Клубок
Житейская мудрость гласит: если из клубка торчит нитка — намотай ее на палец; быть может, она и не та, которая тебе нужна, но в любом случае поможет размотать весь запутанный клубок.
Я ухватился за имя Кирюши, демонстратора мужского белья. Только кажется, что в вавилонском столпотворении Москвы не сыскать смазливого манекенщика, не зная о нем ничего, кроме имени, больше похожего на прозвище. На самом же деле в богемном мирке искусства, где бесконечно тусуются, вместе пьют и развратничают модники, литераторы, киношники и просто снобы, сделать это не столь уж и сложно. Лежа на своей широченной кровати, я размышлял, как именно начинать действовать.
Наверное, я действительно не умею расслабляться, иначе после сумасшедшего дня, полного встреч и разговоров, непременно отключился бы, едва коснувшись подушки головой. Прохладное льняное белье, мягкая темнота тихой комнаты, мерное тиканье напольных часов — что еще нужно для утомленных мозгов? Но я не мог уснуть. Как бесконечная кинопленка, передо мной непрерывно мелькали все события и лица давно минувших и последних нескольких дней.
В апреле выбрасывается из окна Кася, бывшая девушка Заки. Полгода спустя возникает ситуация, когда я, вроде бы случайно, вызываю из Израиля Заки, которого пытаются пристрелить буквально на второй день после приезда. А накануне ночью убивают Лиманского, также бывшую Касину любовь. Единственная случайность, не вызывающая сомнения во всей этой истории, то, что мы оказались на месте преступления и в руки нам попала флэшка с записью странной вечеринки, где собрались столь разные…
Yes! Я даже хлопнул себя по лбу. Как же раньше-то мне не пришло в голову распечатать с флэшки портреты участников встречи? Быть может, кто-то сможет их узнать! Идея показалась мне настолько гениальной, что сон окончательно испарился. Я встал, надел халат и шлепанцы и отправился в кабинет, расположенный рядом со спальней, направо от лестницы.
Кабинет, как почти все в доме, является наследством моей мамы, бывшего преподавателя кафедры естественных наук МГУ, а ныне работника Танзанийского национального парка. В кабинете мама совершенствовала свои знания в области ботаники и ставила двойки нерадивым студентам. Теперь здесь хозяйничаю я, заполняя стеллажи детективной литературой и любуясь на свой самый большой аквариум с лялиусами в нише напротив окна. В углу, рядом с книжным стеллажом, расположены письменный стол и уголок чудо-техники: компьютер, сканер и лазерный принтер.
Вставив пресловутую флэшку в компьютер, я еще раз просмотрел запись и, выбрав наиболее удачные ракурсы, вывел изображения участников вечеринки через принтер. Получились очень даже неплохие портреты голубоглазого душки, Лиманского и лысого.
Рассматривая их лица, я еще раз подумал, насколько разношерстная публика оказалась запечатленной в Касиной студии. С одной стороны, компания довольно интимная — всего четыре человека, не считая оператора. С другой, по всему выходило, что между собой их вряд ли что-то могло связывать. Ну вот хотя бы этого голубоглазого и лысого убийцу…
Тут мои мысли снова смешались. Я взглянул на снимок бритого под ноль. Почему я так упорно называю его убийцей? Что, если и правда именно он убивает всех, кто был в студии? Может, Кася вовсе не сама прыгнула в окно? Вдруг на вечеринке в ее студии прозвучало нечто опасное для каждого услышавшего уха? В таком случае убийца решил убрать всех, кто присутствовал на ней, как потенциальных носителей данной информации. Даже Заки, который вроде бы мирно отдыхал на диванчике.
Сердце мое бешено заколотилось. И тут раздался звонок телефона, стоявшего на книжной полке. Точно такой же параллельный аппарат находился внизу, в гостиной, где сейчас спал Заки, и я поспешил схватить трубку, чтобы его не разбудила пронзительная трель. Если верно, что подобное притягивает подобное, то интересно — чью еще бессонницу сейчас притянула моя?
— Ален? — немедленно раздался в трубке требовательный голос. — Надеюсь, у тебя есть деньги?
С ума сойти! Разумеется, это была моя младшая сестра Ольга. От нее месяцами может не быть ни слуху ни духу, а потом прозвучит вот такой вопрос в два часа ночи. Мне только и оставалось, что тяжко вздохнуть.
— И много тебе нужно для полного счастья?
— Чтобы заплатить за такси от общежития до дома. Я еду к тебе.
Я снова вздохнул, поскольку протестовать, уговаривать или обижаться не имело никакого смысла — если Ольга заявила, что сейчас приедет, значит, так оно и будет. Поэтому я сказал, что жду ее и, разумеется, найду чем заплатить таксисту.
— Хорошо. И перестели постель — разумеется, я буду спать в спальне, — закончила она столь же лаконично.
В трубке раздались гудки.
Что мне оставалось делать? Я уже говорил, что отец, строя дом для мамы, пожадничал, предусмотрев только одну ванную комнату. Вот по этой самой причине спальня в доме тоже была единственной, и Ольга собиралась провести остаток ночи именно в ней.
