Глава VIII
РОБИН ПОКАЗЫВАЕТ ДОРОГУ
Теперь Мэри не терпелось проверить, тот ли она нашла ключ? Но как проверишь без двери? Мэри начала снова самым внимательным образом исследовать стену. Она не сомневалась: сад, в который десять лет не входил ни один человек, таит какое-то чудо. А еще, отыскав этот сад, Мэри завоюет собственный мир. Остальные ведь думают, что ключ по-прежнему где-то в земле. Значит, достаточно войти туда, затворить за собой дверь, и Мэри никто не найдет. А она, спрятавшись ото всех, будет играть как хочет и во что хочет. Если бы только не этот противный плющ! За ним почти совсем ничего не видно! От досады Мэри даже ногами затопала, и на мгновение в ней снова пробудилась девочка «наоборот».
— Как глупо! Глупо! — сердито бубнила она на ходу. — Ключ есть, а войти все равно некуда!
Безрезультатно проплутав вдоль стены целый час, Мэри убрала ключ в карман платья и повернула домой. Теперь она будет всегда носить ключ на прогулку. Если дверь когда-то найдется, она сразу попробует ее открыть.
Обычно Марта возвращалась с выходного вечером, но в этот раз миссис Мэдлок позволила ей заночевать дома. Чтобы поспеть вовремя в Мисселтуэйт, девушке пришлось подняться ни свет ни заря. Но, несмотря на это, настроение у нее было просто отличное, и, едва войдя в комнату к Мэри, она принялась делиться всем, что накопилось в ее душе за вчерашний день и сегодняшнее утро.
— В четыре утра я уже вышла, — очень быстро говорила она. — По утрам в пустоши загляденье! Птички с песнями просыпаются, кролики всюду бегают, и солнце встает. А тут мне еще одна удача подворачивается. Обычно я в выходные туда и назад пешком бегаю. Но сегодня по пустоши ехал один мужчина с подводой и предложил подвезти. Я села и доехала до вашего дома, прямо как леди.
Далее Марта поведала, что успела и хлеб испечь, и все белье выстирать. Матушка была очень довольна. А потом Марта еще налепила пирожков с желтым сахаром. Их вышло как раз по одному на каждого члена семьи. Марта вынимала пирожки из духовки, когда дети пришли с пустоши. Они учуяли запах уже с порога. Скоро от пирожков остались одни воспоминания. Вот тогда-то Дикен и сказал, что такая вкуснятина даже короля бы порадовала.
А вечером вся семья расселась у очага. Марта с матушкой штопали чулки и носки и ставили на одежду заплаты. За работой Марта и принялась рассказывать домашним про девочку из Индии, которая, как приехала, не могла даже сперва чулки сама на ноги натянуть и вообще мало чего умела.
— Знаешь, мисс Мэри, им так понравилось про тебя слушать, — продолжала горничная. — Уж сколько я им говорила и про чернокожих, и про корабль, на котором ты к нам прибыла, а они все еще и еще требуют. У меня прямо язык чуть не отвалился.
— Марта, — с очень серьезным видом отозвалась девочка. — Я думаю, надо до следующего выходного побольше тебе рассказать об Индии. Наверное, у тебя дома будет всем интересно про то, как на слонах и верблюдах ездят и как офицеры на тигров охотятся.
— Еще бы не интересно! — воскликнула Марта. — Да если я им о таком расскажу, это будет почище выставки диких зверей, которую у нас в Йорке недавно устраивали.
— Да-а, — задумчиво протянула Мэри. — Я раньше даже не знала, что бывают другие места, которые так непохожи на Индию. А теперь знаю: Йоркшир совсем непохож. Марта, а что сказали Дикен и твоя мама, когда ты обо мне говорила?
— Ну, — улыбнулась горничная, — Дикен наш глаза вылупил. А матушка прослезилась. «Ой, — говорит, — Марта, эта девочка, видать, совсем одинокая и всеми заброшенная. Неужто мистер Крейвен не взял для нее ни гувернантки, ни няни?» Ну, я и ответила, что не взял. И повторила, что миссис Мэдлок сказала: «Такие, как мистер Крейвен, могут о бедном ребенке еще три года не вспомнить».
— Ну и пускай не вспомнит! Не хочу гувернантку! — решительно запротестовала девочка.
— Ты, милая, прежде подумай, а потом протестуй, — назидательно произнесла Марта. — Матушка говорит, тебе нужно учиться. И приглядывать за тобой должна хорошая женщина. А еще матушка мне сказала: «Ты, Марта, только вообрази, что бы почувствовала, если бы оказалась совсем маленькой девочкой в таком большом доме без папы с мамой и без друзей!» И потом она мне наказала опекать тебя, как могу. Ну а я ведь вроде и так это делаю.
— Да, Марта, ты очень меня опекаешь! — с чувством ответила девочка. — Я теперь так радуюсь, когда тебя утром вижу.
— Ну и ладно, — кинула на нее таинственный взгляд горничная. — А теперь обожди. Я сейчас.
Она выскользнула из комнаты, но вскоре вернулась, и Мэри сразу заметила, что она что-то прячет под фартуком.
— Ну, мисс Мэри, — сказала Марта. — Я тебе принесла подарок.
— Подарок? — удивилась девочка. — Разве можно дарить подарки, когда в доме много детей никогда не едят досыта?
— А ты сначала послушай, — начала объяснять Марта. — Бродячий торговец ехал через пустошь и остановился прямо у нашего дома. Он выложил перед матушкой целую уйму кухонной утвари. Но у матушки денег почти не было, и она покупать ничего не стала. Торговец собрался уже уезжать, но тут наша Элизабет Элен как закричит: «Мама! У него там прыгалки с такими красивыми ручками!» Тут матушка и спросила, сколько эти его прыгалки стоят? А торговец сказал, что два пенни. А матушка поглядела на меня очень пристально и говорит: «Ты, Марта, у меня молодец, все жалованье домой принесла. И каждый пенни из этих денег у меня на счету. Но все равно я куплю этой девочке из Индии прыгалки». И вот они тебе, пожалуйста, эти прыгалки, дорогая мисс Мэри! — резко выхватила Марта из-под фартука свой подарок.
Мэри недоуменно глядела на прыгалки. Она совершенно не понимала, как играть в эту веревку с двумя красно-белыми рукоятками на концах?
— А что с ними делают? — растерянно спросила она у Марты.
— Не знаешь? — подняла брови горничная. — Чудеса! Выходит, в Индии слоны, верблюды и тигры есть, а прыгалками и не пахнет. Чернокожие, значит, не прыгают. Ну, тогда гляди скорей на меня.
И, схватив прыгалки, Марта заскакала по комнате. Мэри с восторгом наблюдала за ней. Люди на старинных портретах, казалось, тоже были удивлены. Еще ни одна горничная в Мисселтуэйт Мэноре не осмеливалась такое проделывать в их присутствии. А Марта все прыгала и прыгала, пока не досчитала до ста.
— Ну вот, — отдуваясь, проговорила она. — А лет в двенадцать я и до пятисот могла прыгать. Но я тогда не была такой толстой.
— Эти прыгалки мне понравились, и мама твоя очень добрая, — ответила Мэри, — только… — испытующе поглядела она на Марту, — я, наверное, никогда не сумею прыгать так же, как ты.
— А ты попытайся, — просто ответила горничная. — До ста, конечно, сперва не выйдет. Но ты можешь не унывать, мисс Мэри. Просто прыгай, как у тебя выходит, и сил не жалей. Вот и будет с каждым днем получаться все лучше. Матушка тоже так говорит. Она мне сразу сказала: «Ни от чего нет такой пользы ребенку, как от прыгалок. Пусть эта девочка попрыгает на свежем воздухе. И ловкой станет, и силы в руках и в ногах прибавит».
Затем Мэри попробовала прыгалки. Тут же выяснилось, что силы в руках и в ногах у нее пока совсем мало. Но она сказала Марте, что все равно прыгать не перестанет.
— Тогда одевайся и беги с прыгалками на улицу, — посоветовала та. — Матушка мне велела побольше тебя содержать на воздухе. Даже когда ненастье и дождь не очень сильный идет. Она говорит, если одеть тебя потеплее, все равно одна польза будет.
Мэри покорно облачилась в пальто и шапку, перекинула прыгалки через руку и пошла вниз. Однако на полпути она вдруг повернула назад и возвратилась в детскую. Горничная была еще там.
— Я вот что хотела сказать, Марта, — переминаясь от смущения с ноги на ногу, выдавила из себя Мэри. — Это ведь были два пенни из твоего жалованья. Спасибо!
Почувствовав, что к словам нужно что-то добавить, Мэри пожала девушке руку. Марта осталась в полном недоумении. Мэри и сама понимала, что получилось не совсем так, как надо. От смущения она опустила голову и принялась изо всех сил возить носком ботинка по полу.
— Ну, ты даешь, мисс Мэри! — весело засмеялась горничная. — У меня иногда от тебя прямо голова набекрень. Трудно бывает понять, старушка ты или девочка? Окажись сейчас тут моя сестрица Элизабет Элен, она бы уж знала, чего ей делать, если бы я ей дала эти прыгалки.
— А что она сделала бы? — подалась вперед Мэри.
— Она бы кинулась мне на шею и расцеловала в обе щеки!
— Значит, мне надо поцеловать тебя? — удивилась девочка.
— Нет, нет, мисс Мэри, не надо! — вновь засмеялась Марта. — Просто если ты была бы другой, то сама бы поцеловала меня. Но ведь ты не другая. Ну, беги в сад, не то твои прыгалки совсем застоятся!
Мэри вздохнула и вышла из комнаты. Йоркширцы казались ей очень странными. А самой странной из всех йоркширцев, без сомнения, была Марта.
Выйдя в сад, Мэри начала осваивать прыгалки. Она скакала и вела счет, и никогда ей еще не было так весело. Щеки у нее раскраснелись, а легкий ветерок радовал свежестью. Он нес запахи весны, которая пока еще где-то пряталась, и земли, где, как уже было известно Мэри, началось движение. И солнце, ласково освещавшее сад, тоже грело почти по-весеннему.
Вначале Мэри прыгала вокруг фонтана, потом — по дорожкам фруктового сада и наконец так наловчилась, что почти без остановки доскакала до огородов. Там вскапывал грядку старый Бен Уэзерстафф. Время от времени он останавливался, чтобы побеседовать немного с Робином, который, конечно же, скакал вокруг.
Стремясь привлечь внимание старого Бена, Мэри прыгала все лучше и лучше.
— Ну и ну! — оценил ее усилия садовник. — Вижу, ты все-таки настоящий ребенок. Теперь-то я знаю, что в твоих жилах течет живая кровь, а не какое-нибудь кислое молоко. И щеки у тебя вон какие красные стали. Когда я тебя первый раз увидал, я и не думал, что ты такой хорошей девочкой станешь.
— Просто я никогда раньше не прыгала, — еще сильней раскраснелась от радости Мэри. — Знаете, мистер Уэзерстафф, ведь это я только еще начинаю. Пока у меня больше двадцати раз подряд не выходит, но, я думаю, потом будет лучше.
— А то как же! — улыбнулся садовник. — Главное, продолжай. Ты ведь и так уже немало добилась. Легко ли прыгать ребенку, если он, кроме язычников, совсем ничего не видел! Вот и он, — взглядом показал старый Бен на Робина, — прямо залюбовался тобой. Полагаю, сегодня он будет следить за тобой больше прежнего. Ведь он тоже прыгалки первый раз видит. А уж он у меня дотошный. Пока все не узнает, нипочем не уймется. Смотри, — грозя пальцем птице, назидательно проговорил он, — если не отучишься совать всюду свой нос, для тебя может выйти история.
Мэри снова взялась за прыгалки и поскакала к дорожке, которая шла вдоль садовой ограды. Ей стало интересно, сможет ли она, не останавливаясь, пропрыгать до конца увитой плющом стены? Это оказалось совсем нелегко. Не дойдя и до середины, Мэри была вынуждена остановиться.
— Ну вот! — с досадой махнула она рукой. — Ничего я пока не умею!
Робин, который следовал за ней по пятам, словно все понял и, взлетев на дерево, закатил такую звонкую трель, что Мэри тут же развеселилась. А потом произошло настоящее Волшебство. Именно так говорила всегда Мэри Леннокс, когда вспоминала об этом дне. Даже став совсем взрослой, она по-прежнему не сомневалась, что без волшебника тут не обошлось.
Ласковый ветерок, с самого утра гулявший по саду, внезапно усилился и взвился вихрем как раз у садовой стены. Высокие деревья под его напором согнулись, а густой плющ приподнялся, как занавеска над открытым окном. Это длилось не больше минуты, но Мэри и этого было достаточно. Она заметила ручку двери!
Красногрудый Робин внимательно следил за девочкой. Покончив с трелями, он начал петь что-то бурное. Это вполне соответствовало настроению Мэри. Она уже раздвинула плющ настолько, что видела дверь и замочную скважину. Вот она достала ключ из кармана. Руки у нее тряслись от волнения. Еще миг — и ключ легко вошел в скважину. Теперь надо его повернуть. За десять лет замок заржавел. С огромным трудом Мэри сумела прокрутить ключ лишь на пол-оборота. Тогда она вцепилась в кольцо обеими руками и повернула так сильно, что у нее помутнело в глазах. Замок щелкнул, и дверь на несколько дюймов отошла от стены.
Мэри в страхе попятилась. Теперь, когда путь был открыт, она вдруг подумала, что ведь совсем не знает, что может оказаться в этом саду. Но тут Робин снова запел. Он уже был за оградой сада и словно звал девочку последовать за собой. «Ведь он там живет!» — вспомнила Мэри, и страх ее бесследно прошел. Скользнув в проход, она плотно затворила за собой дверь.
