Глава 37. Дом у Булонского леса
Следующий день не принес никаких новостей. Признаться, за свой краткий парижский отпуск я уже привык к ежедневным сенсационным событиям и драмам, а потому невольно затосковал, когда и в семь утра, и в восемь, и в десять не произошло ровным счетом ничего, кроме банального завтрака.
Я съездил в офис «Садов», слегка попортил нервы своему коллеге Анри Бюссе, с легкой небрежностью покритиковав парижскую страничку сайта, душевно пообедал у Рафика в «Бейруте», после чего не выдержал и отправился в полицейское управление к комиссару Риво.
В отличие от меня, комиссару скучать не приходилось — он зарылся в груду бумаг, подписывал миллион отчетов, отвечал на миллионы звонков. Уделив мне первые пять минут своего бесценного времени, комиссар лишь сообщил, что с утра принимал безутешных родителей Нико, которые выправляли документы, чтобы увезти тело сына в Россию. После этого комиссар предложил мне осваивать его кофейный агрегат, чем я и занялся. В конце концов я познакомился и даже подружился с одним из инспекторов, с которым мы живо обсудили последние новости футбола.
Как хотите, но, очевидно, в определенный момент высшие силы услышали мой сдержанный, но четкий стон души: в кабинет комиссара постучали, тут же дверь распахнулась, и на пороге возник мой «футбольный» инспектор:
— Господин комиссар, к вам посетитель, мсье Лео. Говорит, что видел парня, фото которого опубликовали в газетах. Провести его к вам?
Мы с комиссаром переглянулись, и он только усмехнулся:
– Ну, что, дождались – улыбнулась удача? – и тут же кивнул инспектору: – Пригласите мсье Лео!
Мсье Лео оказался симпатичным худеньким старичком в просторном плаще; он вел рассказ, с удовольствием прихлебывая кофе, которым первым делом угостил его комиссар. Для начала старичок, не удержавшись, заговорил именно о кофе:
Делая размеренные глотки, он припоминал дни своего детства, связанные с утренним ароматом кофе и материнской улыбкой. Всем известно — пожилых людей ни в коем случае нельзя прерывать, требуя срочного ответа на конкретный вопрос. А потому мы с комиссаром терпеливо ждали, не торопили нашего рассказчика — с милейшими улыбками на лицах слушали мсье Лео и задушевно ему кивали.
Надо сказать, мсье Лео все делал неторопливо: двигался, разглядывал наши лица, говорил, делая многозначительные паузы, и, по-видимому, с наслаждением ощущал себя в роли человека, которого слушают, затаив дыхание. От души насладившись кофе и собственными лирическими воспоминаниями, он наконец заговорил на интересующую нас тему.
— Этот парень — настоящий красавец, таких достаточно один раз увидеть, чтобы уже не забыть, — он покачал головой, на мгновенье задумавшись. — Хотя мне всегда казалось, что есть в его лице что-то ненатуральное. Как маска, понимаете! Неподвижное лицо-маска. Но очень красивое! Дело в том, что я в молодые годы увлекался живописью — писал и натюрморты, и пейзажи, но особенно любил работать над портретами. Так что, сами понимаете…
Мсье Лео смотрел на нас ясными светло-голубыми глазами — его легко можно было представить в заломленном набок берете и с шарфом, небрежно перекинутым через плечо.
— Первый раз я увидел его, прогуливаясь по своему ежедневному маршруту: выхожу из своего домика, спускаюсь до Миндального переулка и иду по нему до поворота к Рыночной площади, а уж оттуда спускаюсь к лесу, дохожу до кафе «У Мари» и повторяю весь маршрут в обратном направлении.
Тут мсье Лео выразительно посмотрел на свою пустую чашку на столе, и комиссар Риво мгновенно засуетился, наливая ему кофе. Милый старик довольно улыбнулся и, сделав несколько шумных, со смаком, глотков, поставил недопитую чашку на стол и откашлялся. После этого он свободно откинулся на спинку кресла, мирно сложив худые руки с длинными пальцами (пальцами художника!) на животе, и взглянул на нас поочередно с дружеской улыбкой.
— Так вот, парня я встретил в Миндальном переулке: он выезжал на своем автомобиле из ворот роскошного особняка. Выехал, ворота закрылись. Это было в самом конце зимы — в феврале-марте. С тех пор я встречал его в разное время, то въезжающим в то самое поместье, то выезжающим из него: дом номер пять по Миндальному переулку. Лично у меня сложилось впечатление, что в этом доме парень жил. Вот и все. Как видите, моя информация очень короткая, но я надеюсь, что она вам реально поможет.
Комиссар несколько секунд смотрел на старика с блуждающей по лицу улыбкой, переводя рассеянный взгляд за окно, на пароход, неторопливо плывущий по серой мрачноватой Сене.
— Мсье Лео, — наконец-то произнес он медленно и вкрадчиво, — а вы не могли бы уточнить, в каком районе Парижа проживаете и где находится ваш лес и этот самый Миндальный переулок?
Старик с очаровательной улыбкой хлопнул себя по лбу:
– Ах я старый дурень! Самое главное совершенно забыл сразу сказать. Я живу в самом тихом и прекрасном районе Парижа, где прошла вся моя жизнь с самого рождения – недалеко от Булонского леса, до которого я и прогуливаюсь. Заходите ко мне в гости, коли будете там, – я непременно угощу вам не менее чудесным кофе!..
Надо ли говорить, что после этого чрезвычайно полезного общения с милейшим мсье Лео мы с комиссаром, уточнив имя владельца особняка по Миндальному переулку (мадам Бишу, супруга и наследница покойного владельца сети ювелирных магазинов) и прихватив парочку инспекторов, немедленно направились по указанному адресу: Миндальный переулок, пять.
Дорога заняла считаные минуты, да и «дом» долго искать нам не пришлось: переулок был небольшой, и практически всю его правую сторону занимало поместье под названием «Волшебство», цель нашего визита.
Остановив машину перед воротами, комиссар вышел и нажал кнопку домофона.
Ему ответил грубоватый голос, причем по-русски:
— Кто там еще?
Пришлось вылезать из машины и мне, чтобы, чуток отодвинув комиссара в сторонку, гаркнуть по-русски:
— Полиция, комиссар Риво. Нам необходимо как можно быстрее встретиться с хозяином поместья.
В ответ парень что-то недовольно заворчал, но я, прибавив к своему сугубо официальному тону особо ледяные нотки, перебил его:
— Мы ждем, уважаемый. Надеюсь, вам не хочется заработать неприятности от Интерпола на свою голову.
— Минутку.
Впрочем, нам не пришлось ждать и одной минуты. Почти тут же раздался гудок, ворота медленно раздвинулись, и оба полицейских автомобиля аккуратно проехали по дорожке до самого настоящего дворца, у парадных дверей нас уже встречала моя старая знакомая – та самая интересная мадам слегка за полтинник, что пыталась купить мою чистую любовь за грязные евро.
