял и смотрел, как семейство уплетает завтрак, слушал болтовню и смех. Но блаженство кончилось, когда мой взгляд упал на мобильник и связку ключей на тумбе рядом с кофе-машиной.

Идиотский мир. Мне захотелось, чтобы он хоть на день оставил меня в покое.

Я подумал о заложниках и о том, что время работает против них… а мысль о похитителях окончательно заставила меня встряхнуться и погнала в душ. Криво усмехаясь, я почувствовал, что тяжелая, черная горечь, которую я копил в себе, собралась в комок и полетела в бандитов, как пушечное ядро. Джек должен был ответить за то, что я сейчас оставляю своих любимых людей.

«Ты не знаешь, с кем связался, приятель! — отправил я ему мысленное послание. — Тебе-то кажется, что знаешь. Но на самом деле ты даже представления не имеешь».