Инна Павловна Головешко была, несомненно, дамой, приятной во всех отношениях. Приятно лежали ее волнистые, коротко постриженные волосы, покрашенные в дорогой пепельный цвет. Приятно сидел на полной фигуре костюмчик известной фирмы из нежной, мягкой ткани приглушенно синего цвета. Она привычно и приятно улыбнулась посетительнице. Оценила ее мгновенно взглядом опытного, закаленного в боях и победах человека. Какая! Рыжая, уверенная в себе, умеющая скрывать страхи, непринужденно изящная. Красивая… Думает, ей цены нет. Но Инна Павловна как раз большая специалистка по части дистанционного определения цены. Тут один форс, а карманы однозначно дырявые. Интересно, она из-за квартир так рвется в усыновители? Может, и нет. Похожа на человека, которому нужна головная боль. Ну, что ж. Она ее получит.

– Мария Анатольевна Ступишина, как я понимаю? – почти ласково произнесла Инна Павловна. – Присаживайтесь, пожалуйста. Я просмотрела ваши документы. Римское право… Впечатляет. Я вообще уважаю юристов.

– Спасибо. Правда, я не являюсь практикующим юристом, – Маша присела на краешек стула. – Преподаватель – это немного другое.

– Да, я бы тоже сказала, что другое. Боюсь, вы немного недооцениваете сложность проблемы. Мне сказали, вы несколько раз звонили, спрашивали, когда будут подписаны бумаги на удочерение… Вы действительно считаете, что это вопрос дней?

– Я понимаю, это очень сложный вопрос в каждом конкретном случае. Всегда есть риск ошибиться. Но я прошу вас мне поверить. Девочка знает меня давно, я постоянно бывала в доме ее родителей. Сейчас мы живем вместе. Я люблю ее, готова к любым проверкам, отчетам… Не знаю, как еще вас убедить в том, что мы с Аней уже стали семьей.

– Как все у вас быстро получается – стали семьей. Да еще при таких прискорбных обстоятельствах. Вы не в курсе, какие версии у следствия по поводу того, что близкие ребенка погибли один за другим?

– У следствия пока нет версий.

– То есть корыстный мотив не рассматривается? Я имею в виду две квартиры, принадлежащие теперь несовершеннолетней Колесниковой.

– Думаю, что рассматривается. Просто подозреваемых пока нет.

– Понятно. Тем временем вы хотите как можно быстрее получить право управлять имуществом ребенка… И как, вы думаете, мы должны на это реагировать?

– Я думаю, вы должны пообщаться с ребенком, посмотреть, как мы с ней живем, посоветоваться с психологом, который наверняка у вас есть. Если нет, я могу пригласить нашего преподавателя психологии.

– Спасибо за рекомендации, но мы привыкли справляться своими силами. Да, мы все это сделаем, но для начала ребенок должен выйти из-под влияния постороннего взрослого человека, который, как показывает практика, может его просто зомбировать.

– И каким образом вы выведете ребенка из зомбирования?

– Очень простым. Под присмотром специалистов детского учреждения.

– Детский дом? Вы хотите забрать Аню в детский дом?

– Ох, только не стоит кошмарить ситуацию. Что плохого вы можете сказать о наших детских домах? Что вы вообще о них знаете, – Инна Павловна больше не тратила усилий на то, чтобы казаться приятной. Она была на коне. Ее жертва практически готова совершать ошибки: биться в истерике, стучаться не в те двери, обращая внимание на свое более чем щекотливое положение с квартирами. – Да, вопрос перемещения ребенка в детское учреждение будет решен в ближайшие дни. Вам, разумеется, никто не позволит оставаться в ее квартире. Ну а дальше… Не будем ничего загадывать. Все в интересах ребенка. Возможно, для нее найдутся более достойные удочерители. Это у нас решается коллегиально.

Маша выдержала паузу, в течение которой она успела мысленно задушить эту тетку, долететь до школы, схватить Анечку, сесть с ней в самолет и оказаться там, где есть только пальмы и обезьяны. Сейчас Маше казалось, что с ними ей будет гораздо легче найти общий язык. А эти дамы, ответственные за детские несчастья, пусть подавятся квартирами, чужими вещами, тем, что было чьей-то жизнью… Потом Маша вернулась в реальность и улыбнулась одной из самых своих обаятельных улыбок.

– Список достойных удочерителей на все случаи жизни, насколько мне известно, лежит в ящике вашего стола, так, мадам Головешко?

– Что вы имеете в виду? – холодно осведомилась Инна Павловна.

– Приемных родителей Гриши Крылова, Пети Симонова, Наташи Кольцовой… Могу продолжить. Это одни и те же люди, на которых оформлялись документы. Они на время вроде бы становились приемными родителями этих детей, имеющих квартиры в Москве. Вот только эти дети сейчас находятся в детских домах других городов, а квартиры их давно проданы… Что с ними будет, если, став совершеннолетними, они вернутся и станут добиваться правды? Не то ли, что произошло с восемнадцатилетним Толей Коршуновым, который приехал сюда и написал заявление в прокуратуру? Он исчез. Вы в курсе?

– Что за бред вы несете! Вы еще и нетрезвая ко всему. Я охрану позову.

– Позовите. Я тоже приехала не одна. Во дворе моего звонка ждет бывший следователь прокуратуры, ныне частный детектив, у которого есть дело Коршунова, исчезнувшего после того, как он потребовал возбуждения уголовного дела именно против вас. Есть дела и тех ребят, которые были «перемещены», как вы выражаетесь, не к приемным родителям, а в другие города. Причем им фамилии изменили!

– Как я понимаю, вы авантюристка и шантажистка. Думаю, и следователь с частным детективом – такой же вымысел, как все остальное.

– Действительно так думаете? А ведь проверить это легко. Звонить?

– Не надо. Не хватало еще здесь нанятых вами бандитов с фальшивыми документами.

– Так у вас же специалистов полно. Проверите, фальшивые документы или нет… А я вот задумалась: можно ли меня назвать авантюристкой? Родилась в Москве, в семье преподавателей МГУ. Окончила юрфак, аспирантуру, защитилась, работаю по специальности, на окладе бюджетника. Живу в собственной квартире, люблю ребенка своей ближайшей подруги, хочу официально стать ее матерью. Фактически я и так стала ее матерью… То есть я не торговала на рынке в Харькове, не задерживалась в Москве за организацию борделей, не покупала затем место директора компьютерного центра, не имея никакого образования… И только после этого вы обзавелись дипломом пединститута! Как это у вас получилось, Инна Павловна? Может, вы кого-то зомбировали? И зачем вам и вашей дочери, которая вообще никогда не работала, столько квартир? У меня в сумке большой список. История их приобретения еще не готова, но это вопрос дней.

– Сука! – прошипела Инна Павловна. – Ну, ничего. Ты еще нарвешься. Пожалеешь!

– Когда будут подписаны бумаги?

– Пошла вон!

– Хорошо. К вам завтра утром приедет мой представитель с документами, касающимися вас.

Маша постаралась спокойно выйти из кабинета, но дверью все же хлопнула так, что секретарша в приемной подпрыгнула. Маша шла по двору с гордо поднятой головой, зная, что за ней следят из окна. Но она не чувствовала земли под ногами. Она ни о чем не думала, просто слушала звон в ушах, гул в голове…

– Тяжело? – сочувственно спросил Сергей, когда она упала рядом с ним на сиденье.

– Страшно, – пробормотала Маша сквозь зубы, которые невозможно было разжать. – Помчались к школе. Аня…

Они практически подъехали к школе, когда машины перед ними стали резко тормозить. Сергей выехал на тротуар. Маша выскочила и бросилась к небольшой толпе на проезжей части. Она растолкала людей: на дороге стояла на коленях Аля, прижимая к себе бледную, плачущую Анечку. Одна рука Алевтины была в крови.

– Сережа, – закричала Маша. – Иди сюда! Позвони в «Скорую»!

Сергей помог подняться Алевтине, Маша схватила Аню.

– Что случилось?

– Мы уже вызвали «Скорую» и полицию, – сказал седой мужчина. – Эту девочку кто-то схватил и тащил в машину, когда она вышла из ворот. А женщина бросилась ее защищать… Ее вроде ножом ударили и уехали. Что творится! Среди белого дня.

Врач подъехавшей «Скорой» перевязал Але руку: «неглубокий порез», бегло осмотрел Аню.

– У девочки просто шок. Ей нужно домой, горячий чай, можно легкое успокоительное, если не сможет уснуть, а будет плакать, кричать, вызовите врача из поликлиники. Лучше ей пару дней в школу не ходить.

Они уехали, Алевтина рассказала подъехавшим полицейским, что случилось.

– Я увидела, как Аня подошла к воротам, позвала ее, она ко мне выбежала. И тут налетел какой-то парень, схватил девочку. Я вцепилась в нее. Он тащил ее к машине. У машины я просто легла на дорогу, не выпуская ребенка. Он чем-то полоснул по моей руке, я не выпустила Аню, он сел в машину и уехал. Люди уже собрались. Испугался, наверное… Да нет, номера я не запомнила. Я и марку машины не рассмотрела. Его… Может, и узнаю, если увижу. Но не уверена.

Когда все разъехались и разошлись, они какое-то время молча сидели в машине Сергея. Потом Маша сказала:

– Аля, поехали к нам, может, останешься, переночуешь.

– Ты что, Машенька, мои там с ума сойдут. Я уже позвонила, что еду. Мы вчера с Ленкой забыли Ане оставить книжки, которые ей купили. Еду из пакетов выложили, а книги остались у меня в сумке. Я решила по дороге занести их в школу. Смотрю, она у забора стоит, тебя ждет. Я, дура, ее позвала, она ко мне побежала, – Алевтина расплакалась. – Это ужас. Страшный сон. Я все делала на автопилоте, а сейчас, мне кажется, у меня сердце разорвется.

– Господи, что же делать? Сережа, мы с Анечкой, наверное, на такси поедем, а ты, может, отвезешь Алю?

– Ни в коем случае, – решительно сказала та. – Я возьму такси и мужу позвоню, он меня встретит. А вы везите девочку домой.

Маша посадила Алевтину в машину, сунула таксисту деньги и сжала руку подруги.

– Ты спасла нас с Аней. Я никогда этого не забуду.

– О чем ты. Я же мать. Созвонимся вечером.

Когда Маша и Сергей подошли к подъезду, там маячила знакомая фигура.

– Опоздал маленько, – проворчал Кольцов.

Виктор его просто не заметил. Он метнулся к Маше, перепуганно посмотрел на ее бледное, суровое лицо, затем на заплаканную Аню, схватил ребенка на руки.

– Что? Что такое?

Аня уткнулась носиком в его шею и всхлипнула, Маша не могла произнести ни слова. Сергей подтолкнул Виктора к двери.

– Ты что, прямо здесь слушания решил устроить?

– Нет, пошли домой, – послушно сказал Виктор.

В квартире Маша сразу стала хлопотать вокруг Ани. Сергей коротко сообщил Виктору, что случилось возле школы, а перед этим – в опекунском совете. Тот был потрясен.

– Серега, их нужно охранять. Я заплачу. Любые деньги.

– Я не могу, Витя. То есть попробую ребят организовать. Разумеется, это будет не круглосуточная охрана. А мне надо в деле этом разбираться и ситуацию с удочерением отслеживать. Иначе с их охраной ни частный сыск, ни полиция не справятся. Эта бабища может получить решение мирового судьи.

– Я, наверное, всех поубиваю.

– Ну, это, конечно, речь не мальчика, но мужа.

В это время в комнату вошли Маша и Аня.

– Я не понимаю, где бабушка? Почему она не едет так долго? – тоскливо спросила Аня.

У Маши все поплыло перед глазами. Виктор опять схватил девочку на руки, посмотрел на всех отчаянным взглядом.

– Все будет нормально, Аня, – сказал Сергей, но получилось это у него не очень уверенно.