Слава Земцов все утро изучал запрошенное из архива дело по факту гибели Виктора Леонтьева, заместителя президента корпорации «Просвет». Интересные дела списываются в архив. Такого-то числа на счет фирмы поступает огромная сумма, на следующий день кто-то взрывает одного из участников сделки. Вывод следствия: хулиганы ошиблись. Несчастный случай. Поскольку нет мотива, невозможно найти преступников. И где теперь тот автомобиль… И где экспертиза? Этот фиговый листочек экспертизой никак не назовешь. Опрошены жена и сослуживцы. Леонтьев был человеком скромным, деликатным, врагов не имел. Жена говорит, что настроение у него было обычное. Так. Адрес. Слава посмотрел домашний телефон, позвонил и услышал:

– Леонтьевы тут больше не живут. Мы у них квартиру купили. Не знаю, куда переехали.

Слава навел справки, получил адрес, по которому теперь живет вдова Леонтьева с дочерью и сыном. Интересно. После такого несчастья неработающая вдова очень быстро продает маленькую трехкомнатную квартиру в шестнадцатиэтажном доме непрестижного района и тут же покупает большие, дорогущие хоромы в элитном доме на Остоженке. Взорвался Виктор Леонтьев в черном «Опеле» не первой молодости, который был на тот момент единственной машиной семьи. Сейчас за Марией Леонтьевой числится «Астон Мартин». Старшая дочь Ульяна работала менеджером в нескольких зарубежных фирмах, последняя фирма-дистрибьютор одежды из Германии, которая распространяется по каталогам и сайтам. Вряд ли там платят миллионы. Сын Анатолий – безработный.

Слава набрал новый домашний телефон вдовы Леонтьева. Ответил женский голос.

– Добрый день. Я могу поговорить с Марией Дмитриевной Леонтьевой?

– Я вас слушаю.

– Меня зовут Вячеслав Михайлович Земцов. Я руководитель отдела по расследованию убийств. Сейчас мы работаем по одному делу, запросили из архива ряд материалов. В том числе дело по факту гибели вашего мужа.

– Я не поняла, какое отношение гибель моего мужа имеет к какому-то убийству. Виктор погиб вследствие несчастного случая. Разве вы не прочитали?

– Прочитал. Мария Дмитриевна, вы не волнуйтесь. Расследование любого преступления требует полноты картины, так сказать. Мы просматриваем материалы, большинство из которых не имеет отношения к тому, что мы ищем. Просто таким образом получаем разностороннюю информацию.

– Это общие слова. Они мне ни о чем не говорят. О каком преступлении идет речь? При чем здесь мой муж?

– Мария Дмитриевна, я не могу вам рассказать о расследуемом преступлении. Это тайна следствия. И не обязан объяснять, почему считаю целесообразным побеседовать с вами. Общая картина создается из множества деталей, сообщенных разными людьми. Вы можете, конечно, отказаться разговаривать со мной. Но вообще-то хотелось бы, чтобы вы согласились на беседу. Гражданский долг, так сказать.

– Вы собираетесь вызвать меня по повестке?

– Что вы! Никаких оснований для этого у меня нет. Мы не могли бы пообщаться неформально?

– Хорошо. Приезжайте.

Квартира оказалась роскошной, изысканно, чуть мрачновато обставленной. Ее хозяйка явно была женщиной на миллион долларов. Это понимал даже Слава, который в этом ничего не понимал. Но женщина в простом темном домашнем платье, ненакрашенная, не скрывающая своего возраста, смотрелась королевой, точнее Слава выразить бы свое ощущение не мог. Мария провела его в гостиную, показала на широкое кресло из мягкой темно-бордовой кожи, села на краешек стула напротив, явно давая понять гостю, что он здесь не задержится. Слава не мог отвести взгляда от огромного портрета, стилизованного под средневековую живопись. На нем эта женщина была молодой, печальной и отрешенной – огромные черные глаза, беспомощно сложенные на коленях руки с тонкими, длинными пальцами…

– Это не я, – сказала Мария. – Это моя дочь Ульяна.

– Вы очень похожи. Какой прекрасный портрет.

– Да, это хороший художник написал.

– Ваша дочь, наверное, сейчас на работе?

– Ее нет в Москве. Она отдыхает.

– Отпуск?

– Я не знаю. Моя дочь давно взрослая. Если она устает от работы, то, случается, просто бросает ее.

– Здорово. Я даже позавидовал.

– Но вы же не о ней пришли поговорить?

– Конечно, нет. Просто обратил внимание на портрет. Мария Дмитриевна, я понял по телефону, что вы не хотите возвращаться к истории с мужем. И все же прошу мне кое-что объяснить. Вы требовали, чтобы следствие провело полное изучение обстоятельств гибели вашего мужа?

– Разве провели не полное изучение?

– Разумеется, нет, и вы это прекрасно знаете. Извините, я должен вас предупредить о неразглашении содержания нашего разговора.

– Да, я поняла. Тайна следствия. Вы считаете, что это был не несчастный случай?

– А вам не приходили в голову другие версии?

– Моего мужа не за что было убивать. Поэтому меня выводы следствия устроили.

– Вы не слышали о том, что еще одна сотрудница фирмы «Просвет» недавно трагически погибла?

– Нет. А что случилось?

– Ее убили. По версии следствия – маньяк.

– Вы это дело расследуете?

– Нет. Это дело тоже будет списано в архив. Маньяк сейчас лежит в коме.

– Так в чем же дело?

– Я предупредил вас, что не смогу ответить на ваши вопросы. Но то, что я вам сейчас сказал, вас не смущает?

– Меня это не касается.

– Вы в этом уверены? Я объясню, что имею в виду. Если бы вы, например, допустили, что появились новые обстоятельства гибели вашего мужа, мы могли бы по ним открыть вновь это дело.

– Убийство маньяком женщины из фирмы Виктора не имеет никакого отношения к его гибели. Вячеслав Михайлович, мой муж умер. Мы это пережили, и у меня нет никакого желания переживать это несчастье вновь. И я не вижу никаких новых обстоятельств.

– Я понял. Вы быстро переехали сюда после гибели мужа… Хотели сменить обстановку?

– Можно и так сказать. – Мария прямо и вызывающе посмотрела на него. – У нас имелись сбережения. Если вы будете проверять наши счета… Скажу сразу: мы держали деньги дома. Муж не доверял банкам.

Слава невозмутимо кивнул и поднялся.

– Разрешите откланяться. Извините за доставленное беспокойство и за то, которое, возможно, мне еще придется вам доставить. Повторяю: мы на таком этапе расследования, что действуем практически вслепую. Любая деталь может быть нам полезна.

– Хорошо. Только, будьте любезны, в следующий раз поточнее указывайте, какую именно деталь вы ищете. А то получается, что вы ищете вслепую, а я вслепую вам отвечаю.

– Да, конечно.

Слава попрощался и вышел. Мария долго стояла и смотрела черными, сухими глазами на закрывшуюся за ним дверь. Она хотела только спрятаться. Кажется, не получилось.

…Когда Масленников вошел в кабинет Земцова, тот ему почти обрадовался.

– Я вас жду. Был у вдовы Леонтьева. Шикарная женщина, шикарная квартира, шикарный автомобиль. Переехали в эту квартиру сразу после гибели мужа. Говорит, что сбережения дома держали. Никто не работает. Старшая дочь Ульяна, двадцать шесть лет, две недели назад уволилась из фирмы, где трудилась менеджером (я только что проверил), и куда-то уехала отдыхать. Девочки продолжают все прозванивать, но пока результат нулевой: Ульяна Леонтьева билет ни по России, ни в другие страны не покупала ни на самолет, ни на поезд.

– Может, с кем-то уехала на автомобиле?

– Возможно… Но где-то же автомобиль должен был остановиться.

– Мать не сказала, куда поехала дочь?

– Мать не просто не желает ничего говорить. Она что-то скрывает. Точнее, многое.