Глава 19
— Тебя домой или к Андрюше? — спросил муж.
— К Андрюше, — не задумываясь, ответила я. — Соскучилась, сил нет.
— А обратно как? Я смогу вас забрать, только если вы прямо сразу выйдете, долго не собираясь.
— Дан, ну вот ты думаешь, что говоришь? — возмутилась я. — Как я от твоей мамы могу уйти бегом, даже не побеседовав с ней?! И потом, Андрюша сейчас может спать.
— Тогда поехали лучше домой, я не могу ждать.
— Так и не жди. Мы на такси доберемся.
Даниил напряженно посмотрел на меня, и я, смеясь, повторила:
— Мы нормально доедем сами. Дан, я уже взрослая девочка, нельзя меня так пасти!
— Ладно, — тяжело вздохнул муж. — Но только чтоб больше никуда — сразу домой.
— О, господи… — воздела я глаза к потолку. — Ты неисправим.
Когда я пришла к свекрови, Андрюша действительно спал. Я села рядом с кроваткой на стул, любуясь на спящего малыша, и даже не заметила, как сама задремала — сказались напряжение и усталость последних дней.
Проснулась я от прикосновений. Андрюша, беленький, как одуванчик в солнечном свете, обнимал меня крошечными ручонками, прижимаясь пушистой головкой.
— Мама… — прошептал он.
— Поедем домой? — Я с наслаждением вдохнула его запах и засмеялась от счастья.
Андрюша спросил:
— Мама, а где моя книжка с картинками, которые поднимаются, когда открываешь? Про Машу и медведей.
— «Три медведя»? Я думала, ты уже охладел к ней.
— Почитаешь мне ее?
— Конечно, малыш. — Я обняла сына и прижала к себе.
Дома я быстро поняла, что так просто книжку не найду. Во всяком случае внизу ее не оказалось, и пришлось встать на стул, перебирать томики на верхней полке. Поскольку это было не слишком удобно, на меня посыпались книги, а на голову — в прямом смысле слова — свалился школьный альбом. К счастью, моя жертва оказалась не напрасна, потому что «Три медведя» я все-таки обнаружила.
— Андрюша, посмотри пока книжку сам, а я тут все соберу.
Я быстро закинула фотографии обратно в альбом, но на одном фото споткнулась. На нем я стояла в обнимку с Зинкой Кочергиной, своей школьной подружкой.
Когда-то мы с ней часто виделись, но постепенно времени на встречи оставалось все меньше и меньше, как, впрочем, и общих интересов. Теперь мы только изредка перезванивались, обменивались новостями и поздравляли друг друга с праздниками. Однако и столь короткого общения мне хватало, чтобы быть в курсе всех новостей. Например, я знала, что полгода назад Зина родила третьего ребенка, а ее старшая сестра Вера устроилась работать в адресное бюро.
— Мам! Ну почитай!
Я положила альбом на стол и села рядом с Андрюшей. Картинки двигались, шевелились, и я сама увлеклась, читая ребенку. Потом малыш побежал к игрушкам, по которым успел соскучиться, а я отправилась к компьютеру. Хорошо все-таки, что я, в порыве откровенности отдав Даниилу диск, предварительно сохранила файлы на жестком диске.
Сейчас я открыла дневник и продолжила его читать, представляя себе все события в красках. Итак…
Настроение у Вики было отвратительное. Просматривая за завтраком газеты, накопившиеся за время ее отсутствия в городе, она увидела фотографию. На ней счастливая Леся Карева, одноклассница и давняя соперница, в подвенечном платье прижималась к мужественному плечу своего супруга. Рука Вики судорожно сжалась, сминая и разрывая фотографию.
Конечно, многие из ее одноклассниц уже успели выйти замуж, а некоторые даже развестись. Не в этом дело. Беда в другом — здесь речь шла о Лесе. Той самой, которая когда-то увела у нее, Вики, ее единственную любовь — Пашу Стрелина. Увела, украла… да так и не поняла, какое счастье ей выпало в жизни. А то, что сейчас мужем Леси стал не какой-то абстрактный мужчина, а мэр города Виктор Правдин, портило настроение вдвойне.
Рука невольно потянулась к початой бутылке водки, но Вика спохватилась, сообразив, что в разговоре с главным редактором, предстоящем ей сегодня, запах спиртного будет лишним. Тем более что и беседа предстоит неприятная — по жалобе одного из обиженных: в статье Вики содержались непроверенные факты.
Она вздохнула, с горечью подумав, что в жизни явно наступила черная полоса. Перевернув газету, которую до сих пор держала в руках, посмотрела на дату — издание почти месячной давности.
— И ведь не только приглашения не прислали — молчат все! — возмутилась она вслух.
Яркая, раскованная Вика неизменно пользовалась успехом у одноклассников, а невзрачная, тихая Леся оставалась в тени своей подруги. И, как ни странно, такое положение устраивало обеих — не только Вику, но и Лесю, переносившую свою второстепенность с завидным терпением.
Все рухнуло, когда в их класс из другой школы перевелся Паша Стрелин. Вика даже не сомневалась, что он выберет ее, но парень вдруг предложил дружбу… Лесе. А та и правда похорошела, расцвела в последнее время.
Вика церемониться не стала, прямо сказала подружке, чтобы не стояла у нее на пути. Но всегда покладистая и спокойная Леся неожиданно уперлась. И Вика затаила обиду.
Приближался выпускной бал. Вика продумала каждое слово, которое скажет Павлу. Почему-то она верила в успех. И когда он, доиграв прелюдию до-диез минор Рахманинова, спрыгнул со сцены в зал, сердце ее замерло. Ей показалось, что Паша идет к ней. Но тот вдруг подошел к Лесе и, наклонившись, поцеловал ее.
— А-а-а!!! — хором взвыли одноклассники и захлопали в ладоши.
Вика бросилась бежать. Догнала ее одна из одноклассниц на выходе из зала.
— Ты что, Вик, не рада? Они же решили пожениться. Это первая семья в нашем классе!
В школьном туалете было пусто и тихо. Вика открыла кран, присела на тумбочку и разрыдалась в голос. Услышав в коридоре шаги, торопливо вытерла лицо и нацепила на лицо дурацкую улыбку. Она так просто не сдастся, она умеет бороться до конца!
Вернувшись в зал, Вика нашла Лесю и, улучив момент, с искренним видом сказала:
— Поздравляю с предстоящей свадьбой! И правильно, чего тянуть: раньше поженитесь, раньше детей нарожаете. К сорока годам ты уже будешь бабушкой.
Леся, неожиданно для себя, вдруг испытала чувство неловкости, будто ее уличили в чем-то непристойном, и уклончиво ответила:
— Может быть.
— Почему так неуверенно? Ты не знаешь, чего хочешь? — продолжала наседать на нее Вика. — А я вот точно знаю, чего хочу — свободы. Давай за нее и выпьем! За свободу! — И она, взяв два бокала, один придвинула к Лесе.
Та отпила чуть-чуть и попыталась поставить бокал на место.
— Нет, так за свободу не пьют, — перехватила ее руку Вика. — За свободу надо до дна! Или ты считаешь, что свобода — не самое главное в жизни?
— Нет, не считаю.
— Что еще в нашей жизни может быть более ценно, чем свобода? — продолжала философствовать Вика. — Вон, у меня сестра двоюродная замуж вышла и теперь носа из дома почти не высовывает — стирка, глажка, уборка, готовка… Голову поднять некогда, не то что о воле подумать. А я так не хочу, потому и выпью еще. — Она придвинула очередные два бокала. — Давай?
— Давай, — согласилась Леся.
— А знаешь, я тебе желаю счастья. Уверена, ты не погрязнешь в домашних делах. Мужчинам проще, они всегда имеют выход в мир. А нам остаются пеленки, распашонки и ожидание у окна. Но я верю, что с тобой подобного не произойдет. За это и выпьем!
— Нет, я уже не могу, — пробормотала Леся.
— Ты что, маленькая? — удивилась Вика. — Пей!
С непривычки голова у Леси закружилась, ее охватило веселье.
— А, ладно! — беспечно махнула она рукой.
Подруги выпили еще по бокалу, и Вика заговорила вновь:
— Знаешь, я собираюсь на факультет журналистики поступать, поэтому с замужеством пока повременю. Мир хочется посмотреть, добиться чего-то важного в жизни. Помнишь, как мы с тобой в детстве мечтали? Дальние страны, большие города…
Леся задумчиво кивнула. В этот миг Вика увидела приближающегося к ним Павла и ускользнула, сказав, что ее зовут.
Павел сразу почувствовал сильный запах спиртного, исходящий от Леси.
— Ты что, пила? — удивился он. — Без меня?
— А почему я должна была тебя ждать? Я что, теперь ничего без твоего позволения делать не смогу? — ощетинилась Леся.
— Что случилось? — удивленно спросил Паша. — Может быть, пойдем отсюда?
— Не хочу!
Леся выдернула руку из его пальцев и взяла еще один бокал.
— Леся, тебе же будет плохо.
— Отстань! Почему я не могу делать то, что хочу? Я не маленькая!
— Леся, не надо, — Павел опять попробовал остановить ее.
— Пусти!
— Не пущу.
— Ах, так… — Леся вырвалась и убежала.
Паша нашел ее у кустов сирени, где она обнималась с высоким черноволосым парнем из параллельного класса. Больше они не виделись. Он уехал в Москву, поступил в художественное училище и исчез из города вроде бы навсегда…
— Мама, где мои фломастеры? — оторвал меня от чтения Андрюша.
— Что? А, сейчас найду.
— И еще я хочу есть.
Я в сердцах хлопнула себя по лбу. Ну конечно! Забрала ребенка от бабушки, а про то, что ему надо есть чаще, чем мне, забыла.
— Сейчас приготовлю, малыш.
Я сунула Андрюшке фломастеры с альбомом и полетела на кухню. Там быстро схватила рис и насыпала в кастрюлю. Главный секрет вкусно сваренного риса — мыть его надо до тех пор, пока вода не станет абсолютно чистой. И еще я варю его в большом количестве воды, а потом, вылив все в дуршлаг, промываю кипятком. Так рис получается рассыпчатым.
В голове крутились строки из Викиного дневника, хотелось узнать, что там дальше. Кстати, не слишком ли я поторопилась отдать диск Даниилу? Совесть все-таки мучила меня.
Я перенесла на кухню ноутбук и продолжила читать. Рис будет вариться минут пятнадцать, так что время есть.
Вика шла по улице, рассеянно оглядываясь по сторонам. Засмотревшись на сцепившихся собак, которых никак не могли разнять два довольно упитанных хозяина, она едва не споткнулась о рекламный щит.
«Выставка работ Павла Стрелина» — было написано на нем.
Вика торопливо вытащила блокнот, переписала телефоны, и тут хлынул дождь. Пришлось спешно искать, где бы спрятаться — зонт Вика именно сегодня не взяла. Ближе всего оказался антикварный магазин, открытый недавно, и девушка, войдя в него, принялась осматривать выставленные товары. Раритетная кружка времен Николая II; старинный немецкий рояль, наверное, помнящий дам в кринолинах; изящная бело-розовая пагода…
— Эй, молодая, красивая, давай погадаю!
Тихий вкрадчивый голос раздался над самым ухом, и от неожиданности Вика вздрогнула.
— Позолоти ручку — всю правду расскажу! — Цыганка подошла и вперилась в нее немигающим взглядом. А поскольку Вика молчала, добавила: — Не бери ее, красивая. Кровь на ней.
Черные глаза старухи смотрели прямо в душу. Вике вдруг показалось, что она знает о ней все, и она испытала почти мистический ужас.
— Какая кровь? — вскинулась, услышав разговор, продавщица. — Что ты болтаешь? А ну проваливай отсюда! Спасу от них нет, от попрошаек. Ишь, чего придумала, кровь!
Старуха усмехнулась:
— Ты, молодайка, не кричи. Зло твое скоро пройдет, вернется твой суженый, далеко не уедет.
Продавщица от удивления выронила тряпку, которой протирала выставочный товар, да так и застыла с открытым ртом. А Вика достала две сотни из кошелька и помахала ими перед носом цыганки:
— Рассказывай, позолочу ручку. Только не нужно про меня, про нее говори, — и показала на пагоду.
— Зачем тебе знать? — усмехнулась цыганка, продолжая внимательно вглядываться в Вику. — Э, да ты, красавица, худое задумала…
— Ну так что, берешь деньги? — оборвала ее Вика. — Или я их обратно убираю?
Цыганка презрительно сощурилась и, выдернув из рук Вики деньги, сказала:
— Смерть молодой на ней. А камень, крови испивший, захочет ее вновь. Возьмешь, и тебе счастья не будет.
— Да что ж такое делается? — пришла в себя продавщица, почувствовав, что рискует потерять потенциальную покупательницу. — Иди, иди отсюда, старая, нечего здесь глупости говорить! Берите, девушка, коль душа лежит. Вещь хорошая, дорогая, а продается почти даром. Вы уж поверьте, я разбираюсь. Раньше-то в музее работала, только сейчас пришлось в продавцы податься.
Вика молча протянула ей деньги.
Через два часа она стояла перед воротами коттеджного поселка, где теперь жила Леся. Охранник с внешностью молодого Марлона Брандо неспешно окинул ее взглядом и снял трубку внутренней связи. Вика вдруг испугалась, что Леся не захочет ее видеть, и торопливо заговорила:
— Скажите, что я только сегодня вернулась в город из командировки, узнала о свадьбе и хочу поздравить.
Лениво повторив ее слова красивым баритоном, охранник нажал на кнопку, и ворота открылись. Вика с облегчением вздохнула и пошла вверх по тропинке.
Леся была дома одна.
— Поздравляю тебя с законным браком, желаю счастья в личной жизни! — прямо с порога начала Вика.
— Спасибо, — улыбнулась Леся. — А что это?
— Сейчас увидишь!
Вика поставила сумку на маленький антикварный столик, растегнула ее и вытащила коробку, перевязанную красным бантом. Когда разрезала ленту, коробка эффектно распалась на четыре стороны, обнажая крышу и стены пагоды.
— Какая прелесть! — прошептала Леся, слегка касаясь пальцами бело-розовых стен.
— Тебе нравится?
— Бесподобно! Где тебе удалось раскопать такое сокровище? — Леся завороженно смотрела на антикварное изделие.
— Привезла из-за границы, — не моргнув глазом, соврала Вика. — Я ведь помню, что ты любишь старину.
— Да, восхитительная вещица! Как ты думаешь, куда лучше ее поставить? — Леся задумчиво осматривалась по сторонам.
Вика заглянула в приоткрытую дверь ванной и старательно подавила завистливый вздох.
— Да вот сюда и поставь! Идеально подойдет к твоей роскошной ванной комнате.
— Знаешь, я и сама так подумала, — согласилась Леся. — Кажется, здесь она будет очень неплохо смотреться…
Она показала на место между фонтаном и мини-бассейном, где пол подсвечивался снизу голубым светом.
— Изумительно, — всплеснула руками Вика. — Я всегда знала, что у тебя безупречный вкус.
Обычно Вика была не слишком щедра на комплименты, но сейчас ей так хотелось подластиться к Лесе, что она готова была источать мед. Правда, в глубине души ненавидела себя за это.
Леся поставила пагоду на пол, потом отошла и, вернувшись, намного передвинула ее ближе к ванне. Оставшись довольна результатом, повернулась к Вике:
— Спасибо. Вот угодила так угодила! Пойдем, выпьем чаю. У меня и торт есть.
— Лучше кофе. Руки можно помыть?
— Конечно, — кивнула Леся.
Вика, оставшись одна, подошла к полочке перед зеркалом и начала перебирать элегантные флакончики и баночки. От неловкого прикосновения вся шеренга вдруг посыпалась на пол, и Вике пришлось, чертыхаясь и проклиная свою неуклюжесть, подбирать все и ставить на место.
Наконец, наскоро вымыв руки, она направилась на кухню, откуда уже доносился ароматный запах кофе. По пути она внимательно смотрела по сторонам, поражаясь красоте и дороговизне обстановки. С трудом подавив новый приступ зависти, села за стол. И тут прямо перед носом у нее оказалась гардина, словно нарочно повешенная здесь, чтобы окончательно досадить ей, Вике. Порыв ветра раздул легкую ткань, как парус, и ажурные кольца, вышитые на ней, водопадом заскользили вниз, сплетаясь в узоры, свиваясь в тугие спирали и сливаясь в знаках бесконечности. Вика сидела, не в силах оторвать взгляд от этого чуда.
Вернул ее к действительности голос Леси.
— Тебе кофе с сахаром?
— А какой торт? — уныло спросила Вика.
— Песочный.
— Тогда — без, песка там и так хватает. Красивая у тебя штора, — не выдержав, похвалила она.
— Мы ее в Париже купили, — простодушно ответила Леся. — Я как увидела на выставке, просто глаз не могла оторвать. Это репродукция модного нынче абстракциониста, выполненная на шелке. Поразительное видение мира у этого художника! Вроде бы ничего особенного нет, а смотришь — и завораживает. Знаешь, мне кажется, особенность мастера в том и состоит, что он способен заметить необычное в повседневном. Тысячи, миллионы людей пройдут мимо и ничего не разглядят, а он вдруг воскликнет: «Боже, какая красота!», и все. Люди сразу обернутся и заохают: «Ах, ах, как красиво! Как мы-то раньше не замечали, как мы могли без этого жить!» У каждого из нас своя задача на земле. У человека творческого — заставить других остановиться и замереть перед красотой.
— Да ты, смотрю, философом заделалась, — усмехнулась Вика. — Давно ли?
— Хм, как с Пашей рассталась, так и потянуло на философию. Когда плохо, какие только мысли в голову не приходят…
— Ой! — подпрыгнула Вика, мельком взглядывая на часы. — Засиделась я у тебя, меня же на выставке Стрелина ждут!
Глаза Леси округлились, рука дрогнула, и она едва не выронила чашку.
— Разве Павел не за границей?
— Что ты! Вернулся, и у него здесь проходит выставка. Неужели ты не знала?
— Нет, — качнула головой Леся, и взгляд ее затуманился, — не знала. Не видела его с выпускного ни разу.
— Ну, да ты теперь дама замужняя, тебе это и ни к чему, правда, Лесь? Ладно, я побежала. Увидимся.
Когда за Викой захлопнулась дверь, Леся присела на край тахты и невидящим взором уставилась в стену.
Она влюбилась в Пашу в тот самый момент, когда он впервые вошел в их класс. Ловила на себе его взгляд, и сердце замирало от счастья.
Была весна, солнечный зайчик пробежал по ее тетрадке и остановился на щеке. Леся посмотрела на Павла, потом, улыбаясь, подставила солнечному зайчику ладонь. Так он и гулял по ее руке. Леся и Павел так увлеклись, что не заметили, как учительница математики оторвалась от объяснения новой теоремы и постучала мелом по доске:
— Карева и Стрелин, вон из класса!
Никогда еще Леся не относилась к наказанию с таким восторгом. Они оказались вдвоем в пустынном школьном коридоре и, забившись в закуток между классом химии и лаборантской, проговорили все оставшееся до звонка время.
— Давай сядем за одну парту, — предложил Павел, и Леся, не в силах вымолвить ни слова от захлестнувшего ее счастья, молча кивнула.
С тех пор они не расставались, и ссор у них не было никогда. Если бы не тот злополучный выпускной бал…
Леся вздохнула и, встав, подошла к зеркалу.
— Я люблю своего мужа, — сказала она своему отражению и сама удивилась, до чего беспомощно прозвучал ее голос. — Но все-таки мне хотелось бы увидеть Павла и сказать ему, что я жалею обо всем, что тогда произошло. И попросить у него прощения.
Зазвонил телефон, и Леся, подбежав к нему, постаралась как можно более спокойно произнести:
— Алло?
— Леся, это снова я, — раздался в трубке голос Вики. — Вот только ушла от тебя и опять надоедаю.
— Ну, что ты, ничего страшного, — деликатно успокоила бывшую подругу Леся.
— Ты прости меня, не к кому просто сейчас обратиться, нужных людей на месте нет. А я такую сногсшибательную вещицу в магазине присмотрела! И как назло, штуки не хватает. Ты не дашь взаймы до завтра?
— Долларов? — спросила Леся.
— Ну, мать, ты даешь, — вздохнула Вика, — совсем от жизни оторвалась. Рублей!
— Конечно, дам, приезжай.
— Леся, а может, ты сама подъедешь? Я поиздержалась, на такси денег нет. А мы бы потом посидели где-нибудь, а? Ну, давай, приезжай, чего в такой день дома сидеть!
Ехать никуда не хотелось, и Леся уже было открыла рот, чтоб отказаться, но тут вспомнила про пагоду, и она почувствовала себя неблагодарной.
— Ладно, приеду, — досадливо поморщившись, согласилась Леся, — называй адрес.
— Магазин «Итальянская мода» знаешь? — обрадовалась Вика. — Я тебя возле него буду ждать.
— Через полчаса подъеду.
— Жду! — довольно ответила Вика.
Все складывалось как нельзя лучше: именно через полчаса должен был приехать к магазину Павел. Вика заранее назначила ему встречу, рассчитывая в случае Лесиного отказа взять у него интервью, расположившись в небольшом уютном скверике рядом.
Теперь нужно было подобрать место, откуда бы хорошо просматривалась улица и можно было сделать качественные снимки. В баре напротив магазина «Итальянская мода» Вика села за столик у окна и, заказав чашку кофе и пару пирожных, принялась ждать.
Первым появился Павел. Он шагал неторопливо, глядя поверх голов прохожих и улыбаясь своим мыслям. Затем достал пачку сигарет, небрежным жестом вытряхнул из нее одну и, поймав на лету, сунул в рот.
В этот момент на противоположной стороне улицы остановился небесно-голубой автомобиль, и Павел невольно загляделся на него: хорошие автомобили всегда были его слабостью. Но то, что произошло вслед за тем, заставило его забыть и об автомобиле, и о только что прикуренной сигарете.
Вика, увидев вышедшую из машины Лесю, торопливо отставила в сторону пироженое и приготовила фотоаппарат.
Павел сразу узнал ее. Время ничуть не изменило Лесю, она даже стала еще милее. Золотистые волосы струились по плечам, от лица исходило сводящее с ума очарование, а тонкая, невесомая ткань платья, подчиняясь воле ветра, струящимися фалдами драпировала фигуру, подчеркивая совершенство форм.
Леся шла, задумавшись, никого не замечая вокруг, но Павлу вдруг показалось, что она идет именно к нему.
Сигарета догорела, опалив пальцы, и Павел вздрогнул, выронив ее. Потом шагнул, наступив на покатившийся окурок, и как во сне протянул к Лесе руки.
— Здравствуй! — тихо произнес он.
Леся замерла от неожиданности, глаза ее широко распахнулись, лицо вспыхнуло от радости.
— Здравствуй, — прошептала она. — Как давно я хотела тебя увидеть…
Вика достала фотоаппарат и сделала первый кадр.
«Хорошо получилось, — с удовлетворением подумала она. — Особенно мэру должны понравиться глаза его супруги. Ну, прямо леди Гамильтон на свидании с адмиралом Нельсоном. Впечатляет!»
Второй снимок получился так себе: лицо Леси было почти отвернуто от объектива, зато хорошо виден обращенный на нее взгляд Павла. Страстный взгляд влюбленного.
— Везет же некоторым… — завистливо вздохнула Вика. — Столько лет прошло, а он смотрит на нее, как мальчишка. И что мужчины в ней находят?
Третий снимок заставил Вику тихо взвизгнуть от восторга: видно, не выдержав нахлынувших эмоций, Павел шагнул к Лесе и, наклонившись, поцеловал ее.
«Вот это да! — хихикнула Вика. — Хотелось бы видеть ваше лицо, глубокоуважаемый Виктор Афанасьевич, когда вы будете разглядывать этот снимок».
Пока Павел и Леся стояли, разговаривая о чем-то, Вика успела сделать еще несколько кадров, но самыми лучшими все равно вышли первые. Ей хотелось получить еще хотя бы один, достойный звания папарацци, но тут Павел поднял руку и, как показалось Вике, показал прямо на нее. Она отпрянула от окна и, сообразив, что он предложил Лесе посидеть в кафе, стала судорожно собираться. Нужно было срочно выбираться отсюда, но легальным путем — через парадный вход — даже нечего было и думать. Тем временем, Леся и Павел приближались к входу, и Вика, нервно бросив на стол деньги, побежала к двери с табличкой: «Посторонним вход строго воспрещен».
— Девушка, вы куда? — схватила ее за руку официантка с тщательно замазанным синяком под глазом.
— Миленькая, помоги! Муж думает, что я у мамы, сейчас застанет меня здесь, скандал будет… Совсем озверел, никуда одну не выпускает!
Объяснение нашло отклик в душе девушки.
— Бедная, ты бедная, — покачала она головой. — Пойдем, выведу. Сама от такого изверга страдаю.
И она провела Вику через кухню, выпустив ее с черного хода.
Через час с небольшим снимки, аккуратно сложенные в большой коричневый конверт, попали на стол к Виктору Правдину. Несколько улыбок, милый щебет с охранником — и все получилось по высшему классу.
«Хочешь проходить сквозь двери к великим мира сего — не брезгуй дружбой с персоналом», — самодовольно подумала Вика, выходя из здания администрации города.
В приподнятом настроении она влетела в редакцию и едва не споткнулась о Танечку, секретаршу главного редактора.
— О, здрасте, здрасте, — насмешливо глядя на Вику, сказала та, — лучше поздно, чем никогда. А мы вас обыскались уже. Сразу пожалуете к Соломоновичу или сначала пену и мыло с себя сотрете?
— Ты раньше не в конюшне секретаршей работала? — парировала Вика, с презрением взглянув на Таню и открывая дверь в кабинет Скворца.
С ним у Вики были давние дружеские отношения, иногда подкреплявшиеся быстрым сексом в обеденный перерыв. Сейчас Вика очень рассчитывала на его поддержку и доброе слово, замолвленное перед главным.
Танечка хмыкнула, передернув плечами, и пошла по коридору, позвякивая стоявшими на маленьком подносе чашками.
Увы, заступничество Скворца не помогло: выговор Вике все равно объявили.