Глава 25
Витка – настоящая красотка. Деньги мужа сделали из нее произведение искусства. Понятно, что Витька побежал к ней вприпрыжку, когда она согласилась с ним встретиться. И его не насторожило, что дом такой непрезентабельный, что квартира пустая… Понятное дело, ведь в тот момент Борецкий не головой думал, да головой заплатил.
Да, Витка красавица – глаз не оторвать. Вот только тонкие, как у Вальки, губы портят впечатление. Интересно, отчего силикона туда не накачает?
Мы сразу узнали друг друга. Да пройди хоть сто лет, а я бы ее узнала! Как и Терновая меня. Стоит, презрительно кривит свои тонкие губешки. Мы встретились в недостроенном офисном центре, который возводит Мальцев. Она вся при шубе, сапожки и сумочка тоже ого-го… А я в своей дубленке, и уж, конечно, не полировала задницу в салоне, так что…
– Вот смотрю я на тебя, и мне больно думать, что мой брат погиб из-за такого чучела.
Меня ее слова не задевают. Я собираюсь достать ее до печенок, так, чтобы она попробовала меня убить, но сначала хочу кое-что выяснить и для себя.
– Твой брат был ублюдком и придурком. И подох именно из-за этого.
В пустом холле наши голоса похожи на голоса актеров на сцене.
– Ты строила из себя невесть что, а сама трахалась с Игорем. Мой брат был тебе не по вкусу, как же… Ты обвинила его в изнасиловании, хотя сама ему дала, чтобы Игорек тебя не бросил. Но тот все равно бросил.
– Дело давнее. Скажи-ка лучше, зачем ты убила Витьку Борецкого?
– Да кто же знал, что у вас в офисе объявят срочную оперативку? А ключ-то от квартиры у тебя был.
– Да, накладка. А Сашка при чем?
– Так ведь Нинку пытался шантажировать. Потом как раз новый труп понадобился. – Витка кусает губы. – Он и не знал, что к тебе идет, думал, квартира моя. Черт тебя дернул в офис заехать и припереться домой с такой толпой. Повезло тебе, сука…
– А Маринка чем помешала?
– Так Нинка решила, она и устроила все. Еще со злости тебя вальнуть хотела, выстрелила в глазок. Но ты снова вывернулась, пришлось услать ее.
Только дилетанты могли наделать столько глупостей. Такая куча трупов – и ни одного в цель!
– Ну а Торопова за что?
– Чтобы не задавал глупых вопросов. Да и не осталось никого больше, Рустам пропал куда-то… Пришлось с Тороповым так поступить. Купить такие тряпки, как на тебе, парик и очки – просто, сложнее напялить сто одежек под дубленку, чтобы стать такой же толстой, как ты.
– Кстати, Торопов жив.
– Временно. Как и ты. – Терновая достает из своей роскошной сумки пистолет. – Все, теперь к делу. Я прострелю тебе ноги, а потом перережу горло, как животному. Как тебе такой план?
– Слушай, не то чтоб я была любопытна, а все же спрошу. Столько лет прошло, и месть за Вальку – единственный мотив?
– Ты разрушила нашу семью, ты нас уничтожила, шлюха проклятая! – Виткины глаза становятся совершенно безумными. – Валю посадили… А он же был выпивши, не понимал, что делал. Ты могла бы забрать заявление, но гордость не позволила. Как же, изнасиловали ее… Сама с Игорем трахалась, что там Валя добавил или убавил? Брат же любил тебя!
– Но сделал то, что сделал.
– Ты могла спасти его от тюрьмы. Знаешь, что с ним делали в тюрьме?
– Приблизительно.
– Мать заболела, когда Валю посадили. А потом он покончил с собой… Нам сказали, умер сам, но я уверена, что покончил с собой. Ты в его смерти виновата.
– Я не заставляла его меня насиловать.
– Ты же не была девственницей!
– И что это меняет?
– Да все меняет! Ты могла спасти его и всех нас, но не захотела. А теперь тебя никто и ничто не спасет. Нинка нашла тебя, а мой муж помог мне все устроить. Но ты везучая, сука.
– А ты чокнутая. Знаешь, Витка, отчего я не захотела быть с Валькой? Потому что вы все были чокнутые – и ты, и твоя мать, и Валька. И я всегда это знала. Валентин мог заинтересовать только такую же чокнутую – твою подружку Нину, например. Она умерла, знаешь?
– Ты врешь. Литовченко в…
– Ага, была в твоем доме, а теперь в морге. И смерть ее была нелегкой.
В пустом здании выстрел гремит особенно оглушительно. Пуля вонзилась в стену справа от меня. Я усмехаюсь.
– Ты, Витка, не только чокнутая, но и стрелять не умеешь к тому же. Даже в слона не попадешь. Кстати, очень глупо с твоей стороны было сдавать Рустама Ступаку в том подвале, о котором знала только ты. Он же там тебя трахал. В другом месте вас вместе могли знакомые увидеть, а там – нет. Ты дура. И всегда такая была, это не лечится.
Взвизгнув, Терновая отбросила пистолет и бросилась на меня.
Она такая же, как и прежде, – чуть что, лезет в драку, ее легко вывести из себя. Правда, с ножом раньше на людей не бросалась, а теперь – извольте видеть. Длинное и даже на вид острое лезвие в ее руке немного тревожит меня. Но я продолжаю в том же духе.
– Тебе надо бы зеленки выпить, глядишь, вавка в голове заживет.
Витка налетает на меня. Но одно дело – перерезать горло человеку, не ожидающему нападения, другое – мне. Я же знаю, что в ее планах. А поэтому бью ее в лицо – сильно, наотмашь, с наслаждением – ломая нос. Бывшая красавица падает на пол, захлебываясь кровью, а я добавляю ей ногой в живот и наступаю на руку с ножом.
– У меня тоже насчет тебя были планы.
Что-то бьет меня по голове, и я лечу в темноту. Черт подери, а вот это в мои планы не входило…
– Она уже приходит в себя, Игорь, успокойся.
Голос Андрея. Я лежу в кровати, явно в больнице. Игорь сидит, обхватив голову руками, Натка обнимает его за плечи.
– Привет, Рита. Вернулась?
Я рада видеть Андрея. И остальных тоже. Вот только голова просто раскалывается. Что случилось?
– Рита!
Игорь наклоняется ко мне, губы его теплые, а глаза встревоженные и испуганные.
– Как ты себя чувствуешь?
– Голова болит. Что это было?
– Человек Мальцева, хотел придать картине достоверности. Им планировалось убить Викторию, а пистолет пристроить тебе в руку. Мол, давняя вражда и все такое. Мы немного опоздали. Он прятался в бочке из-под извести, недомерок. Не заметили…
– Долго я тут?
– Два часа. Томограмма показала, что все в норме – так, небольшое сотрясение мозга, и все.
– А Витка?
– Экспертиза показала, что изъятый у нее нож является орудием убийства Борецкого и Абрамова, а также использовался при покушении на Торопова. Задержанный уже дал показания против Мальцева, но, боюсь, проживет он теперь совсем недолго. Впрочем, прокуратура вцепилась в него не на шутку. Но тут есть еще кое-что интересное.
– Рассказывай, не тяни.
– Кто-то прислал мне невесть как изъятое из архивов бывшего КГБ дело, заведенное в конце восьмидесятых против Олега Петровича Мальцева. А там – целый роман. Папаша нашего заместителя губернатора в составе какой-то делегации посетил Эрмитаж, его увидела сотрудница музея Елена Ивановна Санькова. Пожилая женщина узнала в нем одного из работников музея, в начале войны готовивших экспонаты к эвакуации. Особо ценные вещи смогли вывезти из Ленинграда, но во время транспортировки один вагон исчез, а охранников и сотрудников, сопровождавших раритеты, обнаружили на путях мертвыми – они все были отравлены. И только Семена Карасева, молодого парня из семьи репрессированных, не нашли. Инцидент тогда не смогли расследовать как полагается, не до того было, а потом и подавно. Елена Ивановна отлично помнила Семена, потому что тот ей в юные годы нравился, и узнав, сразу доложила куда надо. Оказалось, что человек, которого Санькова назвала Карасевым, не кто иной, как сотрудник отдела КГБ нашей области Мальцев Олег Петрович. Понимаете, что это значит? Он продал экспонаты немцам! Полковник Венц был назначен для сбора ценностей, а для их хранения был построен бункер. Туда свозились с оккупированной фашистами территории произведения искусства и все такое прочее, чтобы потом вывезти в Германию. Где и как Венц с Карасевым столкнулись, неизвестно, но теперь мы можем с большой долей уверенности утверждать, что именно Карасев подсыпал яд в бак с водой, откуда пили все, кто был в опечатанном вагоне. Думаю, Венц взамен выдал ему надежные документы, и Семен Карасев стал Олегом Мальцевым, выпускником разведшколы. А потом война закружила его, он сразу стал работать в СМЕРШе, и ни у кого его личность не вызывала сомнений.
– И что?
– Дело против Мальцева вели Дановский Александр Иванович и Ступак Яков Григорьевич, давние напарники, работники внутреннего контроля КГБ. Вот так-то. Дальше – еще интереснее. За сравнительно небольшой период времени произошли некие события: погиб в автокатастрофе Дановский вместе с женой, через два года бесследно исчез его сын Игорь, примерно тогда же пропал Мальцев, оставив жену и сына-подростка, а Яков Ступак был найден раненым, но, придя в себя, ничего не мог вспомнить. Дело так и не было закрыто – о судьбе фигурантов ничего не известно.
– Зато теперь известно.
У меня болит голова, и очень хочется спать.
– Рита, ты спи, мы завтра еще придем, – наклоняется Натка ко мне. – Кстати, поздравляю. Игорь – то, что тебе нужно.
– Это же еще не окончательно…
– А вот я смотрю и вижу, что окончательно.
Андрей с Наткой уходят, Игорь остается. Вот сейчас он скажет: знаешь, все было отлично, но ты для меня слишком жестокая. Видел же, что я сделала сегодня, и знает, что сделала когда-то.
– Я заказал ресторан на пятнадцатое. – Панков берет мою ладонь. – Много людей не станем звать, только своих. Родители приедут, твой брат, Коломийцевы. Ну, может, еще кого-то с работы пригласим.
– Человек двадцать наберется все равно.
– И ладно. Женимся-то один раз.
– Ну, да.
– Я пригласительную открытку хотел выбрать. Вот взял несколько штук разных, посмотрим вместе и решим, на какой остановимся.
– Давай потом, а? Игорь, я хочу домой.
– Рита, доктора ведь могут и не отпустить тебя.
– Ты полиция или нет? Покажи им свой пистолет. Не могу здесь больше оставаться!
– Ладно, попробую.
Через полчаса, выслушав кучу рекомендаций медиков, я еду домой. Вот не люблю я ночевать не дома, и все!
– Чур, первая в ванную…
– Осторожно, чтоб голова не закружилась.
Скоро вернется Вадик, и я этому рада. Но до приезда сына мне нужно смотаться в Суходольск. И отправлюсь я туда одна. Решено, завтра же возьму машину и покачу.
– Ты как? – чуть встревоженно интересуется Панков, когда я в халате вхожу в комнату.
– Ничего. Что теперь будет, Игорь?
– А что будет… Мальцев, считай, политический труп. Ума не приложу как, но журналисты пронюхали о его отце, история уже гуляет в Интернете. А супруга горе-кандидата оказалась серийной убийцей, что уже доказано. И всем хорошо, кроме Витки, – та сидит в желтом доме на Седова, 6 в ожидании психиатрической экспертизы. Ну и кроме самого Мальцева, потому что его обвиняют в организации убийства собственной жены. В общем, у журналистов праздник, а деньги, вложенные в Мальцева некоторыми серьезными бизнесменами, приказали долго жить. Думаю, его ждет не казенный дом, а дальняя дорога – последняя. Голосую за скромную автомобильную аварию.
– Думаешь, его уберут?
– Однозначно. Чтобы следующий кандидат помнил свое место. Рита, да дьявол с ними! Нам что, не о чем больше побеседовать?
– Нам всегда есть о чем побеседовать.
Игорь осторожно целует меня, обнимая. Мне хорошо с ним, и я, возможно, попробую собрать свою жизнь более прочно…
– Слушай, а вы и правда нашли тот бункер?
Дудки, у меня после секса мозги остаются там, где были и во время него.
– Нет, конечно, я же тебе уже говорила.
Панков смеется. Хм, думала, рассердится, а он хохочет.
– Ты страшно упрямое создание. Ладно, забудем об этом раз и навсегда.
– Не о чем забывать, бункер Венца – миф.
– Вот и хорошо. – Игорь смотрит на меня с непонятным выражением. – Я могу тебя завтра отвезти.
– Куда?
– К нему.
Я ошарашенно гляжу на него, а мой будущий муж довольно улыбается.
– Как ты…
– На то я и полиция, – гладит он мои волосы. – Ты никогда не разлюбишь его?
– Все в прошлом. Но – нет, не разлюблю.
– Я готов делить тебя с ним. Но только с ним!
– Вот и хорошо.
Я не обещаю, что со мной будет легко, но мне хорошо с этим мужчиной.
– Так что, завтра едем?
– Да.
– Познакомлюсь с твоей семьей.
– Обязательно.
Игорь обнимает меня, и мы слушаем тишину. Завтра будет другой день, другая дорога, и я тоже буду немного другая. А сегодня неплохо полежать вот так и послушать тишину. Потому что в мою жизнь вернулся свет.