Ночь открытий: убийца без лица
Сами понимаете, едва я вошел в дом, как первым делом включил чайник и выпил подряд три чашки чая, обжигаясь, но торопливо глотая блаженное тепло. Эта ночь на балконе навеки останется самым ярким воспоминанием моей жизни, я даже мимолетно подумал, что наверняка ее будет приятно вспоминать в жаркие дни лета, когда не знаешь, куда себя девать от изнуряющего зноя.
Пока же, согревшись чаем и самой атмосферой дома, котом Мавриком, который, словно почувствовав мое состояние, запрыгнул, уютно устроившись у меня на коленях, поверх пледа, я ни о чем не думал, не вспоминал, не размышлял – я просто блаженствовал, вновь очутившись в тепле и уюте.
Вот так-то – каждый день, просыпаясь и засыпая в тепле, ощущая морозец лишь в приятных для самочувствия дозах, мы теряем цену этому благу – теплу в наших домах. «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Да уж, никому не пожелаю попасть в январский вечерок на балкон без верхней одежды!
Итак, согревшись и ощутив первые симптомы простуды, что после всех приключений вечера было неудивительно, я решил не откладывать ничего на завтра, а потому поспешил достать из кармана смятый номер серой от времени и выцветшей от солнца газеты.
Этот номер семьдесят один ничем не отличался от своих собратьев, что я просмотрел в той самой подшивке. Первая полоса – официоз: статьи о совещаниях и собраниях в администрации района с фото, на которых мужи районной власти вдумчиво слушали очередного докладчика. Скука серая – недаром я всю жизнь на первые страницы более-менее официальных газет бросаю лишь беглый взгляд.
Вторая-третья полосы были ненамного интереснее: отчеты о работе различных ведомств и учреждений, каждое из которых, разумеется, душу отдает на своем поприще. Медики триумфально спасают чужие жизни, налоговая успешно вытрясает из народа налоги, педагоги чудеса творят с подрастающим поколением, а полиция блестяще раскрывает преступления.
Конечно, отчет о деятельности полиции я прочел более внимательно, а вдруг здесь и зарыт наш троянский конь! Но нет, ничего цепляющего в заметке не было и в помине, сплошные цифры-проценты роста-снижения преступности в Глуховском районе.
Разворот, третья и четвертая полосы, были, во-первых, цветными, во-вторых, всецело посвящались песням и пляскам, освещая культурную жизнь Глухова. Тут были зарисовки о чудо-бабушках, что вязали дивные носочки да кофточки малышам, о местной художнице, малюющей лебедей и розы; более интересным мне показался репортаж с хоккейных состязаний, включавший серию снимков фотографа – прешественника Петра Ночникова по фамилии Репин: искры ледяной крошки из-под коньков румяных хоккеистов, прыгающие от восторга зрители…
Шестая-седьмая страницы были отданы телепрограмме на будущую неделю, а последняя, восьмая, страница почти целиком занята поздравлениями, объявлениями и письмами читателей.
Я отложил газету в сторону.
Совершенно непонятно, что такое могло заставить неизвестного убийцу вырвать именно этот номер (в двойном экземпляре!) из подшивки. Банальные статьи и заметки на банальнейшие темы.
Я задумчиво гладил мирно урчащего Маврика. Что ж, разумеется, вполне возможна ошибка. Вероятно, и газета была выдрана вовсе не нашим убийцей, а кем-то абсолютно левым несколько лет назад, а может, просто кто-то решил оставить на память собственное поздравление или объявление о продаже дома.
Между тем на часах время шло к двум ночи, и после всех приключений этого бесконечного дня я чувствовал страшную усталость и выворачивающую зевоту.
Сладко потянувшись, хрустнув косточками, я поднялся и отправился в спальню, уснул в одно мгновение, едва коснувшись подушки головой (добавлю в скобках, что Маврик, казалось бы, дрыхнувший у меня на коленях в кресле без задних ног, стоило мне подняться, тут же вскочил и, обогнав меня, первым запрыгнул на кровать).
…Мне снова снился странный сон. И если накануне мне приснился сон, практически предсказавший мои ледяные приключения на балконе, то на этот раз тем более стоило задуматься над его содержанием: мне снился убийца. Я не видел его лица, не знал имени, я просто знал, что темный силуэт передо мной и есть убийца Америки и Сергея Трофимова.
Я брел по аллейке, что ведет к центральной площади Глухова, а впереди меня шел мужичок во всем темном. Он шел, глубоко засунув руки в карманы куртки, еле слышно насвистывая и пару раз оглянувшись на меня. При этом меня удивило, что я не увидел его лица – его словно и не имелось, как будто вместо лица была пустота. Осознав этот факт, я понял, что передо мной – убийца.
Не знаю, почему во сне эта связь (пустота вместо лица = убийца) казалась мне столь очевидной. Но я знал: впереди меня идет преступник, которого необходимо арестовать.
Я прибавил шаг. Расстояние между нами ни на сантиметр не сократилось. Я побежал, стремясь схватить парня за плечо. Все было бесполезно, он вроде бы все так же неторопливо шел, а я не мог приблизиться к нему, хотя все свои силы вкладывал в этот бег на месте.
– Стой! – из последних сил крикнул я. – Стой, гад, если не трусишь! Вызываю тебя на дуэль!
При моей последней, согласен, несколько мелодраматической фразе парень остановился и развернулся ко мне. Лица на положенном месте так и не было, но в тот самый момент я его узнал, и имя болталось у меня на кончике языка. Еще немного – и я произнес бы его вслух, как давно ожидаемый ответ, но…
