Они ничего не делали с той ночи, когда вернулись под утро из той страшной, обледенелой лесополосы. Ладони Николая и Лидии были стерты в кровь лопатами, которыми они долбили мерзлую землю. Юля осталась там. Он присыпал снегом ее могилу, повернулся и пошел прочь, шаркая ногами. Лидия постояла, что-то шепча. Сама не знала, что именно: может, молитву, а может, мольбу какую-то. Вдруг сын вернулся одним прыжком, упал на колени, уткнулся лбом в снег и взревел, как раненый зверь.

– Где она???? Где Юлька!!! Скажи мне ты, где Юлька, чертов ты бог!

– Не богохульствуй, – потрясла его за плечо Лидия. – Ты знаешь, что ее больше нет. Теперь надо думать, что говорить людям… Домой поехали. А то как бы и мне тут не остаться. Плохо мне. Платок к голове примерз.

Дома она отмачивала платок от раны под волосами под струей теплой воды. Теряла сознание от боли и потери крови, приходила в себя. Сына не звала. Выползла, держась за стены, посмотрела с порога кухни, как он сидит за столом, положив голову на руки, и пошла к себе. Сколько часов или дней пролежала она в полубессознательном состоянии, сколько просидел он, окаменевший, на кухне – они потом не могли сосчитать. Их жизнь подвела к обрыву, столкнула на дно, а выбраться… Кто из них надеялся? Наверное, Лидия, как всегда.

Когда смогла, поднялась, приложила к ране компресс с водкой, завязала чистым платком, накапала себе валерьянки, пошла на кухню, заварила крепкий чай. Сын все сидел истуканом. Лидия поставила перед ним стакан с чаем, он посмотрел на нее диким, нечеловеческим взглядом. Лидия невольно перекрестилась.

– Чистый волк ты в капкане. Я видела когда-то. Выпей, пока горячий, чтоб сердце согрелось.

Он послушно глотнул чай, потом залпом выпил весь стакан. Она налила ему еще, села рядом со своей любимой чашкой.

– Коля, ты меня сейчас, наверно, даже не услышишь. Но я скажу. Нам есть ради чего выживать. Выбираться. Время пройдет, другая жизнь у тебя будет. Я обещаю. Пока отсидимся. Отлежимся. Я выйду, соседям скажу: заболели, мол. Грипп сильный. Хорошо, что тебя из твоего бокса выгнали: никто приставать не будет. Картошка, крупы, мука в доме есть. Я потом что-нибудь сготовлю. Сейчас, думаю, ты есть не захочешь. Я тоже.

Прошли еще какие-то часы, может, дни. Он уснул за столом и упал со стула. Она помогла ему подняться, довела до своего дивана, уложила, укрыла одеялом. Сама сидела долго за кухонным столом, потом пыталась переступить порог супружеской спальни, чтобы лечь на их кровать, не смогла. Достала из старого шкафа на балконе тонкий матрас, положила на пол рядом с диваном, постелила себе и легла спать.

Они проснулись вместе оттого, что в спальне запел мобильник. По тому, как страшно расширились глаза Николая, Лидия поняла, что это мобильник Юли. Они встали, медленно вошли в комнату. Мобильник все звонил на столике у зеркала. Николай подошел и взглянул на определившийся номер. Потом повернулся и опять диким взглядом посмотрел на мать.

– Когда перестанет звонить, разбей телефон на кусочки, в пыль. Сим-карту порви. Я вынесу с мусором. И сделай что-нибудь с собой. Тебе нельзя выходить с таким лицом.

Она пошла на кухню и стала чистить картошку. Он вошел и высыпал крошки телефона в мусорное ведро. Она засыпала осколки очистками. Положила картошку на сковородку, стала жарить. Он стоял неподвижно рядом. Когда она снимала сковородку с плиты, позвонил домашний телефон. Ее рука дрогнула, и шипящая сковородка упала на ногу сына. Он не шевельнулся. Звонки продолжались бесконечно. Они вместе вышли в прихожую и посмотрели на определившийся номер. Потом Лидия взглянула на сына.

– Он будет ее искать, – сдавленно произнес Николай. – Он знает, где она работает.

– Не вздумай его трогать, – поспешно сказала Лидия. – Поищет и перестанет. Может, мы все уехали. Я подумаю. На работу ее позвоню.

Олег не раздевался и не спал в эту ночь. Когда на рассвете раздался звонок домашнего телефона, он был уверен в том, чей голос услышит.

– Твоя работа? – просипел голос.

– Эдик, ты про что в такую рань?

– Я спросил: ресторан – твоя работа?

– Не понял. Я с ресторанами не работаю, ты же знаешь. Или случилось что-то с твоим рестораном? Так какие проблемы: у тебя же в ментуре свои люди. Пусть помогут.

– Мои люди помогут. Если я узнаю, что это твоя работа, позвоню. Ты знаешь, что скажу.

Олег напряженно смотрел на трубку, слушая короткие гудки. Этот отморозок предупреждений не понимает. Он попрет, как бык на красное. Олег знал, куда он попрет. Он набрал его номер.

– Эдик, ты забыл сказать «до свидания». А я спросить хотел: у тебя четыре или пять ресторанов за кольцом? Рынка ты вроде два держишь? Притоны твои что-то я не смог пересчитать – на «Киевской», на плешке, в…

– Убью, падла! – задохнулся Эдик.

– Отели неплохие в Турции и Эмиратах, – успел сказать Олег до того, как тот бросил трубку.

«Надеюсь, ему понадобится время, чтобы собрать свои мозги в кучку, с братанами посоветоваться», – подумал Олег. Сел за компьютер, набрал в поиске: «Горящие турпутевки».

Через три часа он уже звонил в квартиру Веры. Она открыла, зевая.

– Ой, какие люди пожаловали. Вы б предупредили, Олег Витальевич. А то у нас не убрано.

– Ничего, Вера. Ерунда. Стас дома?

– Так он в это время только первый сон смотрит. Раньше двух они не встают.

– Пошли, разбудим.

– Ну, если у вас срочность, пошли.

В комнате Ани царил жуткий бардак. На полу одежда, тарелки, бутылки, диски, стол вокруг компьютера завален пакетами от чипсов, бумажками от конфет, шелухой семечек. Стас и Аня лежали на большом диване посреди скомканных простыней, одеял, подушек. Стас храпел.

– Видели? – сварливо произнесла Вера. – Вот так они и живут. А я что: из-под них выгребать должна? У меня работа, ребенок… А эти… С вашим Стасом и Анька на работу перестала ходить. Валяются. Говорят, вы им сказали – из дому не показываться. Я думаю, вы все с ума посходили.

– Сейчас разберемся. – Олег подошел к дивану и потряс Стаса за плечо. – Вставай, сынок. Опоздаешь.

– Чего? – Стас оторопело уставился опухшими глазами на Олега. – Куда это я опоздаю?

– Самолет у тебя через час. В командировку летишь.

– Какая еще командировка? – Аня сразу проснулась и села. – Вы что придумали?

– Я потом объясню, ладно? – Олег практически вытащил сына из-под одеяла. – Быстро умойся, можешь побриться, если хочешь. Вещи какие-то я тебе собрал.

– Нет, вы уж объясните, – совсем не сонно взвизгнула Аня. – Куда вы его везете?

– Стас – в ванную! – скомандовал Олег. – Аня, он срочно летит в Питер на один объект. Там компьютеры нужно установить. Вы, Аня и Вера, вроде бы хотели, чтобы он в бизнес вошел. Ну, вот. Время пришло.

– Ни фига себе, – сказала Аня. – А предупредить хотя бы с вечера нельзя было?

– Ну, на то это и бизнес, что действовать быстро нужно. Ты не переживай, Аня, все будет в порядке.

– По-моему, это вам надо переживать за свой бизнес, – проворчала Вера. – Работничек у вас еще тот, как я поняла.

Олег поволок к выходу обалдевшего Стаса, пытавшегося задавать вопросы в обстановке общего недоумения. Когда за ними захлопнулась дверь, Аня повернулась к матери:

– А че это они?

– Черт их знает, – буркнула Вера. – Если честно, надоели они мне. Я пошла досыпать.

– Если еще честнее, – съехидничала Аня, – больше всех тебе Олег Витальевич надоел. Ну, просто проходу не дает. Так хочет с нами породниться. Все, как ты и обещала.

– Да иди ты, – в сердцах ответила Вера. – Смотри, как бы твой Стас из Питера другую не привез.

Аня собралась сказать что-то язвительное, но перспектива так ее потрясла, что она осталась стоять с открытым ртом, когда за матерью закрылась дверь спальни.

– Ты едешь в Таиланд по турпутевке, – сказал Олег сыну в машине.

– Да ты что! – изумился тот. – Правда? А я поверил, что ты меня хочешь на какой-то объект запихнуть. Я еще на больничном, между прочим.

– Вот и поправишься там, загоришь. Только не ешь, чего не знаешь. В общем, аккуратней с едой.

– Ну, я балдею, батя. У меня от этой Аньки уже крыша едет, чесслово.

– Значит, заодно чувства свои проверишь.

– Чего? Ты издеваешься?

– Да нет. Ну, не понял ты, значит, я не ко времени сказал. Мы сейчас здесь остановимся, сынок. Мне надо зайти к одному человеку. Ты только из машины не выходи, ладно?

– А че мне выходить? Я посплю.

Олег влетел в подъезд Катиного дома, побежал по лестнице на шестой этаж, нажал кнопку звонка, чувствуя, что сердце его может просто оторваться и покатиться по ступенькам вниз. Открыла Катя, очень бледная и перепуганная.

– Олег…

– Тихо. Ты одна?

– Да.

– Игорь на работе?

– Думаю, да, но он ушел из дома.

– Отлично.

– Ты что? – измученно удивилась Катя.

– Я не в том смысле. Некогда объяснять. Катюша, одевайся, возьми самое необходимое, ты уезжаешь.

– Куда?

– Путевку я тебе купил. Маленький отель на юге Франции. Тебе нужно там немного побыть.

– Что-то ужасное случилось?

– Нет, еще не случилось. Просто надо, чтобы оно не случилось. В машине Стас, он летит в Таиланд.

– Хорошо.

Катины сборы продолжались минут двадцать. Потом она стала рядом с ним в черных джинсах и свитере, короткой куртке с капюшоном, с небольшой сумкой через плечо, как школьница, собравшаяся на экскурсию. Послушная и очень печальная школьница.

– Олег, я позвоню Игорю, хорошо?

– Нет, нельзя.

– Но если Игорь вдруг придет, он не поймет… Может, оставить записку?

– Катя, нельзя этого делать. Мы потом придумаем, как ему сообщить.

– Но я так не могу. Он этого не переживет. Знаешь, что… Я пошлю на его почту письмо. Пару слов. Можно?

– Давай, только быстрее.

Катя подошла к компьютеру и послала на е-мэйл Игоря письмо: «Я уехала. Так получилось. Прости, милый». Олег стоял за ее спиной, очень старался не смотреть, но это было выше его сил. Когда он прочитал слово «милый», неустойчивое сердце опять сорвалось с места. Он даже на секунду зажмурился, чтобы справиться с болью. С ума сойти… От такого чувства можно запросто с ума сойти. А он еще уцелеть пытается в этих тисках.

Они спустились к машине, Олег посадил Катю на переднее сиденье и рванул с места. С заднего сиденья послышался сначала громкий зевок, потом потрясенное: «Ни фигасе – один человек». Катя испуганно оглянулась.

– Здрасти, – насмешливо сказал Стас. – В Таиланд вместе прошвырнемся?