Стас провел вечер с Аней в ночном клубе. Настроение было неважное. Выпивка его не поправила. Вот чувствовал он: что-то неприятное она ему скажет. Вид у нее был какой-то неприступно-загадочный. Ну, и сказала. Выбрала время, когда они медленный танец танцевали, прижалась и говорит:

– Ты хочешь, чтобы я никуда не уходила?

– Ты чего, переночевать у нас собираешься? Я не знаю. Отец дома.

– Нет, вообще, чтоб никогда не уходила.

– Не понял.

– Дурак, что ли? Я, можно сказать, предложение тебе делаю. Ну, замуж за тебя хочу. Так понятно?

– Понятно. Только че это вдруг?

– Это называется «вдруг»? Ну, я не знаю. Мне, что ли, до пенсии с тобой спать, когда твой отец или моя мама из дома уйдут?

– А чего ты вообще раскипятилась?

В общем, испорченный вечер оказался. Ругались они в клубе и всю обратную дорогу до ее дома. Он даже не поцеловал Аню на прощание. Махнул рукой и пошел.

Вошел в квартиру. Отец оставил для него свет в прихожей и на кухне. Сам не спит видно тоже. В его комнате из-под двери пробивается неяркий свет настольной лампы. Стас не стал к нему заходить, прошел на кухню, открыл холодильник, залпом выпил бутылку холодной минералки. Посмотрел, может, выпивка какая-то осталась с поминок, но ничего не обнаружил. Голова, впрочем, и так была тяжелая. Добрести бы до кровати и уснуть поскорее, только чтоб Анька не приснилась со своей женитьбой.

Стас прошел в свою комнату, побросал на пол снятые вещи, залез под одеяло, накрылся с головой, закрыл глаза. Его качнуло на волне сна. И вдруг сильный спазм сжал горло, грудь, отдался острой болью в желудке. Он хотел закричать, позвать отца, но крик не получился. Стас, весь в холодной испарине, с трудом поднялся, сделал несколько шагов и упал навзничь. Олег вбежал в его комнату тут же, услышав стук падающего тела. Он схватил сына на руки, дотащил до кровати, бросился в ванную за мокрым полотенцем, нашел в аптечке камфару.

– Сынок, проснись, скажи, что случилось. – Он с ужасом видел, как синеют губы сына, как черные тени появляются под глазами.

Олег набрал ноль три, прокричал адрес:

– Срочно, мой сын умирает!

Все остальное он опять видел, как в замедленной съемке. Это было каким-то ужасным повторением. Врачи, склонившиеся над Стасом, уколы, массаж сердца… В это время Стас вдруг захрипел, и его вывернуло прямо на подушку.

– Это отравление, – повернулся к Олегу врач. – Сильное, возможно, химическое отравление.

– Он умирает? – еле выговорил тот.

– Он в тяжелом состоянии. Везем в реанимацию. Собирайтесь быстро. Сейчас позвоню, чтобы с носилками поднимались.

– Не нужно носилки, – прохрипел Олег.

Он завернул сына в одеяло, поднял и понес к машине. По дороге он держал руку на пульсе Стаса. Достал телефон, нашел номер Сергея.

– Это Олег Калинин. У меня вроде сына отравили… Мы в Склиф едем. В реанимацию.

Сергей нашел Олега у двери реанимации.

– Быстро говорите. Где он был? Что пил-ел дома?

– Был с девушкой в клубе. Потом, я слышал, на кухню заходил. Наверное, пил что-то… Потом… упал у себя. «Скорая» приехала через пять минут. Что-то кололи. Глюкозу вроде, не знаю.

– Я вызываю бригаду, сейчас заедут за ключами от вашей квартиры, все там посмотрят, что надо – возьмут на экспертизу. Ключи сюда же завезут. Вам дома нужно все выбросить – продукты, напитки, понятно?

– Да. Звоните.

Сергей позвонил Славе, потом вместе с Олегом стал нетерпеливо смотреть на дверь.

– Калинин, – произнес, появившись, врач.

– Что? – рванулся Олег.

– Ваш сын жив. Без сознания еще. Похоже на отравление синильной кислотой.

– Но… это же… – Сергей запнулся.

– Нет. Доза не та. Он, видимо, до того хорошо и плотно поел, что тоже замедлило ее действие. Очень быстро была оказана помощь. Есть антидоты… ну, неважно. Просто такие вещи не попадают в человека случайно. Вот я к чему. В испорченном пирожном яда не бывает. То есть мы должны сообщить в милицию.

– Вот она, – устало кивнул на Сергея Олег. – Он уже вызвал наряд, сейчас ко мне за ключами приедут, квартиру будут обыскивать.

– Хорошо, – кивнул врач. – Тогда подойдете ко мне примерно через час, нужно бумаги оформить.

– Это сделает следователь. Я – частный детектив. Извините, отвлеку вас на минуту. Его могли отравить в клубе? Он там был с девушкой весь вечер? – спросил Сергей.

– Нет. Он бы там и упал. Яд быстро действует.

– Какой у вас прогноз?

– Надеюсь, все будет в порядке. Говорю ж: доза недостаточная. Не пожадничали бы, говорить не о чем было бы. Извините за черный юмор.

– Да что вы. Конечно. Спасибо, все понятно объяснили, – задумчиво произнес Сергей в спину доктору.

– Что он хочет сказать? – нетерпеливо спросил Олег. – Что Стасика хотели убить? Специально?

– Ну, Олег. Экспертиза все прояснит. Если это действительно синильная кислота, то вроде она в клубе не применяется даже для мытья посуды. Вы у себя в доме тоже вряд ли ее держите. Я понимаю весь ужас ситуации… Но надо взять себя в руки и помочь нам во всем разобраться. Пожалуйста, подумайте, вспомните все, что можете… А вот и ребята. Олег, давайте ключи, расскажите им, что да как. Слава, ты с ними? Тебя через час врач просил зайти. Там подписать что-то нужно.

– Я поеду, конечно. Акт составим, все, что сможем, возьмем на экспертизу… Олег, мне очень жаль, что вы опять в беду попали. Что врач говорит?

– Что доза недостаточная, – сказал Олег и сжал плотно губы, подбородок у него задрожал. – Стасик. За что ему достаточная, вот скажите?

– Все будет хорошо, – попытался бодро произнести Слава. – Сережа, ты побудешь с Олегом? Дождешься меня здесь?

– Естественно.

– А пока проводи меня немного. Все как-то неожиданно вышло, мягко говоря…

Они молча вышли на улицу.

– Ты у него поспрашивай: вдруг вспомнит, кому его сын может мешать. – Слава долгим взглядом посмотрел на Сергея. – Я мог бы этого не говорить, сам понимаешь, наверное. Но… жена и сын мешают любовнице. Это первое, что приходит на ум.

Надежда все утро набирала телефон Олега, но он сбрасывал звонки. На ее нежном бледном лице появились нервные красные пятна. Она металась по квартире, не находила себе места, вновь и вновь нажимала его номер. Наконец, вспомнила, что у нее есть его рабочий телефон. Сразу ответил резкий женский голос.

– Извините, – задыхаясь от волнения, сказала Надежда. – Мне Олега Витальевича, пожалуйста.

– Его нет.

– А можно узнать, когда он будет?

– У меня нет такой информации. Могу что-то ему передать, если у вас срочное дело.

– Понимаете, я его знакомая. Знакомая их семьи. Надежда. Я говорю с заместителем Олега? Вас Ириной зовут, да?

– Да. Но я и в этом случае ничего другого сказать не могу.

– Не можете?.. Но что же делать? Я не знаю…

– Что-нибудь случилось?

– Ирина, – горячо заговорила Надежда. – Я боюсь, что случилось. Я звоню ему уже несколько часов подряд. Телефон или не отвечает, или звонки сбрасываются. Домашний молчит. Номера Стаса я не знаю.

– Ну, у него могут быть дела, встреча, к примеру. Не вижу повода так волноваться.

– А я вижу. Он всегда отвечает.

– Да? Вы в этом уверены? Извините. Но я действительно думаю, что вам придется подождать. Если он появится, я передам, что вы звонили.

– Нет, лучше не надо… А вдруг у него действительно дела, а я его отрываю. Я потом сама…

– Как вам будет угодно, – Ирина разъединилась и застыла в задумчивости, плотно сжав губы.

Она часто слышала, как Олег с работы разговаривал по телефону с этой Надей. Он называл ее подругой Милы. Она без него приходила в их квартиру, что-то там делала, ухаживала за его женой… Невыразительная блондинка с мягкими чертами лица, аккуратной фигуркой. Лет пятнадцать-двадцать назад была наверняка милой девочкой. Мальвиной. Не замужем. Постоянно рядом с ними. Рядом с Олегом. Ирина встала, медленно подошла к двери кабинета и закрыла ее на ключ. Затем достала из кармана пиджака бумажный носовой платок и стала рвать его на мелкие клочки. Сосредоточенно и быстро, как будто делала срочную работу. Выбросила клочки в корзину для бумаг и вздохнула. Иногда такая мелочь помогает взять себя в руки. Ревность. Это то, от чего Ирине нужно уводить себя как можно дальше. Если она что-то отпустит в себе, вялый мавр Отелло просто побледнеет. Так. Все в порядке. Она повернула ключ в двери, вернулась за стол. Теперь главное: действительно что-то случилось или у этой неврастеничной Надежды просто крыша едет из-за того, что мужик в руки не дается?

Ирина набрала номер Олега. Долго ждала, дала отбой. Продолжала сидеть неподвижно, почти оцепенев: а что, если на самом деле случилось? Она вздрогнула от звонка. Он!

– Ира, ты звонила? Что-то на работе?

– Да нет, ничего срочного, просто тебя спрашивали…

– Меня не будет сегодня. Возможно, и завтра тоже. Ира, прими все дела, ладно?

– Что-то…

– Да. Стасика отравили. Он жив, но в тяжелом состоянии. Я в реанимации. Все.

Ирина положила трубку, хотела подняться, но у нее ослабли колени. В кабинет заглянула секретарша:

– Ирина Викторовна, я… ой, что это с вами? Вы ж бледная как смерть. Может, воды принести или «Скорую» вызвать?

– Выйди. Я сейчас. Таблетку выпью.

Ирина дотронулась ладонями до щек: они были холодными. Кровь отлила. Как сказала эта идиотка, она наверняка бледная, «как смерть». Ирина вошла в туалетную комнату, умылась, вытерла лицо жестким бумажным полотенцем. Лицо чуть порозовело. Но ей было страшно, как в жутком сне, когда невозможно вырваться из него. Она услышала звонок и вернулась в кабинет.

– Ирина? Это Алексей. Помните меня?

– Конечно.

– Как ваши дела?

– Нормально.

– Я к тому, что мне вечером очень понадобится частный извоз.

– Жди на том месте. Я приеду в девять.