28
Сентябрь. Лес. Дима
Вглядевшись в фотографию, Дима в ужасе осознал, что это его же собственный снимок. Кожа покрылась мурашками, они стекали по позвоночнику. На фото он у Ады в номере, в Москве. А пятна – это же кровь. О Господи! Что она делала с ней? Она колдовала, приворожила его, носила его карточку к какой-нибудь ведьме. Так вот почему он так переживал из-за нее, побежал к ней в гостиницу. О Боже! Что же делать? Его колотило. Руки тряслись так, что он не мог зажечь сигарету. Достал сложенный в несколько раз пожелтевший листок бумаги. Сначала ничего не понял. Уроки итальянского, в силу сложившихся в Риме, тогда казавшихся приятными обстоятельств, он посещал редко и из этих закорючек вычленял только некоторые словосочетания: дорогая внучка, без мужчин нельзя, молодость, сила, magia, magia… – что это? Кажется, колдовство? Он мучительно пытался слить воедино черные буквы, и сначала пазл в его голове не складывался, но потом новая волна страха накрыла его до тошноты. Внучка – это Ада. А бабушка – должно быть, та ведьма на портрете. Он достал наугад пару книг с полки. В одной – гравюры, на которых жгли ведьм. В другой – пиктограммы и тексты на непонятном ему языке. Теперь он не сомневался, что в этом доме он не один. Духи следят за ним везде. Из зеркала, с портрета, из окон и из сада. Они скребутся ночью к нему в дверь. Он их потревожил, снял портрет, взломал дверь в эту комнату. Надо бежать отсюда как можно быстрее! Но как он это сделает? У него нет ни паспорта, ни телефона, он даже не знает, где находится. И дикие звери, о которых предупреждала Ада. Да в задницу их, этих зверей. Он уйдет отсюда прямо сейчас. Доберется до ближайшего города и пойдет в полицию. Он уехал из Рима в одной майке. Надо будет поискать что-то из одежды. Какой-нибудь теплый свитер. И взять еды. Вот еще… сигареты. Он засунул в карман пачку с остатками. Неизвестно, сколько времени ему придется провести в лесу. Спустился вниз, в комнату для гостей. Порылся в гардеробе. Голубой джемпер, спортивная куртка с капюшоном. На дне гардероба – рюкзак. Все мужское. Странно. Взял куртку. Вдруг придется прилечь отдохнуть на какой-нибудь пенек. Дима действовал быстро, закидывал в рюкзак вещи, остатки хлеба, нашел в коридоре у вешалки фонарик, прикрыл дверь и, пройдя по тропинке, вышел за калитку. Обернулся на дом. Тот серой громадиной возвышался над ним, пронзая треугольником крыши подступающие сумерки. Парень достал сигарету и прислушался. Различил далекий вой и ни одного звука, напоминавшего о человеке. «Куда я собрался ближе к ночи? Может, завтра? А если я заблужусь?» Сигарета подходила к концу. Надо было принимать какое-то решение. «Я пойду по дороге. А когда стемнеет, буду ждать до утра».
И он пошел. Оказавшись на небольшой поляне, мрачной и серой, увидел, что от дороги вправо уходит тропинка. Он достал сигарету. Ему казалось, что путь длился долго, но когда он обернулся, кусочек крыши дома все еще торчал над деревьями. А сумерки уже проникли в лес, постепенно все больше и больше наполняющийся криками диких животных и ночных птиц. Пару раз какие-то злобные насекомые укусили Диму за лицо, и оно ужасно чесалось. Подушечками пальцев он нащупал несколько надувшихся бугорков. Почувствовал озноб от наступающей сырой прохлады, накинул куртку и подумал, что можно вернуться, пока не поздно. А когда докурил и обернулся, он увидел, что за спиной, метрах в трех, стоит здоровый кабан с острыми клыками, который, судя по тому, что под дубом копошились маленькие полосатые детки с кабанихой, был недоволен появлением Димы и намеревался защитить семейство от вторжения чужака. В отличие от детей, он не был симпатичным и проявлял свое недовольство, низко опустив голову и роя клыками землю. Дима попятился осторожно, стараясь не спугнуть вепря. Тот сделал пару шажков вперед. И Дима побежал по узкой тропинке, натолкнулся на дерево, куда немедленно забрался. Сначала он слышал звук нескольких мощных прыжков, но теперь воцарилась тишина, и тьма практически окружила его. Он отдышался и едва успел расслабиться по поводу кабана, как новый страх, что он заблудился, одолел его. Над лесом уже всходила луна. Дима решил забраться выше на дерево, чтобы посмотреть, видно ли дом. Не так уж долго он бежал. Ему пришлось сидеть на ветке и ждать, пока луна засветит в полную силу. Он курил и думал об Аде. Раньше он не осознавал, как это имя созвучно с адом. Она тупо использует его. Ей просто нужна его энергия, чтобы оставаться молодой! Пипец! Старая грымза! Гадкая жаба! Да перетрахайся хоть с целым полком, все равно останешься такой же страшной и будешь стареть, как все обычные бабы! «Будешь работать в лучших итальянских журналах!» Для чего она дала ему писать эту статью? Чтобы отвлечь, сбить с толку? Что же делать? Больше всего ему хотелось напиться. В хлам, в лоскуты, до сиреневых соплей. И проснуться на следующий день, будто бы ничего и не было. Он вернется в дом, если найдет его, и напьется, иначе не сможет ни спать, ни бодрствовать, потому что будет думать только об Аде и сойдет с ума. А потом он снова попробует отсюда сбежать, подготовившись получше.
Сначала Дима обрадовался, когда увидел верх крыши, освещенный лунным светом. Но потом его радость пригасила реальность – как он доберется туда по темному лесу, как он пойдет по тропинке мимо кабанов? Может быть, они ушли или спят. Он рискнет. Идти недалеко. И у него есть фонарик. Спустившись с дерева и освещая перед собой тропинку, он двинулся по ней и скоро дошел до уже знакомой поляны. Залитая светом, она хорошо просматривалась, и Дима какое-то время стоял за деревом, чтобы убедиться в отсутствии диких животных. Лес кругом жил своей жизнью, не давая хорошенько прислушаться и понять, не хрюкает ли кто у дуба. Дима вгляделся и различил проем среди деревьев, обещающий вывести его на дорогу. Он очень устал, шел на автомате, его держал страх, что если он свалится прямо здесь и заснет, то точно станет добычей какой-нибудь четвероногой твари. Или этих ужасных комаров, которые продолжали свои атаки в темноте, и уже все тело чесалось. Ему казалось, что он идет целую вечность, когда помощница-луна вновь осветила лужайку, находящуюся перед домом. Машины не было, свет не горел. Дима облегченно вздохнул, представив, как веселилась бы эта ведьма, если бы узнала о его неудачном побеге.
