Глава 20
Полицейские откровения
То, что допрос завершен, я узнал, едва свернув на улицу, в конце которой красовался дом Пенки: у ворот с задумчивым видом стоял комиссар Стефан, разминая в пальцах сигарету. При виде меня довольно суровый до тех пор полицейский вдруг приветливо и широко улыбнулся, кивнув мне, как старому приятелю, приглашая запросто подойти к своей особе.
Я подошел, про себя гадая, к чему эти дружеские улыбки и жесты.
– Допрос окончен? – поинтересовался я по-английски, подходя к Стефану, который кивнул, прикуривая свою сигарету.
– Допрос завершен, а вопросы остались, – он посмотрел на меня с легким прищуром. – И, если вы не против, я бы хотел поговорить с вами.
– О чем? – развел я руками. – Меня ведь тут не было в ночь убийства, и вообще я – любитель, который только путается под ногами профессионалов.
Боюсь, последнюю мудреную фразу на моем виртуозном английском Стефан не понял, но, ориентируясь по интонации, уловил суть и вежливо улыбнулся.
– Насколько я понял, вы с Пенкой – хорошие друзья, и вам она могла рассказать больше про это дело, – он горестно вздохнул. – Потому что я чувствую: она что-то от меня скрывает! Что-то очень важное. Она боится! Но чего? Или кого? Все против нее, но я все равно уверен: она никого не душила.
– Не представляете, как я рад, что вы в этом уверены, – вежливо кивнул я. – Потому как я точно знаю: Пенка боится, что вы заподозрите именно ее. Это ее дом, а тип, которого убили, давно трепал ей нервы, так что она с первой встречи с этим самым Совой мечтала его придушить.
Полицейский усмехнулся.
– Знали бы вы, сколько раз я мысленно душил разных неприятных личностей!
Я еще раз не менее вежливо кивнул, одновременно сделав вывод, что упрямая Пенка так и не рассказала бывшему однокласснику о странной истории материализации ее чувственных идей. Конечно, я мог, пользуясь случаем, рассказать обо всем комиссару прямо сейчас, но как на это прореагирует Пенка, страшно было даже представить.
Пока я обдумывал, что и как сообщить полицейскому, он огляделся и сделал приглашающий жест:
– Давайте прогуляемся с вами по улице и побеседуем. Пенка, а до нее ваша подруга Соня сказали мне, что вы не раз приходили на помощь полиции разных стран в запутанных делах. Надеюсь, что по мере возможности вы поможете и нам.
Мы неторопливо побрели с комиссаром по той же самой дороге, по которой недавно проходили с Митко.
– Скажите, Ален, быть может, вам известно что-нибудь, что на данный момент совершенно неизвестно мне?
Комиссар имел серьезные основания полагать, что мне известно то, что по каким-то причинам от него скрывает бывшая одноклассница. Разумеется, он хотел это у меня выпытать.
Я улыбнулся.
– Боюсь, ничего серьезного мне не известно: я приехал уже к готовому трупу. И все-таки во всем этом деле много странного – начиная от «оформления» задушенного до странного окружения дома Пенки.
– А конкретнее про окружение?
Я пожал плечами:
– Ну, к примеру, эта ночь – моя первая ночь на болгарской земле – была почти фантастической, я словно стал участником некоего фильма-боевика в реальности. Сначала я никак не мог уснуть, лишь на короткое время отключившись. И вот, придя в себя после первой отключки, я вдруг увидел перед собой темный силуэт со светящимся рисунком летучей мыши на груди. Как только я попытался кинуться на него, он «отключил» меня, ударив чем-то по лбу.
Комиссар, пораженный сей тирадой, произнесенной мною нарочито равнодушным тоном, так и замер на месте, глядя на меня, как говорится, широко распахнутыми глазами.
– То есть… Вы хотите сказать…
Он пару раз судорожно сглотнул и сурово нахмурил брови.
– Позвольте, но почему же вы сразу не сообщили мне об этом инциденте? Ведь это наверняка связано с преступлением, которое мы расследуем!
Я с легкой улыбкой пожал плечами.
– Но ведь вы, увидев мою шишку на лбу сегодня утром, только посмеялись и не задали никаких, самых банальных вопросов.
Комиссар мгновенно порозовел и опустил глаза.
– При чем здесь… Впрочем, вы абсолютно правы, извиняюсь. Прошу вас, продолжайте ваш рассказ.
Мы вновь неторопливо двинулись по дороге.
– Очнувшись после удара, ближе к утру, я некоторое время ничего не помнил. А потом вдруг услышал звуки откуда-то снизу. Спустился и увидел все тот же темный силуэт с рисунком светящейся летучей мыши на груди и спине. Разумеется, тут же я вспомнил про нашу первую встречу и бросился за ним, но силуэт «вылетел» в сад и там растворился в гуще деревьев.
Я с легкой улыбкой прищурился на солнышке; что ни говори, а приятно, когда тебя так внимательно слушают.
– Сегодня днем я сходил на то место, где он исчез – там довольно густые заросли слив и крыжовника, а за ними, в самом конце тропинки, старый заброшенный летний домик. Замок весь в паутине, никем не тронутый. Я прошел дальше – за ограждением расположен заброшенный яблоневый сад. – Тут я сделал мини-паузу, чтобы перевести дух. – Так вот, в этом саду тоже есть домик – бывшая сторожка. В ней на столе я обнаружил следы вчерашнего роскошного ужина: по всей видимости, два человека сидели за столом и знатно угощались всякими дорогими штучками. И почти тут же я обнаружил, что за мной подсматривают – это была местная сумасшедшая, немая и ненормальная, которую все так и зовут – Луда.
От удивления комиссар в очередной раз замер на месте, глядя на меня хмуро прищуренными глазами.
– Луда?! Значит…
Я торопливо перебил его:
– Эта самая Луда наверняка не отлипала от убийцы, который угощал ее всевозможными шоколадками – у нее этих шоколадок были полные карманы… Кроме всего прочего, мне чисто случайно бросились в глаза руки сумасшедшей: они чересчур огромные, словно принадлежат другому человеку. Несколько секунд я был почти уверен, что именно эти ручки и придушили жертву. Луда сама как будто почувствовала мое изумление, поспешила вырвать свои руки и убежать. А я понял, что Луда чересчур глупа, чтобы подготовить и совершить столь хитроумное убийство. Но она наверняка знает, кто убийца! Она даже пыталась мне что-то сообщить, изображая из себя то ли лебедя, то ли парящего дракона… И вот мне интересно: как убийце удалось избавиться от нее? И куда он спрятался?
Комиссар внимательно выслушал меня. Он только покачал головой.
– Удивительно. За неполные сутки вы пережили немало приключений, открыли факты, пока что нам неизвестные. И по всему выходит, что если бы я не пригласил вас на эту прогулку, то так ничего бы и не узнал. Ведь так?
Я усмехнулся.
– Не думаю. Во-первых, я достаточно законопослушный человек, полагающий, что всякое преступление должно быть раскрыто, а всякий преступник – наказан. Конечно, ночные визиты человека в костюме Бэтмена вполне могут оказаться чьей-то дурацкой игрой. И все-таки… – Я чуть замедлил шаги, принимаясь за размышления вслух. – Давайте вместе подумаем. Итак, некоего человека задушили в саду Пенки. Почему? Для такого серьезного и жестокого преступления должны быть веские причины. А их лучше искать, исходя из личности задушенного. Насколько мне известно, он – профессиональный вор?
– Думаю, это уже известно всему Дупнику, – усмехнулся комиссар. – Так что тут мне не имеет смысла что-то от вас скрывать. Да, убитый – это Живко Качев по прозвищу Сова. Специализировался на грабежах богатых домов, при жизни был очень спокойным и молчаливым человеком, которого никто толком и не замечал. Даже чрезвычайно любопытная хозяйка магазина, у которой остановился Живко, ничего из него не смогла вытянуть, чем была очень расстроена.
Он задумчиво почесал затылок.
– И все-таки она сообщила нам, что пару раз, ближе к вечеру, ее постояльцу кто-то звонил по сотовому – парень тут же исчезал из дома, уходил гулять по городку. Думаю, он просто не хотел, чтобы мамка Иванка была в курсе его телефонных переговоров. И тут еще один интересный момент: мы нигде не обнаружили его сотовый телефон. Он попросту пропал. Стало быть, телефон взял убийца, и те звонки сыграли в смерти Совы какую-то роль.
Это действительно интересно: значит, смерть вора была каким-то образом связана с делом, по которому он и прибыл в Дупник. Но при чем тут в таком случае его любовь с первого взгляда к Соне? Или это и есть та самая роковая случайность, что порою изменяет не то что воровские планы – мировую историю?..
– Другой важный момент, – между тем продолжал безвозмездно делиться имеющимися сведениями вдохновленный моими откровениями комиссар. – Издатель Ангел Стоянов, которого мы также допросили, пожаловался на то, что после всего одного бокала вина он уснул, как будто выпил цистерну, и спустя сутки у него изрядно трещала голова. Он сделал предположение, что в вино было подсыпано снотворное. Разумеется, наши специалисты провели экспертизу. Результат очевиден: в бутылке вина была сильнейшая доза снотворного! Значит, наш Сова не просто так дарил бутылки вина: он хотел, чтобы все в доме уснули. Как вы думаете, для чего?
Что я мог ему сказать? Естественно, мне тут же припомнились слова Митко, произнесенные совсем недавно: убийца подловил Сову рядом с комнатой Сони, которую оный Сова желал возлюбить, понимая, что на трезвую голову такая красавица на него даже не взглянет…
Комиссар вздохнул.
– Да, тут еще много вопросов. Мы сейчас прорабатываем версию подготовки грабежа: проверяем все контакты Совы последних дней, в частности, с одним турецким миллионером, с которым Сова, по некоторым данным, вроде бы выходил на связь, но…
Какое-то время мы шли молча мимо белоснежных и розоватых домов. Комиссар, по всей видимости, суммируя все факты, слегка нахмурился.
– Кстати сказать, эта Луда, о которой вы мне рассказывали, – она ведь мне встретилась в первый же день, когда мы приехали за трупом Совы. Стояла себе в толпе, которая собралась возле дома. На нее трудно не обратить внимания – очень неприятная особа, уродливая и… И такая грязная!
Он даже сморщился с ноткой омерзения.
– Притом вы совершенно правы: огромный размер ее ладоней вряд ли бросает на нее подозрение – Луда реальная дурочка, а мы имеем дело с серьезно продуманным убийством… Так вы говорите, поймали ее в саду. И что это вам дало?
Я пожал плечами:
– Собственно, ничего. Рассмотрел эту уродицу вблизи. Судя по всему, кто-то, кто ужинал в сторожке, угостил ее конфетами – из ее кармана выпала мини-шоколадка «Сникерс». Вот, пожалуй, и все.
Я немного помедлил, размышляя, стоит ли честно выложить комиссару всю известную мне информацию по поводу романа Пенки, по «сценарию» которого и был оформлен труп, – что ни говори, но ведь Луда уж точно никак не могла прочитать этот роман, чтобы с точностью его реализовать. Стало быть, несмотря на огромные ручки, задушила Сову все-таки не эта ненормальная…
В конце концов я сделал предположение, что в данный момент стоит внимательно исследовать заброшенный сад – авось обнаружатся какие-то следы, ведь, если убийца благополучно куда-нибудь не свалил, в саду ему наилучшее место для пряток.
Внимательно выслушав мою информацию, прозвучавшую, быть может, несколько сумбурно, комиссар лишь покачал головой:
– Сегодня же вызову группу, чтобы отправиться в сторожку для досмотра. Но очень сомневаюсь, что наш убийца все еще там. К чему ему это? Скорей всего, он поспешил скрыться. С другой стороны – труп был так… оформлен, что создается впечатление едва ли не сумасшедшего и одновременно вполне продуманного убийства. Черт его знает, к чему вся эта атрибутика! В чем, думаю, можно быть уверенным, так это в том, что в сторожке ужинал настоящий душитель. Только вот в компании с кем?
Еще пару минут мы шли молча, каждый размышляя о своем, пока я внезапно не ощутил, что стоит поделиться с комиссаром и сведениями по поводу славного и чрезвычайно любопытного всезнайки Митко.
– Могу поделиться еще одной довольно скромной, но интересной информацией, – проговорил я. – Как я уже сообщил, этой ночью по дому ходил некто. А на рассвете я заметил другую личность: парень стоял перед самым домом и смотрел на окна. Это оказался Митко – вы уже беседовали с ним?
Комиссар на мгновение нахмурился.
– Нет. Этот Митко – ужасно хитрый тип. Вчера нам не удалось его нигде застать: почта была закрыта, в доме мы встретились лишь с его бабкой – полоумной особой, она только и твердила про конец света и про визит какой-то королевы. А где вам посчастливилось встретить Митко?
Я усмехнулся:
– Я поймал его в саду Пенки, где, как уже говорил, рассматривал летний домик, – судя по всему, Митко следил за мной, но его выдал хруст ветки.
– Выходит, он тоже шастал по саду Петковой, – резко проговорил комиссар. – А он не сообщил вам, чем там занимался?
– Не сообщил, – снова усмехнулся я. – Он вообще такой тип, который отвечает лишь на те вопросы, которые ему нравятся, а остальные словно и не слышит. Парень себе на уме. У меня создалось убеждение, что ему известно нечто конкретное про убийство в саду Пенки. Он очень уверенно заявил мне, что все тут закручено на любви: Сова отправился соблазнять русскую спящую красавицу, у ее дверей встретился с конкурентом, который его и придушил.
Комиссар фыркнул.
– Преступление из-за любви? Очень сомневаюсь! В наше время убьют за сотню левов, а не из-за любви. Но с этим Митко я хотел бы серьезно побеседовать, быть может, даже взять под стражу. После вашего рассказа он кажется мне очень подозрительным во всей этой истории: все время где-то рядом в роли зрителя, частенько заглядывал в гости к девушкам. Вполне возможно, что именно он и есть исполнитель главной роли!
Комиссар приостановился, рукой указал вперед:
– Между прочим, мы с вами подошли к дому Митко: там, в самом конце, у дороги, старый домик с сумасшедшей бабкой. Может, зайдем?
Разумеется, я согласился, и мы бодрым шагом направились в нужном направлении. Едва поспевая за удвоившим скорость комиссаром, я, со своей стороны, поспешил высказать свое мнение.
– На вашем месте я действительно задержал бы Митко. Вряд ли он и есть душитель, но в любом случае он наверняка знает, кто убил Сову. Быть может, задержание его напугает, и он выложит всю известную ему информацию.
– Посмотрим!
В этот момент мы подошли к старому домику, и комиссар, постучав, открыл дверь.
– Госпожа Ленка! Мы к вам!
Мы зашли в дом: короткий коридорчик, поворот направо, и мы оказались в крошечной комнате, заставленной громоздкой старой мебелью: диван, два шкафа, комод, потрепанные кресла… Всюду в этом доме царил особый дух – запах нафталина, пыли, чего-то несвежего и древнего.
– Аз съм млада, аз съм красива, аз съм много щастлива! (Я молодая, красивая, я такая счастливая!)
Голос прозвучал внезапно, заставив нас с комиссаром одновременно вздрогнуть и развернуться: у самого окна, в старом кожаном кресле сидела древняя бабулька; она почти сливалась со своим «троном», потому оставаясь словно невидимой. Смотрела бабка куда-то мимо нас, приветливо улыбаясь и делая пригласительный жест:
– О, кралице, толкова се радвам да ви видя! Моля ви, заповядайте, чувствайте се като у дома си! (О, королева, я так рада вас видеть! Заходите, чувствуйте себя как дома!)
И почти тут же лицо бабульки сморщилась, и она, словно испугавшись чего-то, вдруг замахала на кого-то невидимого костлявыми руками, бормоча что-то неразборчиво про ангелов да бесов.
Я оглянулся: разумеется, за моей спиной не было никого.
Комиссар похлопал меня по плечу.
– Не обращайте внимания! Я же говорил вам, что старуха ненормальная, она давно живет в своем измерении. Давайте поищем Митко.
На поиски ушло минуты две – в домике было всего три крохотные комнаты плюс кухня, все удобства – во дворе, да под кроватью старухи стоял «благоухающий» горшок. Между тем в комнате Митко, где были железная кровать и скрипучий шкаф, нам с комиссаром повезло: на одной из полок шкафа, в ворохе сто лет не стиранных носков и исподнего, оказался аккуратный сверток. Развернув его, мы обнаружили нечто в духе карнавального костюма: черное трико со светящимся рисунком на груди и спине – летучей мыши.
– Это еще интереснее! – воскликнул Стефан. – Не в этом ли костюме вы видели сегодня ночью гостя?
– Вполне возможно, – кивнул я. – Но куда же мог деваться сам Митко? Ведь буквально час назад мы с ним сидели в кафе мамки Иванки и пили пиво!
Комиссар убрал находку к себе в карман и тут же достал сотовый.
– Куда бы он ни делся, мы его задержим. Немедленно вызываю опербригаду: осмотрим сторожку в саду, а Митко я объявляю в розыск и на задержание!
Между тем время давно шло к обеду, и я уже ощущал первые тоскливые сигналы своего проголодавшегося желудка. Воспользовавшись паузой, я пожал комиссару руку и, простившись с ним до скорого, направился торопливым шагом к дому Пенки – требовать свой обед по-болгарски.
