Марина лежала обнаженная поперек кровати и разглядывала розы на потолке.

– Слушай, Толя, я решила их оставить. А пусть. Вот устала я, как собака, пришла в эту долину роз, и мне как-то стало тупо и спокойно. Я представила себе людей, которые целый день лепили эту ерунду, зная, что получат больше, чем за разгруженные товарные вагоны… Прикольно, да, Толя? Ты такой молчаливый и задумчивый. У нас что, выпивка кончилась?

– Нет, – серьезно ответил Анатолий, он стоял у окна, глядя на пустынный двор. – Просто смотрю. Люди разошлись по домам пить. Устанут, бедные, за эти праздники. На работе отдохнут. А у нас выпивки полно еще.

Он поднял стоявшую на полу в арке окна полную бутылку виски.

– Не открывал без тебя.

Разлил виски по стаканам, подошел к Марине, протянул ей один.

– Слушай, – удивилась она. – Ты торжественный, как метрдотель. И даже в брюках. Может, сядешь рядом со мной, чокнемся, выпьем и поцелуемся?

– Потом. Давай так. Не чокаясь. Понимаешь, сегодня день смерти моей мамы.

– Да ты что! Ты вроде говорил, что твои родители живут в Подмосковье.

– Так оно и было. Сейчас у меня остался только папа. Мама умерла недавно. Неохота было звонить об этом по коммуналке.

– Господи, что ж так-то… Сказал бы, я бы поехала с тобой. Это недавно, что ли, произошло?

– Недавно.

– Тебе же лет тридцать? Почему она так рано умерла?

– Сердце. Наверное, ей нельзя было вообще рожать. Но она очень хотела. Она мне всегда говорила, что я самый лучший.

Марина поставила стакан с выпивкой на тумбочку, встала, взяла со спинки кровати плед и накрылась им, как накидкой.

– Помянем рабу Божию. Как ее звали?

– Вера.

Между ними произошло что-то важное. Они молчали, но были нужны друг другу. Пили и не пьянели. В комнате совсем стемнело. Марина зажгла бра над кроватью.

– Толь, иди ко мне. Сказать тебе правду? Я сегодня скучала по тебе.

– Я тоже. Наверное.

– Слушай, сейчас я тебе такое расскажу, ты обалдеешь. Только между нами, ладно? А то начнется…

– А кому мне рассказывать, – пожал плечами Толя.

– Так вот. Курьер у меня запил. Повезла я заказ сама одной постоянной клиентке. Открывает она мне дверь и оказывается… Лидой Смирновой, нашей пропавшей соседкой!

– Не понял. Ты ж говоришь – постоянная. А раньше как ты это не поняла?

– Так она под другой фамилией. Может, у нее и документы уже другие. Она не стала дурочку из себя строить, типа «я не я», сразу меня признала, но предупредила, чтобы я никому не говорила. А то, мол, ее заподозрят в чем-то… Не знаю, в чем, не суть. И так ясно, что тут не все чисто, а у нас следователи работают. Короче, эта серая мышка стала дамой на миллион долларов. Квартира, скромное платьице, уход, тон барский… Ну, это может оценить только женщина. Особенно, если мы в очереди в один туалет стояли. Да и заказы у нее были – все самое дорогое. Все! Видно, она не часто показывается на людях.

– Интересно, действительно. Что бы это значило?

– Да сама думаю. А вдруг Валька ее в какие-то свои делишки втянула, а Лидка какой-то ее кусок прибрала, исчезла, а потом с семейкой стала расправляться?

– Лида? В гангстеры подалась?

– Ну, не сама, конечно. Но с деньгами нанять кого-нибудь нет проблем.

– Знаешь, я уже ничему не удивляюсь.

– А я сегодня еще раз удивилась. Ко мне приходила жена нашего частного сыщика, Сереги Кольцова.

– Это еще зачем?

– Интересовалась моей бывшей свекровью. И Петькой, само собой. Какое-то уравнение у нее с ними не получается.

– Яснее нельзя?

– Она иногда влезает в дела мужа. Когда ей кажется, что он сам не допрет. И тогда она все делает по уму.

– И чем у вас дело кончилось?

– Я ей объяснила, что Петя – козел, и по уму его ни в какое уравнение не впишешь. Хорошо сказала?

– Отлично. Как тебе жена нашего сыщика, который ни фига не сыскал до сих пор?

– Убила. Слишком красивая – раз. Поэтому я ее сюда не повезла, чтоб ты не стал хвост распускать. Нудная – два.

– Но считать у нее ты научилась, – рассмеялся Толя.

…Они провели в этой квартире еще два дня. Столько оставалось у них до работы. Когда собрались уезжать, Толя кухонным ножом сковырнул одну розочку, завернул ее в салфетку, сунул в карман.

– Это чтоб вернуться с тобой сюда. Как в детстве: мы тогда с мамой бросали монетки в море.

Марина обняла его и растроганно расцеловала. Они вышли во двор, где тускло горели фонари, мел мокрый снег и его неохотно сгребал лопатой человек в куртке дворника. Анатолий остановился у подъезда закурить. Марина направилась к машине, но по дороге поскользнулась. Как раз рядом с дворником. Толя сначала ничего не понял. Она стала падать, а дворник, вместо того чтобы подхватить ее, бросился бежать. Она лежала и не пыталась встать. Толя в два шага оказался рядом. Жакет был расстегнут, а на бирюзовом платье под грудью расползалось алое пятно. Анатолий опустился на колени и дрожащими руками закрыл Марине веки. Потом поднялся, оглянулся: во дворе никого не было, он выбежал за ворота: какая-то машина мчалась по переулку, и рассмотреть номер оказалось нереально. А следы колес на свежем снегу были именно у этих ворот.