Глава 33
Возвращение
…Этот бесконечный день завершался для нас с Соней в салоне лайнера, который через два часа должен был доставить нас в Москву, передав из рук болгарской полиции в объятия московских коллег.
Насколько я знаю Соню, обычно в течение всех часов полета она либо дремлет, либо просматривает всевозможные каталоги и журналы, которых всегда немало в салонах самолетов.
На этот раз она молча пялилась в иллюминатор, за которым не было видно ничего, кроме розоватых густых облаков.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.
Она, не отрывая взгляда от облаков, кивнула.
– Спасибо, все хорошо.
Я понимал, что то был лишь вежливый ответ хорошо воспитанной девочки. Может, и не было у нее любви с Мишей Альмасли, может, вся затея со свадьбой казалась ей лишь забавной игрой, но эта история с трупами и финальной сценой дорогого стоила.
Надо было видеть, как Миша, с трудом удерживаемый двумя полицейскими, бросался в ее сторону, потрясая кулаками и яростно повторяя, как заклинание: «Русская дура! Дай Мыша любовь, где любовь? Мыша есть, нет любовь. Ты – настоящий дура!»
Я постарался отвлечь Соню от мрачных воспоминаний.
– Как ты думаешь, бриллиант действительно может быть в тех вещицах, что остались в Москве? К примеру, в этом самом клатче? Насколько я понимаю, клатч – это сумочка чуть больше кошелька?
Соня наконец-то оставила облака и иллюминатор в покое, развернулась ко мне и улыбнулась.
– Более или менее. Тот клатч повместительнее обычного портмоне. Он очень даже симпатичный – приятного кофейного цвета со множеством складочек…
Она мимолетно нахмурилась.
– Думаю, тот самый камешек, что сверкал на груди Патти, вполне можно было упрятать где-нибудь в этих самых складках. Запросто!
Вариант этот и мне показался наиболее реальным. Неудивительно, что еще до нашего отлета болгары связались с московскими коллегами, и теперь наша полиция пыталась выйти на Ирину Сергеевну, маму Сони, чтобы по возможности получить от нее оный клатч еще до нашего прибытия.
– А как твоей маме – понравился клатч?
Соня лишь негромко рассмеялась, наверное, припомнив в красках церемонию подношения даров – именно так она всегда называла вручение подарков своей маме, большой оригиналке.
– Ты же знаешь мою маман – никогда не ясно, что ей понравилось, а что нет! Выпускница МГИМО, она по жизни играет роль тонкой дипломатки: всем улыбается, всех десять раз благодарит и желает всех благ, при том при всем в мыслях, возможно, расстреливая собеседника из «парабеллума».
Я как наяву увидел Ирину Сергеевну: она действительно постоянно улыбалась, так что порою мне приходила мысль, что, и засыпая, она «не снимает» с лица свою фотогеничную улыбку.
– Когда я преподнесла ей этот клатч, упаковав его в красивую коробку, маман едва не упала в обморок от счастья: закатила глаза, поднесла ручку ко лбу, – Соня усмехнулась. – Словом, что касается ее реального отношения к клатчу – не имею понятия! Вполне возможно, он совершенно не пришелся ей ко двору, и тогда она могла сунуть его в мусорную корзинку!
– Не дай бог! – не выдержав, воскликнул я. – Быть может, все-таки наша полиция уже обнаружила сумочку где-нибудь у нее на журнальном столике…
– Не обнаружила, – кратко оборвала меня Соня, устало прикрывая глаза. – Перед отлетом я позвонила маме и поинтересовалась… как бы просто последними известиями. Она мне сообщила буквально следующее: «Приходили интересные джентльмены и просили меня поискать что-то из твоих мне подарков. Я наложила вето на поиски в твое отсутствие. Приедешь – хоть обыщитесь, заодно наведете у меня порядок, все пропылесосите. А пока…»
Соня усмехнулась.
– Так что заверяю тебя: в Шереметьево лично меня возьмут под белы ручки и нежно отвезут к моей дорогой мамочке… А вот тебя, скорей всего, отпихнут в сторону – до своего дома, где нет ни одного приличного бриллианта, ты и сам прекрасно доберешься.
На этом наша беседа завершилась: Соня устало откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, давая понять, что пора немного передохнуть. Я тоже уселся поудобнее и попытался уснуть.
Бесполезное дело! И я решил не мучить себя напрасными попытками, а попросту еще раз обдумать это летнее отпускное болгарское дело.
…Не зря говорится: «Человек предполагает, а бог – располагает». Действительно, Мишина афера с кражей бриллианта вполне могла бы завершиться благополучно: если бы Соня, как ей сто раз было сказано, прихватила все подарки по списку с собой в Болгарию, если бы, как и было двести раз оговорено, остановилась в отеле и дождалась жениха, он спокойно изъял бы камешек и продал своему заказчику за круглую сумму.
Но все с самого начала пошло не так, и в дело, воспользовавшись возникшей паузой, кроме заказчика, на которого работал Сова, вклинился еще один конкурент – издатель и бизнесмен, ничем не брезгующий авантюрист Ангел Стоянов.
– Выяснилось, что за Стояновым давно вели наблюдение наши из управления по борьбе с наркотиками, – под превосходные блюда, приготовленные на пару со мной, рассказывал Стефан, вдохновленный звонким смехом и пылкими взорами Пенки. – Оказывается, он работал на Паулу Нуньеса, это бразильский король торговли наркотиками. Именно с ним сразу после убийства Совы связался Стоянов и тут же получил приказ: фас! Нуньес страстно захотел приобрести «Слезу небес». Так что наш Ангел работал за хорошие деньги, обещанные Паулу Нуньесом. При всем при том сам Миша молчит – так ни слова и не сказал во время всех допросов! Единственно, что, когда, по вашему совету, мы поинтересовались, зачем он подкинул цепочку от колье абсолютно левому человеку – старому другу Сони Дижон по имени Ален Муар-Петрухин, наш Миша злобно усмехнулся и сказал: «У него была цепочка? Значит, он и есть главный вор, разве не так?» Произнеся эту реплику, он тут же умолк. Больше Альмасли не ответил нам ни на один вопрос. Наши московские коллеги, несомненно, проверят его и по части анонимной записки – но уже сейчас можно гарантировать, что весь поклеп на вас – его рук дело. Я на сто процентов уверен: это действительно он подкинул вам цепочку, чтобы заодно избавиться от конкурента по части Сони. Он же не знал, что от цепочки вы вовремя избавитесь и тут же без долгих раздумий отправитесь вслед за Соней в Софию!..
Что касается Ангела, то и ему не везло с самого начала. Может, и правда «Слеза небес» притягивает лишь несчастья? Случайное убийство Совы, случайный свидетель Митко, которого тоже пришлось срочно придушить… Главное же – по всему выходило, что с легкомысленной русской художницей Соней нет никакой гарантии, что подарок со спрятанным бриллиантом когда-нибудь будет найден и самим Мишей! Как тут не прийти в отчаяние!
Но Ангел до конца боролся, вдохновленный рукописью Пенки. Он сам сознался на допросе, что именно жутковатая «игра» с наряженными трупами давала ему силы – ему было чрезвычайно приятно осознавать себя если не творцом вселенной, так хотя бы автором мистической драмы.
…Я и не заметил, как пролетело время: на табло появилась просьба пристегнуть ремни, тут же продублированная диктором.
Соня, очнувшись от безмятежного сна, открыла глаза, улыбнулась мне и слегка потянулась.
– Прилетели? Слушай, мне немного не по себе: наши приключения в Болгарии реально были? Или все это – только мой сон?..
