Глава 37
Когда взрослые вошли в игровую, дети зачарованно рассматривали новые чудесные игрушки. Но гостей заметили и уставились с любопытством.
– Арина, – негромко сказала Мария и сделала шаг вперед. Девочка встала, но не сдвинулась с места. Черные глаза стали совсем огромными на бледном личике.
Валентина Петровна подошла к ней и склонилась к уху:
– Подойди, поздоровайся. Это твои папа и мама.
Арина прерывисто вздохнула, на мгновение зажмурилась и вдруг побежала, уткнулась Марии в колени и тихо произнесла: «Мама». Обезумев от счастья, Мария прижимала ее к груди, осыпала поцелуями и бормотала ласковые слова по-итальянски. Кармелло вытирал платком слезы. Дети забыли об игрушках и не сводили с них глаз, когда все направились к двери, Кармелло пропустил женщин вперед, но сам не успел выйти из комнаты. Большой палец его руки оказался в ладошке белокурого малыша с большими темно-серыми глазами. «Папа», – прошептал он. В кабинет главврача Кармелло вошел с мальчиком на руках.
– Переведите, что я без него не уеду, – сказал он переводчику.
– Ваня. Это наш Ванечка, – бросилась к ним Валентина Петровна.
Они улетели на своем самолете через неделю – Кармелло, Мария, Арина и Ваня Тартина.
* * *
Дина не обнаружила Александра Васильевича ни по его домашнему телефону, ни на кафедре. Не было его и в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Дина в нетерпении ходила по комнатам, чувствуя, как ее охватывает отчаяние. Идей не было. Мысли покинули ее несчастную голову, как недостойное место обитания. Во двор она не выходила из страха встретить Веру. Ну что она может ей сказать? Если Ира Козлова не убивала Марину, стоило ли ворошить эту страшную кровосмесительную историю? Может, Олегу удалось бы скрыть ее от Веры? По крайней мере, она не стала бы достоянием гласности.
Когда в дверь позвонили, Дина не сомневалась, что это Вера. Впустила ее, провела на кухню, включила чайник и поставила чашки для кофе.
– Что ты мучаешь меня, Дина? – Вера говорила с трудом, губы были искусаны, глаза воспаленные, больные. – Она убила Марину? Дочка Олега?
– Дело в том, что Ира это отрицает, а улик на нее нет. Пока.
– Но она же Олегу сказала.
– А на допросе отказалась. Говорит, просто хотела причинить ему боль.
– Лучше бы она его убила.
– Ты с ума сошла. Не говори так. Олег – жертва. Ты же понимаешь.
– А как нам с этим жить дальше?
– Во-первых, скажи, как он сейчас? Как его здоровье?
– Печень она ему проткнула. Ну и прочие раны. Как живет?.. Ужасно.
– Значит, полежит еще в больнице. По-моему, сейчас нужно одно: помочь ему выкарабкаться. А потом все как-то само собой решится. По обстоятельствам.
– Если она отрицает, что убила, то почему сказала ему об этом? Откуда узнала?
– Ну, Вера! Из газет. От него. От Егора. Она ведь Олега со всех сторон пасла. Для того и Егора заморочила, чтобы информацию получать, ближе к Олегу быть.
– Но если не она убила, в чем же тогда состоял ее план мести?
– Заставить его совершить с ней кровосмешение, а потом все открыть, чтобы он ужаснулся содеянному.
– Но ты же говорила, что у нее оказалось наше брачное свидетельство. Что она половину его в туалете повесила на автостоянке.
– Мы так думали. Искали у нее метрику Марины, но не нашли. А она это так объяснила: зашла к нему на работу, увидела свидетельство в туалете, разорвала пополам. Половину унесла с собой. Чтобы воспользоваться им во время… издевательств, которые она устроила. Знаешь, когда у человека такие иезуитские мозги, он способен на что угодно… Верочка, – Дина взяла ее за руку. – У этой Ирки-Сандры, какая ни есть она сумасшедшая сволочь, в жизни все черным-черно. Мне Сергей рассказал, где и как она жила. Мать у нее недавно повеситься хотела, СПИД у нее.
– Мы им сейчас сочувствовать будем?
– Да нет. Что ты. Просто жизнь ужасна. Ищешь палача, а находишь тоже жертву. Я к чему. Ты постарайся, перестань ненавидеть Олега. Твое отношение может стать для него последней каплей. Понимаешь? Не нужно больше потерь.
– Ира точно его дочь?
– Она в этом уверена, ее мать тоже. Олег – не очень. У нас есть хороший эксперт. Он проведет экспертизу ДНК. Чтоб не было вопросов.
– Ладно. Пойду. Курицу купила, хочу бульон ему сварить. Мужу своему расчудесному, родной дочерью осчастливленному и ее каблуком проткнутому. Положила курочку в кастрюлю с водой, три раза газ зажигала и выключала. Не могу себя пересилить. Нет у меня нервов супы ему варить.
– Пойдем вместе. Я помогу. – Дина ухватилась за возможность сделать что-то полезное. – Мы еще мусс клубничный приготовим. У меня в холодильнике замороженная клубника есть, сливки, манка. Да и тебе это понравится.
Когда Вера открыла дверь своей квартиры, из соседней вышли две девочки. Долговязая Надя и ее подруга Катя, коренастая, с массивным подбородком и прыщами на лбу. Они молча уставились на Дину и Веру, чавкая жвачкой. Дина приветливо улыбнулась и подумала: «Ой! Ну ничего страшного. Они еще могут из гадких утят превратиться в прекрасных лебедей».
– У нее что, норковая шуба? – спросила Дина у Веры, когда они вошли в прихожую. – У этой длинной?
– Да вроде. Хотя не знаю. Живут они бедно. Отец от них уже полгода как ушел. То ли бросил, то ли пропал. От них ни слова не добьешься. Да мне это и ни к чему. Он в последнее время безработный был, из милиции его за что-то турнули. Мужик поганый. Пьющий, матерящийся, жену поколачивал. Надьку эту вроде бы любил. Она как-то хвасталась, что папа из пистолета ее учил стрелять, приемы карате показывал. Ну, ты скажи, зачем такой оглобле еще и приемы карате? И так ни один парень за женщину ее не примет.
– Да ладно. Может, похорошеет. Накрасится, оденется, шубу свою накинет – и на конкурс красоты. Кстати, может, папашка ей и подарил эту шубейку. В милиции разные люди работают. Тем более его за что-то выгнали.
Когда Дина поднялась на свою площадку, там, как маятник, шатался от окна к двери и обратно высоченный Масленников. Он был сильно взволнован.
– Дина, быстро ищите Сергея и следователя по делу Марины Федоровой. У меня очень серьезная информация. Если не возражаете, я начну, когда они приедут.
– Да, конечно. – Дина торопливо открыла дверь и стала набирать номер мобильного Сергея. – А мы пока кофе будем пить… Сережа, срочно приезжай ко мне! Если возможно, с Павлом Ивановичем. У Александра Васильевича срочная информация. Да, вот он мне подсказывает. Возьмите людей для обыска и задержания. Ждем! – Дина уставилась на Александра Васильевича. – Значит, вы мне даже не намекнете? А вы не боитесь, что я лопну от нетерпения и сойду с ума?
– Потерпите, Диночка. Давайте ваш кофе. У меня было несколько трудных дней.
Когда все собрались, Александр Васильевич достал из портфеля блокнот и стал рассказывать. Прежде всего он ознакомился с делом об убийстве Саши Петрова, закрытым за недостаточностью улик и отсутствием свидетелей.
– То есть дело было заведено по факту увечья, приведшего к летальному исходу. Представляете, удар ножом в сердце. Кровь, крики, возня, топот, перемещения. Нападавший явно был намного взрослее и сильнее Саши. Маловероятно, что они находились на школьном дворе только вдвоем. И никто не видел, как Саша туда пошел, с кем. Я взял под расписку материалы следствия в бюро. В общем, это настоящий фабрикат. Я не стал поднимать шум, вернул все назад. Нашел следователя, эксперта, бывших на месте преступления и осматривавших тело мальчика после смерти. В общем, у них все было. И свидетели, и отпечатки, кровавый след мальчика вел к дороге, и его одежда. Когда Евгений Леонидович узнал, что в деле появилось другое заключение, он оригинал своего припрятал. Это очень профессиональный эксперт, мы по многим делам вместе работали. Он знает, что рано или поздно все становится явным. Закрывалось дело по звонку из Главного управления. Видимо, вас, Павел Иванович, интересует фамилия звонившего. Я назову ее со временем. Пока это не моя тайна.
В общем, материала много. Постараюсь говорить коротко. В заявлении матери погибшего названы два его одноклассника, с которыми Саша и пошел на школьный двор. Позвонил он ей часов в восемь. Сказал, что они там играют с ребятами. Пришли старшие мальчики и две девочки из соседней школы. В половине девятого мама сама ему позвонила, велела идти домой. Он сказал, что уже идет. В десять она побежала на школьный двор, было уже темно, она никого там не нашла. Видимо, Саша как раз полз к воротам, а мать вошла через другую калитку. После десяти его нашла прямо на дороге женщина из соседнего дома, вызвала «Скорую», сама отвезла его в больницу, в машине Саша сказал, как его зовут и где он живет. Говорил шепотом. Умер на операционном столе. В это время мать Саши уже вместе с отцом нашли тех мальчиков, с которым он ушел на прогулку, – Игоря Серегина и Алешу Васильева. Те были дома и страшно напуганы. Короче, не сразу, а после того, как их потрясли, они сказали, что на школьный двор приходили старшеклассники из соседней школы, и среди них Надя Кулик, «дочь мента», как ее называют местные ребята. Этот мент – Петр Кулик, капитан МВД, уволенный из рядов милиции вскоре после того случая за угрозы семьям потерпевших. На самом деле он жестокий подонок, садист, в прокуратуре на него есть масса жалоб: свидетелей задерживал для допросов на ночь (!), истязал, насиловал, грабил. В основном молодых. Мальчиков и девочек. От него давно пытались избавиться, но у него был покровитель. Дочь свою обучал разным приемам борьбы с пяти лет. Бывшие сослуживцы говорят, что приводил дочь в спортзал, та плакала, он ее избивал, натаскивал, как бойцового пса. Агрессию развивал. Оружием Надя со временем научилась владеть не хуже, чем он. А среди ребят прославилась тем, что всегда гуляет с ножом! Очень любит пугать маленьких, издеваться. В тот вечер она с подругой Катей Дугиной и парнем из их класса Вельским (он после этого перевелся в другую школу) принесли на школьный двор пиво и водку. Выпив, стали приставать к малышам. Отобрали у них деньги, потом Надя отобрала у Саши мобильный телефон и велела сбегать домой и взять у матери пятьсот рублей. А то, говорит, отрежу уши Игорю и Алеше. Саша стал кричать. Надя ударила его ножом. Потом они вытащили Игоря и Алешу со двора, и Надя предупредила: если хоть слово скажете, убью обоих.
После того как мать Саши дала показания следствию, капитан Кулик устроил настоящий террор по отношению к трем семьям – Петровых, Серегиных и Васильевых. Угрожал убить детей. Никто не сомневался, что так оно и будет. Потому Сашина мать сама отозвала свои показания. Я нашел ее. Подстерег у дома. Она ничего, конечно, не боится и не боялась, но говорит: «Моего мальчика не вернешь, а быть виновной в гибели других детей я не хотела. Все равно убийцам ничего не будет. Я имею в виду этого мерзавца-милиционера и его дочь».
А теперь самое главное. Семейство Кулик проживает по месту своей прописки… в этом доме. В квартире по соседству с Федоровыми.
Павел Иванович и Сергей резко поднялись.
– У меня еще кое-что, – произнес Александр Васильевич. – С этим можно особенно не спешить. Но… похоже, я знаю, где искать тело пропавшего полгода назад Кулика. Отец Саши за день до своей смерти не ночевал дома. Сказал жене, что съездит в их домик в деревне под Волоколамском. Вернулся утром с инфарктом. Успел ей сказать только: «Я свое сделал, Лилечка. Девчонку не смог убить, а этого мерзавца – ее отца – больше нет».