Когда ялик исчез на реке за завесой дождя, вместе с ним уплыла изрядная доля генеральского авторитета. Если бы Орех с приятелями поднялись над деревьями в воздух, и то вряд ли бы Дурман растерялся больше. До этого момента Генерал показал себя достойным противником. Его офицеры просто голову потеряли от неожиданности, когда на них налетел Кехаар. А он — нет. Наоборот. Он возглавил погоню и, несмотря на страх перед Кехааром, придумал, как отсечь отступление беглецов. Ловкий, изобретательный, он чуть сам не ранил поморника, когда тот бросился на него у деревянного мостика. И как раз в тот момент, когда беглецов удалось окружить, да в таком месте, где Кехаара можно было бы не бояться, чужаки тоже вдруг проявили изобретательность, к тому же намного превзошедшую его собственную, и оставили эфрафцев с носом. Гроза еще бушевала, когда погоня ни с чем возвратилась в Эфрафу, и Дурман услышал, как один офицер сказал другому это самое словечко — «торн». Тлайли, Блэкавар и крольчихи исчезли. Генерал пытался задержать их, но тщетно.

Почти всю ночь Генерал не сомкнул глаз, размышляя, что теперь делать. На следующий день он созвал Совет. И заявил, что в погоню вниз по реке нужно отправить только такой отряд, который справится с Тлайли. А это значит, придется снять с постов несколько офицеров и довольно многих гвардейцев. Тогда они рискуют допустить беспорядки дома. И развязка может оказаться совсем не такой, какой они ждут. К тому же вовсе не обязательно, что преследователи догонят Тлайли. Вдруг они потеряют след и где тогда его искать? Если это произойдет, вся Аусла окажется в дураках.

— Мы и сейчас выглядим по-дурацки, — сказал Дурман. — Нужно ясно отдавать себе в этом отчет. Вереск расскажет вам, о чем болтают в Подразделениях, — про белую птицу, которая загнала Дрему в канаву, про Тлайли, который призвал молнию на мою голову, и Фрит еще знает что.

— Самое разумное, — сказал старый Подснежник, — прекратить всякие разговоры. И все забудется само собой, Память у них короткая.

— Но одно сделать все-таки стоит, — сказал Дурман. — Нам известно, где мы уже засекли Тлайли вместе с его шайкой, только не сразу поняли, что к чему. Это где погиб Кровец. И если они появились там однажды, рано или поздно появятся и во второй раз.

— Но мы же не можем ждать их целым войском, сэр, — сказал Крестовник, — это бы означало, что придется рыть норы и жить там какое-то время.

— Согласен, — ответил Генерал. — Пока нужно отправить туда постоянный патруль, Они выроют норы. Сменяться будут каждые два дня. Если появится Тлайли, патруль проследит за ним, не выдавая себя. Когда нам станет известно, куда он увел крольчих, мы сможем что-то предпринять. И вот что я вам скажу, — произнес он, оглядывая собравшихся своими большими светлыми глазами, — если мы действительно узнаем, где он, я готов на любые жертвы. Я обещал Тлайли убить его. Может быть, он и забыл об этом, но я — нет.

Генерал сам повел первый патруль, прихватив с собой Крестовника, который показал место, где Кровец напал на след южан. Там в кустах, возле Пояса Цезаря, они вырыли норы и приготовились ждать. Через два дня надежды их поубавилось. Генерала сменил Вереск. А его через два дня — Дрема. К тому времени уже и капитаны Ауслы начали поговаривать, что Генерал становится просто одержимым. И нужно уговорить его отказаться от своей затеи, пока не поздно. На следующий день Совет предложил через два дня снять патрульных с поста. Генерал рычал и не соглашался. Разгорелся спор, и Дурман вдруг почувствовал мощное, как никогда, сопротивление. В самый разгар спора, как нельзя вовремя для Генерала, явился смертельно усталый Капитан Дрема со своими патрульными и доложил, что нашел Тлайли именно там, где и предсказал Дурман. Патруль незаметно проследил дорогу до городка противника, куда хоть и не близко, но все же (особенно если учесть, что времени на поиски тратить уже не придется) офицерский отряд доберется быстро. Городок невелик, и, возможно, удастся застать его врасплох.

Это сообщение положило конец препирательствам, и ни Совет, ни Аусла не пытались больше возражать Генералу. Некоторые офицеры готовы были отправляться немедленно, но Дурман, получив сведения о противнике и уверенный теперь в своей гвардии, больше не торопился. Дрема доложил о разговоре с Тлайли, и Генерал, прикинув, что теперь враг будет настороже, решил переждать. К тому же и для подготовки похода, и для разведки требуется время. Генерал хотел добраться до своего врага за день. Тогда никто не успеет донести Тлайли о его приближении. Проверяя возможность такого броска, который необходимо совершить таким образом, чтобы гвардейцы еще были бы в состоянии драться, Генерал прихватил с собой Дрему с двумя офицерами и изучил весь путь до восточного склона Уотершипского холма. Здесь он сразу же понял, откуда следует появиться, чтобы никто ничего не увидел и не услышал. На холме, как и в Эфрафе, ветер дует обычно западный. Отряд прибудет к вечеру, расположится чуть южнее, на Кэннон-Хитском холме, и там отдохнет. Когда стемнеет, Тлайли со своими заберутся в норы и не заметят, как гвардейцы пройдут вдоль перевала до самого городка. Если все пойдет как надо, на противника они обрушатся, как снег на голову. Захватив городок, ночь гвардейцы проведут в полной безопасности, а утром Генерал с Вереском вернется в Эфрафу. Дрема останется за старшего, подождет с денек, пока все не отдохнут, а потом приведет крольчих и пленных. Вся операция не займет больше трех дней.

Набирать большой отряд не стоит. Те, кто не будет в состоянии драться после долгого перехода, только помешают, А в этом предприятии все решает скорость. Чем дольше путь, тем серьезней опасность — отставшие навлекут элилей, остальные занервничают. К тому же Дурман прекрасно понимал, насколько важна сплоченность. Пусть каждый чувствует близость своего Генерала. Тогда он будет гордиться тем, что идет среди лучших, и сделает все возможное, чтобы исполнить долг.

Генерал тщательнейшим образом отбирал участников похода. Перед ним стояли двадцать шесть или двадцать семь кроликов — половина числилась в Аусле, остальных привели офицеры Подразделений. Дурман твердо верил в дух состязания и пообещал щедро вознаградить избранников. Он поручил Дреме и Кервелю организовать учебные бои и выбрать самых выносливых. Участников похода освободили от дежурств и разрешили им выходить в «силфли», когда вздумается.

Отряд двинулся в путь по нолям вдоль изгородей и зеленых склонов ранним августовским утром. Недалеко от лесного Пояса на группу Крестовника напали две ласки, старая и молодая. На крик Генерал мгновенно метнулся назад и впился в старшую длинными зубами и острыми, как иголки, когтями. Он разодрал ей переднюю лапу до самого плеча, и ласка сдалась, сбежала, а молодая кинулась следом.

— Ты должен и сам уметь с ними справляться, — сказал Генерал Крестовнику. — Ласка — зверь не опасный. Вперед.

Вскоре после «на-Фрита» Генерал вернулся назад за отставшими. Их было трое, один порезался осколком стекла. Дурман остановил ему кровь, отвел кроликов каждого в его группу, приказал сделать привал, а сам, пока гвардия ела и отдыхала, стоял на часах. Было очень жарко, и кролики начинали уже уставать. Дурман собрал самых слабых в отдельную группу и повел ее сам.

К вечеру — примерно в то самое время, когда Одуванчик начал свой рассказ о фее Тяф-Тяф, — эфрафцы добрались до свиного выгона восточнее фермы и вошли в лес на южном склоне Кэннон-Хитского холма. Многие устали и, забравшись так далеко от дома, хоть и верили в Генерала, все же чувствовали себя неуютно. Генерал приказал найти укрытие, поесть, отдохнуть и ждать заката.

Место было пустынное, и, кроме вьюрков да греющихся на солнце полевок, они никого не заметили. Кое-кто из кроликов уснул прямо в траве. По холму уже побежали вечерние тени, когда вернувшийся из разведки Дрема доложил, что в верхней части леса только что нос к носу столкнулся с Падубом и Блэкаваром.

Генерал рассердился:

— С чего это их сюда занесло, хотел бы я знать. А вы что, не могли их прикончить? Теперь они ждут нас.

— Прошу прощения, сэр, — ответил Дрема. — Я не ожидал их увидеть, и, боюсь, они соображали быстрей меня. Я отказался от погони, потому что не знал, одобрите вы ее или нет.

— Ерунда. Не имеет значения, — сказал Генерал. — Что они могут? Но раз теперь им известно, что мы здесь, они все же попытаются что-нибудь предпринять.

Он прошелся среди кроликов, на ходу оглядывая и подбадривая свое войско, и ломал голову над сложившимся положением. Ясно было одно — застать врасплох Тлайли и остальных не удалось Но вдруг чужаки испугались так, что и не собираются драться? Они могут просто отдать крольчих, чтобы спасти себе жизнь. А вдруг уже удрали? Тогда нужно догнать и схватить их немедленно, ибо они полны сил, а эфрафцы утомлены и долгой погони им не выдержать. Решение надо найти немедленно. Генерал повернулся к молодому кролику, который сидел ближе других и жевал траву.

— Тебя зовут Чертополох, не так ли?

— Да, сэр, — ответил кролик.

— Вот как раз ты мне и нужен, — промолвил Генерал. — Найди Капитана Дрему и скажи, что я жду его вон у того можжевельника, — понял, о чем я говорю? Ты тоже подойдешь туда же. Поторопись, времени нет.

Дождавшись Дрему и Чертополоха, Генерал поднялся с ними на перевал. Ему хотелось знать, что творится сейчас в буковом лесу. Если враги сбежали, он пошлет Чертополоха за Вереском и Крестовником, которые тотчас приведут остальных. Если же они на месте, Генералу хотелось понять, до какой степени они перетрусили.

Вся троица осторожно спускалась вниз по лесной дороге, а вечернее солнце било прямо в глаза. Легкий западный ветер донес до них сильный запах кроликов.

— Что ж, если они и сбежали, далеко они не ушли, — сказал Генерал. — Но сдается мне, что все на месте.

В эту секунду из травы выпрыгнул кролик и сел посередине дороги. Он подождал с минутку, а потом двинулся к ним навстречу. Кролик хромал, но взгляд у него был твердый и непреклонный.

— Ты Генерал Дурман, не так ли? — сказал кролик. — Я пришел поговорить с тобой. — Тебя послал Тлайли? — спросил Генерал.

— Я друг Тлайли, — ответил кролик. — Я пришел узнать, зачем ты пришел и что тебе нужно.

— Это ты сидел под дождем на берегу реки?

— Да, я.

— Мы пришли сюда закончить начатое, — сказал Дурман. — Мы пришли уничтожить вас.

— Это не так просто, — ответил кролик. — Домой вас вернется намного меньше, чем ты привел. Не лучше ли нам попробовать договориться?

— Хорошо, — сказал Дурман. — Вот наши условия. Вы отдадите нам всех крольчих, которых увели из Эфрафы, и также презренного Тлайли и Блэкавара.

— Нет, согласиться на такое мы не можем. Я хочу предложить другие условия, и намного лучше. У кролика есть два уха, два глаза и усы на обеих щеках. Так же и нам надо жить. Помогать друг другу, а не драться. Мы хотим создать поселения между нами и Эфрафой — и ваши, и наши кролики вместе выроют первый городок прямо посередине. Ты от этого только выиграешь и ничего не потеряешь. Выиграют все. У тебя дома много несчастных, а ты можешь лишь заставить их подчиниться. Но если ты согласишься, все пойдет по-другому. У кроликов и так хватает врагов. Незачем враждовать еще и друг с другом. Мы создадим союз двух свободных и равных племен. Что ты скажешь на это?

Так на закате, на склоне Уотершипского холма, Генералу Дурману предстояло решить, кто он — мудрый вождь, способный предвидеть будущее, каким он всегда считал себя сам, или просто отважный тиран и сметливый разбойник. В мгновение ока ухватил он суть предложения хромого кролика. Генерал понял главное и то, что оно несет. И тотчас отказался. Солнце село за темный склон, и теперь Генерал хорошо рассмотрел дорогу, ведущую вдоль перевала к буковому лесу, к битве, на подготовку которой он положил столько сил и стараний.

— У меня нет времени обсуждать здесь всякую чушь, — сказал Дурман. — Кто ты такой, чтобы я с тобой торговался? Говорить больше не о чем. Чертополох, скажи Капитану Вереску, чтобы немедленно привел сюда всех.

— А что делать с этим, сэр? — спросил Дрема. — Убить его?

— Нет, — ответил Генерал Дурман. — Раз его послали выяснить наши условия, пусть вернется к своим. Иди и скажи, что если к тому времени, когда я спущусь к городку, меня не будут снаружи ждать все крольчихи с Тлайли и Блэкаваром, еще до завтрашнего «на-Фрита» я перегрызу глотку всем без исключения.

Генералу показалось, что хромой хочет что-то еще сказать, но отвернулся и стол объяснял, Дреме следующее поручение Никому из них не пришло в голову посмотреть вслед хромому парламентеру.