Игорь с удовольствием играл в детский сад. Много спал, часто ел, смотрел мультики, капризничал, без конца дергал Карину: «Дай – убери». Она с не меньшим удовольствием вокруг него хлопотала. Беспорядок, который он очень умело вокруг себя создавал, его постоянные желания, босая нога, которая свесилась с кровати, его тепло и запах, прекрасное кареглазое лицо, шапка кудрей, спутанных, хоть целый день их чеши, – все это были частицы чуда, неведомого до сих пор понятия: «ТАКАЯ ДОРОГАЯ МНЕ ЖИЗНЬ». Она реально видела эти слова, написанные огромными буквами. Привычка работать с текстом. Эта жизнь могла оборваться. И она совершенно не видит продолжения собственной жизни после этого. Она временами украдкой смотрит на него, чтобы он не заметил, как она ему благодарна за то, что вернулся. Чтобы не заметил, поскольку его нахальство не знает границ. Это надо понимать трезво.

Игорь вдруг перехватил ее взгляд, зацепил, притянул. Его яркие, выразительные глаза были очень серьезны.

– Кариша, присядь рядом, пожалуйста. Ты крутишься как волчок. Из обзора выпадаешь. Я вспомнил. То есть я давно вспомнил, просто неохота было все это говорить.

– Что?! – она села рядом, сжала его руку.

– Зачем мне понадобился тогда Арсений. Я в тот день проснулся рано, ты сопела. Почему-то вдруг стал вспоминать, когда Светку видел в последний раз. Мы встретились на дорожке, она вышла из его дома. Быстро шла куда-то, поздоровалась со мной, дальше побежала. Я к себе шел. Подумал, что у меня нет ничего пожрать. Повернулся, чтобы в магазин зайти. Вижу, выходят Арсений, Толик и баба Толика, живет он с ней. Она, что очень смешно, тоже Света. Тезки они. Я засмотрелся: уморительная троица. Арсений длинный, как жираф, только рожу всегда так складывает, чтоб на Петра Первого быть похожим. Ну, типа того. Толик, в своей шапчонке с косичками, Арсюхе до груди достает, острым клювиком как будто что-то вынюхивает. Бабища его шагает, как солдат. При таком-то заде. Думаю, позвать, что ли. Постебаться над ними. А они вдруг сами так резко встали. Меня не видят. Смотрят вперед, куда Светка пошла. А она с кем-то остановилась и разговаривает. Вспомнил: с Анькой из нашей школы. А эти трое застыли и вдруг в сторону шарахнулись, за деревья. Они не хотели, чтобы она их видела. Вот я не понял – а почему? Почему они ее не догнали? Почему вообще не вместе вышли?

– Они могли, например, поссориться. Или узнать, что она с кем-то на встречу пошла. Ну, я так, самые банальные ситуации. Я все же допускаю, что Света уехала с мужчиной. Этому что-то предшествовало, конечно… Звонки, встречи.

– Это да.

– Она исчезла в тот же день?

– Нет, дня через два. Просто я ее тогда видел в последний раз. Тогда я на них плюнул и пошел в магазин. Ну, а в то утро, когда все это вспомнил, я подумал: если они за ней следили, то, наверное, узнали, куда шла. А вдруг на самом деле с моим отцом встречалась? Мама так думала. Арсений потом заявление накатал. Папа сам признался, что любовался, типа. Для него такое слово – это как полет под куполом цирка. Невозможное для него слово, понимаешь?

– Конечно. Но почему это тебе показалось таким важным?

– А… Не знаю. Подумал, а вдруг Арсений что-то узнал. А вдруг отец действительно… В смысле – не доставайся никому. Отец странный, жизнь у него странная. Если влюбился в Светку, надежды никакой. Может, мама потому и стала такой ледяной. С застывшим сердцем… Я тогда подумал о застывшем сердце, а теперь так и случилось…

– Ты с кем-то из них встретился в тот день, когда на тебя напали?

– Нет. Они не захотели. Я несколько раз звонил. Последний раз от дома Арсения. Сидел там на скамейке, потому что он перестал брать трубку. Потом Толик перезвонил, сказал, что плохо себя чувствует… Я и девице Толика звонил. Мы как-то с ним были у нее, она мне телефон дала. Че-то не помню, что она сказала. Вроде она занята чем-то. Ну, я и пошел. Зашел в магазин, взял банку пива. Потом, уже у моего дома, кто-то выскочил… Момент. Все. Даже боль почувствовал только в больнице.

– Ты расскажешь это Сергею?

– Могу. Только без того, что я думал про отца, конечно. Просто хотел спросить, почему они за ней следили. И почему он папу вписал в этот свой донос.

Карина уже привычным движением пригладила его завиток, упавший на лоб, ласково провела рукой по щеке, губам, шее. Потом, не торопясь, собрала с тумбочки пустые тарелки и чашки, использованные салфетки, понесла все это на кухню. Там постояла немного, прислушиваясь. Игорь врубил на всю громкость телевизор. Она достала телефон. Сергей должен это знать. Эти люди не хотели встречаться с Игорем. Они не хотели отвечать на его вопросы. Они легко могли предположить, что эти вопросы он озвучит кому-то… Там что-то не то было! Она не успела набрать телефон. Сергей позвонил сам.

– Карина, я через полчаса за вами заеду. Серьезная новость. Вам нужно будет поехать со мной. Подготовьтесь.

– В каком смысле подготовиться, я не поняла? Что случилось?

– Морально подготовьтесь к тому, что будет трудно. Не могу сейчас объяснять. Придумайте что-нибудь для Игоря. Придется его на некоторое время оставить.