Мне иногда кажется, что разноцветные «хрущевки» строил какой-то человеконенавистник, и теперь они стоят обшарпанные, неудобные и бестолковые, как прокрустово ложе, а в них живут люди, которым некуда деваться. Те, что побогаче, давно прикупили себе жилье получше, а те, кто остался, знают: если не случится какого-нибудь чуда, то им здесь и умирать. А чудо все не случается, и это чистилище из блочных неуютных коробок продолжает радовать глаза патологических садистов из архитектурного управления.

По собственной воле я бы ни за что сюда не пришла, но компьютер выдал нам адрес собственника желтой машины, вернее — владелицы, потому что это женщина. Почему она живет здесь — если это та, что нам нужна?

Подъезд воняет мочой, мокрыми тряпками и кислыми щами, лестница узкая, почтовые ящики ощетинились разнообразными замками. Конечно, почту крадут. Здесь все у всех крадут. Как еще ящики не поворовали, интересно?

— Это здесь.

Дверь железная, что не удивительно, потому что изначально тут ставили фанерные двери, толкни рукой — и они выпадают вместе с коробом, а хозяйка квартиры №12 не желает пополнять список жертв ограблений. Но если она будет ездить мне по ушам, то составит компанию жмурам в местном морге. Я и так на взводе.

— Что вам нужно?!

Она еще молодая, раскосые голубые глаза и маленький носик придают ее лицу сходство с кошкой, на невольничьем рынке Древнего Египта я бы выручила за нее тонну золота — там такая внешность ценилась, но сейчас мне от нее пользы нет.

— Желтый «Ниссан-Микра», госномер 41—44, принадлежит вам?

— Да, и что с того?

— Отлично.

Я толкаю ее в квартиру и захожу. Рыжий не успел меня остановить, а Остапов только таращится. Ничего, ребята, я только начала. Вся потеха еще впереди.

— Что вы себе позволяете? Я сейчас полицию... — вякает молодка.

Стены здесь фанерные, и ей надо заткнуть пасть, но как?

— Прекрати орать, это бесполезно.

Она с ужасом смотрит на меня. Что, милочка, не ждала гостей? Я печенью чувствую, что пришли мы туда, куда нужно.

— Ты сама водишь машину?

-Да.

— Тогда скажи, где ты была вчера, примерно в час дня.

Она смотрит на меня стеклянными глазами. Я знаю, что она хочет соврать, но лучше ей этого не делать.

— Где твой напарник?

— Какой...

Остапов метнулся к двери. Что это с ним? Ну, так и есть. Она знала, что ее крики услышат. Остапов все-таки молодец. Он втолкнул в квартиру еще одну девку, это брюнетка, но такая же высокая и гибкая и так же испугана. Неужели Стаса расстреляли две девки? Я ему этого пока не скажу, иначе он не выживет. Он не сможет пережить, что какая-то девица захотела его убить, а не трахнуть.

— Рассказывайте, девочки. — Рыжий удивленно смотрит на них. — Кто, когда и зачем вас нанял?

— О чем вы говорите? — Белая кошка немного пришла в себя. — Я не понимаю, о чем речь.

А это ты зря. Рыжий бить женщин не способен, а мне гендерные предрассудки по фигу. Я только животных бить не могу, а потому по случаю знакомства бью ее ногой в колено. Если повезет, то через месяц она перестанет хромать.

Киса упала как подкошенная. У ее напарницы сейчас с перепугу месячные начнутся, и правильно, потому что так или иначе, но я получу то, за чем пришла.

— Рыжий, принеси мне из кухни нож.

— Ты что?..

— Делай что говорю.

Нож у нее острый, сразу видно, что живет одна. Там, где в доме есть мужик, ножи всегда тупые. Женщина считает, что точить ножи — мужское дело, мужик не заморачивается мелочами, вот и все. А если женщина живет одна, то и хозяйство у нее в порядке: краны не текут, двери не скрипят, а ножи наточены как положено.

— Вставай, красотка, успеешь належаться. И обе слушайте меня внимательно. — Блин, я им обеим сейчас сердца вырежу! — Если вам хочется поспорить, делайте это быстрее, потому что после того, как я начну, вы сможете только орать. И каждая ваша ложь будет стоить вам какой-то части тела. Например, пальца. Ответ типа «не знаю» приравнивается ко лжи, так что условия те же. Как вам такой сценарий? Вижу, не очень. Или рассказываете, кто вас нанял, когда и зачем, или пеняйте на себя, нож у меня острый, анатомию я знаю, крови не боюсь. Вы проживете достаточно долго, чтобы почувствовать, что лгать — нехорошо.

Зазвенело оконное стекло, одна девушка упала, вторая — следом. Мы с Рыжим оказались на полу раньше, чем успели подумать о необходимости таких действий, — крепкий тычок Остапова свалил нас одновременно. Я оказалась лицом к лицу с блондинкой. Плохи ее дела, пуля большого калибра прошла навылет и каким-то чудом не задела меня, но почему девка до сих пор жива, я не знаю.

— Белый...

— Что?

— Белый... заплатил...

Я быстро отползаю с линии огня. Не знаю, заметил ли нас снайпер, а вот девушки стояли как раз напротив окна. Возможно, он именно этого момента и ждал бог знает как долго, а сейчас рад-радешенек, что поймал в прицел обеих. Я понимаю, их нужно было убирать одновременно, иначе одна, сообразив, откуда ветер дует, залегла бы на дно, ищи ее тогда!

Что же за персонаж такой нарисовался — Белый? Но это узнать нетрудно, если есть под рукой такие базы данных, как у Остапова.

Он чересчур торопится юркнуть в машину. И совсем не ждет гостей, а зря. Я приставляю револьвер к его затылку и командую:

— Поезжай.

Несколько дней мы следили за ним. Сукин сын кругом таскает с собой охрану, кроме этого дома, куда он выбирается тайком, — и не на своем «Лексусе», а на ведре с гайками, потому что здесь живет его любовник. Или любовница... Хрен их разберешь, этих трансвеститов. Нет, я признаю, что у каждого свои слабости: кто-то любит длинноногих блондинок, кто-то маленьких истеричных брюнеток, кому-то вообще нравятся пышки. В криминальном мире все эти вещи — в пределах нормы. Но разные извращения — это уже нет, морально-этический кодекс строителя криминалитета незыблем, как Тора, и сексуальные отклонения подобного рода могут стоить не только статуса, но и жизни. А уважаемый бизнесмен Сметанин Дмитрий Владимирович, более известный в определенных кругах как Белый, любит трансвестита Юрия Ляховецкого, или Ирэн. Как по мне, на Ирэн это существо похоже больше, чем на Юрия, но голым я его не видела, так что ничего утверждать не берусь.

Мы долго спорили о том, кто именно будет иметь дело с Белым. Рыжий с Остаповым решили, что раз они в большинстве, то могут диктовать мне свои условия. Наивные люди, я никогда не считала демократию правильной моделью построения общества, так что все равно поступила как захотела, а «большинство» сидит сейчас в машине и прикрывает меня. Убивать Белого нет необходимости, о нем в ближайшее время и без нас позаботятся, насколько я понимаю, а потому мелькать перед ним всем нам совершенно излишне. А вдруг перед смертью у него решат взять эксклюзивное интервью — ну, так, на всякий случай? Меня-то, конечно, опознают, но это неважно. В конце концов, я могу надеть парик, очки... да просто смою косметику — и идентифицировать меня тогда можно будет только по отпечаткам пальцев, потому что лицо сотрется.

— Куда ехать? — спрашивает Белый.

— Пока — вперед, — отвечаю я.

— Ты не знаешь, во что вляпалась.

— Ты себя имеешь в виду? Не переживай, я не различаю сорта дерьма. Но если станешь гундеть и портить мне настроение, позвоню кое-кому и расскажу о твоей Ирэн. И фотки покажу.

Он высокий и худой, под шапкой русых волос, вьющихся мелкими кудрями, — крысиное лицо с узким подбородком, массивным носом и раскосыми глазами. Нам до сих пор аукается монголотатарское иго, я так понимаю.

— Что тебе нужно? Денег? Сколько?

— Остановись здесь. А теперь посмотри в зеркало заднего вида. Видишь темную машину?

— Вижу.

— Дернешься — и тебе конец. Там ребята в очень плохом расположении духа.

— Что тебе нужно? — повторяет он.

— Да, собственно, ничего. Просто скажи мне, кто заказал вот этого клиента.

Я показываю ему фотографию Стаса. Он косится на нее, и у него начинает дергаться веко. У парня нервный тик, большинство педиков — нервные создания, даже не знаю почему. Нет, у меня есть теория, но она не годится для публичного обсуждения.

— Я не представляю, о чем ты говоришь, — отвечает Белый.

— Правда? Ладно, попробуем по-другому. Ты — собственник агентства «Афина», поставляешь женщин-охранников. Это сейчас модно, да. Ты женат, в определенных кругах даже имеешь вес, потому что кроме основной деятельности ты принимаешь заказы на мелкие убийства: жена хочет избавиться от надоевшего мужа, зять недолюбливает тещу или ее собаку, то есть мелочи, никаких громких резонансных дел. Бытовуха. Я ничего не пропустила? Да, у тебя есть две официальные любовницы, но твоя настоящая страсть — милое существо по имени Ирэн. Или Юра. И ты не хочешь, чтобы твой маленький грязный секрет стал известен, так что расскажи мне то, что я хочу знать. Кстати, девок сам убрал или заказчики позаботились?

— Как?!.

— Выстрелом в окно. Два выстрела — два трупа. Ты не знал?

— Они в отпуск собирались...

— Они в отпуске. Если это можно так назвать. И ты должен понимать, кто следующий на очереди.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Не знаешь? Тогда я сейчас выйду из машины, а ты езжай, земля тебе пухом.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Ты от природы такой тупой или уроки брал? Исполнителей убрали, теперь можно делать ставки на то, сколько проживешь ты.

По его лицу течет капля пота, и мне противно на это смотреть.

— Ты расскажешь или дальше будешь дурака валять? Тебя так и так уберут, но если некоторые снимки попадут к...

— Расскажу. Хватит меня пугать, пуганый. — Он щурит свои узкие глазенки. — Я с тобой потом разберусь, а сейчас я, можно сказать, у тебя в долгу — о том, что девок убрали, я не знал. Заказала твоего кренделя тетка — маленькая худая брюнетка, за пятьдесят, хотя и выглядит отлично, а только меня не обманешь. Показала фотографии, сказала, где его искать. И ей было все равно, насколько грязно это сделать, лишь бы убрать. Он и не прятался, кстати. Проследили и выполнили, без осечки. И как ты вышла на меня, интересно?

— А тебе заплатили?

— Идеальная клиентка, заплатила всю сумму сразу, наперед.

— Вот как? Идеальная? А что ж она девок твоих убрала?

— Вот теперь и я об этом думаю.

— К тебе вот так просто можно прийти с улицы и заказать убийство? Кто тебе ее рекомендовал?

— Мне звонил сам Носик. Слыхала о таком?

— Нет.

— Так узнай. А я Носика знаю давно, когда-то вместе на зоне чалились. Он и тогда был в авторитете, а теперь вообще фигура — бизнес у него, связи, говорят, даже в правительстве, полиция в кулаке, но старых друзей не забывает, звонок от него — это главная рекомендация. И больше мне нечего тебе сказать.

— Тогда езжай, ты мне больше не нужен. Царство тебе... то бишь, прощай, спи спокойно и все такое. Венок не пришлю, мы недостаточно знакомы.

Я выхожу из машины, а он уезжает. Может, он тоже соврал, а может, сказал правду, как это проверишь? Говорят, все люди иногда врут, но в последнее время у меня такое ощущение, что мне врут абсолютно все, и не иногда, а постоянно.

— Неплохая слышимость. — Остапов выключает передатчик и натянуто улыбается. — Но было бы лучше, если бы кто-нибудь из нас...

— Никто из вас не умеет читать мысли, а в остальном я сделала все как надо.

Они с Рыжим надуто молчат. Ну-ну. И что мы теперь знаем? Снова тупик? Что за женщина наняла Белого? И кто такой Носик?

— Я знаю Носика, но нам это не поможет. — Остапов останавливает машину около Макдоналдса. — Перекусим немного, там и поговорим.

Мы занимаем столик, Рыжий идет к кассам. Мой вкус он знает, а этот чужак просто какое-то время будет вместе с нами, а потом исчезнет. Я устала от его присутствия, он меня раздражает. Почему я должна общаться с ним? Он мне не нравится. Или нравится? Меня раздражает мысль, что я, в общем-то, была бы не прочь с ним переспать. Я, конечно, этого не сделаю, но при случае, скорее всего, переспала бы. Просто так, ради интереса.

— Лиза, твоя картошка.

Рыжий садится рядом, молчание прекращается. Он такой привычный, я знаю его всю свою жизнь, мне уютно рядом с ним, и я не отдам его никакой другой женщине, теперь я это понимаю. Вот только как быть с тем, что есть мужчины, с которыми мне иногда хочется переспать — просто так? Врать Рыжему я не буду, а чувствовать себя связанной — не хочу. Нет, всяко лучше завести кота, он будет не против моих скачков налево. Мужчины появляются и исчезают, а кот останется со мной. Я знаю множество людей, которые хотели бы другого мужа или жену, но не знаю никого, кто хотел бы другого кота — вместо того, который есть.

— Леха, а кто такой Носик? — Рыжий старательно прячет ревность.

— Носик — это один из тех, у кого авторитет среди преступников абсолютный. Вор в законе, чье звание ни разу не подвергалось сомнению. Мне не надо заглядывать в картотеку, я отлично знаю этого типа — не лично, конечно. Скажу так в этом регионе без его разрешения ничего не делается.

— А что за бизнес у него?

— Официально — никакого, все так хитро оформлено, что лично у него ничего нет, но тем не менее в старике еще много жизни, и он многим молодым фору даст по части жестокости и хитрости.

— И как нам его найти?

— Перейди ему дорогу — и он сам тебя найдет, посмотришь.

— Это несерьезно. — Остапов мне надоел, многовато берет на себя. — Но мы должны поговорить с ним или снова останемся ни с чем. Мне эта дурацкая история ужасно надоела. Итак, нам нужен Носик? Идиотская кличка... Так давайте найдем его досье и посмотрим, где мы можем его зацепить.

— Лиза, ты не понимаешь...

— Нет, Алеша, это ты не понимаешь. Нам нужен этот тип, а значит, мы должны его достать так или иначе.

— Лиза, ты не знаешь, о чем говоришь.

— Заводи машину и поехали к твоему волшебному компьютеру.

Он в раздражении швыряет салфетку поверх остатков обеда и идет на выход. Вот это воспитание! Тут же не ресторан, здесь нужно убирать за собой — вон и контейнеры стоят для этих целей. Ладно, уберем сами, а пока пусть машина прогреется.

Мощный взрыв разорвал привычное гудение города, посыпалось стекло. Не помню, как я оказалась на полу, Рыжий прижимает меня сверху, только делу это не помогло, я все равно извозилась. Этого и следовало ожидать с нашим счастьем — взорвалась машина Остапова. Представляю, как он зол!

— Лиза, ты цела? — Рыжий помогает мне подняться. — Ты как?..

— Куртку придется постирать. Представляю, как Лешка будет ругаться — это же его тачка!

Рыжий как-то странно смотрит на меня, и до меня доходит. В машине был Остапов — он сел, повернул ключ зажигания — и все взорвалось. Кто и когда приладил взрывчатку, я не знаю, но охотно узнаю.

— Он мертвый?!

— А сама-то как думаешь?

Конечно, глупый вопрос. Кто бы смог выжить после такого? Машина стояла на стоянке, и кто-то приладил к ней взрывчатку. И этот кто-то не растворился в воздухе, его должны были видеть, а потому у нас есть шанс до приезда полиции выяснить, кто это сделал, а потом... А потом посмотрим.

Мы выходим из руин забегаловки. Клоун, который стоял у дверей, лежит на тротуаре, по-дурацки улыбаясь, у многих машин сработала сигнализация, какая-то баба визжит как ненормальная — короче, Содом и Гоморра. Бедняга Остапов, нехорошо с ним вышло! Теперь, похоже, наша очередь, да только я на тот свет не тороплюсь, ребята, у меня есть планы. И насчет кота в том числе.

— Тетя, дадите двести рублей — скажу, кто ковырялся в вашей машине.

Это невероятно грязное существо неопределенного пола крутилось здесь, когда мы подъехали, и предлагало свои сомнительные услуги по охране машины. Оно могло что-то видеть, или ему заплатили, чтобы оно сказало, что видело. В любом случае нам следует пообщаться.

— Дам, говори.

— Тот дядька, видите? В синей куртке и башмаках с пряжками. Вон он стоит. Он лазил под капот — дал парковщице денег, а меня прогнал.

— Держи. Звать тебя как?

— Малый. А мама когда-то Васильком звала. До того как села в тюрьму...

— В тюрьму?

— Она батю убила, потому что он пьяный бил ее. А меня в приют, только я сбегаю оттуда, там плохо.

Вот оно как. Собственно, я и раньше об этом знала, кому, как не мне, знать. Я и раньше встречала маленьких бродяжек, только сама себе запретила думать о них — я ведь уверена, что со мной было бы то же самое, родись я лет на десять позже.

— Малый, ты читать умеешь?

— А то! Но по слогам.

— Держи, вот адрес. Садись в электричку и дуй туда, там тебе будет хорошо. Вот, деньги на билет. А на месте просто скажешь, что ты от Лизы, и все будет в порядке.

— Лиза, ты что делаешь?!

— Подарочек для Старика, Рыжий. Разве ты не понял? Он там с ума сходит один в доме.

— Да, ты права. Давай, Малый, езжай туда, потому что если останешься, то дядька с пряжками на туфлях может о тебе вспомнить.

Такая мысль, похоже, в голову ему не приходила. Он мгновенно исчезает в толпе, я смотрю, как человек, на которого указал нам Малый, спокойно заворачивает за угол дома, а мальчишка в форме работника Макдоналдса указывает на нас пальцем парню в полицейской форме. Это уже совсем плохо.

— Рыжий, делаем ноги отсюда.

— Смотри, он дворами уходит.

Мы ныряем в толпу. В человеке постоянно живет желание наблюдать какие-то экстремальные ситуации — чужую ссору, свадьбу или смерть. Только чужие, конечно. По мне, смотреть на чье-то горе — извращение, и нам на курсе психиатрии это объясняли.

Наш объект уходит дворами, но мне все равно. Сейчас осень, холодно и ветрено, и я запуталась в собственной жизни, Стас лежит в реанимации, а я злая, как змея, которой наступили на хвост. Мы с Рыжим бежим как угорелые, расстояние между нами и человеком в синей куртке сокращается. И правильно. Он курит и пьет спиртное, наверное, а мы-то нет, мы ведем здоровый образ жизни — точнее, вели. До того как какие-то уроды превратили мою жизнь в кошмар. Интересно, из-за чего? Да, скорее всего, из-за денег. Только никакие деньги не вернут к жизни Леху Остапова, и Ирку тоже. И никакие, деньги не помогут сейчас Стасу.

Наш объект заворачивает за угол. Минутой позже мы видим, как удаляется машина — светлая какая-то, белая, что ли... но я бы не стала это утверждать. Что же теперь?

— Ничего, успокойся. Поедем в тот дом, где мы были с Остаповым, мы же там в гараже машину бросили.

— Но как мы туда войдем, Вадик? Там кодовый замок

— Успокойся, войдем. Я случайно запомнил код замка и сигнализации.

— Случайно?! Рыжий, только не надо врать!

— Хорошо, не случайно. Остапов, бедняга, так перед тобой распускал хвост, что на меня и внимания не обращал, а я подсмотрел и запомнил, потом записал для верности.

— Зачем?!

— Так, на всякий случай.

Вот в этом весь Рыжий. Если мы собираемся в пеший поход, он набивает рюкзак под завязку, и при виде того, как он тащит тяжеленный груз, у меня пропадает удовольствие от прогулки. А потому мы купили домик в пригородной деревне, но даже когда мы едем туда, багажник невозможно закрыть. Рыжий учитывает даже вероятность землетрясения и пребывания на безлюдном острове. И теперь, наконец, нам пригодилась его маниакальная предусмотрительность. Подозреваю, что после этого случая мне уже не будет доставлять удовольствие возможность подтрунивать над Рыжим, ведь он сейчас получил на руки козырную карту. Хотя замок еще может и не открыться...

— Ну вот, видишь? Заходим.

В доме тихо, а наша машина спокойно стоит в гараже. Жаль, что мы так и не купили никакой одежды, я только успела приобрести себе халатик, несколько симпатичных комплектов белья и ночную рубашку невероятной красоты. Хоть какое-то утешение.

Я сажусь к компьютеру. Если здесь стоит пароль, то это просто кусок пластика, хакер из меня никакой, я немного боюсь этой машины. Вот Рыжий управляется с компом куда лучше меня. И Остапов умел... да, Остапов. Не знаю, о ком мы жалеем больше — о тех, кого любили, или о тех, кого незаслуженно недолюбливали? Мне жаль Остапова, он был нахал, негодяй и сексуальный маньяк, он лгал как сивый мерин и вообще был очень темной лошадкой, но мне жалко его. По-настоящему, словно я потеряла хорошего друга, у меня их не так много — друзей. Может, Остапов стал бы одним из них, хотя его постоянные домогательства действовали мне на нервы.

— Лиза, не надо так, мне тоже жаль его, но ничего не поделаешь.

— Вадик, мы были к нему несправедливы.

— Ложись спать, Лиза. Переночуем здесь, у нас в той квартире никаких вещей не осталось, нет смысла ехать по темноте через весь город.

Интересно, где я буду спать завтра? В этом доме есть комната с большим диваном и чистым постельным бельем в шкафу. Думаю, Леха был бы не против того, чтобы я поспала на этом диване. Собственно, насколько я вообще что-то понимаю в мужчинах, он бы и сам с удовольствием устроился рядом, но теперь это неважно, хотя эксперимент мог бы оказаться интересным.

— Вадик, а ты почему не ложишься?

— Я пока посижу за компом, спи, Лиза. Я лягу здесь, на кушетке. Тебе нужно отдохнуть, ты осунулась совсем.

На кушетке так на кушетке, мне-то что... Но не так уж мне это безразлично. А, не хочу ломать голову над этими тонкостями. Я иной раз думаю — как бы все было, будь мы с Рыжим вместе, но я не хочу потерять его, а потому стараюсь пореже об этом думать. И никаких фантазий!

Возможно, когда все закончится, я и решусь что-то предпринять в сторону Рыжего, но это потом.