– Пожалуйста, распишитесь вот здесь в бумагах и поставьте вашу цифровую подпись на файл. Благодарим, что выбрали нашу компанию, приходите к нам еще, – заученно протараторила девушка на стойке регистрации. – Вот распечатка всех результатов с комментариями специалистов, вот все то же самое на чипе, как вы и просили.

– Спасибо, – кивнул Стас, убирая бумаги в пластиковую папку и закидывая туда же чип.

Медицинское обследование, поначалу неприятно напомнившее первые дни в отделе тестирования осужденных, уже к середине дня начало приятно забавлять – давно, очень давно вокруг него не носилось столько людей, в глазах каждого из которых горело дружелюбное желание обязательно выполнить все, что в его силах для хорошего клиента. Конечно, все это объяснялось стоимостью обследования – сам Стас едва ли выложил бы такую сумму за подобную ерунду, но Коста категорически запретил экономить и едва ли не силком отправил подопечного в хорошую клинику, самостоятельно оплатив все обследование.

Отойдя от стойки, Стас еще раз пролистал все собранные документы. Справки о семейном положении и отсутствии родственников, справка о несудимости, медицинские справки, заключение психолога, справка с характеристикой с места работы – в общем-то, не так много. Плюс еще общегражданские документы, но они требовались вообще везде.

Все. Осталось только съездить по указанному Костой адресу и подписать договор. Отправление – в течение суток. Неустойка за разрыв подписанного договора – астрономическая. Впрочем, суммы, обещанные в качестве гонораров, впечатляли ничуть не меньше.

Выйдя из здания клиники, Ветровский поежился, натянул капюшон куртки на голову – ледяной ветер пронизывал насквозь, кидая в лицо комья мокрого снега.

– Вот так апрель, – пробормотал он, быстрым шагом направляясь к метростанции. По дороге вытащил мобил из кармана, набрал номер: – Алик, здравствуй. Слушай, я могу минут на десять задержаться, предупредишь ребят? Спасибо. Все ведь будут, верно? Вот и хорошо. Ну все, до встречи.

Подписать договор о поступлении на службу в военную организацию? Ерунда. Сказать Ордену, что Стас снова покидает их на два года – вот это действительно страшно.

Но выбора нет. У молодого человека было полгода на то, чтобы все обдумать, и наставник, всячески пытавшийся его отговорить. Раз он пронес свое решение через все это, то отступать уже просто глупо. Да и… все равно ведь нет другого варианта. Увы.

Стандартный бизнес-центр, обычная офисная дверь из белого пластика, такой же, как на других таких дверях, звонок. Простая табличка с названием – «Цепеш».

Вот теперь Стасу стало несколько не по себе. Он простоял перед дверью около минуты, прежде чем решиться и нажать кнопку звонка.

Внутри оказалось такое же стандартное офисное помещение. Две девушки-секретарши за компами, охранник, скучающе пялящийся в планшет, рядок стульев для посетителей.

– Здравствуйте, – спокойно произнес Ветровский, окинув обстановку быстрым взглядом. От него не укрылась скорость, с которой рука охранника почти неуловимо переместилась к поясу, равно как не остались незамеченными отсутствие окна, замененного голографической заставкой, и на вид такая же пластиковая, как и входная, дверь – наверняка способная выдержать очередь из пулемета. – Я хочу устроиться к вам работать на пару лет.

Фраза была условная – с улицы в «Цепеш» не брали, только по рекомендации. Охранник поднялся, откладывая планшет, и Стас отметил его грацию крупного и мощного, но в то же время быстрого зверя.

– Визитную карточку, пожалуйста, – прямой, жесткий взгляд в глаза.

Не отводя взгляда, молодой человек протянул плотный пластиковый прямоугольник, переданный ему Костой вместе со списком необходимых документов, адресом организации и кодовой фразой, без которой с посетителем не стали бы даже разговаривать.

На карточку охранник сперва едва взглянул – но уже через мгновение словно прикипел к ней взглядом. Несколько секунд он внимательно разглядывал кусок пластика, потом нажал пальцем – из уголка прямоугольника с тихим хрустом выпал микрочип.

– Давайте ваши документы, – коротко бросил охранник, подходя к визитеру ближе. Внезапно его правая рука метнулась к плазмеру, но Стас уже был сбоку, перехватывая и заламывая запястье. Тяжелая металлическая рукоять оружия удобно легла в ладонь и тут же будто вросла в нее.

Выждав секунду, Ветровский отступил, выпуская противника – тот спокойно разогнулся, полноватые губы кривило подобие улыбки. Стек усмехнулся, протягивая плазмер рукоятью вперед.

– Недурно, – сказал охранник. – И все же документы. А теперь идите со мной.

За неприметной дверкой оказался крохотный холл, из которого вели еще четыре двери. Толкнув одну из них, Стас оказался в просторном тренировочном зале.

– Разуваться или раздеваться требуется? – поинтересовался он.

– На твое усмотрение, – охранник отстегнул кобуру. Подумав, Ветровский ограничился избавлением от куртки – все равно только движения стесняет.

Спарринг длился минут двадцать, и в каждую из этих минут Стас откровенно наслаждался тренировкой и благодарил небо за то, что ему достался такой наставник, как Коста. За полгода сделать из обычного парня, способного разве что гопнику в зубы дать, того, кем теперь был Ветровский, державшийся почти на равных с противником, – этого можно было добиться только при способностях и жестокости крылатого. Сейчас Стас прекрасно видел, что в происшествии с плазмером ему дали фору, и немалую – охранник был умелым, а главное, опытным бойцом, у самого же молодого человека было достаточно умения, но ничтожно мало опыта.

– Достаточно. Молодец, парень! – «достаточно» спарринг-партнер сопроводил отбрасыванием Ветровского на маты через ползала. – Ну, что, не передумал? Сейчас еще есть возможность отказаться и уйти. Через десять минут не будет.

– Хоть один отказался на этом этапе? – ответил вопросом на вопрос Стас. Дождался отрицающего жеста и продолжил: – Вот и я не стану исключением.

Дальше было скучно. Снулый мужик в плохо сидящем костюме, длинный контракт, который пришлось прочитать внимательно и вдумчиво, еще более длинный тест, подписи – обычная и цифровая, еще какая-то ерунда.

– Завтра в шесть утра быть на Северном вокзале. В шесть двенадцать отправляется аэро до Выборга – сесть в первый вагон, ехать до предпоследней станции, там выйти и ждать у начала платформы. Ценностей не брать, средства связи запрещены. Надеть то, что не жалко – все равно все сожгут. Вопросы?

– Можно ли взять с собой блокнот и ручку?

– Зачем?

– Для личных записей. Обыкновенный блокнот, бумажный, толстый, и ручку с запасными стержнями.

– Можно попробовать. Но могут тоже отобрать. Еще вопросы?

– Нет вопросов.

– Свободен.

Стас тихо усмехнулся – меньше всего он теперь ощущал себя свободным.

Выйдя на улицу, поймал себя на давно забытом желании покурить – Коста категорически запретил ученику употреблять никотин и алкоголь, причем если для последнего могло быть сделано оговоренное исключение, то на сигареты было наложено строжайшее табу. Впрочем, теперь Стас не был учеником – а с завтрашнего утра курить ему никто и не даст. Купив в ближайшем маркете пачку, он быстро распечатал ее, прикурил, прикрывая сигарету ладонью от мокрого снега, с удовольствием затянулся.

Теперь, когда все было решено и лично от него ничто уже не зависело, принятое решение почему-то перестало тяготить. Все стало ясно и понятно, четко и определенно. И потому Стас стоял у края тротуара, курил, наслаждаясь каждой затяжкой, и улыбался каким-то своим мыслям, путаным и забавным, и совершенно не имеющим отношения к жестокой реальности.

Он даже не сразу обратил внимание на то, что на противоположной стороне вдруг резко остановился блестящий черный флаер какой-то престижной германской марки. Флаер привлек его только тогда, когда поднялась дверца и на мокрый асфальт, тут же закрываясь широким зонтом, вышел пассажир – вышел и застыл, не отрывая взгляда от Ветровского. Теперь Стас заметил необычное внимание богача к своей персоне, присмотрелся к нему – и тут же отвел взгляд, пытаясь поглубже спрятаться в капюшон куртки и поднимая руку, чтобы остановить летящее мимо флаер-такси.

Такси тормозило нестерпимо медленно, а Черканов спокойно стоял, глядя на заклятого врага, и на тонких губах его играла странная улыбка. Стас успел проклясть свое предательское желание покурить, свою неосторожность и глупость – как он мог забыть про этого противника, люто ненавидевшего его еще в институте и вряд ли полюбившего после того, как Ветровский сумел сбежать?

Внезапно Черканов покачал головой, сложил зонт и сел во флаер, немедленно сорвавшийся с места. Как раз в этот момент такси остановилось возле Стаса.

Он машинально нырнул в теплый салон, бросил водителю адрес и застыл на заднем сиденье, судорожно прокручивая в голове варианты. Что Черканов будет делать теперь, зная, что Стас на свободе? Будет ли преследовать или оставит в покое?

Внезапная мысль озарением вспыхнула в мозгу, и Ветровский тихо, нервно рассмеялся. Какая разница, решит Черканов что-нибудь предпринять или нет? Завтра утром, в шесть часов двенадцать минут аэро увезет его из этого города на два года, и пусть бывший однокурсник хоть на части разорвется, пытаясь отыскать недруга.

Оставшуюся дорогу Стас посвятил мыслям об Ордене. За полгода многого удалось добиться, на удивление многого – и все же, этого было недостаточно. Открылись две фирмы – небольшая охранная компания «Серга» и рекламное агентство, которое соорудили «на троих» Алфеевы и Зулкарнов. Алекс занимался репетиторством и зарабатывал примерно столько же, сколько те две фирмы, именно он на данный момент осуществлял основное финансовое обеспечение Ордена. Бизнес приносил очень мало, пока что хватало только на жизнь, но это было уже что-то, тем более что Алекс привлек к рекламе одного из своих учеников, очень талантливого пиар-менеджера, к сожалению – хоть и неплохого, но совершенно приземленного человека, работавшего за зарплату, зато не гнушавшегося обучить тому, что умел, новоявленных «коллег». Также Серг проводил тренировки для всего состава Ордена, обучая ребят, по крайней мере, защищать себя от гопников в темной подворотне. Игорь продолжал заниматься своей компьютерной фирмочкой, параллельно активно общаясь с Виктором. Два месяца они о чем-то секретничали, а под Новый год предъявили на встрече Ордена план создания рок-группы – оставалось только найти недостающих музыкантов, то есть барабанщика, бас-гитариста и неплохо бы еще клавишника. Вскоре музыканты нашлись – Саша Лозаченко, краснея, призналась, что умеет играть на фортепиано и может переучиться на синтезатор, Гранд в рекордные сроки освоил базу игры на басе, а Артема посадили за ударную установку. Сейчас группа активно репетировала, пытаясь немножко сыграться, начать ребята решили с переигровки песен знаменитых в двадцатом веке рокеров и металлистов. Саша Годин работал в небольшой, но довольно известной юридической компании, успешно набираясь опыта и делая карьеру, в следующем году он планировал открыть собственный консультационный центр. Гранд скрипел зубами, учился, как проклятый, пытался помогать везде, где только можно, и подрабатывал переводами с испанского, который знал так же хорошо, как русский. Митя Миронин тоже учился, подрабатывая где придется – но, помимо того, занимался в институте примерно тем же, чем и Стас когда-то: искал потенциальных Аарн. Параллельно с этим разрабатывались проекты на будущее: идея, варианты исполнения, все возможные подробности – учитывалось все, чтобы, когда придет время приступить к реализации, не требовалось судорожно додумывать на ходу.

А еще все проводили как можно больше времени вместе, обязательно встречались раз в неделю и хотя бы полдня просто общались, зимой ходили на каток, кататься на лыжах и с горок на санях, устраивали пикники в снегу, и многое, многое другое…

И теперь Стас мог с уверенностью сказать, что Орден – есть. И будет. Обязательно. Жаль, что придется оставить друзей на целых два года, но зато когда он вернется – можно будет начать серьезную работу.

Когда Стас вошел в гостиную, все были уже в сборе. Пили кто чай, кто кофе, перешучивались, обсуждали дела и музыку, Алекс объяснял Гранду что-то из высшей математики, недоступное простым смертным, – словом, стояла извечная непринужденно-рабоче-дружеская атмосфера. Лидера поприветствовали нестройным хором, не отвлекаясь от собственных разговоров – пока речь не заходила о конкретных делах, никакой дисциплиной в Ордене и не пахло. Да и не надо было.

Ветровский не торопился начинать собрание – ему нестерпимо хотелось как можно дольше сохранить именно такое ощущение соорденцев, чувствовать всем собой незримую поддержку и родство душ – такие разные, они тем не менее действительно были друг другу как братья и сестры. Стас прошелся по гостиной, поговорил с каждым, посмеялся над шутками, поломал голову над математикой, дал совет Мите по поводу его группы «кандидатов в аарн»…

Но тянуть до бесконечности нельзя, и через пролетевших как единый миг полтора часа Ветровский уселся верхом на свой любимый стул и негромко постучал по столу, призывая всеобщее внимание.

– Вы знаете, что сегодня у нас не должно было быть собрания, но я попросил вас прийти, так сказать, вне расписания. На то была очень важная причина, которая вам не понравится, но – все мы знаем слово «надо». Сейчас я попрошу вас выслушать меня. Дайте мне сказать до конца и не перебивайте. Когда я закончу – спрашивайте о чем угодно, я постараюсь ответить, хотя не могу обещать, что отвечу на все вопросы. Но пока говорю – не перебивайте. Хорошо? – Дождавшись подтверждения, Стас продолжил: – Вы помните, что мы решили строить корпорацию. Вы помните, сколько на это надо денег. Вы знаете, что как бы хорошо ни шли дела у наших небольших фирм, этих денег все равно не хватит даже для того, чтобы открыть небольшую компанию – а нам нужна корпорация! Я нашел способ достать деньги. Их, в совокупности с тем, что вы заработаете за пару лет, хватит на создание перспективной компании. Это долго объяснять на словах, поэтому я отдам Алику файл, в котором все максимально подробно описано в нескольких вариантах, а все желающие возьмут файл уже у Алика. Но вернемся к способу. Для того чтобы добыть эти деньги, я должен уехать. Уехать надолго, как раз на эти два года, и уехать далеко. Решение окончательное, обжалованию не подлежит – документы я уже подписал, а за разрыв контракта полагается такая неустойка, что нам даже всем вместе ее не выплатить. И я прошу вас не спрашивать, на какую именно работу я еду. Могу только сказать, что все совершенно законно и честно. И еще, прежде чем вы начнете протестовать: сегодня я встретил на улице Олега Черканова. Человека, который посадил меня за решетку, человека, по чьей милости меня обвиняли в педофилии. Моего злейшего врага. К сожалению, он меня узнал. В Питере мне жизни не будет – Черканов теперь очень богат и влиятелен, если он захочет – он сотрет меня в порошок и вас заодно. Так что мой отъезд – с любой точки зрения, хорошая идея. И последнее, что я хочу сказать: я не бросаю вас. Я уезжаю – но только затем, чтобы вернуться, и вернуться с деньгами, на которые мы сможем создать Орденскую компанию, финансирующую наши проекты. Когда все это заработает, мы сможем построить собственный детдом и школу-интернат… как мечтал мой отец. Но чтобы нам это удалось – я должен сейчас уехать. А теперь задавайте вопросы, если хотите.

Все молчали, ошарашенные известием. В тишине прошла минута, две, три… Наконец Алик, тяжело вздохнув, тихо спросил:

– Стас, ты обещаешь вернуться живым, здоровым и настоящим через два года?

Ветровский поднял голову, поймал взгляд друга… нет, брата. Посмотрел ему в глаза и спокойно солгал:

– Да, обещаю.

– Тогда у меня больше нет вопросов. Ты вправе решать. Я буду ждать тебя.

Было около двух часов ночи, когда Стас покинул штаб-квартиру Ордена. Старая куртка, вытертые джинсы, разбитые кроссовки, толстый блокнот во внутреннем кармане, три ручки и десяток запасных стержней. Денег – ровно на билет на аэро.

На душе было тихо и спокойно. Ложь, тяготившая его, пока Алик находился рядом, сейчас казалась наименьшим и необходимым злом.

Он шел быстрым шагом по набережной, направляясь к Северному вокзалу, и жалел только о том, что не удалось попрощаться с Костой – крылатый почему-то второй день не отвечал на письма и не брал трубку. Стас двигался быстро и уверенно, но не торопился – впереди ждала новая страница его жизни, и он готов был на многое, чтобы она не стала последней.

Иногда можно лгать даже самым близким людям. Главное – потом сделать ложь правдой.

Он вернется. Живым, здоровым… настоящим.

Чего бы это ни стоило.