Глава 21
Обед по-болгарски
Едва шагнув за калитку дома, я почуял божественный аромат поджаренного лучка, а потому последние шаги проделал почти бегом. Зато, очутившись на кухне, я неожиданно застал Пенку не в лучшем состоянии: она с яростью лупила молоточком аппетитное филе свинины.
– Надеюсь, это не я довел тебя до такого состояния?
Услышав мой голос, она тут же откинула молоточек в сторону и бессильно рухнула на стул.
– Давай отбивай, приправляй, доводи до финиша все сам! А у меня, если честно, ни сил, ни желания что-то готовить!
– Но как же – ведь ты собиралась приготовить национальное болгарское блюдо для моей копилки, а я…
Она не дала мне договорить:
– Это всего лишь банальные пържоли – по-вашему отбивные, так что, уверена, тут тебя ничему учить не надо. Лучок я поджарила отдельно, остальное – за тобой. Если проголодался – работай.
Разумеется, я проголодался, а потому без лишних препирательств взялся за дело, и уже через несколько минут на сковороде у меня шипели да шкворчали сочные пържоли-отбивные, наполняя всю округу сногсшибательными ароматами.
К этому времени Пенка успела принять душ, нанести легкий макияж, приготовить кофе и с чашкой оного усесться передо мной для очередной исповеди.
– Смотрю я на тебя и удивляюсь: почему сто лет назад, когда мы с тобой вместе учились, я не влюбилась в тебя? Влюбилась бы, заставила жениться на себе, и сейчас не было бы у меня проблем из-за Ангела, а у тебя – из-за Сони.
Я бойко переворачивал отбивные, мелко нарезал изумрудную петрушку с фиолетовым базиликом для посыпки и согласно кивал – когда я голоден, соглашусь с чем угодно.
Пенка вздохнула, нахмурившись.
– Ты не представляешь, какую мне новость сообщил Стефан…
– Ого, – я многозначительно приподнял бровь, – ты уже вполне дружески называешь его Стефаном, а не двоечником. Какой прогресс!
– Сегодня он был со мной очень мил, даже извинился за то, что побеспокоит меня допросом, – недовольно пробурчала Пенка, слегка порозовев. – Не сбивай меня, дело не в Стефане, а в том, что он мне сообщил!
– Что же он сообщил?
– Что Ангел еще вчера вечером, после допроса, спросил у него разрешение, чтобы уехать из Софии и даже из страны. Сказал, что ужасно себя чувствует после всех этих событий – ему требуется отдых. И он улетел сегодня утром. Знаешь, куда? На остров Тенерифе, к любимой супруге!
Пенка бабахнула кулаком по столу.
– Нет, он все-таки подлец! В такой ситуации обо мне даже не вспомнил, рванул отдыхать, хотя с этого самого Тенерифе вернулся буквально две недели назад. Как будто для меня этот труп в саду – сплошное развлечение. Быть может, я тоже хочу отдохнуть, пусть и не на Тенерифе, но где-нибудь на Мальдивах!
Она едва не разрыдалась. Я, стараясь говорить весело и беспечно, посыпал отбивные зеленью, поперчил перчиком.
– Поверь мне на слово, моя дорогая Пенка: у вас в Дупнике в сто раз лучше, чем на Мальдивах или там на Тенерифе.
Доходившие отбивные и предвкушение потрясающего обеда сделали меня жизнерадостным и красноречивым. Философия оптимизма: глубоко вдохнем армат поджаренного мясца, доброй подруге – подмигнем и улыбнемся; жизнь прекрасна и удивительна, нет времени, уважаемая, рыдать из-за всяких там ангелов!
– И, кстати, на твоем месте, дорогая Пенка, я бы повнимательнее пригляделся к доброму старому двоечнику комиссару Стефану. Мне почему-то кажется, что он к тебе глубоко неравнодушен.
Как мало нужно, чтобы успокоить хорошую девушку! Пенка немедленно зашмыгала носом, делано нахмурилась.
– Какая глупость! С чего это тебе так кажется?
Я с самым легкомысленным видом пожал плечами.
– Ни с чего. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять очевидное: если парень надел свеженькую рубаху, тщательно причесался-умылся-надуханился приятным одеколоном, значит, ему предстоит встреча с девушкой, которой он ну очень хотел бы понравиться. Разве не так?
Пенка только равнодушно улыбнулась, но тут же машинально поправила непокорную копну своих волос. Затем она откашлялась, поднялась и, взглянув на весьма аппетитные отбивные, шкворчащие на сковороде, протянула мне небольшой туесок из бересты:
– Надо немного посолить нашей шарена сол, потому что из-за всех этих новостей я совершенно про посолку забыла.
– Шарена сол! – Я весело посолил ею отбивные.
Пенка сочла своим долгом мне пояснить:
– Шарена сол значит «пестрая соль», это, кстати, тоже часть национальной болгарской кухни, ее основа. В составе нашей соли – чабрец, пажитник, жареные тыквенные семечки, зерна кукурузы, сладкий и острый перец, ну, и, конечно, соль. Обыкновенную соль я купила специально для Сони – она принципиально не хочет солить омлет «всем этим мусором». Уж такая она – наша Соня.
Я кивнул, рассматривая коробочку с шарена сол:
– Могу поспорить: мой Васек привез целый чемодан такой вот соли и прочих болгарских приправ. Он же, полагаю, угостит меня лучшими национальными болгарскими блюдами – когда я уже буду дома. Ну а вам, уважаемая, как я понимаю, не до угощений: у вас несчастная любовь, падший Ангел!
Пенка замахнулась на меня кухонным полотенцем:
– Ах ты, негодник! Как тебе не стыдно – смеяться над бедной Пенкой! Назвать моего Ангела падшим!
Мы немного побегали вокруг стола, пока, окончательно развеселившись, Пенка не плюхнулась на стул. Мы еще малость пошутили-посмеялись, совместными усилиями почистили и отварили картофель, гарниром к сочным отбивным соорудив пюре с зеленью и лучком, после чего уселись наконец-то за стол и знатно отобедали.
– Спасибо, дорогой Ален, все было очень вкусно! – выдохнула Пенка, откидываясь на спинку стула и поглаживая свой загорелый животик под футболкой. – Да уж, если бы ты был моим мужем, я слишком быстро поправилась бы и сейчас не влезала бы ни в одни свои шорты. Так что все к лучшему.
– Точно, – согласился я.
Она тут же со смехом вновь лениво замахнулась на меня полотенцем:
– Ты бы мог хоть для приличия со мною не соглашаться!
Я не успел ничего сострить в ответ: в этот момент на улице раздался звук притормозившего у дома автомобиля, и вскоре же на пороге кухни появилась огнедышащая Соня. Смейтесь надо мной сколько угодно, но, когда она нарисовалась перед нами, я почти что увидел огненную струю из ее ноздрей и молнии из прищуренных глаз.
– Сидите, обжираетесь! – выкрикнула она, словно мы занимались чем-то непотребным. – А Соня – хоть умирай на месте. Есть в этом доме хоть грамм водки?!
Мы с Пенкой переглянулись с видом заговорщиков и прыснули, вызвав очередной яростный вопль Сони.
Разумеется, вместо водки тут же нашлось нечто гораздо более приятное: славная литровая бутыль ракии.
