Глава 15

Бабе Лиде позвонили из больницы и сказали: «Приезжайте». Она пришла к Дине:

– В больницу зовут. Может, Степан чего учудил… или что… Ты со мной не съездишь?

Дина молча взяла бабу Лиду за руку, привела в кухню, посадила на табурет.

– Я поеду с тобой, конечно. Но я уже знаю, что случилось. Бедная моя Лидочка, Степана больше нет.

– Чего? Ты это про что?

– Там несчастный случай. Степан отравился.

– Надо же! У него это уже было. Нашел бутылку пива, выпил и отравился. «Скорая» приезжала. А сейчас они что говорят?

– Они его не спасли, Лида. Понимаешь, он умер.

– Умер?

– Да. – Дина подняла бабу Лиду со стула, довела до двери, но стало ясно, что старуха не понимает, куда идти, что делать, где она находится.

– Подожди меня здесь, – сказала Дина и быстро пошла одеваться. Затем они спустились к бабе Лиде, Дина надела на нее пальто, завязала платок, сунула ее ноги в войлочные сапоги. За руку вывела на улицу, остановила такси. У входа в больницу они встретились с Сергеем и Павлом Ивановичем. Те растерянно посмотрели на бабу Лиду, не зная, что ей сказать. «Не надо ничего», – махнула Дина рукой.

Их привели в кабинет заведующего отделением, хмурого типа с коротким ежиком волос и круглыми, то ли удивленными, то ли просто очень близорукими глазами. «Ежик в тумане», – машинально определила Дина.

– Это родственники Головли, – строго сказал Павел Иванович, показав на Дину с бабой Лидой. – Как же такое могло произойти?

– Виноваты. Недосмотрели. Знаете, это у вас заключенные, а у нас все-таки больные. Иногда больной просит разрешить взять с собой в палату какую-то тряпку из дома. Его и пожалеют. – Глаза заведующего стали сердитыми и несчастными. – Штрафные санкции по суду больнице не потянуть.

Следователь сел и закурил:

– Да мы не обвинять пришли. Надо разобраться, случайно ли отравили именно Головлю и что это за средство.

– Детектива здесь нет, – улыбнулся заведующий. – Если кого-то хотят отравить сознательно, то пользуются ядом. Цианистым калием, например. А здесь – таблетки от глистов для коров. В одной деревне ими отравилась женщина, ее муж помешался от горя и остаток таблеток скормил своим собутыльникам. Теперь они все составили компанию его покойной жене, а мы по суду определяем его диагноз. Пронес он это средство в трусах. Степан сам у него попросил снотворное, ему не хватало назначенной дозы. Это несчастный случай.

– Вы вызвали мать. Можно ей взглянуть на сына?

– Да, конечно. Сейчас ее проводят.

Раиса Чеберяк была в ярости. С утра в массажный салон приехали четыре постоянных клиента. Бизнесмены, как водится. Солидные, в дорогих костюмах, с маникюром на холеных руках. Оставили взвод охраны в коридоре. В сауне им накрыли стол, они попросили четырех девушек. Через два часа, не выпустив тех, попросили еще четверых. Гудели до вечера. Только тогда к Раисе пришел банщик и сказал, что девочки странно кричат. Вроде бы не от удовольствия. Раиса нажала соответствующую кнопку на своем пульте и увидела на одном из мониторов, как развлекаются эти охреневшие импотенты. Они насиловали девушек бутылками из-под шампанского. У некоторых по ногам текла кровь. Раиса нажала другую кнопку, и рядом с ней появился тихий, бледный Никита. Преданный пес и убийца по призванию. Он один мог бы превратить в кровавую кашу всю эту чертову свору охранников, которые тоже успели здорово поднабраться. Но Раиса подобные проблемы решала деликатно, не в лоб. Они с Никитой мирно прошли мимо горы бицепсов и оружия и появились в сауне со стороны бассейна, через маленькую потайную дверь.

– Дорогие гости, – радушно и громогласно произнесла Раиса. – Не надоели ли вам хозяева?

– Ух ты, – тупо ответил один из кавалеров. Рожа у него блестела от жира и пота, а разбухший живот напрочь скрывал первичные половые признаки. – Ты что, в натуре? Вынырнула из бассейна, как крокодил?

– Как кто, деточка? – ласково спросила Раиса.

– Как зеленый крокодил, – радостно повторил клиент, но пьяный смех резко оборвался всхлипом, после чего первое бессознательное тело было свалено Никитой в раздевалке.

Следующего сняли с девушки, лежащей на животе. Ему, видимо, казалось, что он практикует анальный секс, но до этого было далеко. Ощутив наконец свою несостоятельность, тип потянулся за стоящей у лежанки бутылкой. Но потная ладонь скользнула по железной руке Никиты. От страшной боли в плечевом суставе клиент не успел даже вскрикнуть. Так же полюбовно были доставлены в раздевалку остальные участники забавы. Девушки испарились без слов, мельком взглянув на разгневанную Раису. А над гостями уже хлопотали банщик и старший массажист, умелый и коварный Игорь, который умел придавать товарный вид тому, что выходило из-под рук Никиты. Когда великолепную четверку бережно сдавали охране на руки, все было как обычно. Не считая того, что каждый чувствовал сильную боль в каком-то месте, не помня ее причины. Видимо, бурный секс.

Раиса вошла к себе в кабинет и закрыла дверь на ключ. Выпила стакан неразбавленного виски и почувствовала что-то очень похожее на тоску, только мягче, светлее. Несмелое желание любви, красоты, нежности. Она набрала телефон Геры. Длинные гудки. Черт, надо было купить мальчику мобильник.

Поздно вечером у входа в частную детскую клинику остановились красные «Жигули». Водитель вышел с клетчатой хозяйственной сумкой и позвонил в дверь. Его впустили, он вошел в холл, где за столом сидела дежурная медсестра.

– Андрей Ильич, вам все не спится. И опять с сумкой!

– Знаешь, Машенька, песня есть такая: «Старость меня дома не застанет». Вот я и надеюсь. Старость зайдет, а меня нет. А там и смерть, глядишь, с пустыми руками уйдет.

– Ой, ну какая старость, какая смерть! Да вы моложе всех нас. Я как раз сегодня главврачу говорила: «Давайте возьмем Андрея Ильича на полставки. Он же нам бесплатно чуть ли не каждый день помогает».

– Это ты зря. Бесплатно помогаю по любви, по склонности, а за полставки и даже за ставку не буду. Я счастье узнал только на пенсии. Что значит быть свободным человеком. А денег мне хватает. У меня их больше, чем потребностей. Вот только один я. В молодости это даже нравилось, а сейчас хочется рядом с людьми быть.

Андрей Ильич достал из сумки два термоса и пластмассовые лотки с едой.

– Вот здесь котлетки куриные, сам жарил. Это селедочка, тут картошка, салат из помидоров с луком и сметаной. В этом термосе чай с лимоном, а в этом – кофе с молоком.

– С ума сойти! Вкуснотища какая! И все теплое еще. Я позову девчонок.

– Конечно, Машенька. Я тоже с вами поем. Один дома не стал. Думаю, лучше вместе.

Маша сбегала за другими медсестрами, санитарками, принесли еще стулья. Начался задушевный уютный ужин с разговорами шепотом и приятным сознанием того, что спешить не нужно. Дети уже спят. До утра времени полно.

После ужина Андрей Ильич с Машей прошелся по палатам. Поправляли сползшие одеяла, проверяли, нет ли у кого жара. В отдельной маленькой, хорошо обставленной комнате лежал всего один мальчик. Рядом с кроватью стояла капельница и громоздкая урологическая система, к которой тянулись трубочки из-под одеяла. Мальчик спал тяжело, вздрагивая и постанывая.

– Это сын Станислава Грина, слышали? Певца знаменитого.

– Да-да. Помню. Видел по телевизору. Красивый такой, с сильным голосом.

– Он. Мальчику совсем плохо.

– Пиелонефрит?

– Да. И течение неблагополучное. У нас боятся, что почки совсем откажут.

– Бедный малыш. Кто у него лечащий врач?

– Александр Сергеевич.

– Ты ему скажи, если нужно, я за ребенком поухаживаю. Ему сиделку не наняли?

– Наймут, конечно. Пока мы справляемся.

– Я готов помочь. Без денег, разумеется.

– Я его отцу скажу, когда придет. Мать тоже подолгу сидит, но она невменяемая совсем. Ей что-то скажешь, а она не слышит.

– Скажи отцу. Может, я еще чем-то помогу. Советом или информацией. Я ведь в разных больницах бываю. Детский врач – до смерти детский врач.

– Что это вы сегодня все про смерть вспоминаете?

– Я просто о ней не забываю.

Они вернулись к столику медсестры, Андрей Ильич собрал в сумку вымытую девушками посуду. В это время в комнате появился дежурный врач, высокий худощавый мужчина с красивым лицом и тяжелым, угрюмым взглядом серых глаз.

– Добрый вечер, Александр Сергеевич, – расшаркался Андрей Ильич. – А мы тут чаевничали. Машенька, как же мы забыли Александра Сергеевича пригласить?

– Закончили? – Серые глаза стали совсем ледяными. – Немедленно все убрать. Прошу запомнить: здесь детское хирургическое отделение, а не закусочная. Гостей здесь не принимают.

– Ну, какой же я гость, я просто слуга ваш покорный, – сладко проговорил Андрей Ильич, но его маленькие, глубоко посаженные глазки блеснули с вызовом, а может, и с угрозой.

Врач смотрел мимо него:

– Маша, вы все поняли?

– Конечно, Александр Сергеевич. Сейчас все сделаю. Сию секунду.

Они замерли, глядя на удаляющуюся прямую спину, потом Маша прошептала:

– Вы на него не обижайтесь. Он стал невыносимый. У него самого с ребенком беда. Вроде бы нет надежды.

– От беды, Машенька, страховки нет… Но то не повод… Я хочу сказать: не плюй в колодец… – Не закончив фразу, Андрей Ильич быстро и неслышно удалился. Просто исчез.

– Как у всех крыши едут, – удивилась Маша.

Поздно ночью в «Скорую помощь» Санкт-Петербурга поступил вызов. «Пожалуйста, быстрее, – произнес взволнованный женский голос. – Сильный сердечный приступ. Возможно, инфаркт. Цепко Вадим Герасимович, пятьдесят семь лет. Адрес: улица Лени Голикова…»

«Скорая» приехала через пятнадцать минут. Дверь открыла женщина средних лет с миловидным осунувшимся лицом, не спеша провела бригаду в комнату и тихо сказала:

– Вы опоздали. Он умер.

Она стояла неподвижно, пока врачи пытались делать мужу массаж сердца, не издала ни звука, когда его уносили. И лишь закрыв дверь, повалилась на пол, забилась, закричала:

– Господи! Я хочу с ним! Умоляю тебя, Господи! Не оставляй меня здесь без него!