Глава 19. Разбор полетов
Как только прибыла полицейская бригада, все тут же пошло по знакомому сценарию под условным названием «разбор полетов»: осмотр трупа судмедэкспертом, снятие отпечатков пальцев везде и всюду, немедленная организация допроса всех участников в зале кафе этажом ниже и, в частности, вопросы инспектора тем, кто всегда в курсе всего, — разумеется, в первую очередь Розе-Мимозе.
Впрочем, эта девица и не собиралась дожидаться вопросов — как только вся наша компания устроилась за свободным столиком кафе общего допроса, она немедленно взяла инициативу в свои руки:
— Инспектор, хочу сразу довести до вашего сведения: всего в момент преступления в помещении находилось ровно двадцать человек. Среди них — двенадцать зрителей (именно столько билетов продал наш кассир) плюс два актера первой сцены — мистер Брю, который играл убийцу, и профессор Хатвилл, который, как стало известно, уснул в потайной комнате за картиной и проспал свой выход.
Роза-Мимоза перевела дух и, деловито взмахнув головушкой, продолжила свой четкий доклад:
— Кроме того, здесь присутствовали наш хореограф Билли Кокрелл, ныне покойный, я, как исполнительница роли привидения мисс Дейзи, и трое участников кружка «Влюбленные в Шекспира» — так сказать, в качестве подсобных рабочих: Хью Уэйтс, Джон Микси и Дэнни Виталио. Эти люди всегда за кулисами всех наших выступлений — на всякий случай, они могут заменить кого-нибудь при случае.
Тут она многозначительно подняла палец.
— Мы только что посовещались, и я выяснила такой момент: профессор заснул еще до начала шоу, а когда все началось, начал храпеть. Дэн стоял за кулисами рядом с Билли, и тот сразу же, в первую паузу-затемнение, нырнул в картину — сказал, что попытается разбудить профессора. По всей видимости, ему это не удалось, а так как настал момент, когда призрак появляется из картины, он и решил сыграть роль, напялив маску. Хотя, если честно, двигался он не слишком уверенно.
Инспектор осторожно кашлянул:
— Итого, вы нам перечислили девятнадцать человек. Кто двадцатый?
Роза, как само собой разумеющееся, пожала плечами:
— Как — кто? Убийца, конечно! Ведь сказал наш актер-«убийца» Тони, что его кто-то оттолкнул.
Бонд согласно кивнул.
— Хорошо. Ну, а лично вы во время представления или до него не видели кого-нибудь, кто не должен был здесь находиться, или попросту чужака?
Роза вдумчиво скрестила руки на груди.
— Да ничего такого. Правда, этот Дэнни…
Она огляделась по сторонам в поисках «этого Дэнни» и тут же радостно ткнула пальцем в сторону вихрастого парнишки в ярко-зеленой толстовке с капюшоном, который как раз отвечал на вопросы полицейского за дальним столиком у самого окна.
— Вон, видите? Вообще этот парнишка — чистая обезьянка, скачет туда-сюда, голова закружится наблюдать за его беспорядочным движением! А сегодня пару раз я вообще думала, что схожу с ума: то он стоял у входа в портрет, то вдруг оказывался за моей спиной! Я даже его отругала, приказав сесть на скамейку и не двигаться с места без моей команды. Парень на меня обиделся.
— И?.. — вопросительно приподнял бровь инспектор.
— Ну, вот теперь, после всего этого ужаса, я думаю: так, может, это был кто-то другой, кто попросту напялил толстовку, как у Дэнни? Ведь всегда можно натянуть капюшон, чтобы скрыть лицо…
Что ж, в сообразительности Розе не откажешь — все действительно вполне могло быть, как она предположила. Некто Икс, одевшись, как Дэнни, оказался невидимкой в суете представления, сыграв двойника парнишки, а в темноте и вовсе взял на себя роль убийцы. Все гениальное — просто!
— Скорее всего, так оно и было, — встрял я в паузу. — Для того чтобы убить в этом шоу, особо напрягаться не надо: все эти световые эффекты — то тьма, то игра света плюс музыка — это же самый настоящий рай для убийцы, надежный камуфляж! Помню, когда почти с самого начала музыкальное оформление вдруг дополнилось мощным храпом, я подумал, что у постановщиков шоу есть чувство юмора — я был уверен, что храп нужен для того, чтобы зрители всерьез не перепугались.
Роза презрительно хмыкнула и хотела было уже что-то заявить, но тут поспешил вставить слово инспектор:
— Насколько я понял, труп рухнул прямо на вас?
Он с любезной улыбкой смотрел на мою Соню, которая после легкого препирательства с Розой так и не сказала ни слова, а сейчас молча пила чай, равнодушно поглядывая по сторонам.
Естественно, неожиданный вопрос инспектора, обращенный лично к ней, заставил Соню слегка нахмуриться.
— Что? А…
Она поставила чашку на стол.
— Ну да, бедняга упал прямо мне на колени. Правда, тогда я толком ничего не поняла — свет выключили, и в темноте кто-то крикнул, взвыл, раздались какие-то непонятные звуки, а под конец кто-то бухнулся со всей дури на меня. Я тут же отключилась. Дальше расспрашивайте моего приятеля.
И она небрежно кивнула в мою сторону. Можете себе представить! Разумеется, я слегка обиделся — это надо же, после всех лет нашей любви назвать меня просто и легкомысленно «приятелем»! «Приятель» Ален. И ведь, между прочим, этот «приятель» взял на себя все хлопоты по части…
— А что вы можете рассказать об этом эпизоде?
Вопрос инспектора прервал поток моих бурных размышлений на половине. Я тряхнул головой и пожал плечами:
— Рассказать? Даже не знаю, что тут рассказать…
Инспектор взглянул на меня с легким удивлением — обычно я выстраиваю целые теории, суммирую все услышанное и добавляю интересные сведения, полученные вперед полиции, а тут…
Я постарался взять себя в руки — коню понятно, что Соня своим «приятелем» постаралась отомстить мне за сорванный совместный обед.
— Послушайте, у меня просто голова кругом идет от этих замысловатых убийств! — Я покачал головой. — На самом деле — кого желает убить наш душегуб? И не проще ли сделать это где-нибудь в темном переулке? Так нет, второй раз наш Икс выбирает для убийства не просто людное место, но самый центр всеобщего внимания — спектакль со зрителями…
— Стало быть, ваш убийца — актер нашего театра, ты это хочешь сказать? — воинственно нахмурилась Роза.
Я пожал плечами.
— Как сказать! Возможно, все с точностью до наоборот: это кто-то, кого вы не приняли в свой театр и кто изо всех сил желает вам за это не просто отомстить, но попутно и доказать, что он среди всех — самый гениальный и бесстрашный актер, переносящий театральное действие в реальную жизнь.
— «Вся наша жизнь — театр, а люди в ней — актеры», — многозначительно процитировала Шекспира Роза.
— А это идея! — кивнул инспектор, переводя взгляд с меня на нахмурившуюся Розу. — Мисс Мимозин, не могли бы вы поразмышлять на эту тему, припомнить, кого в свое время вы не приняли в свой кружок?
Тут он сделал паузу и вдруг многозначительно поднял палец.
— Или кого, быть может, не принял в кружок профессор Хатвилл? Профессор принимает участие в работе кружка?
— Самое активное, — Роза продолжала хмуриться. — Собственно, он и является главным режиссером почти всех наших шекспировских постановок, и от его слова в конечном итоге зависит, возьмем мы человека в наш театр-клуб или нет.
— А вам никто не приходит на ум? — Инспектор постарался произнести эту фразу нарочито равнодушным тоном. — Из тех, кому профессор отказал?
Роза пару секунд смотрела на нас своими круглыми глазами цвета золота и, наконец, неуверенно кивнула.
— Приходит, — она еще раз кивнула, словно утверждая себя в своих догадках. — Джимм Патсон, паж профессора. Именно Джимми профессор наотрез отказался принимать в клуб примерно пару месяцев тому назад. Сказал буквально следующую фразу: «Театр не для тебя. Сначала, дорогой мой, как следует освой обязанности пажа рыцаря».
Мы все молчали, потрясено уставившись на огненно-рыжую деву Розу. В тот момент я невольно посочувствовал бедняге Джимми. После всех озвученных фактов можно было смело взять его под белы руки с классической репликой детективных сериалов: «Все сказанное вами может быть использовано против вас…»
