Глава 17
Тишина нарушалась мерным постукиванием венчика о миску – вероятно, кухарка готовила омлет или собиралась что-то печь, да откуда-то доносились женские причитания. То ли молитва, то ли плач – не разобрать.
Александра тихо, стараясь не шуметь, прокралась через гостиную к лестнице и прислушалась. Ее деятельной натуре не терпелось найти плачущую или молящуюся женщину, но инстинкт самосохранения твердил: не лезь. Поборовшись немного сама с собой, она решила не вмешиваться. Нужна помощь – дама выйдет сама.
Больше никаких звуков ниоткуда не доносилось, и девушка была уверена, что она здесь одна. Как вдруг, стоило ей поставить ногу на нижнюю ступень лестницы, откуда-то сверху покатился желтый теннисный мяч. Он ударился о стену, отскочил от нее и покатился дальше, к ногам Александры.
– Эй! Кто там? – крикнула она, глядя в лестничный пролет.
Поскольку ответа не последовало, девушка поднялась выше и, остановившись у двери напротив лестницы, осторожно заглянула в нее. В кромешной тьме, царившей в комнате, совершенно ничего невозможно было разглядеть. Александра опасливо прислушалась, но потом все-таки вошла внутрь.
– Есть кто-нибудь? – опять спросила она.
Иногда тишина пугает больше, чем громкий звук. Александре казалось, что кто-то следит за ней в этом плотном мраке. И только когда привыкли глаза и проступили смутные очертания мебели и разбросанных везде вещей, она немного успокоилась.
Она осторожно обошла сваленные на полу неопрятной грудой книги и тут же едва не упала, споткнувшись о лежащий в стороне увесистый черный том. Выглядело все так, будто некто собирался навести порядок в шкафах, для чего вышвырнул из них всю одежду и книги, да так и оставил. Александра вынула из кармана мобильник и посветила им перед собой на стол. Он был завален всякой дребеденью. Степлер, клейкая лента в футляре, газовая зажигалка с изображением червонной дамы на корпусе и светлый, завитый кудряшками парик. Она взяла его в руки, погладила по волосам, как вдруг за спиной раздалось гневное:
– Опять вы!
– Полина?! Вы испугали меня, ходите неслышно, как привидение.
– Выходите отсюда, а то, не ровен час, пропадет что-нибудь, – зло глядя на нее, отрезала Полина.
– Да как вы смеете! – возмутилась Александра. – Понабирают черт знает кого…
И она мрачно направилась к лестнице. То, что парик так и остался у нее в руках, она заметила, только спустившись в гостиную. Возвращаться обратно, чтоб столкнуться опять с Полиной, не было никакого желания. Она повертела головой, решая, куда бы его приткнуть, и, услышав шаги, всунула парик между диванными подушками. Вошел Остап и, увидев Александру, попытался сразу уйти, но она окликнула его:
– Проходи, садись рядом! Странные дела творятся в этом доме, не находишь?
Остап сел и нехотя кивнул.
– Туманный дом. И с улицы выглядит необычно. Ты заметил? Даже жуть берет. Я себе, наверное, никогда такой не купила бы. Хотя, если приглядишься – вроде бы и ничего, домик как домик… Чего молчишь, язык проглотил?
– У самой небось на шпильки денег не хватает, а туда же – «купила б – не купила», – неожиданно зло выпалил он. И, вскочив, добавил: – Ненавижу.
Александра, открыв рот, смотрела ему вслед, пытаясь понять, что произошло. Ее, в общем-то человека добродушного и веселого, очень удивила агрессия, ни с того ни с сего вдруг направленная на нее.
Сколько она себя помнила, ей никогда не сиделось на месте. Александру тянуло на подвиги и приключения, и в детстве коленки у нее всегда были сбиты, локти тоже, платье порвано, а волосы растрепаны и в репьях. Мама, не без труда затащив ее с улицы домой, выбирала колючки, плача и причитая:
– Когда уже ты замуж выйдешь?
И, так и не справившись с репьями, брала ножницы и выстригала их вместе с клоками длинных волос.
Александра ойкала, морщилась, но терпела.
Став старше, она поняла, что ее замужества мать ждала зря. Первый раз Александра выскочила замуж, едва ей исполнилось восемнадцать лет. Они поженились тайком, сбежали из дому, никому ничего не говоря. На бракосочетании оба были босиком, в простых белых рубахах и в венках из полевых цветов. Потом они целый день бегали по лесу, ели ягоды и пили из ручьев, а к вечеру вся эта романтика изрядно им надоела. Ей жутко хотелось есть, а еще – лечь спать в нормальную постель. Избранник же предлагал поужинать любовью и переночевать в лесу, зарывшись в сено.
В общем, Александра вернулась домой, к маме. С годами она стала взвешеннее и мудрее и в браки с гражданами неопределенного рода занятий больше не вступала, но страсть к приключениям осталась.
Сейчас ей не терпелось внимательнее обследовать свою комнату, в которой она так и не рискнула поселиться. Почему-то казалось, что именно там кроется разгадка нападения на нее в темном коридоре.
Войдя, она первым делом направилась к шкафу, машинально отметив, что стоит он немного не так, как раньше. Лисья шуба оказалась на месте, халаты – тоже, но не они интересовали Александру. Что-то должно было быть еще, то, что она в прошлый раз толком не успела разглядеть, но краем сознания все-таки зацепила. Она окинула взглядом стены, раздвинув тяжелые портьеры, заглянула за них, потом подняла ковер и исследовала пол. Ничего особенного она не обнаружила.
Александра вернулась к шкафу и попыталась разглядеть что-либо между ним и стеной. Получилось не очень. Старательно просовывая в щель голову, поворачивая ее то так, то эдак, она надавила на шкаф сильнее, и он вдруг… отъехал в сторону.
В массивных крепких ножках скрывались маленькие колесики. А вот за самим шкафом оказалась спрятана дверь!
Оклеенная под цвет обоев, она практически была незаметна. Даже стык ее и стены был еле виден и не бросался в глаза. Вот только ручки, за которую можно взяться и дернуть, не обнаружилось. Отверстие замка оказалось таким маленьким, что в него мог войти лишь тонкий, похожий на сверло ключ. Александра взяла с подоконника шпильку и поковыряла ею в замке. Конечно же, ничего не получилось.
«Врут, должно быть, в кинофильмах, показывая, как лихо мошенники вскрывают любую дверь, – разочарованно подумала она. – А может, это у меня руки не оттуда растут?»
– О господи, ну за что?! – донесся до нее тихий всхлип со двора.
Александра осторожно приоткрыла штору и выглянула в окно. На большом валуне, прямо под окнами, сидела Мара и рыдала.
Подвинуть на место шкаф, спуститься и обежать вокруг дом – дело пяти минут. На углу Александра остановилась, слегка отдышалась и приняла такой вид, будто давно прогуливается, любуясь окрестностями. При ее появлении Мара сразу стихла и, достав платок из рукава блузы, вытерла нос.
– Что с вами, почему вы плачете? – сочувственно спросила Александра, присаживаясь рядом.
Мара покачала головой.
– У меня бывают приступы депрессии. Ничего страшного, сейчас пройдет.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Мара сидела молча, опустив голову и о чем-то думая, будто совсем забыв о присутствии Александры. Та тоже молчала, не решаясь нарушить тишину.
– Я вот думаю: почему у меня жизнь непутевая такая? – заговорила хрипло Мара. – Вышла замуж, уехала из дома, к мужу. Прожили недолго – свекровь невзлюбила, жить нам так и не дала. Итог – разошлись. Вернулась к матери и с тех пор так и кукую одна.
– Ну, – неуверенно протянула Александра, – многие так живут. Что необычного?!
– Ты дослушай сначала, – с досадой махнула рукой Мара. – Через некоторое время после того, как я убежала от мужа, пришел из армии брат. Комиссовали его. Причина – черепно-мозговая травма. Сколько людей получают травмы – и ничего, почему же у него шизофрения началась?!
– Э-э, – промямлила Александра, уже жалея, что не осталась наверху, наблюдать истерику оттуда. – Бывает, наследственность такая…
– Да нормальная у нас наследственность, ни у кого не было в роду помешательства. Стали жить втроем. Ну, не скажу, что хорошо, но терпимо. Потом тетка моя осталась одна – похоронила мужа, и мать пригласила ее к нам жить.
Брат сразу был против. Но мамочка – она всегда отличалась строптивостью – сделала по-своему. «Родной же человек», – говорила. Я не вмешивалась, мне было все равно. Брат, или из желания досадить, или еще почему, стал часто пьяным домой приходить. В общем, обстановка накалялась. И надо же было мне именно в тот момент отправиться путешествовать! Купила недорогую путевку и поехала по Золотому кольцу.
Вернулась на похороны матери и тети. Теперь вот все время прощения у них прошу: может, ничего бы и не случилось, если б я тогда не уехала.
Несколько секунд Александра потрясенно молчала, потом не выдержала:
– А что случилось-то?
– Убил он их. Обеих. Зарубил топором. А на дворе в тот день лил небывалый ливень. С тех пор я не могу быть одна, когда идет дождь.
– Почему?
– С дождем к нам приходят души родных, – неожиданно жестко сказала Мара, и глаза ее опасно сверкнули.
Александра поежилась, почувствовав себя неуютно рядом с Марой. Что-то ей не нравилось в ее поведении, казалось нелогичным, но она пока не могла сообразить – что именно.
– Мне кажется, ты зря винишь себя, – постаралась сочувственно сказать она, – это могло в любой момент случиться, и неважно, была ты рядом или нет. Могла отлучиться в магазин, и все равно это произошло бы.
– Представляешь, у моего бывшего в семье так детей и нет, – перескочила на другую тему Мара. – Меня свекровь заставила аборт сделать, а его новой жене бог детей не дает. Так им и надо!
Она захохотала, и Александра встала.
– Ладно, пойду я.
Она махнула рукой на прощание и быстро зашла за дом. Забравшись в сад, она наконец поняла, что казалось ей несуразным в Маре: та боялась своих покойных родных.
