Сергей работал у себя в офисе, когда к нему вошел эксперт Масленников.

– Привет. Не помешал?

– Это невозможно, – пожал плечами Сергей. – Я, как всегда, ничего не делаю.

– Знаешь, что Васнецов покончил с собой?

– Нет. Слава не звонил.

– Он не в духе. На его глазах горло себе перерезал: скальпель выхватил у врача.

– Да, дела… Все идет к завершению…

– Знаешь, между нами, мне вообще кажется, что с этими его изобретениями и открытиями мы еще намучаемся.

– Не накаркайте. Лично я сыт по горло. Слава – тоже.

– Ладно, что-то вы стали слабонервными. Я, собственно, пришел с ответом на твой вопрос. Насчет того, как узнать, когда ему фото девушек показывали. Как этих девушек искать. Их всего пятнадцать… Две проданы Веленсону, пять у нас, кому проданы остальные – известно, видимо, только посреднику Вениамину, о котором сказаны плохие слова в дневнике Васнецова… Да, он вел дневник. И в нем есть даты начала работы над каждой куклой. Судя по технологии, эта дата должна примерно совпадать с днем захоронения. С завтрашнего дня специальная группа будет искать информацию об умерших в конкретные даты девушках, о причинах смерти, местах захоронения, прочешут все кладбища. Земцов получит разрешение на то, чтобы вскрывать могилы.

– Ясно. Веселая работа.

– Да.

– А что же с нашей собачьей сиделкой Ниной? Кто ж ее так зверски грохнул и за что… Раз Вениамин здесь вроде ни при чем. Нет никаких мыслей на этот счет?

– Ну, я уже говорил. Лариса Иванова и Авдотья Никитина убиты, скорее всего, одним человеком, одним орудием, без видимого мотива. Что могу сказать о способе? Типично уголовный способ. Классика зоны.

– Как вы сказали? – Сергей бросился к компьютеру. – Ну, зона же. Вот у меня дело, скачал тайно на всякий случай. Рецидивистка Софья Маланцева. Ограбила по ходу сотрудницу нашей клиентки Тани. Поскольку эта Софья привлекалась не раз за угрозу убийством и реальные нападения, я просто посоветовал жертве забыть о ней. Как бы она поверила, что сумка сама разрезалась, деньги упорхнули. Но вот в деле, смотрите… Уже в зоне – нападение на сокамерницу с заточкой – раз, изолятор за то, что нашли в матрасе заточку, – два, то же самое – три… То есть она фанат данного орудия. Делает их сама. Кроме того, она активный пользователь Интернета, открывает там душу свою, заглядывает в чужую. Не заметить другую мошенницу для такой практически нереально. Может, они что-то не поделили?

– Вполне возможно, что не поделили многое.

– Надо искать. Как вы думаете?

– Я даже думаю, что это может оказаться не так уж сложно. Слишком демонстративные преступления. Налицо уголовный раж: душа зоны просит.

– Может, ее подельники и Марину…

– Ты ведь прекратил это дело. Решил так решил. Ничего не загадывай. Возьмут эту Маланцеву, если она вообще окажется при делах… Ну а если не возьмут или не признается, Славе придется всех проверять, кто вышел, кто с заточками засветился, кто гуманные акции любит, в Инете торчит… Там видно будет.

– Так. Слава, говорите, не в духе. Тогда я сейчас своих ребят попрошу пробить и проверить все адресочки этой Маланцевой, машину и тэдэ. Кстати, квартира, в которой она грабанула Танину сотрудницу, вообще не имеет к ней никакого формального отношения. То есть дама без границ.

Сергей сделал несколько звонков, вышел из офиса вместе с Масленниковым.

– Домой? – спросил Александр Васильевич.

– Хочу к Тане заехать. И к вам собирался. Но теперь… Дэвид поехал на похороны Марины и Валентины, потом собирался с Александром побыть. Ну, как врач, что ли. А Таня – в полном шоке. Ей кажется, что убийцы по ее дому бродят, ее с собаками караулят. Дэвид просил меня к ней заглянуть.

– Ну, вообще-то они там бродили точно, – невозмутимо сказал Александр Васильевич. – Ты ей скажи про снаряды, которые в одно место не падают. Это многих успокаивает.

– Да, знаю. Хотя они и падают в одно место.

– Ладно, не нагнетай. Может, ты и не довел ни одного дела этих клиентов до успеха, зато они тебя полюбили, как всегда. Поэтому мне так нравится с тобой работать.

– А мне с вами как… У вас одни успехи, но это не главное. Вы так умеете сказать и приободрить, что летать хочется.

– Ты же знаешь, что я шучу, – серьезно сказал Масленников. – Ты талантливый парень, просто любишь дурака валять.

…Сергей у Таниного подъезда позвонил ей по телефону, тот оказался заблокированным. Домашний не отвечал. Она предупреждала, что может отключить все на часок, чтобы поспать. «Часок» у Тани – понятие растяжимое, когда речь идет о «поспать». Он набрал код, вошел в подъезд, поднялся на этаж, позвонил. Ему показалось, что слишком долго не открывают. Действительно, все стали слабонервными. Он позвонил еще раз.

– Дэвид, это ты? – раздался из-за двери Танин громкий шепот и тихое поскуливание.

– Я, – сказал Сергей.

Таня открыла дверь и в недоумении уставилась на него, встрепанная со сна. Собаки удивились еще больше.

– Почему ты так ответил? – спросила Таня.

– А почему вы втроем в глазок не посмотрели? – вопросом на вопрос ответил он. – Мне можно войти или мы продолжим нашу умную беседу на лестничной клетке?

– Заходи быстрее, закрывай дверь. Извини. Я еще не проснулась. Это, конечно, смешно, но мне опять снилась Африка. Слушай, так здорово. Песок, солнце…

– И африканские дикие собаки, – продолжил Сергей. – Которые, кстати, у тебя мечутся, потому что их в туалет не выводили.

– Ой! Да! Я побежала, что-нибудь накину. Ты пока пристегни их. Умницы мои. Я бы на их месте давно описалась.

Они дружно вылетели в уже темный двор, собаки присели, облегченно вздохнув. Таня поведала свой сон про Африку.

– А ты мне ничего не рассказывай, ладно? – попросила она. – Замучилась я от этих твоих преступников.

– Конечно, они мои, – не возражал он. – А чьи же еще?

Они пошли по своему кругу по аллее, вышли к тому дому, той поляне… Там, как обычно в это время, дурачилась все та же молодежь. Кто-то кого-то хватал, кто-то падал, кто-то смеялся, орал и повизгивал. Сергей отметил одну явно новую девушку. Она держалась чуть в стороне, прижавшись спиной к широкому стволу дуба. Сергею показалось, с ней что-то не так. Выпила, что ли.

– Вы можете не вопить? – раздался резкий окрик.

Сергей и Таня одновременно повернулись и увидели пару – женщину в больших очках, которую держал под руку молодой мужчина.

– Привет, Наташа! – сказала Таня. – Здравствуй, Игорь.

– Танька, – обрадовалась женщина, широко улыбнувшись. – А я воспитываю этих оболтусов. Ну, орут же как резаные.

– Да пусть, – заявила Таня. – Вот тебе хочется орать? Мне – нет. Это желание проходит с возрастом, как любое… счастье, что ли.

– Ну, ты скажешь, – рассмеялась женщина. – Счастье. Да пусть орут, конечно.

Они пошли вдоль дома в одну сторону, Таня с Сергеем и собаками – в другую. Визг за спиной усилился.

– Это Наташа, – объяснила Таня. – Моя бывшая одноклассница. Помнишь, я тебе говорила, что она живет на одной площадке с Митей, тем высоким, красивым парнем.

– Да, конечно. Я не понял, с кем она: с сыном, что ли?

– С ума сошел? Я ж говорю: она – моя одноклассница. А мне – не сто лет, а тридцать семь. Игорю, Наташиному мужу, думаю, не намного меньше. Они давно вместе.

– Да, ты говорила про одноклассницу. Но, Таня, честно, она выглядит намного старше тебя. Только не думай, что я тебе льщу. Я на самом деле удивился. Может, у нее что-то со здоровьем?

– Да нет, вроде нормально. Курит, правда, много. А Игорь ее на самом деле какой-то замороженный. У меня такое впечатление, что он и не бреется.

– А ты спросила у нее, в какой квартире живет Митя?

– Я спросила, она не знает.

– То есть как?

– Ну, просто. На площадке четыре квартиры. Решетками отделены тамбуры на каждые две. Она просто не обращала внимания, какой именно у них номер. У нее – сто.

– Детей нет у Наташи с Игорем?

– Нет. Она вроде чайлдфри, если я правильно говорю.

– Что за зверь такой?

– Это не зверь. Это женщина, которая добровольно отказывается от продолжения рода. Ну, из неких соображений. Только не спрашивай меня, из каких. Я не знаю. Мы даже не очень близки. Никогда тесно не общались. И потом: ты такой бестактный, надеюсь, только в силу профессии. У меня, между прочим, тоже нет детей. И не потому, что я их не хотела.

– Таня, я не собирался тебя расстраивать, при чем тут моя профессия, просто мы болтали… Слушай, я чувствую себя козлом. Из-за дурацкой трепотни, кажется, задел что-то больное…

– Прощаю тебя, – великодушно улыбнулась Таня. – Ты просто в женской болтовне разбираешься, как свинья в апельсинах, извини, конечно. Ну, что отомстила я тебе?

– Еще как! На убой!